Они вышли из дома, когда уже холодеющее солнце цеплялось за шпили высоток. Они шли вдвоём по этой улице. Он очень любил гулять с ней именно здесь. Ему казалось, что именно эта улица подходит для неё, для неё одной. Он нежно обнимал её. Когда начинал дуть осенний, но всё ещё тёплый ветер, её ласковые руки прижимали его к себе, и им обоим становилось так тепло, что уже мало что их волновало. Они свернули на аллею и медленно пошли по шелестящему ковру листьев, а сверху падали, робко кружась, всё новые и новые листья. Он хотел считать, что это не листья, а рубины и изумруды лежат под её ногами. Он хотел бросить все сокровища мира к её ногам. Особенно когда они вот так гуляли, нежно держась друг за друга. Так они дошли до набережной и сели на скамейку. По водной глади важно скользили утки. Свежий ветер гнал рябь и листья. Изредка проплывал какой-нибудь теплоход. Им было так хорошо вдвоём. Вот солнце окончательно село и зажглись фонари. Их отражением в водной глади играл ночной ветер. Невдалеке светился огнями мост. Ей нравилось так сидеть и молча смотреть на всё это. Она любила представлять каждый огонёк светлячком, к которому если протянуть руку, то он вспорхнёт и улетит. Но ночи осенью уже холодные и даже их объятия не согревали до конца. Они поднялись и пошли неспешно домой. Им двоим, спешить было некуда.
Придя домой, она разделась и перед тем как пойти в ванную и спать сказала.
- Ну вот, ещё один вечер моего одиночества прожит.
Как жаль, что она не знает всего, ведь для неё он просто шарф…