А мы ходили в магазин и покупали баночки с самым вкусным и ароматным нойзом.Жёлтые школы стояли,погребённые океаном окурков и граффити.Мы вспоминали,как год назад,я,такой весь осенний и угловатый,шёл в назначенное место,на площадку с музыкой,овеваемый серыми улицами и оплёванный с ног до головы крупнососудистым холодным ветром.
Музыка приближалась и падала внутрь самой себя,голубиными крылами возвращала себе равновесие и погромыхиванием пустых шприцов измеряла вечереющий асфальт.
Музыка походила на кусок ананасовой жвачки,прилипший к аккуратному белому носку.
Я шёл внутри неё.Они же выходили на улицу с пришествием запаха удушья и уходом дня.
Пока был вечер,мы сидели у тебя,в тени гигантского розового экрана кончиками языков дегустировали яды из баночек,посматривали в сторону смеркающихся улиц,тревожились и хохотали.
Когда наступала ночь,ты зажигал слепяще яркую настольную лампу.Розовый экран полнился изображениями пляшущих стадионов.Техно переплеталось с нервозным и горьковатым,но жизненно важным как вода светом.
Голубовато-белые ритмы неторопливо раскачивали изъеденный звёздами танцпол.
А у нас за окном сгущалась сиреневая тревога.Тяжелело под желудком.
Ты смотрел на тропинки и магистрали,проложенные светом дня в полях ночного горизонта и неуловимо холодел лицом.
Комната становилась глубже и ярче.
Розовый монитор пылал огнём и вихрем Правды.
Снаружи неторопливыми медведками и сколопендрами шуршали и пощёлкивали ветра.
Ночной город покрывался кроваво-красными прыщами пустырей и дворов.
Ты сидел,скрестив тонкие ноги,на полу и вертел в пальцах наполовину опустошённый пузырёк.
Я,дожёвая свои пять или шесть капсул со вкусом снега,сонно облокачивался головой на кровать.
Кровать была огромна,сиренева и бесконечна.
Утро-немощно,сладко и недостижимо далеко как запах сожжёных первым снегом клеверных полей.

Кошмар полощет лица,мысли и внутренности судорожных полуночных существ.

Надеяться-лень
Вставать-лень
Уснуть-невозможно
Я бы вечно вот так сидел и мордочкой зарывался в неимоверно толстое одеяло.
Я бы вечно вот так полусидел-полулежал,и,бодрствуя,не закрывая глаз,смотрел тяжёлые,длинные и путанные сны
Я был связан с Ночью.Напрямую,крепко,глубоко.
Я почти не выделялся на фоне этих бесконечных,смазанных кремом ночных ветров,язвочек и червоточин фонарей и звёзд.
Я бы провёл здесь всю оставшуюсю жизнь.
Но ты,скрестив конечности,и пустынными глазами вбирая в себя токсичные фиолетовые небеса,сидел напротив окна.
Но ты,лицом к лицу с бескрайним миром,сидел,смотрел на город,надеялся и ждал чего то ещё.
Каждую ночь,каждый мучительно-вязкий вечер,каждое утро и каждый день.

Так,в беспокойном ожидании,бредовых похождениях,лучах музыки,видениях насекомых и птиц,шуршании крови,тихонько прокладывающей ходы в напластавании вен,чёрных мучительных днях и вредных для здоровья вечерах прошла наша жизнь.

Ныне по поверхности розового экрана бродят эшелоны просвеченной лучами пыли.

Ныне мы,почти такие же,как вчера,но с совершенно другими именами,фигурами,душами и лицами,снова идём в магазин.

Солнце прыгает из-за угла,школа сияет выбитыми окнами,ты как всегда,обводишь окрестности потерянным взором и много говоришь.
Я улыбаюсь и еле сдерживая слёзы говорю в ответ.
[600x541]