Это цитата сообщения Госпожа_Президент Оригинальное сообщение

БОЛЬШИЕ ГОМОСЕКИ 2: ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД, ИЛИ ВСПОМНИТЬ ВСЕ.

Так, товарищи. Писала наспех, даже не перечитывала, сто пудов получилась шняга XDD
Сегодня в 9.30 утра по Москве у меня экзамен по статистике.
Умоляю на карячиках - материте на чем свет стоит.
Самому активному - симпа XDDD Акция епта.)))))
Мухоха))) Потом расскажу, чем все закончилось)))
А пока вот, почитайте))))
Кстати, я шапку тут написала для гомосеков. Если есть предложения редакции - предлагайте, с удовольствием выслушаю.

1) Если гумно - тапки приветствуются.
2) Люблю Вас, Сообщество и Паников.
3)



Название: БГ – 2: Ледниковый период, или вспомнить все.
Автор: Госпожа_Президент
Бета: Йа сама себе бета %)
Рейтинг: R, хз, а может и больше.
Пейринг: Райден, Брендон – шлюха. Мухоха XD
Фандом: Panic! At the disco
Warning: Ненормативная лексика, ебля мозга, hard emotions.
Самари: К чему приводят аморальные чувства. К чему приводит измена. К чему приводит Аляска. И как любовь рождается заново.
Дисклэймер: Если сие реально, то я вчера оттрахала Машу Шарапову и это я выиграла Уимблдон. Мужики не мои, с группой не знакома, денежку не получаю.
От автора: У автора маразм. Все это полнейший бред, который является неотъемлемой частью моей суровой, сука, жизни. Советую заранее запастись Новопасситом, Валидолом, Валерьянкой и проч. срессогасителями. Конечно, лучше сразу травой, дабы быть на одной волне с автором. Но это по желанию…Читаем медленно, не грузимся, ведь у любви должен быть хороший конец © Хыа  Тапки приветствуются. Только конструктивно, пожалуйста. Критика типа «ой, блиан, шо за боян» меня не втыкает, ага.
Короче, что-то я распи…, заткнуть меня некому. Приятного прочтения, дорогие мои.




Глава 8.
Дешевый роуминг.
Райан Росс.


«Меня всегда забавляла собственная реакция на его слова, на его действия, порой даже на его молчание. Я чувствую себя влюбленной малолеткой, у которой напрочь снесло крышу от какого-то парня, который старше ее на несколько лет.
Это отвратительное ощущение занимает все твое существо, и ты даже не в силах абстрактно мыслить. В итоге все сходится на этом бесчувственном чурбане, имеющим над тобой хрен знает какое влияние. И абсолютно пофиг – любишь ты этого человека или ненавидишь. Тут разницы примерно никакой.
Жизнь, как развратный мужик…она всегда…»

Тут, странные утробные звуки, отдаленно напоминающие собачий скулеж, доносятся до моих измученных отмороженных ушей и прерывают поток депрессивных мыслей самым наглым образом.
Район ванны. Ну, конечно. Патрик.
Еле сползая с дивана, ползу дальше. А именно освобождать бедную собаку из ее плена, в котором она провела если не шесть, то часов пять точно.
Ему хватит на первое время. Думаю, после такого буянить ему вряд ли вздумается.
Вот, как замечательно я придумал. Ах, какой я все-таки умный. Такую милую собачку воспитаю….

Только моя довольная мина намерилась встречать покаянного пса с виноватыми глазами, сердце на секунду почуяло неладное.
Я открываю дверь, которую для наиболее комфортабельного открытия пришлось пнуть, и на меня, подобно самоотверженным вьетнамским солдатам, кои бросались на бомбы, дабы защитить товарищей, бросается сумасшедшая собака.
Патрик, всеми своими тридцатью килограммами с хвостиком, припечатывает меня к маленькому комодику, стоявшему подле входа в ванну.
Бараний вес, но чтоб с такой силой…даже моя амортизация не выдержит….
Мало того, что я въехал головой в ручку-цветочек, которая абсолютно точно оставила одноименный узор у меня на затылке, до полной кучи на меня сверху посыпалось какое-то непонятное месиво, по консистенции смутно напоминавшее собачий корм в виде шариков, а по запаху – Шанель номер пять подвального производства и столетней давности.
Пока я приходил в себя и пытался сбросить с себя Патрика, который забрался на меня и вылизал мне все глаза, сверху перестало сыпаться, а потом оказалось, что весь пол сплошь засыпан белыми бусинами с гирлянды, которая, кажись, от сильного удара слетела с гвоздиков и благополучно лопнула.
- О Боже, - простонал я, утираясь от слюней, - Ну, куда уж хуже?! Слезь с меня, животное!

Освобожденный Патрик, который теперь, похоже, вздумал поиграть, схватил меня за рукав и куда-то поволок. Стараясь не поддаваться стремлениям собаки меня куда-то утащить, я залег на живот и вцепился в ножку близстоящего стула.
И тут я понял, что зря я сказал одну фразу.… Из-за кресла скромно выполз Питер…..
Он, не делая слишком много шума, просеменил вдоль ковра к самой большой бусине и, схватив ее, постарался сделать ноги…э-э-э…то есть, лапы, но большая бусина со стуком у него вывалилась и укатилась в неизвестном направлении…
- Питер! Ну-ка, фу! То есть, нет! Не туда, пошел вон! Фу! Пошел! – заорал я, размахивая свободной рукой.
Патрик, которого очень позабавила такая манера моей игры, стал прыгать на мою руку, и, при удачном стечении обстоятельств, начинал кусать и слюнявить, что было мочи.
Но потом он, на мое несчастье, заметил крысу.
В мгновение ока его престала интересовать моя очень интересная, на мой взгляд, рука.
Пес отчаянно взвыл и, буксируя лапами по скользкому паркету, сорвался и помчался за крысой, которая в усмерть перепугалась и уже во всю неслась по волосатому ковру под диван.
Патрик, не поймавший Питера и ознаменовавший свою неудачу жутким лаем, подлетел к дивану и начал тыкаться носом во все дыры и пытаться ну хоть как-то вместить свои далеко не тощие телеса в поддиванное пространство.
Но, к моей неописуемой радости, у него ничего не получалось.…Тогда эта, походу не глупая собака, начала скрести лапами подкоп, а также пыталась выудить крысу просто загребущими движениями своих конечностей.
Брызжа слюной, обмазывая ею все ближайшие поверхности, Патрик скулил и издавал воистину не собачьи звуки, этакие короткие подобия стона с подвыванием, когда кажется, что ещё секундочку, и словами скажет…
Меня такие самоотверженные попытки охоты вконец доконали. Не зная, как можно успокоить безумное животное, я не придумал ничего лучше, чем просто пойти с ним погулять. В два часа ночи. На Аляске.

- Э-э-э-э…Патрик! Патрик! Смотри, смотри…. Э-э-э-э…рука!!! – замахал я своей многострадальной обслюнявленной культяпкой, пытаясь привлечь внимание собаки, которая осадила диван, как англичане Версаль, – Патрик! Гулять! Пошли гулять! Ты же хочешь гулять!
Собака, услышав заветные слова, в миг перестала осаждать диван и заключенную под ним крысу, вскочила и куда-то…свалила?!
Я, находясь в легком перманентном шоке, опустил руку и просто смотрел в тот коридор, за которым секунду назад исчез пес.

- Э-э-э-э…Патрик? – тихо позвал я, но собака не отзывалась.
- Патрик? – чуть громче.
- Патрик Мартин Стамп, к ноге!!!! – заорал я, вкладывая в только что произнесенное имя отнюдь не двоякий смысл.

Секунду спустя слышен знакомый стук когтей по паркету. А через две секунды в комнату вваливается счастливая собака с поводком и лыжами в зубах наперевес…
Патрик, отчаянно рыча из-за того, что лыжи все время вываливаются из пасти, кое как до меня доходит и бросает свою ношу мне в ноги, мол, на, хозяин, надевай и поехали.

- Знаешь, Пат, я, разумеется, люблю зимние виды спорта…, - тихо сказал я, поднимая лыжи с пола и огибая собаку, которая ещё держала в зубах поводок с ошейником, и направляясь вон из комнаты, - НО! Не в тридцати градусный мороз, это во-первых…

«Хотя, уже наверно в сорока градусный…» - на миг подумалось мне…

- А во-вторых, не с такими дикими собаками! – грозно указал я на него.

Отчитанный Патрик в миг сомлел и уселся на коврике возле входной двери, приветливо мотая хвостом и сверля меня фирменным собачьим взглядом …

«Который не оставит ни одну бабу равнодушной….ну, может быть, ещё и Брендона…»

С такими мыслями я двинул прямо по коридору, чтобы отнести лыжи туда, откуда они были свистнуты.… Как и оказалось, я был прав. Патрик вытащил их из кладовки, которая не запиралась. Думаю, что такую дверь даже Питер бы открыл, так что удивляться недюжинному интеллекту пса я понапрасну не стал.
Вместо этого я засунул свой любопытный нос в кладовку, где впоследствии недолгих поисков, обнаружил теплый пуховик, в который, естественно, потом и нарядился…
Опосля запаковавшись в самые теплые шмотки, которые только я смог найти, я пошел цеплять Парика, сидящего у двери.
По пути, заглянув в гостиную, увидел Питера, который насобирал около кресла маленькую кучку бусинок и теперь подкатывал к нему ещё одну.
Мне вдруг стало так уютно на душе…. Оказывается, Питер такой милый….


Ночь зимой, особенно если она не лунная, кажется каким-то мертвым временем суток.
И уж совсем не подходящим для таких забав, как скачки наперегонки с собакой по сугробам, которые едва не дотягиваются до твоего бедра, и отнюдь не висение на тарзанке.
Хотя…все может быть, особенно когда настроение начинает казаться не таким уж и плохим…и когда рядом такая дикая собака….

Все вокруг было покрыто белоснежным ковром, массивным, без единого темного пятнышка. Даже какие-то изогнутые деревья и две ели стояли засыпанные по самые низины серебряным пухом, который в свете двух больших фонарей неестественно искрился.
Жуткий, царапающий щеки мороз отошел на второй план. Меховые рукавицы заставили снова подобрать с сугроба обрывок резинового шланга и снова помчаться вдоль маленькой тропы под звенящий в этой заснеженной тишине лай собаки, которая словно на пружинке прыгает сзади тебя, пытаясь выхватить заветную игрушку.
Глухая тишина, изредка нарушаемая трансформаторным гудением, больше не давила так сильно на мозг, больше не было той страшной зимней или осенней апатии, которая недавно практически сожрала все живое в моей душе.
Теперь существовала только бесконечная даль северного неба, тоскливый блеск звезд, которые необычно близко висели над землей, и кружащийся в воздухе снег, маленькими крупинками оседающий на волосах, шапке и вороте пуховика.

От пара на ресницах и на кончиках волос медленно нарастает белый иней. А лицо начинает приятно покалывать.
Изъезженный мной и Патриком на двести раз задний двор стал теперь похож на поле боя после ночи сражения. Снег, ровным покровом застилавший все вокруг, теперь как дуршлаг был вдоль, поперек и по диагонали испещрен следами, которые уходили глубоко в сугробы.
Большое количество кустарников и маленьких деревьев, понатыканных вразброс по всему двору, создавали уютную атмосферу, которая не давала почувствовать себя здесь чужим, выгоняя из головы неприятные мысли, заставляя сосредоточиться на окружающих предметах.
Я остановился в середине этого снежного мирка, вглядываясь в черное месиво над собой, озаряющееся только звездами да обрывками мутно-серых облаков, которые явно отморозились и застыли на месте, не давая ночным светилам работать в полную силу.
Пар изо рта крупными клубами вырывался над головой и также моментально рассеивался, диффузируя со снежинками.
Патрик взял чей-то след и теперь упорно ползал в районе какого-то бочка, обвешанного канатами.
Я лишь стоял и наблюдал, как размеренно кружится снег вокруг меня, как замер в тишине каждый уголок двора, как подмигивает левый фонарь из-за скачка напряжения, как подмигивает фонарь под моим глазом из-за лютого мороза, как скачет мне навстречу по сугробам мистер Стамп, и как весело валяться в снегу и быть обслюнявленным теплыми слюнями…

Вконец продрогшие мы с Патриком добрались до дома только через полчаса, потому что буйного развеселившегося пса хрен загонишь домой, особенно если он этому активно и самоотверженно сопротивляется. Но, тем не менее, мне это удалось.
Так, перед тем, как внести изловленного и посаженного на поводок Патрика домой, я последний раз взглянул на умиротворенную черноту неба, так красиво контрастирующую с белизной земли, и так игриво соединенную с ним капельками снега, все ещё тихо падающих с неба, как будто их никто и не тревожил вовсе….

Неохотно заползая в дом, Патрик мертвым грузом сел на порог и ни в какую не желал сдвинуть свой толстый зад с дороги. А когда я попытался его катапультировать, он, яростно зарычав, начал кусать мои ботинки, не пуская меня в прихожую.
Перешагнув глупое животное, я – таки изловчился и закрыл дверь, прищемив Патрику хвост, отчего он бодренько с порога и встал.

Как я мыл ему лапы я вспоминать не хочу. Это было умопомрачительно жестоко.
Пес даже на секунду на меня обиделся. Но когда получил в награду за его великое собачье терпение очень вкусную собачью печеньку, то перестал на меня дуться и начал охоту на Питера.
Чего я, признаюсь, мало ожидал. Поэтому пришлось в срочном порядке искать убежище для моей крысы, чтобы эта тридцатикилограммовая туша не наградила ее участью печеньки.
Судьба улыбнулась мне, и теперь Питер живет в очень уютной клетке, которую я оставил на полу, чтобы Патрик не покушался на шкаф.
Находясь в такой близости с объектом своего вожделения, собаки хватило ровно на минуту. Потом Патрик пытался всю клетку съесть – зубами грыз прутья и выл так, что от этих звуков у Питера давно должен был случиться сердечный приступ.
Но к моему счастью, крысе было глубоко пофиг на безбашенного Патрика. Питер сидел в своем домике, грыз печеньку и не подавал и малейших признаков беспокойства.
Решив, что проблем с животными сегодня претерпел выше меры, я забрался в огромное кресло возле окна, вооружившись ноутбуком и чаем – единственной человеческой едой, которую я нашел в доме.
Узнав, что Спенсер помирился с Бреном, я и впрямь подумал, что сегодня не такой уж и плохой день. Даже несмотря на все коммунальные передряги, случившееся в такой стремительной последовательности, что я даже охренеть толком не сумел.

По окнам узором петляет лед, и видно лишь маленькие частички двора – мутный мираж в границах оконной рамы – которые, не соединяясь воедино, распластаны на стекле хаотической мозаикой. Которую собирать как-то и не хочется.
Голубоватый свет от монитора вперемешку с огнем в камине придает тишине домашний оттенок, так что опасное ощущение, что ты застрял на каком-то отшибе дальнего севера в компании крысы и бешеной собаки – совсем не тревожит, даже наоборот.

- Ох, Пат, напугал меня…, - вздрогнув, тихо говорю я в полумрак.
Темный лабрадор, резво запрыгнув на кресло, покрутился в моих ногах, а, улегшись поудобнее и положив голову на мое бедро – приготовился хорошенько поспать.


Брендон Ури.


За окном холодное ноябрьское утро, одно из тех, когда кипяток, наливаемый из только что закипевшего чайника в любимую чашку, успевает остыть прежде, чем туда попадет, (причем отнюдь не из-за холода, в коем эта нехитрая процедура проводится, а из-за того, с какой скоростью этот самый кипяток в чашку наливают) и спасти ее, эту первую, самую вкусную и страстно желаемую, чашку чая может только вовремя влитая в нее изрядная порция доброго коньяку - хотя вряд ли найдется во всей Вселенной хоть одна вещь, которую бы не спасла изрядная порция коньяку, в нужный момент и правильным образом употребленная.
Более того, все катастрофы, войны, большие и мелкие неприятности случаются - я твердо уверен в этом - исключительно только по той веской причине, что кому-то не удалось вовремя выпить рюмку-другую доброго старого коньяку. А выпил он, скажем, не коньяк, а какой-нибудь гадостный ликер. Или не ликер. Или не выпил вовсе.

Разум: Ну, не будем о грустном, тем более что мы отвлеклись.

Так вот, в это на удивление мутно-серое холодное ноябрьское утро никакого коньяка я не пил, и если бы был знаком с той великой тайной, в которую я Вас уже успел посвятить, то сразу бы понял, что ждут меня большие и маленькие неприятности без счета, несколько катастроф и, может быть, даже небольшая война.
Дальше-больше - чаю я тоже не пил, хоть я и понимаю, что такое заявление сильно роняет меня в глазах консервативных до мозга костей англичан и требует от меня неопровержимых доказательств.
Но то единственное «но» заключается в том, что сейчас я нахожусь отнюдь ни в Англии и что на расстоянии пяти миль как минимум от меня нет ни одного англичанина, если, конечно, Уокер не врет, поэтому сей прискорбный факт, что я чаю не пил – благополучно всирается мной и забывается в мгновения ока, так и не дождавшись доказательств.
М-да, на этом фоне заявление о том, что кофе я тоже не пил, выглядит серо и плоско и уже не будоражит умы. Хотя.…Тех людей, которые вконец прокуривают свои мозги, всю ночь просиживая перед монитором компьютера и что-то лихорадочно печатая, это заявление в лучшем случае бы убило.
Ну, меня мало заботит судьба этих людей (прим. авт.: угу, фикрайтеров, проще говоря, XD), так что я на такую малозлободневную тему заморачиваться не стал, учитывая, что после разговора с Райаном я успел поругаться со Спенсером ещё раз, а потом умудрился помириться, едва не нарвавшись на очередную ссору.
Но то – все были лишь маленькие неприятности. Я сегодня планировал улететь на Аляску, так что катастрофы и война ещё с благоговеньем меня поджидают далеко и не очень впереди.

Разум: Ты опять отвлекся….

Спасибо, я вижу! Так, по причине временного отключения моих многочисленных мозгов, я начинаю нести полнейший бред. Поэтому, дабы не наносить общественности ощутимого вреда, я сейчас сижу на унитазе со стаканом кефира.
Закрывшись в белоснежном туалете, лицезрю, как красиво отражается лампочка с правого светильника на бортиках огромной ванны…
В дверь уже несколько минут безуспешно долбится разгневанный Джон, жаждущий использовать туалет по его прямому назначению, но, к сожалению, процедура приема кефира на унитазе требует, как никак, особых энергоресурсов и времязатрат. Так что придется ему ещё минут десять подождать, пока оставшаяся одна треть стакана не окажется у меня в желудке.
Но, кажись, подождать он не сможет потому ещё секунду, и выбьет он походу эту чертову дверь …

- Да сейчас я выйду, хватит колотиться как в барабан! – кричу я, вальяжно воссев на толчке.
- Да сколько ссать – то можно, я же лопну сейчас!!!! – проорала отчаявшаяся дверь.
- Сколько нужно! – грозно ответил я, ставя на пол стакан с недопитым кефиром и натягивая штаны, - и чего ты взял, что ссать, - уже чуть тише…

Когда дверь открылась, Уокер буквально влетел в ванну, и, не замечая меня, оккупировал унитаз. По его прямому назначению.
И под удовлетворенные звуки опустошаемого мочевого пузыря я лениво двинул на кухню, потирая затылок, который сильно болел после сегодняшнего ночного полета с кровати.

- Ты бледный как смерть, Брен, иди, собери свою чакру или проспись, - пробубнила спина мистера Смита, что-то усердно творившая возле плиты.
Очевидно, завтрак.
В ушибленном мозгу родилась гипотеза о наличии у мистера Смита на спине пары ясных очей.
- Ты хотя бы посмотри на меня, а потом говори – бледный я или нет, - парирую я.
- А ты в кастрюле отражаешься…

На такой ответ у меня ответа не нашлось, и я, в полном замешательстве по поводу своего непривлекательного внешнего вида, поставил стакан с так и недопитым кефиром на стол и ушел спать.
В спальне я долго снимал штаны, и в итоге так их и не снял, потому что руки не дотянулись.
Когда моя голова коснулась подушки – мой взгляд коснулся телефонной трубки на прикроватной тумбочке.
А мысли почему-то коснулись отнюдь не телефона, а содержимого этой тумбы.
Сразу вспомнились всякие рассказы, в которых различные предметы первой надобности, в частности на любовном фронте, хранятся именно в этом незамысловатом ящике.
Вибраторы, презервативы, смазки, лубриканты, анальные бусы….

Разум: О Боже, Ури…

Что?! Во всяком случае, у некоторых там вообще библия лежит…. А я даже не знаю, что находится в ящике моей собственной квартиры…

Разум: Это не только твоя квартира…

Вот!!! Так это же интрига! Интересно, а что бы положил туда Джонни…
Наверно, хорошую порнушку…. или... косяк?
Нет, слишком опрометчиво…Спенс найдет – скурит…
Фляжку с виски?
Хотя у него всегда рядом с кроватью бутылка стоит…
Э-э-э-э…новый выпуск Playboy’я?
Но ведь он в туалете …
Книгу?
Плеер?
Анальные стимуляторы?

Разум: Зачем Джону анальные стимуляторы?

Ну, может, он любит анальный секс, откуда мне знать…Ммм…ладно, Джон – это слишком сложно. Что бы положил в тумбу Спенс?

Разум: Поваренную книгу.

Ха-ха! Точно.… Хотя нет. Не точно…Может, Спенсер положил туда анальные стимуляторы?

Разум: Спенсеру-то они зачем?!

Ты думаешь, Спенсер не использует анальных стимуляторов? ... Наверно, все-таки не использует…. Или просто хорошо маскируется…. Спрошу как-нибудь на досуге.

Разум: Ага, давай. Рискни здоровьем.

Слушай! Вот Райан точно бы положил в тумбочку анальные стимуляторы!

Разум: Ты идиот что ли? Ты и так ему расслабиться не даешь, ему там стимулировать-то нечего!

Да мы не трахались уже месяц наверно! Да и вообще, с чего ты взял, что ему нечего стимулировать…

Разум: Ох, Господи, я и не брал.

Ну вот. Не говори, если не знаешь.

Разум: А кому ещё тут знать, как не мне?

Ну,…мне?

Разум: Тебе? Да у тебя вместо мозгов – овощной отдел, что ты вообще можешь знать, идиота кусок?!

Душа: Сколько можно мозг друг другу разрывать?

Разум: Ему там нечего разрывать…

Аналогично….

Душа: Так, прекращаем! И, между прочим, анальные стимуляторы очень полезная вещь в сексуальной жизни, во-первых, в плане психологическом…

Разум: Молчи, женщина. Ури – спать. А я на перезагрузку…

Ох, и утомил же ты меня….
Не удовлетворив таким способом свое любопытство, я все-таки заглянул в тумбочку.
И нашел там Библию…

Впрочем, я так и не уснул после такого мозгового штурма. Ходил на манер зомби после корпоративной вечеринки, попивая холодный кофе с молоком, то и дело, раздражая Спенсера идиотскими шутками и глупыми вопросами.
Играл в шахматы с Уокером и пытался с ним флиртовать, но после того, как Джонни мне сказал, что у меня на нервной почве тик в левом глазу – подмигивать я ему перестал…
Все-таки надо было намахнуть рюмочку старого доброго коньяку.
- Брендон! У тебя телефон звонит, - весело проорал Джон.

Райан Росс.

Скучно просто так сидеть и наблюдать за тем, как медленно вытекает слюна изо рта Патрика и растекается по моим пижамным штанам с медведями.
Поэтому я утираю ему морду, и достаю из кармана толстовки телефон.
В данный момент я готов целовать персты человека, который придумал дешевый роуминг.

Хлебнув кипяточка, слушаю гудки в трубке.

- Привет
- Э-э-э…Райан?
- Ну да.
- Привет, случилось что-то?
- Нет, скучно стало.
- М-м-м, а я подумал, что ты с кровати упал.
- Рад бы, да не спится.
- Почему?
- Холодно, страшно и собаку сгонять не хочется.
- Какую собаку?
- Ну, как бонус мне ещё собаку для полного счастья оставили.
- Какой породы?
- Лабрадор.
- Добрые собаки…
- И бешеные.
- Как крыс?
- Его Питер зовут.
- Уже имя придумал? Вот Венц обрадуется.
- Ага. Знаешь, как собаку зовут?
- Патрик?
- Причем Стамп.
- Ха, надеюсь, они поладят.
- Конечно, уже поладили. Патрик всего два раза пытался его съесть.
- Для начала – в самый раз.
- Как в Нью-Йорке?
- Скучно.
- Ну, уж не скучнее, чем у меня здесь.
- Поверь, со Спенсером везде скучно, даже в аду.
- Так вы помирились?
- Ну, да, только он до сих пор на меня косо смотрит.
- Он тебя боится.
- Я такой страшный?
- Страшнее, чем можешь себе представить.
- Спасибо. А если серьезно?
- Он думает, что ты гей.
- С какой это радости?!
- С белокурой, дайверской…
- Прости.
- Давно простил.
- Так просто?
- А зачем усложнять? Я же не ревнивая жена.
- Ну, это в твоем стиле…
- Да что ты говоришь?!
- Ага. Спенсер кстати сейчас подслушивает…
- С чего ты взял?
- Его задница никогда за эту стойку толком не влезала.…О, там похоже ещё и Уокер.
- Проверь трусы, может они ещё и жучков навесили.
- На мне нет трусов.
- Это что, секс по телефону?
- Если хочешь – будет.
- Я думаю, Патрик меня неправильно поймет.…Как-нибудь в другой раз.
- Жалко, я уже было хотел добить Спенса.
- Добей его своими шутками.
- Они смешные, Райан, просто ты их не понимаешь.
- Брен, их никто не понимает.
- Неправда, это первоклассный юмор вообще.
- Для даунов.
- Хорош уже стебаться.
- На правду не обижаются.
- Райан…
- Ладно, ладно…
- Я хотел сегодня приехать.
- Что мешает?
- Спенсер! Прижми свой зад – тебя видно.
- Хех, взял спалил….
- Нечего тут уши греть.
- Ну, мы же не секретничаем.
- Я хотел бы. Ну, не то, чтобы посекретничать, просто спросить кое-что. Если ты не против, конечно.
- Валяй.
- Ты, правда, меня простил? Или это все напускное, и когда я приеду на Аляску, окажется, что меня надули, а ты вообще на Гавайях?
- Простил. Только мне все равно хочется тебе врезать.
- Я не буду сопротивляться. Можешь врезать – я заслужил.
- Какая самоотверженность.
- Нет, просто совестно перед тобой.
- Хм, не верю.
- Проверим потом.
- Ок.
- Я тут вещи разбирал. Кажись, я толстовку свою посеял в Майами. Обидно.
- Она у меня. Вернее на мне.
- Росс, ты такой милый…
- Фу, не говори этого слова.
- Почему?
- Пидорское оно.
- Сам ты пидор…
- Кто бы говорил…
- Ты опять начинаешь.
- Что я начинаю?
- Ничего.
- Ну, вот и молчи.
- Молчу.
- Может, хватит молчать?
- Сам же сказал!
- И что?
- Хватит выпендриваться.
- Сраный позер…
- А ты зануда!
- Ненавижу!
- Люблю!
- Что?
- Ой.…Все! Аста ла виста…

Так я и остался в кресле до самого утра, лыбясь, как дурак, и цедя ледяной чай.


Настроение сейчас - gooooooooooooood and nervous