Это цитата сообщения Госпожа_Президент Оригинальное сообщение

БОЛЬШИЕ ГОМОСЕКИ 2: ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД ИЛИ ВСПОМНИТЬ ВСЁ.

Эх, товарищи, извиняюсь за ночные публикации.
Была на банкете XD
Советую всем приготовить нервы.
Перед сном как раз начитаться моего бреда, чтоб тематические сны снились)
Короче, интрига)
Концовку этой главы я переписала несколько минут назад)
Так что вот, поползновения пьяного сознания вашему вниманию XD
Впечатлительным девушкам, нимфоманкам и беременным читать не советую, а то можно кончить, родить или зарыдать XD
Ну это я конечно утрирую))))

1) Если гумно - тапки приветствуются.
2) Люблю Вас, Сообщество и Паников.
3)

Глава 4.
Конец.
Брендон Ури.


Разум: Что-то темнит, гнида.…Ну-ка спроси у него…

Чего спросить?

Разум: Да что угодно! Про Спенсера спроси….

Пока я шел по пляжу за Райаном, то пытался хоть как-то сформулировать вопрос…
Но вместо вопроса получалась какая-то бессмысленная фигня, уступающая по тупизне только бреду сумасшедшего.
Так и не придумав ничего путного, я так сходу и выдал:
- Райан, скажи мне что – нибудь.
- Что ты хочешь услышать? – донеслось откуда-то спереди.
- Ну, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Такого эффекта я не ожидал. Росс мгновенно остановился, обернулся и с какой-то политической серьезностью посмотрел на меня.
- Вообще-то хочу. Но я думаю, что мы поговорим чуть позже, ок?
- Эм…ну хорошо.

Разум: Темнит сука, вижу ведь, что темнит…

Да спокойно уже. Дождемся вечера и узнаем в чем проблема….

Сходив в душ, я решил, что надо как-то сплавить Райана из дома, чтобы продумать досконально план окончательного примирения.
И в принципе труда это не составило.
Подозрительно быстро Райан собрал манатки и убежал в Интернет – кафе.
Уж не знаю, о чем он там хотел побеседовать со Спенсером, но я был на 50 % уверен, что это касается меня.
К тому же, как потом всплыло в мозгу, я хотел сходить в бар с этим безумным дайвером.
Все то время, что мы находились под водой, он пытался мне что-то сказать.
Жестами.
Но я, к сожалению, с глухонемыми не общаюсь, а с обезьянами тем более.
Хотя нет…только с глухонемыми….
В общем, мне удалось узнать, что он от меня хотел только на берегу, после получаса, проведенного под водой.
Как оказалось, Тони…

Разум: Не преемник ли это того самого Монтаны???

Нет, я думаю, криминальные авторитеты не работают в отелях инструкторами по дайвингу….
Дак как оказалось, Тони хотел обсудить какую-то экскурсию, в которую будет входить погружение в какие-то подводные пещеры, что, по его мнению, должно было сразить меня наповал или хотя бы страшно заинтересовать.
И чтобы обговорить все это в мельчайших деталях, он пригласил меня в местный бар.
Который мне напоминал не самые хорошие вещи…

Разум: Алкаш…

Заткнись….

Бывает, когда после каких-то размышлений беспричинно начинаешь волноваться, и неприятное ощущение где-то в районе солнечного сплетения выбивает из колеи.
Я так сильно не нервничал ещё со времен нашего последнего концерта, на котором Райан выкинул номер с поцелуем.
И вот уже почти час это назойливое ощущение меня не покидает.
Странные обстоятельства не дают мне покоя и перекрывают все пути развития других мыслей.
Когда мне надоело нервничать на кровати, я решил, что гораздо разумней будет нервничать на балконе, под томный шум прибоя и под крики пеликанов.
Я медленно сполз на пол и, заворачиваясь в простыню, прошлепал босыми ногами туда, откуда так приятно пахло вечерним океаном.
Все вокруг с одной стороны настраивало на умиротворенный лад, но с другой стороны – в голове стремительно разгоралась эпидемия бешенства.
Мне не давал покоя Райан со своим таинственным разговором.
Мне не давал покоя этот дайвер со своим загадочным предложением.
Мне не давал покоя крыс, который наверно сам никому не давал покоя, потому что свалил в Интернет – кафе вместе с Райаном.
Мне, походу, вообще ничего не давало покоя.

С запада подул довольно сильный ветер, нежно обволакивая теплыми потоками лицо, он отвлек меня от мыслей.
Каменный пол, чугунная ограда, простынь повязанная на манер тоги. Ну, чем не греческий бог?
Черт. Не могу…

Пройдя куда-то в глубь комнаты, я выудил из-за дивана свою сумку. Расстегнув молнию, начал шарить по внутренним карманам. Не найдя там ничего путного, я в три прыжка пересек комнату и взлетел вверх по лестнице на второй этаж.
Там в шкафу я перебрал чуть меньше полсотни висящих на вешалке вещей, прежде чем найти свои джинсы.
Дрожащими руками я вынул из заднего кармана пачку сигарет и вернулся на балкон.
Чиркнула зажигалка.
Глубокий вдох.
Медленный выдох.
Голову охватил туман, тишина и полная обеззараживающая пустота…

Вечерний океан походил по цвету на брюхо семги - радужное, розово-зеленое, в мелких чешуйках прибоя. Над водами носились пеликаны - зобастые, базедовые, тяжелые, первобытные, как сам океан. Если смотреть на него очень долго, прижавшись щекой к остывающему песку, то начинает казаться, что он стоит вертикально и что жизнь вообще, оказывается, имеет особую перспективу.

Наверно мне было абсолютно все равно, что люди, проходящие мимо нашего дома, с интересом озирались назад и с усмешкой поглядывали на парня в простыне, который развалился на белом песке, запустив руки за голову, и курил.
Он не знал, какая по счету сигарета сейчас у него во рту.
Не знал, что дверь в дом осторожно приоткрылась и из-за неё показалась белокурая шевелюра дайвера – маньяка.
Не знал, о чем думать, потому что было уже на все глубоко наплевать.

Мне наверно стоило раньше прибегнуть к сигаретам.
Над моим лицом вдруг появилась голова Тони, и он как-то подозрительно улыбался.
Меня никаким местом не трогало, что этот маньяк делает в моем доме, и как он вообще сюда попал.
Единственное, наверно, что меня волновало – это то, что подумает Райан, если не дай бог его задницу занесет сюда раньше назначенного времени.
Под тяжестью усевшегося на меня тела стало ещё труднее соображать.
Тони предложил пойти к нему.
Разум молчал.
А молчание – знак согласия.

Двигаясь вдоль тенистой аллейки, в которую теперь, ближе к вечеру, свет совсем не заглядывал, я отчетливо чувствовал интимное присутствие неизвестности и тайны, которое не покидало меня все тридцать метров.
И именно длина этой аллеи окончательно затмила мозг.
Я перестал соображать.
Не знаю отчего.
Либо оттого, что сигаретный дым после долгого отсутствия в легких имеет свойство на время сводить с ума.
Либо оттого, что я беспричинно доверял этому Тони.

После аллейки мы резко свернули в какой-то небольшой дворик, в середине которого довольно приветливо журчал маленький фонтан в виде осьминога, размахивающего щупальцами.
За двориком был большой сад с узкой каменной дорожкой, ведущей к небольшому зданию. Очевидно, это был дом для работников отеля.
Внизу, как в старых испанских домах, было много дверей.
Тони уверенно шлепал вьетнамками по глянцевым камешкам.
Вокруг работали оросители, то и дело, окропляя меня ледяными пылинками, которые искрились на вечернем солнце и проецировали едва заметную радугу по всему саду.
Очень много каменных построек, фигур, просто непонятных глыб, которых в других частях отеля я не видел.
Куда не глянь – везде субтропические растения, карабкающиеся по каменистому ландшафту.

Я двигался за своим маньяком по пятам, чувствуя себя чем-то вроде заключенного, которого ведут на неминуемую гильотину. А Тони лишь изредка оборачивался, видимо проверяя, не упал ли я по дороге в его логово в какую-нибудь милую канавку.

Наконец, мы подошли к двери.
- Проходи, - спокойно сказал Тони, пропуская меня вперед.
И я, недолго думая, зашел в глухую темноту его номера.

Райан Росс.

Разговор со Спенсером ожидался не из легких, но и не из серьезных. Пожалуй, я все-таки соглашусь уехать на Аляску с группой этих безумных обезьян.
Во всяком случае, другого выхода я не вижу.
Меня ведь, как всегда, никто не спросит.
Тупо сгребут в охапку, отберут сотовый и отправят к чертовой бабушке.

Крыс, который сидел у меня на плече, положительно защекотал меня своими усами, будто прочитав мои мысли насчет поездки.
Тем временем я зашел в кафе и уселся за тот же компьютер, за коим сидел и в прошлый раз.
Загружаю асю. Спенсер в оффлайне.
Вот черт.

Не размышляя, достаю телефон и набираю его номер.
Но и тут наш дражайший барабанщик недоступен и поэтому, чтобы его не прокараулить – я наотсылал ему огромное количество оффлайн – сообщений.

А потом двинул в сторону нашего дома…

Полумрак просторной комнаты скромно рассеивался светом фонаря на балконе.
Косые лучи, проходя сквозь ветки какого-то дикого дерева в горшке, рисовали на полу причудливые узоры.
Был едва уловим запах сигарет.
Он опять начал курить.
Значит нервничает. Или боится чего-то.
Как-то неуютно и тяжело стало вдруг на душе.
Бросив ключи на высокий столик, которых не раз сносил Брендон в порыве хмельного гнева, я медленно дополз до дивана и грудой тела рухнул в объятия мебели.
Крыс едва не слетел с моего плеча. Немного поюлив у меня на шее, он сполз на спинку дивана и уставился в сторону балкона.
Нервно шевелящиеся усики не предвещали ничего хорошего.
Хоть бы Брендон не наделал глупостей…

Я достал из кармана телефон и набрал его номер. Но трубку никто не брал.
Если он в баре с этим маньяком, то может не услышать.
Будь он в другом месте – обязательно бы ответил.
На часах около девяти. Противные сумерки даже здесь, в Майами, раздражают меня не меньше, чем в холодном Нью-Йорке.
Я только сейчас заметил на полу белую скомканную простынь.
«Чем он тут вообще занимался? В друидов играл? Или сам себе вызывал «белые халаты»?»
Крыс защекотал усами мой затылок, а потом по руке сполз на колени. Посидев немного на джинсах, он снова забрался на загривок, и принялся бегать с правого плеча на левое, останавливаясь для того, чтобы в очередной раз повертеть кипой усов.
Какой-то ты буйный, малыш.
И так покоя мне не давал в кафе. Всех ухажерш мне распугал своим писком.
Теперь и дома с ума сходит.

Я снял малявку с плеча и посадил рядом с собой на диван.
Видимо не ожидавший такой легкой расправы, крыс нахохлился и застыл на месте.
Так-то лучше.
Не хватало мне тут второго припадочного.

Ветер заставил портьеру над выходом на балкон плавно вздуться.
Как парус.
Отдаленно слышен прибой.
Только подумать, сколько нервов стоила сейчас мне мысль, что с Брендоном что-то случилось.
Сгущающаяся темнота за окном усугубила ту зловещую черноту в мозгах.

Лукавый свет отдаленных фонарей, придающий пляжу вид лунной равнины, густая чаща цветущих кустов с шуршащими в них насекомыми и, возможно, змеями, одинокие мужчины, бредущие по пляжу, затравленно озираясь по сторонам, юношеские огоньки разбойничьих сигарет, вспыхивающие по обочине кустов...

Черт, и зачем я умею думать.
Какая, однако, опасная штука – логика. Никогда не знаешь, до чего додумаешься.
Мало того, что любовь страшная вещь, особенно если она взаимная. Так ещё страшнее, когда один из её (любви) жертв не обделён мозгами.
Это я себя имею в виду.
У Брендона голова…этот верхний отросток туловища, толком ничего полезного в себе не помещает…

Черт, черт, черт….
Дисплей телефона снова освещает темную комнату. Из динамика слышны гудки.
Но никто их не прерывает.
Ничей голос их не прерывает…

Черт, вот неужели даже маньяк не может ответить?!
В самом деле, пусть хотя бы скажет, что Брендон с ним.
Я хоть буду уверен, что это туловище не загнулось по своей глупости или не пропало в черноте Майамской ночи.
А в Майами они темные, как будто перед глазами распахнулось чрево Будды или детство Мухаммеда, так что, в принципе, пропасть там можно без особых мозгов.
Убью его второй раз, если он опять напился и решил сострить на тему Титаника в водах ночного океана…
Хотя.…Без юмора в море только крысы плавают.
Ну, может быть и я ещё.

Незаметно время пролетело. На сотовом сработал будильник.
Сейчас мы с Брендоном уже должны полным ходом идти в бильярдную.
Но мы не идем.
Это значит, что пора начать розыск.

Брендон Ури.

Было ощущение, что темная комната глушит абсолютно все звуки, проникающие в неё.
Не было слышно шагов по кафельному полу.
Не было слышно глубокого дыхания Тони.
Не было слышно сумасшедшего биения моего сердца.

Пройдя в гостиную, мой маньяк сначала наощупь нашел маленький ночник, который потом зажег и поставил на пол.
Больше из света в этом номере ничего не горело.

- Хочешь чего – нибудь выпить? – тихо спросил Тони, не поворачиваясь ко мне.
И вот тут я понял, что даже говорить для меня – адская мука.
Слова просто не желали вырваться изо рта.
Я молчал.

- Брендон? Тебе принести что – нибудь выпить? – повторил он, глянув на меня через плечо.
- Я спиртное…перестал пить со вчерашнего дня…
- Может содовой? Или сок?
- На твое усмотрение, - черт, я больше в жизни не возьму сигарету в рот.
- Хорошо, - ответил он, - ты присаживайся пока, я сейчас.
- Слушай, где тут у тебя ванна, я что-то неважно себя чувствую.
- От входной двери направо.
- Спасибо.
Тени неприятным узором скользнули по его напряженному лицу.
Хозяин номера неспешно вышел из комнаты. А я неспешно двинулся в сторону уборной.

Холодная вода стекала с лица, унося с собой львиную долю этого непонятного тумана в голове.
Стало намного лучше, но в висках до сих пор чувствовалось неприятное напряжение, которое росло при каждом резком движении.

Когда я зашел в комнату, то увидел сидящего на диване Тони.
Перед ним на журнальном столике лежало просто невообразимое множество разных фотографий, папок, буклетов, и программок.
В одной руке расположился бокал мартини, в другой какой-то журнал.
Он, не отрываясь, смотрел на меня.
Непонятное выражение, которое сейчас красовалось на его лице, заставляло сердце холодеть.
Все вокруг казалось каким-то неправильным.
Каким-то слишком пошлым, интимным.
Весь этот приглушенный свет, при котором невозможно рассмотреть ни одной фотографии.
Вся эта неестественная тишина и необычная пустота для гостиничного номера.
Вся эта неестественно удобная мебель.
Все было не так.

- Иди сюда.

Смесь звуков, какие-то жалкие два слова. Да что они вообще могут?
Я абсолютно адекватен сейчас.
Я просто-напросто могу повернуться в северо-западном направлении, повернуть дверную ручку вправо, и уйти отсюда.
Но я не могу.
Мне что-то мешает.
И я не понимаю, что именно.

- Иди сюда.

Сейчас этот зрительный контакт наполняет болью не только голову, но и сердце.
Я начинаю сравнивать.
Его и Райана.

- Брендон, подойди ко мне.

Ступая чугунными ногами по кафелю.
С небывалой горечью выполняя вполне безобидную просьбу.
Я ведь знаю, что будет дальше.
Я преодолеваю четыре метра как какой-то марафон.
Меня на столе ждет стакан апельсинового сока со льдом.

- Тебе лучше?

Нет. Конечно, нет.
Ведь лишь тень сомнения может помочь сейчас сделать правильный выбор.
Отрицательно мотаю головой.
Холодный сок по онемевшему от напряжения горлу.
Становится легче. Становится просторней. Становится абсолютно на все наплевать.

- Ты надолго здесь?
- Нет.

Сужающиеся стены ведь не могут сделать меня параноиком?
Час от часу не легче.
Твою мать.
Ослабевшее тело опускается на мягкий диван, проваливаясь в подушки.
Скромный свет ночника начал мигать.
Сбой напряжения.
И мне начинает казаться, что это из-за меня.
Я что-то делаю неправильно.
Мне ничего не стоит сейчас встать и уйти.
Ну же.

- Голова не кружится?

Ещё хуже, чем на американских горках. У меня вообще все в глазах плывет.
Странное отчуждение мозгов и способность вообще ничего не понимать.
Свет ночника теперь стал слишком ярким.
Резь в глазах.
Я откидываю голову назад.
Стакан с недопитым соком медленно вываливается из руки.
Звонко разбивается стекло.
Но комната глушит ненужные звуки.
Я закрываю глаза.

- Что ты чувствуешь?

Ничего. Абсолютно ничего.
Чернота.
Немая чернота.
И давление. В висках, оно просто невыносимое.
Либо мне кажется, либо ты сейчас слишком близко.

- Я абсолютно ничего не чувствую…
- Ну, это ведь не так плохо, правда?

И мне не кажется. Ты и впрямь сейчас слишком близко. Слишком горячее дыхание и слишком настойчивые движения.
Я ощущаю близость как давление извне, и под твоими прикосновениями я как кусок металла под прессом.
Я могу различать твои манипуляции, но они как что-то обыденное.
Нет возбуждения, нет отвращения, нет вообще ничего.
Я начинаю думать, что ты некрофил.

- Тебе нравится?

Когда меня кусают? Простите, конечно, но не очень.
Для маньяка ты либо слишком голубой, либо слишком тормозной.
Когда твоя жертва почти в состоянии комы, пора бы уже трахнуть её, а ты только принялся за поедание моей шеи.
Нелогично, мой подводный друг.
Жалко, что сейчас я не могу воспользоваться руками. По назначению.
И оставить синяки на загорелой шее, а потом бездыханное тело на полу.

- Я хочу тебя…

Меня вообще все хотят. Я вообще поражаюсь, как ты не изнасиловал меня прямо там, на глазах у морских ежей…
Слишком темно. И воздуха не хватает. Твой язык занял весь мой рот, а твое поведение – весь мой полуразложившийся мозг.
У меня онемела глотка, губы, все, и я даже не могу откусить тебе этот наглый отросток, который упорно извивается как змея где-то за моей щекой.
Твои руки отзываются колкостью в тех местах, которых ты касаешься.
Мне теперь больно чувствовать ласку.

- Это ещё что за черт?

Где-то краем сознания улавливаю легкую вибрацию в заднем кармане.
Телефон.
Господи, спасибо тому, кто создал сотовый.
И Господи, покарай нещадно ту скотину, которая изобрела то варево, которым меня напичкали.
Я не могу даже пошевелиться толком.
Скромные трепетания пальцев и едва ощутимое напряжение мышц тела.
Наверно, так ощущается паралич.

- Нам никто не должен мешать…

Мир перевернулся. Господи, останови Землю, я сойду. Я не выдержу таких резких движений.
Вибрирующее устройство исчезает из заднего кармана.
Я лежу на животе, вдавленный в упругую кожу дивана, от которой отдает чем-то отвратительно терпким.
Снова под тяжестью чужого тела становится трудно дышать.
Давит на барабанные перепонки. Звуки стали отзываться глухим басом.
Я открываю глаза, а перед ними все плывет, и странные тени снуют из угла в угол.
Я не хочу.
Не хочу.

- Расслабься, мы сейчас с тобой повеселимся. Уверяю, тебе очень понравится…

Резко. Неожиданно. И до рези в глазах приятно.
Горячая волна ударяет в голову (не моча ли о.О?)
Тело пылает, каждая клеточка жаждет чужого тела. Желательно без одежды.
Все принимает четкие очертания. Очень четкие. Слишком четкие.
От желудка густым потоком к пупку, охватывая все вокруг. Дальше к низу живота, в пах, по внутренней стороне бедер.
Яркое, тягучее, горячее возбуждение. Везде. Даже в мыслях.
Хочу.
Неважно кого.
Сейчас.
Немедленно.
Кожа горит. Дрожь пробирает до кончиков пальцев.
Чувствуешь себя как в микроволновке – снаружи пожар, а внутри все такой же жуткий холод.
Темнота не мешает понять, что в глазах темнеет от страсти.
Кровь кипит, а разум позорно капитулировал.
Трясущимися руками стягиваю с тебя футболку. Прижимаешься ко мне, заставляя рычать от нетерпения.
Ухмыляешься скотина.
Я-то теперь знаю, под чем нахожусь.
Но не знаю, как контролировать.
Если я сейчас не избавить меня от этого гигантского напряжения в трусах, то я просто взорвусь.

Да, вот так. Нежно. Мне не нравится, когда от возбуждения сходят с ума. Превращаясь в дикое животное, трахающее все, что движется и не очень.
Трение о грудь, скользящее удовольствие вдоль всего торса. Вперед. Назад.
Сносит крышу. Напрочь.
Странные огоньки в глазах.
Ничего не вижу.
Ладони на ягодицах. Прижимают сильнее. До боли приятно.
Растворяюсь. Диффузия секса, не меньше.
Горячие губы медленно, просто до безумия медленно покрывают шею влажными поцелуями.
Черт, ну что же ты тормозишь?!
Маньяк хренов. Не умеешь – не берись.
Я сверху.
Уже.
Не ожидал, правда?
Не надо сейчас медлить. Ни в коем случае.
Издаешь какой-то полу-стон на выдохе. Разводишь ноги шире.

Какая скотина придумала такие узкие диваны?!
Теряем равновесие. Падаем на холодный кафель. Контраст неприятно отрезвляет.
Открываю глаза шире.
Ты опять сверху. Руками упираешься в пол и довольной миной смотришь на распластавшуюся под кайфом жертву.
Притянуть. Взять. Сейчас. Быстрее.
Ладони скользят по накаченным предплечьям. Мышцы от возбуждения изредка дергаются.
Хочу. Хочу. Хочу.
Ладони сплетаются на твоем затылке, с силой тянут вниз.
Ты, похоже, только ухмыляться можешь.
В голове опять заваривается туман. Снова начинает плыть перед глазами.
Тело расслабляется. Веки тяжелеют.
Но возбуждение не уходит.

- А вот теперь поехали…

Эхом слова в голове. Ничего не понимаю.
Я даже забыл, где нахожусь.
Холодный кафель настойчиво не желает греться.
Из черноты только чьи-то прикосновения, и после них волнами накатывающая теплота по всему телу.
Горячие ладони скользят по груди, животу, спускаются ниже, обхватывая член.
Импульсивные движения.
Снова эти губы.
Либо сойду с ума в этой похотливой черноте, либо… сойду с ума….
У меня даже вариантов нет.
Пытаюсь что-то сказать, но не слышу себя, тебя, вообще ничего не слышу.
Пустота. Тишина и секс.
Какое обидное сочетание.
Вдруг все резко прекращается. Тело просто зависает в каком-то необитаемом пространстве.
И тишина….
А потом кто-то громко зовет меня…
Через секунду, как гром среди ясного неба, захлопывается входная дверь….
Твой смех.
Горячее дыхание около моего уха…
Шепчешь его имя…

Райан Росс.


Самолет до Нью-Йорка отлетает через полтора часа. Оттуда до Аляски ещё несколько часов.
Вещи собраны. Спенсер должен перезвонить с минуты на минуту.
Большой абажур освещает спальню красивым кремовым светом.
Я сижу на кровати, и у меня трясутся руки.
Стараясь не расплескать чашку с кофе, перебираю пальцами бахрому на одеяле.
Взгляд безучастно задержался на сотовом который лежит на коленях.
А мысли до сих пор в той темной комнате…

Звонит телефон. Вздрагиваю.
- Да Спенс.
- Райан, что случилось?!
- Ты забронировал билет?
- Да я весь аэропорт на уши поднял! Конечно, забронировал, но в чем дело-то?! Сначала идиотом меня считал, а теперь сам на всех парах на Аляску?!
- Я тебе в Нью-Йорке все расскажу. Встреть меня там. Я куртки не взял.
- Встречу, конечно.…Но ты разве один приедешь?
- Да.
- А Брендон?
Имя врезалось в мозг хуже тупого шила. Где-то внутри груди нарастал большой ком гнева.
- Он не летит.
- Почему?
- Ему и тут…хорошо…
- Черт, ничего не понимаю. Ладно, на месте поговорим.
- Пока.
- Пока.

Когда позвонила девушка с ресепшена, я уже стоял у входной двери.
- Мистер Росс, машина ждет у главного фонтана, зайдите, пожалуйста, на ресепшн, заберите документы.
- Хорошо, спасибо.

Свежий утренний воздух приободрил своим приятным ароматом. Легкая дымка ещё не рассеялась и зыбко держится на фоне мутно-голубого неба.
Я ещё не дошел до главного здания, но уже отчетливо чувствовал запах кожи, ванили и типографской краски.
Узкая тропинка до узорчатых ворот. Длинною в вечность.
Тяжесть чемодана в руке.
Тяжесть боли в сердце.
Тяжесть гнева в душе.
Тяжесть мыслей в голове.
Давление резко поднялось из-за кофе и глаза немного слезятся.
Я вышел за железную ограду вокруг бунгало и вдруг резко остановился.

Недолго думая, я бросил чемодан.
За секунды долетел до входной двери.
Зазвенели ключи в замочной скважине.
Лихорадочно блуждал взгляд по одинокой комнате.
Задержался на скомканной простыне.
В три шага я преодолел это расстояние, нагнулся над простыней, взял крыса, посадил его в карман и поспешно вышел из дома.