Это цитата сообщения Госпожа_Президент Оригинальное сообщение

БОЛЬШИЕ ГОМОСЕКИ 2: ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД ИЛИ ВСПОМНИТЬ ВСЕ.

Влюбленный мозг с трудом собрался и выдал это подобие на главу. По-моему получился кал. Причем полный.
Извините, товарищи. Басаргина теряет позиции. =\

1) Тапки приветствуются. А также фен, кислота, и кокаин.
2) Люблю вас, сообщество и Panic.
3)

Глава 11.
Back home.
Брендон Ури.

Стремительно пролетевшие два дня ожидания поселились где-то на глубине желудка стайкой бабочек, где-то в голове – назойливыми предрассудками, где-то в сердце – безрадостной надеждой.
И, конечно же, где-то в ногтях, сгрызенных под корень, - нервозом и чрезмерной вспыльчивостью.

Всю ночь проведя напротив окна в обнимку с каким-то неадекватным лабрадором и его резиновой курицей, наутро я уже знал, что мой видок оставляет желать лучшего.
Львиная доля кофе и алкоголя, которая хранилась на территории этого дома, была уничтожена мной в рекордные сроки. Чем вызвала бессонницу, головную боль и приступ рефлексии.
Хотя, чего уж мелочиться. Будь я хоть немного терпеливей, и выпей я хоть на каплю меньше алкоголя, чем полагалось – давно бы лежал по соседству с Россом. Только в отделении психиатрии. Жалко, что этим горючим снадобьем нельзя часто злоупотреблять.
А то я бы с удовольствием злоупотребил.

К десяти часам утра мой маршрут должен был пролегать аккурат через госпиталь, из которого я должен был забрать Райана. Сегодня его выписывают на домашний режим.
Накануне дня Благодарения.
Честно сказать, я не знаю, кого в этот четверг надо благодарить больше – Росса, который не смог качественно себя угробить, или Боженьку, который не позволил Россу качественно себя угробить.
Но как говорится, неисповедимы пути гитариста…Э-э-э…да, и его тоже.
Спрошу у Уокера на досуге, он у нас спец по банкетам и церемониям. Или у Спенса. Он, по крайней мере, не сильно подвержен религиозному воздействию, что с легкостью подтверждает его объективное мнение по всем аспектам тяжелой жизни музыкантов.
А пока буду тихо собираться, чтоб не разбудить этих двух лосей. Которые вчера весь двор от снега вычистили к приезду Райана и теперь двумя храпящими грудами тел валяются на раскладном диване в позе «летящего бамбука над рекой мудрости».
В Нью-Йорке я был абсолютно уверен, что так громко храпеть может только Джонни. Оказалось – ошибся.
Спенсер этой ночью отличился просто громоподобным утробно-булькающим звуком, от которого, мне кажется, даже соседи ежились в кровати и интенсивно кутались в свои верблюжьи одеяла.
Ну да ладно, пока соседи кутаются в свои реквизиты, я, пожалуй, штаны натяну. И позавтракаю, ибо живот зашелся в голодных поволжских серенадах, отчего даже на душе грустно и совестно становится. Время от времени.
С тяжелым вздохом, поднявшись с кресла и скинув на пол задремавшую псину, я двинулся на второй этаж.
Да. Именно за ним, новоиспеченным домашним животным мистера Росса, который, к превеликому сожалению своего питомца, не может сейчас за ним приглядеть.
Так что крысе Питу помимо собаки и Аляски придется терпеть ещё и меня.

Тяжелое молчание спальни разбавляло, разве что, только размеренное тиканье часов. Если бы не они, то с уверенностью можно было бы ссылаться на вековую музейную тишину, которую бы побоялся нарушить даже самый отъявленный негодяй.
Поэтому когда я зашел в комнату, то на уши обрушилось громадное невидимое давление, от которого частично терялось ощущение домашнего уюта, приобретенного мной ещё в тот самый момент, когда я переступил порог этого дома.
Молчание нагнетало, и от желания оставаться в этой части коттеджа не осталось и следа.
С выражением явной неприязни к немытой крысе, я вытащил ее из клетки и также быстро ретировался из спальни, по пути захватив из кабинета Сэма какую-то древнюю книжку из серии испанской поэзии. В конце концов, надо же использовать шанс, дабы самоутверждаться перед своими собственными мозгами.

Разум: Ну-ну…

Баранки гну. Хватит издеваться над изможденным организмом. Я за полгода первый раз книгу в руки взял, мог бы и возрадоваться.

Разум: Взять-то взял, также обратно и положишь. Там рядом с испанской поэзией комиксы лежали. Мне кажется, ты малость попутал.

Чтоб тебе скончаться от преждевременного маразма, неверная скотина. Ай!!!
Наклонив голову к источнику внезапной боли, я теперь удостоверился, что Питер обожает грызть ногти. И прощай мой маникюр, ибо вкусные палочки и веточки из повседневного меню для грызунов конкуренции не выдержали. Пит предпочел более чем натуральный продукт.
Перехватив крысу в другую руку, я в три прыжка слетел с лестницы и уже секунды спустя был на кухне. Охваченный стремлением попить кофе.
После того, как я не смог личными усилиями найти турку после этих ужасных сорока восьми часов нудного и тягучего ожидания, мне пришлось будить Спенсера.
К сожалению, кухня отнюдь не блестела чистотой и порядком. И найти иголку, как впоследствии решил я, будет куда легче, чем найти турку в страшном завале кастрюль, мисок и сковородок.
Но желание попить бодрящего напитка пересилило страх перед истребителем крыс, и я направился в гостиную, где все в тех же самых позах спали мистер Уокер и мистер Смит.
Наклонившись, я замер точно над спящим Спенсом.
Любовно проорал ему в ухо бодрое "подъем", после чего минут десять бегал от страшного мужика с подушкой.
Когда это чудовище успокоилось, то, постанывая от внезапно нахлынувшего похмелья, двинулось в кухню, где откапало мне несчастную посудину.
Перед тем, как вручить ее мне, Смит ещё четверть часа причитал и жаловался всемогущему на свою тяжелую жизнь в окружении сплошных дебилов, но потом, дав мне пинка, примирился со своей участью, удалился восвояси и уже минуту спустя вновь храпел, как самосвал.
Все это время я восседал на кухонном подоконнике, прижавшись лбом к стеклу.
В руках остывало кофе.
Хм. Ночью снова выпало это белое говно, сведя всю вчерашнюю работу на "нет".
Снегоочистителя не было с тех пор, как мы сюда приехали. И я просто не представляю, что будет со Спенсером, если он увидит эти возродившиеся за несколько часов сугробы.
Слава богу, что машина стоит не в гараже. Иначе бы Росс сегодня из госпиталя уехал на собачьей упряжке….
Когда кофе в кружке кончилось, то путь мой возлег к холодильнику. Достать яйца, бекон, ну, все как обычно. Чтоб не умереть с голоду.
Патрик, блуждающий за мной, как хвостик, явно хотел позавтракать первым, ну, как и все мы, впрочем.

- Ммм, чудовище, ты будешь завтракать только после того, как я накормлю пожирателя моих ногтей, так что можешь не стараться подвывать и слюнявить мои тапочки, - Патрик на такое вразумительное заявление отреагировал весьма и весьма достойно, выжидающе усевшись возле порога.

И я уже было собрался спокойно приготовить завтрак в тройном экземпляре, но тут в кухню пожаловал его Проспавшееся Величество – Спенсер Смит. Недолго он, однако, отсыпался.…Или, скорей всего, до его толком не проснувшегося мозга дошло то, что он, возможно, увидел в окне, когда искал мне турку.
Обогнув стол, он взял кружку и подошел к шкафчику, в котором стояла огромная банка с молотым кофе. Но открыть он этот шкафчик не успел, ибо кружка вывалилась из его рук, челюсть отпала в район колен, а глаза повыскакивали из глазниц в направлении окна.
Мои худшие подозрения в минуту оправдались, и чтобы Спенсер, спаси Господи, не начал громить кухню в порыве гнева, я мгновенно подлетел к окну и занавесил его кружевными шторками.
Как впоследствии выяснилось – не помогло. Смита как ураганом унесло. Минут через пять он уже во всю скакал по двору с лопатой, исполняя ритуальные танцы в одной пижаме и изрекая проклятия в адрес нерадивого неба, с которого беспрестанно сыплется эта белая холера.
В какую-то долю секунды мне стало жалко его. Ещё бы, большую часть вечера разгребать сугробы на таком морозе, чтобы проснуться утром с больной спиной и больной психикой и понять, что тебя только что поимела эта долбанная Аляска, от которой ты так старательно избавлялся с помощью лопаты.
Так и замерев возле окна, я безучастно наблюдал за страданиями своего барабанщика, но только до того момента, как шею защекотали непомерно большие усы.
Очнувшись из своего забытья и глянув на часы, я понял, что лучше бы мне поторопиться с завтраком, ибо если принц едет спасать принцессу в замок ведьмы, то он, по определению, не опаздывает. А уж если дело касается двух принцев и психиатрической клиники, то и подавно.

Вскоре вернулся красный и замерзший Смит. Встречавший его на пороге Джонни явно попал под горячую руку, ибо получил подзатыльник, лопату и три наряда вне очереди….
Так и не отразив спросонья, на кой хрен ему лопата, Уокер выкинул ее с крыльца и ушел в душ, но перед этим демонстративно покрутил пальцем у виска, недвусмысленно намекая на одного очень нервного ударника.
Когда яичница с беконом была готова, то для дегустации я протянул кусочек Питу, в надежде, что тот мгновенно отравится моей стряпней и мне больше не придется готовить на полк содержанок, так не вовремя севших мне на шею…
Ладно, ладно…шучу.
Крыса кусочек бекона приняла, но через секунду уже выкинула его нафиг и нахохлилась, явно требуя от меня что-либо более вменяемое.

- Рататуй хренов, - буркнул я крысе, нарезая маленькие кусочки сыра.

Райан Росс.

Когда на часах было ровно без трех минут десять, в палату ворвался запыхавшийся Брендон. На лице без проблем читалось, что он либо проспал, либо случилось ЧП.
Мне, как ожидавшему его, словно манну небесную, хотелось бы думать о втором варианте.
Ещё бы. Мало того, что в моем присутствии мистер Курпат обсуждает со студентами мою болезнь, так ещё и этот олух забыл меня отсюда забрать.
Уж просите, но иногда я даже жалею, что не могу забыться навечно.

- Мистер Ури, подождите в моем кабинете, я уже заканчиваю, - мгновенно отреагировал на раздражитель мой доктор, резво выглянув из-за голов студентов, которые столпились возле моей кровати, - Итак, как я уже говорил, лечение амнестического синдрома должно быть, прежде всего, направлено на устранение лежащей в его основе причины….
- Бьюик, я могу прогуляться? – я, то есть больной, сидевший на кровати, слава Богу, уже не в ночнушке, а вполне человеческой одежде, в обнимку с сумкой, сделал попытку капитуляции.
- Да, Райан, тоже можешь подождать меня в кабинете, буду через минуту.
- Ура, - тихо прошептал я себе под нос и аккуратно слез с кровати. Студенты тихо ухмыльнулись, очевидно, понимая, как этот мужик за два дня успел меня достать. Голова уже не ходила кругом, как в самый первый день, или как после обследования, когда из меня выкачали минимум литр крови, так что я почти резво выскочил из палаты.

Резво выскочил и также резво налетел на Брендона, который похоже подслушивал возле двери. Он немного смутился, но также быстро пришел в себя и забрал у меня сумку.
- Привет, - тихо говорит он, пристально глядя на меня.
- Доброе утро, - также тихо отвечаю. Более чем заметно, что напряжение между нами с каждой секундой все возрастает и возрастает…. Он тоже это чувствует, так что следующий вопрос не заставил себя ждать.
- Как спалось?
- Без польских романсов как-то…скучно, знаешь ли…, - но кто, скажите на милость, на моем месте сейчас, при таком провокационном вопросе будет вспоминать про какие-то романсы? Ха, это же просто смешно. У меня все эти сорок восемь часов из головы не вылезает трахающий меня мужик, который мне кое-кого напоминает. И голос Брендона вводит меня в дикий ужас. Уж больно мало отличается он от голоса ночного гостя.
- Прости, что?
- Так, ничего. Просто недавно в мою палату повадилась ходить одна очень интересная полька, - стараюсь смотреть в пол, но этот любопытный глазастый черт просто бесцеремонно вваливается в душу, наклоняясь и ловя мой взгляд.
- Молодая?
- Ага, как динозавр, - Брендон хихикнул, но явно не вкурил шутку.
- В смысле?
- Бабуля из отделения маразматиков. Она пришла ко мне ночью и устроила концерт каких-то цыганских песен, - слава богу, окно – хоть куда-то глаза деть можно…
- Да уж, весело тут, я смотрю, с психами-то живется…

Да уж конечно, весело. По всей больнице мало того, что разгуливает добрая сотня ходячих воплощенных апофеозов младенческого ужаса: иссиня – серая кожа, безумные глаза на выкате и блаженная улыбка, так ещё и ночью поляке с концертами выступают.
Иногда и впрямь становится страшно, когда очередной такой вот апофеоз резво выскочит из-за дивана или занавески прямиком в крупный план, прямо перед твоим носом.
На первых порах даже в Бога престаешь верить, потому что он вряд ли сюда заглядывает.
Что уж говорить о том, что в твою палату может зайти любой псих в любое время дня и ночи, когда ты в условиях абсолютного одиночества, пытаешься хоть как-то приманить сон. Такие моменты, поверьте на слово, способны творить чудеса, причем далеко не в твою пользу. И можно часами славно проводить время, забившись под больничную кушетку, молясь на санитаров…
А уж если все это приправить местонахождением – черт знает где – то эффект превосходит все мыслимые и немыслимые ожидания.

- Хэй, я не тебя имел в виду, ты чего окуклился? – выводит меня из ступора Брендон, который уже минуту ждет, пока закончится этот страшный поток мыслей.
- А, нет, я просто задумался, - и дискуссия закончилась. Не впечатлило.

Мы медленно двинулись вдоль коридора. В какой-то момент я заметил, что Брендон чрезмерно часто пытается взять меня за руку. Даже не то, что бы взять, хотя бы коснуться.
Его пальцы, холодные – раз он только с улицы, сильно контрастируют с моими горячими руками, так что я чувствую буквально жжение после каждого контакта.
Иногда даже кажется, в моменты этих соприкосновений, что я чувствую его пульс.
И вот этот странный Брендон снова заводит беседу. Хочу отрезать ему язык. И руки.

- Слава Богу, что тебя так скоро выписали, - как будто про погоду говорит Брендон. Холодные пальцы касаются внутренней стороны моей ладони, и по телу пробегает дрожь.
- Да, - как-то невнятно отвечаю ему, - наверно…
- Завтра день Благодарения, чем хочешь заняться? – резко хватает меня за локоть и притягивает к себе. Спустя секунду мимо меня пролетает взвод санитаров, везущих кого-то на кушетке. Соображать трудно, поэтому я ещё с минуту просто стою, прижавшись к нему, и пытаюсь придумать адекватный ответ.
- А есть какие-нибудь варианты? – единственное, что может спасти от идиотской ситуации.
- Домашний обед с близкими людьми, твистер, а дальше – по желанию, - пытаюсь отстраниться, но он не отпускает.
- Даже возражать не хочется, - тихо говорю куда-то в его воротник.
- Ну и замечательно, - ослабляет, наконец, свою мертвую хватку, и пока его руки медленно опускаются вдоль корпуса, ловлю его ладонь, крепко сжимая холодные пальцы.
Едва заметно улыбаюсь ему и кивком намекаю на продолжение движения по коридору.
Зачем?
Сам не знаю. Кто-то там, внутри меня, говорит, что так будет правильно.
Он, пребывая в полной прострации, все ещё таращится на свою руку, как будто к ней прилепилась некая пакость и вот-вот должна оттяпать ему пол предплечья.
Когда Брендон поднимает на меня удивленные глаза, то читает на моем лице вполне здоровое смущение. Ещё бы, не каждый день добровольно хватаю мужиков за руки.
Проходит минуты две до того момента, как Брендон выходит из своего божественного ступора, прекращает на меня смотреть, как на восьмое чудо света, и мы снова течем по коридору.
Но не успеваем пройти даже пяти метров, как нас нагоняет Бьюик. И первым к себе в кабинет он зовет меня.
- Увидимся, - улыбается Брендон, нехотя отпуская мою руку.
А я просто улыбаюсь и машу в ответ, чувствуя приятную щекотку в животе.

Больничный коридор, мысли громоздким потоком и Брендон остаются по ту сторону двери. Я захожу в просторную светлую комнату. Тут же получаю приглашение присесть, коим мгновенно пользуюсь. В руках оказывается чай с лимоном, и доктор Курпат начинает что-то говорить про особенности лечения в домашних условиях. Но меня это мало задевает. Я половины мало того, что не отражаю, я просто не слышу. В уши как вату напихали. У меня все ещё левая рука горит, причем отнюдь не от чая.
- Райан? – довольно громко зовет Бьюик, и мой блаженный взгляд отрывается от полумесяца лимона в кружке, и я поворачиваюсь к доктору.
- Да?
- Ты слышал, что я только что сказал? – мягко говорит он.
- Честно говоря, нет, - снова опускаю голову в просторы кружечного пространства. - Извините, я просто задумался. Последнее время слишком много всего в голову лезет.
- Поделишься? – Господи, тем, как меня во сне атакуют сексуальные маньяки? Спасибо, за щедрое предложение.
- Ну, в общем, ничего особенного. Просто думаю, как быстро я все вспомню.
- Это временное, Райан. Все вернется в нужный момент. А пока не стоит себя копать. Амнезия, она как археология, а ты – археолог, только без лопаты. Так что, пока она сама не пройдет, ничего полезного ты не сможешь сделать. Остается только ждать.
- Долго?
- Зависит оттого, насколько сильно твоя голова подружилась с лобовым стеклом.
- Ха,…а насколько сильно?
- Намного.
- Значит, я здесь надолго…?
- Ну, что ты, в самом деле, конечно нет. Но мы всегда будем тебе рады.…В смысле в гости.
- Оу, спасибо.
- Значит, продолжим. Как я уже говорил, и как ты не слышал, у тебя впереди ещё неделя реабилитации, потом уже можно начинать более-менее свободный образ жизни. Память, в худшем случае, полностью восстановится через месяц. Частично же начнет возвращаться уже на днях. Тебе Дакота рассказала про курс лечения?
- Ну, не так подробно, как хотелось бы.
- Три раза в неделю будешь приезжать сюда на групповую терапию и на индивидуальные занятия. Надеюсь, что про дневник ты не забыл. Он нам очень пригодится.
- Да, конечно. Я уже начал вести его.
- Великолепно. Только не забывай про него. Далее, что касается препаратов. Не люблю я, конечно, лечение всякой химией, но что поделать. Вот список, - слава богу, это не свиток в пять метров, - Все это можно купить в аптеке рядом с госпиталем. Про алкоголь, постельный режим и моральный физический отдых ты уже, я полагаю, наслышан.
- Чрезмерно наслышан.
- Это не шутки, Райан. Нужно беречься, потому что в противно случае не оберемся последствий. А оно тебе надо?
- Никак нет, сэр, - Бьюик посмеялся, но как резко начал, так резко и закончил.
- Вот и славненько. А теперь будь добр, пригласи сюда мистера Ури. На пару слов.
- Э-э-э…хорошо. Бьюик, а расписание наших встреч, как я его узнаю?
- Я отдам все Брендону. А то ведь, знаешь, как бывает, мужик сказал – мужик забыл. Хе-хе.
- Не издевайтесь.
- Профессиональный юмор, ты уж прости.
- Вот ведь лекари пошли, - пробубнил я себе под нос, выходя из кабинета.

Напротив двери сидел Брендон, увлеченно разглядывающий свои ботинки. Меня он не видел, так что незаметно подойти к нему не составило труда. Когда расстояние между нами с трудом могло измериться в дюймах, он поднял голову. И мгновенно расползся в улыбке. Брови приподнялись, и лицо утратило напряженный вид.
Солнце из окна светило ему в левый глаз. Заставляя жмуриться. И я забыл, что хотел сказать.

Брендон Ури.

Тысячный раз прокручивая в голове слова Бьюика о том, что мне следует молчать об излишнем количестве информации до тех пор, пока Райан сам все вспомнит, я думал только о том, как бы не брякнуть этого излишества по чистой случайности.
Что бывает со мной довольно часто.

Разум: Чрезмерно часто.

Заткнись.

- Ты что-то сказал? - доносится тихий голос с соседнего сиденья, и я понимаю, что мне пора завязывать разговаривать с самим собой, ибо добром это не кончится.
- Нет, просто опять что-то в горле першит….
- Может, заедем куда-нибудь, воды купим?
- Нет, мы почти доехали до дома, потерплю.
- Ну, как знаешь, - черт, и с каких пор эта скотина такая заботливая? Если это все из-за аварии, то в этом случае надо ему чаще по голове стучать…

Всю оставшуюся дорогу мы провели в относительном молчании, то и дело, перекашливаясь или перешмыгиваясь. Если везло, то и перечихиваясь и перезевываясь.
В конце концов, если слов нет, то хотя бы звуками обменяемся. Конечно, будь в этой машине кроме нас ещё хотя бы один человек, то он бы, скорее всего, так и не понял, почему Райан в течение трех минут успел шесть раз чихнуть, восемь раз зевнуть и дюжину раз покашлять чуть ли не до рвотного рефлекса. И почему я так активно кашлял на него всю дорогу, в перерывах смачно сморкаясь в платочек, предложенный им.
Ну, раз в машине только мы, то и этот своеобразный диалект был понятен лишь нам.

Разум: Да? Ну, и что же подразумевал Райан после второго чиха и того чудовищного зевка?

«Хорошая погода», твою мать. Помолчи хотя бы пять минут.

Душа: Да он как бы тебя и так редко навещает….

Не смешно.

Душа: Так не смейся…

Сосны мелькают за окном толпой безликих образов. От яркого солнца и рыжего оттенка моих очков создается уютное мягкое изображение.
В машине пахнет носовыми платочками с запахом персика, Райаном и кожей. Как и следовало ожидать, интересует меня только то, что посередине. Остальное только добавляет приятных ассоциаций. Я изредка смотрю в его сторону, каждый раз пытаясь поймать растерянный взгляд, но ловлю только ухо, окно или затылок. И что ему не сидится спокойно? Ерзает, как вшивый. Все время пялится в это чертово окно, разглядывает небо, жмурясь от солнца, рисует что-то на запотевшем стекле. Как ребенок, ей богу. Наверно, долго мне предстоит его совращать.

Разум: Педофил несчастный…

Заткнись!!!!

- Я молчал, Брен….
- Черт, прости, я не тебе…
- Может, вернемся? – ухмыляясь, спрашивает он.
- Нет, все в порядке, - конечно, просто я идиот.

Душа: Да, ты в этом преуспел.

Потом ещё спрашивают, куда уехали мои нервы. И ещё этот мистер Амнезия острит, как мексиканский перец. Куда деваться?
Нельзя позволять людям нарушать твое психологическое пространство! О чем только правительство думает?! Вот, ерш вашу меть, в чем вся американская власть!
В идиотском саркастическом юморе и гамбургерах. И никакая скотина даже задуматься не попробует, что где-то на Аляске кому-то беспардонно выносят мозг…

Благо, что машина с ручной коробкой, а то чувствуешь себя с автоматом на зимнем хайвэе, как в пустой мыльнице. Нет устойчивости, и вообще после аварии с Россом осталось желание везде ходить пешком.
Едем, по-моему, слишком медленно. И Райана это, судя по тому, как он ерзает, сильно раздражает. Но что я могу поделать, когда у меня руки и ноги трясутся. Когда я спокойно не могу передачу переключить. Когда пялюсь на дорогу, ожидая, что вот-вот на проезжую часть снова вылетит этот чертов олень. Наверно, это называется паранойя.

- Слушай, я так медленно еду, потому что мне постоянно мерещатся животные на дороге.
- Я так и понял, просто кушать хочется, я не стал в больнице завтракать, в надежде дома проглотить что-нибудь съедобное.
- Оу, прости, вон наш поворот, ещё пять минут, и будет пир. Спенсер с самого утра на кухне ваяет какие-то шедевры, - с лопатой разгребает двор.
- Слава Богу, а то у меня уже живот сводит.

Как я и обещал, через десять минут Росс уже поднимался по ступенькам и преступал через порог, где его встречали Джон и Спенсер. Собаки не было, как я и думал. Наверняка опять упрятали в туалет. Крысы тоже след простыл. Очевидно в клетке.
Ммм…, а пахнет вкусно. Вафли, и ещё что-то очень-очень сладкое.
Сняв ботинки и бросив куртку в шкаф, я пулей помчался на кухню, но был остановлен прихваткой, вернее Спенсером. Одарив меня грозным взглядом, он вручил мне вещи Райана и отправил на второй этаж. Джон в это время увел Росса на завтрак.
Порицательно уставившись на меня, Смит ждал, пока я скроюсь из поля зрения. А я, не успев состроить приличествующую случаю презрительную рожу, только улыбнулся обернувшемуся Райану и утопал наверх.
Там, отправив сумку в кругосветное путешествие по подкроватному пространству, я вытащил крысу из клетки и, переодевшись в более домашнюю одежду, отправился в ванну.
К трем зубным щеткам в стакане прибавилась ещё одна, отчего я непроизвольно улыбнулся. Ещё пара полотенец, его расческа. Только сейчас вспомнив про таблетки, я вернулся в спальню и заполз под кровать. Вытащил из сумки пакет, битком набитый какими-то баночками с сомнительным содержанием, и поставил его на тумбу рядом с кроватью.
В сумке, кроме всяких вещей, тапочек и туалетных принадлежностей лежала папка с документами, которую Бьюик отдал все-таки Россу. И тут я кое-что вспомнил.
Расписание тренингов в машине оставил.…И только я хотел вернуться за ним, то взгляд упал в боковой карман сумки. Там лежала толстая тетрадь.


Настроение сейчас - Rawr!!!