Санкции мимо России
Не снижающееся напряжение в отношениях между Россией и странами Запада, вызванное конфликтом в Южной Осетии, пока локализованное в военно-дипломатической сфере, может в случае дальнейшей эскалации конфликта перекинуться и на экономику. Идея экономических санкций, которые страны Запада могут ввести против России, уже несколько раз звучала, однако дальнейшего развития пока не получила – например, саммит Евросоюза пока обошелся замораживанием переговоров по Соглашению о партнерстве и сотрудничестве. Тем не менее, введение каких-либо ограничений на взаимную торговлю и на другие виды международного экономического сотрудничества принципиально возможно.
Структура экономических санкций, как она сложилась за много лет применения этого инструмента внешней политики, такова. Во-первых, это может быть прямой запрет на торговлю с наказуемой страной. Во-вторых, запрет на торговлю может быть дополнен арестом иностранных активов этой страны (или активов ее граждан), если, конечно, таковые активы существуют и оказываются доступны субъектам санкций. В-третьих, могут быть введены ограничения на передачу ключевых технологий и запрет на использование лицензионных соглашений. И, наконец, в-четвертых, может быть введен запрет на привлечение капиталов пресловутой страной или ее компаниями. Таковы основные элементы политики экономических санкций, а теперь мы попробуем рассмотреть, насколько эффективно они могут быть использованы против России.
Как нам представляется, прямые экономические санкции, то есть запреты на торговлю, являются не очень эффективным средством давления. Это можно легко показать, разобрав структуру экономических связей России с ее основными торговыми партнерами, большинство из которых находится в европейских странах. Так, если предположить, что политическое руководство какой-либо страны (или группы стран) захочет ввести экономические санкции, то эти санкции в первую очередь ударят по фирмам-производителям самих этих стран. И ударят очень сильно, потому что как раз в 2007-2008 годах наша внешняя торговля и другие формы международного сотрудничества оказались на самом высоком уровне за весь пореформенный период.
Так, максимальный размер импорта по данным платежного баланса до кризиса августа 1998 года был в 1997 году, и составил $71 млрд. Потом произошел сильный спад и показатель 1997 года был превышен только в 2003 году, когда импорт составил $76 млрд. В 2006 году импорт составил $164 млрд., в 2007 году – $223 млрд., а за первое полугодие 2008 года – $135 млрд., что в годовом исчислении может дать $270 млрд.
По странам наш импорт в 2007 году по данным таможенной статистики распределился следующим образом. На долю Европы пришлось $87 млрд. (51%), на долю США и Канады – $10,5 млрд. (6%), на долю Китая (включая Сингапур) – $25 млрд. (15%), на долю Японии – $13 млрд. (8%), на долю Южной Кореи – $9 млрд. (5%). Кроме того, в число не самых крупных, но от этого не менее важных российских торговых партнеров входят Турция и Бразилия – по $4 млрд. каждая (их общая доля в российском импорте – 5%).
Таким образом, под прямое воздействие санкций может попасть продукция стоимостью почти $100 млрд. (Европа, США и Канада). Под косвенное воздействие санкций (запрещения по линии лицензионных соглашений) может попасть продукция Японии и Южной Кореи на $21 млрд.
Если правительства западных стран и их восточных союзников захотят лишить свои фирмы рынка сбыта объемом в $120 млрд., то ущерб они нанесут, прежде всего, своим экономикам, и только во вторую очередь – российской.
Кроме того, приведенные нами данные официальной статистики необходимо откорректировать с учетом того, что львиная доля продукции под брендами западных компаний на самом деле производится в Китае, Тайване или Таиланде. На российскую таможенную территорию эта продукция ввозится, разумеется, со стороны западной границы и имеет все признаки товара, произведенного в Европе. Но фактически это «китайский товар», поэтому долю европейских стран в торговле с Россией можно считать сильно завышенной.
Большой удельный вес китайской продукции, кстати, даст возможность избежать негативного воздействия санкций на импорт электроники и некоторой другой продукции. Вряд ли китайские производители станут обращать внимание на западные санкции и прекращать поставки на российский рынок, который, благодаря санкциям, может стать для них еще больше. Поэтому единственное слабое, на наш взгляд, место в российском хозяйстве пострадать не должно.
Для полноты картины надо отметить, что даже в спокойные (в экономическом смысле) времена такое сокращение сбыта сильно ударяет по хозяйству страны, которая вводит подобные санкции. Но наше время спокойным назвать нельзя. Не говоря уже об американском ипотечном кризисе, который продолжает раскручиваться, хворает и экономика еврозоны, статистические органы которой зафиксировали спад валового внутреннего продукта во втором квартале 2008 года. То есть сейчас самый подходящий момент для введения санкций, если, конечно, политическое руководство Запада хочет нанести сильный удар по своей собственной экономике.
Понимая это, страны Запада пока не акцентируют внимание на рассмотрении прямых санкций, зато начинают охотно обсуждать тему косвенных санкций, которые состоят в судебном преследовании или даже аресте иностранных активов, принадлежащих российским гражданам. А иностранных активов у российских граждан, как мы понимаем, более чем достаточно.
Понятно, что идея ареста иностранных активов, принадлежащих российским гражданам, найдет широкий отклик не только на Западе, но и в России. И в этом смысле данная инициатива обречена на успех. Однако надо понимать, о каких активах идет речь – о непроизводственных или о производственных. Если речь идет об аресте непроизводственных активов – счетах в банках, особняках, яхтах и футбольных клубах – то никакого ущерба российской экономике эти действия не нанесут. Они нанесут ущерб благосостоянию отдельных лиц.
Если же речь идет о производственных активах, а у российских компаний есть и такие, особенно в черной металлургии, то ущерб, безусловно, будет иметь место. Однако и здесь Россия может нанести симметричный ответ, арестовав активы иностранных компаний, действующих на российской территории, или свернув с ними сотрудничество, если это совместные предприятия. Кто от этого взаимного ареста активов больше пострадает – сказать трудно, так как иностранные инвестиции вложены в основном в российскую нефтегазодобывающую промышленность, а ее продукция для стран Запада имеет стратегическое значение.
От ситуации с арестом производственных активов мы можем перейти к рассмотрению ситуации с передачей технологий и лицензионных соглашений. Здесь, конечно, возможности санкций гораздо шире. Сам по себе рынок лицензий и технологий по сравнению с рынком готовых товаров не очень большой, а вот эффект от санкций здесь гораздо выше, потому что получение современной технологии может дать скачок в производительности чуть ли не на порядок. Так что здесь нас можно было бы прижать, если бы не одно «но».
Это «но» состоит в том, что по-настоящему передовых технологий российские компании от западных компаний и научных центров так никогда и не получали. Они их не получали во времена СССР, и они их не получили после того, как СССР распался. Против российских компаний продолжают действовать некоторые санкции в области высоких технологий, которые были введены американской администрацией еще в советские времена. Поэтому никаких санкций в сфере высоких технологий вводить тоже не имеет смысла - они уже и так давно введены.
Что же касается обычных технологий, передача которых тоже может быть запрещена, то уровень российских инженеров достаточно высок, чтобы создать аналоги этих технологий без поддержки со стороны иностранных технических и научных центров. Главное, чтобы был заказ.
И, наконец, запрет привлечения капиталов. Он может быть достаточно эффективным, если страна, против которой вводятся санкции, в больших масштабах этот капитал привлекает. В принципе, конечно, против России может быть использован и этот рычаг воздействия, так как капитал на мировых рынках российские компании привлекают, правда, не в очень больших объемах. Однако и здесь реальная жизнь опередила намерения: уже целый год на мировых фондовых рынках бушует буря, вызванная ипотечным кризисом в США. И в условиях этой бури раздобыть финансирование компаниям из развивающихся стран (к которым относится и Россия) очень трудно. Более того, компаниям из развитых стран сделать это также трудно, если не невозможно. То есть без привлечения иностранных капиталов наши компании обходятся уже целый год, и в этом смысле никакие санкции им уже не страшны.
После анализа возможных последствий экономических санкций может сложиться впечатление, что Россия вообще к этим санкциям нечувствительна. Так это или нет, с полной гарантией утверждать невозможно, тем не менее, в нашей экономической истории был эпизод, когда резкое сокращение внешнеэкономических связей с Западом пошло нам только на пользу. Мы имеем в виду дефолт 1998 года, юбилей которого широко отмечался совсем недавно. После дефолта и девальвации рубля российский импорт сократился с $72 млрд. в 1997 году до $40 млрд. в 1999 году, то есть на 45%. Санкций тогда против нас никто вроде бы не вводил, а вот импорт упал почти в два раза. Однако это падение импорта не только не помешало развитию российской экономики, но и дало ей сильный толчок.
Может быть, соображения, о которых шла речь выше, будут приниматься во внимание лидерами стран Запада, когда они снова начнут рассматривать вопрос о введении экономических санкций против России. Учет особенностей экономики России наверняка остудит самые горячие головы и не даст им наделать больших глупостей. Однако кроме этих соображений, существует еще один довод против введения санкций, и этот довод, как нам кажется, является решающим. Дело в том, что если против России будут введены санкции, она, в свою очередь, может ввести контрсанкции.
О каких контрсанкциях идет речь, надеюсь, долго объяснять не надо. Российская Федерация всегда может перекрыть поставки природного газа в страны Европы, что будет очень сильным ударом, так как российский газ имеет большой удельный вес в их топливно-энергетических балансах. При этом вводить запрет на экспорт нефти станет совершено необязательно – она так подлетит в цене, что покупать ее смогут только немногие группы потребителей, а остальным придется от использования нефти и нефтепродуктов отказаться.
Разумеется, сокращение или даже полное прекращение экспорта российского газа в Европу значительно уменьшит размер российской валютной выручки. Но, по большому счету, это не так важно, поскольку контрсанкции могут появиться на свет только после введения прямых санкций, то есть если европейские политики запретят своим фирмам торговать с российскими контрагентами. В этой гипотетической ситуации российская потребность в валюте резко упадет, так как оплачивать ею будет нечего. То есть поставки газа могут быть легко и без особых проблем снижены или даже вообще прекращены.
Иными словами, теоретически санкции против России, конечно, ввести можно, но практический результат от них будет совсем не тот, на который хотели бы рассчитывать инициаторы рассмотрения этого вопроса.
Последние новости знаменитостей
Последние новости знаменитостей
Последние новости знаменитостей