Помогает по дому:

Билл

- Что это такое?… Пылесос?… А какой стороной его надо держать?… Ну милая моя, послушай, я ведь могу сломать ногти, или волосы затянет в трубу. Может, ты сама? Я тогда лучше полы помою и мусор вынесу.
Полы начищены до блеска, чтобы можно было видеть своё отражение, но тут и там виднеются следы губной помады, которая после поцелуев этого отражения осталась. Мусор вынесен, ребёнок за-мотан в кожаную пелёнку с надписью Death, в духовке готовится пирог в виде лопнувшей головы, а Билл сидит на скамеечке и делает маникюр, пока собака носится по газонам и писает на цветочки.

Том

- Ты ведь не сомневаешься в том, что я могу сделать это, верно? Потому что я могу абсолютно всё… Да вынесу я этот мусор долбаный, и полы сейчас вымою, даже обед тебе приготовить помогу!… Дай только поцелую тебя на прощание…
Вокруг – по полу, на мебели, даже на люстре – разбросаны шмотки; никто не знает, где кухня, но в раковине всегда полно грязной посуды, хотя при этом дома нечего есть; жена валяется в счастливой отключке, собака носится где – то по улицам, мусор выброшен в урну у входа в дом, а Том целенаправ-ленно идёт навещать детей, которые живут по всему городу.

Густав

- Можешь объяснить, почему ты такая неаккуратная свинья? Я же поставил эти тапочки вместе, почему теперь один нос смотрит в одну сторону, а другой – в другую? И какого хрена я должен себе обед готовить, готовь сама, ты же ведь вообще ничего не делаешь! Я потом приду и проверю, как ты убрала в кухне, и если что…
Дома тишина и стерильная чистота, нигде ни пылинки, не говоря уже о мусоре; дети и собака бе-гают на цыпочках, обед готов, играет приятная музыка. А Густав сидит на коленках в кухне и замывает пятна крови, которые остались после того, как он в припадке гнева забил жену палочками.

Георг

- О, дайте, дайте мне обеда, иль дайте смерть!… Как – нет? Что значит «нет»? Я же умру!… Мо-жет, лучше не надо убраться, а? Может, лучше пойдём в спальню, а потом приготовим обед и всё со-жрём?… Опять «нет»? Что нет?… ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ СО МНОЙ В СПАЛЬНЮ, ТАК ДАЙ ЖЕ МНЕ ХОТЬ ПОЖРАТЬ!
Когда стихают дикие вопли, наступает тишина. В доме относительно чисто, мусор вынесен в ок-но, собака с ожирением третьей степени валяется под столом, а в кухне идёт семичасовой марафон на тему «Кто больше сожрёт». Потому и так тихо…

Готовит обед

Георг

- Почему нет обеда? Ну нет, и всё, не умрёшь с голоду… Чего ты пристала, где продукты? Ну, я пока резал, попробовал по чуть – чуть, так же подохнуть можно, пока это всё приготовится! А в общем,
готовь сама, да побыстрее, у меня уже желудок ссохся и к позвоночнику прилип!

Билл

- Милая моя, ну не могу я этот газ выключить, ты же видишь, я ногти накрасил, ещё смажется… Ладно, не расстраивайся, сейчас пойду, задую… Боже! Где мои брови?! Где мои ресницы?! И как теперь жить?!

Том

- Где она, эта кухня – то, ёпта? Ты что, сама приготовить не можешь?… Я знаю, что можешь, вон какую фактуру отрастила на своих харчах! Хорошая такая фактура… Пошли, сбросим немножко кало-рий?

Густав

- Щас я как всё это замесю! – берёт два ножа, замахивается и со скоростью, достойной Книги ре-кордов Гиннесса, разделывает сто восемьдесят шесть порций суши под свою партию в Ich bin nich ich.

Ходит за покупками

Густав

Тщательно составляет список и идёт с утра пораньше в ближайший супермаркет вместе со своей мамочкой, чтобы не было так скучно. В результате мамочка весь день носится по магазину, скрупулёзно отбирая всё, в точности соответствующее списку, пока сын сидит в каком – нибудь компьютерном от-деле и играет на приставке в новые игры. Под вечер возвращается домой налегке; следом на горбу все купленные мешки прёт любящая мамочка. Густав улыбается и скачет от радости.

Том

- Девки, отвяжитесь и дайте купить, чего надо… Чё она там хотела – то? Чёрт, не вспомнить… Эй, уроды, совсем охренели?! Чего вы делаете? Хотите сказать, я наклал в штаны?! Ща как двину!… Мать твою, да ничего я туда не прятал!… Что оттуда торчит? Где? Впереди? Ну вы дауны, бугага! Ва-лите отсюда, пока я на вас в суд не подал!
- Эй, кассирка, кассирка! Иди – к сюда, набери мне всего, что в бумажке написано, да принеси поживее, тогда позволю тебе поцеловать мои кеды!… Эй, слушай, это слишком много, я что, грузчик, что ли?… Ладно, в общем, так: давай – ка мне ящик колы и вон тех гондонов ребристых десять пачек, ага?… Ну всё, девки, берите колу и пойдёмте со мной…

Георг

При походе в магазин руководствуется принципом «куда взгляд упадёт» и полдня проводит в продуктовых отделах. Домой, как и Густав, возвращается налегке, потому что за первые пять минут пу-ти дожирает всё, что не успел съесть, выходя из магазина.

Билл

- Так, а что это у нас тут? Прелесть какая! Ладно, зайду на минуточку…
Возвращается под утро. Если жена не сходила в магазин, дома нет ничего вообще. В принципе. Зато у них с Биллом всегда новые общие шмотки.

Водит машину

Том

- Мать твою, что за дурацкая машина? Слушайте, всё разом тут не умещается, одно из двух, либо гитара, либо руль! – машину ведёт жена. На коленях Тома лежит любимая гитара, одну руку он держит на коленке девушки, сидящей в дырке между креслами его и жены, другую – на груди девушки, которая бежит следом за автомобилем. Дети на заднем сиденье рассматривают порнографические картинки.

Билл

Автомобиль едет зигзагами, потому что засмотревшийся в зеркальце заднего вида Билл забывает об управлении. За рулём он умудряется разговаривать по телефону, подкрашивать реснички и петь од-новременно. На предложения пойти на три буквы, натянуть глаза до задницы и совершить половые ак-ты с животными и птицами реагирует обидой. Если его останавливает дорожный патруль, раскладывает декольте на дверце и низким эротическим голосом интересуется:
- Неужели я превысил скорость? – обычно его сразу отпускают, если только полицейский не ока-зывается «голубым».

Георг

Тормозит через каждые сто метров, едва завидев какую – нибудь забегаловку, рефлекс Павлова срабатывает, едва хлопает дверца автомобиля. Жена и дети у него седые, потому что благодаря хоро-шему пищеварению скорость езды составляет около трёхсот километров в секунду.

Густав

Молча терпит наглых водителей, бессовестных пешеходов, загребущих полицейских. Потом раз-гоняется и едет в дерево.

Воспитывает ребёнка

Том

- А – ай, опять ты не спишь, маленький засранец? Ну что ты развопился, папочка сейчас надаёт тебе тумаков!… Ты чего делаешь – то, а? Ты знаешь, сколько этот косяк стоил?! Ладно, прощу тебя, только перестань орать… Улю – лю, улю – лю, как это делается, УЛЮ – ЛЮ, БЛЯДЬ, УЛЮЛЮ!… Мать твою, ты встанешь или нет, или я должен всё делать сам? Чего развалилась, я и так в туре не спал, и воплей наслушался, так какого хрена я теперь ещё должен дома это терпеть?! А ну, быстро встала и подошла сюда!…
Дома тихо, спокойно. Родители закрылись в спальне и занимаются своими делами, а ребёнок спит с наушниками, через которые Сэми Делюкс читает ему хип – хоп.

Георг

- Вай – вай – вай, сына моя, или доча, не пойму, хто ты такое! Што ж ты всё не засыпаешь – то никак, а?… Чего? Хочешь сказать, после трёх бутылок молока ребёнок не может успокоиться? Хочешь сказать, я его перекормил? А что ж делать – то тогда?… Давай, сына или доча, щас перевернём тебя, и всё лишнее выльется, ага?… ААААААААААААААААА, ОН ЗАБЛЕВАЛ МЕНЯ, ЗАБЛЕВАЛ!…

Густав

- Ты посмотри на себя, а! Такой маленький, а уже весь грязный! Ну – ка, быстро подставляй мне свою немытую попу, сейчас мы тебя переоденем, причешем, спать уложим… Так, а это что за пятно? Не понял, что это за пятно… Чёрт, ну надо же, и ведь не оттирается никак! И чего ты орёшь, дитя, не зли папу!… А? Это родинка?…
Родители засыпают через три часа после того, как замотанный бинтами ребёнок прекращает ры-дать.

Билл

- Ути – пуси, солнышко! Ути – пуси, сладенький! Какая у тебя пелёночка красивая! Ухх, какая пелёночка!… Интересно, что будет, если я из этой пелёночки сверну себе косыночку? Давай так сдела-ем, ты мне пелёночку, а я тебе вот эту штучку прикольную, смотри, какая штучка!… Не надо тыкать папочку в глазик, папочке больненько, понимаешь? Перестань, а то я тоже тебя ткну!… Ах, ты так!…
Дом затихает после того, как подравшиеся дитя и Билл слезами загоняют себя в сон.

Общается с соседями

Георг

Сосед выручит его в любую минуту благодаря пошлым анекдотам и совместным барбекю, кото-рые проходят ежедневно то на одном, то на другом дворе.

Том

Жена и одинокая молодая соседка – лучшие подружки. И всё исключительно потому, что он ка-ждый вечер, заботясь о благосостоянии семьи, ходит к этой самой соседке за солью и гондонами.

Билл

- Привет, маленькая соседская девочка! Какие бантики у тебя хорошенькие!… Слушай, а что так неровно ногти накрасила? Это что за лак вообще, откуда взяла? У мамы? Крутой! Давай ты спросишь у мамы, где она такой отхватила, а я тебе за это косички эксклюзивные заплету?
Билл и мама соседской девочки – лучшие подружки.

Густав

Соседи его не замечают, потому что он всё время сидит в укромном уголке в саду, надвинув кеп-ку на глаза и слушая в плеере любимую музыку. Зато газеты регулярно пишут о странном сосредоточе-нии космической энергии между их участками: там постоянно появляются на земле кошельки, упрыги-вающие под забор, когда их пытаются взять, из кустов выстреливают петарды, и каждый проходящий мимо падает, спотыкаясь о верёвку, натянутую невесть кем.

Зарабатывает на жизнь (так появляются новые песни)

Билл

Поднимает жену каждый раз в пять утра и требует, чтобы она дала ему пощёчину, обвинила в бесчувственности, бросила. Весь день льёт слёзы и пишет кровью на стенах песни о несчастной любви; засыпает, прижавшись носом к стенке, с изрезанными венами и потекшей косметикой. Ближе к полуно-чи жена прокрадывается тихонько в комнату, перевязывает ему вены, ставит капельницу, относит на руках в комнату и до рассвета перепечатывает кровавые тексты.
Так продолжается до тех пор, пока она не выходит из себя из – за постоянного недосыпа и не бросает его по – настоящему. Билл напивается таблеток, прыгает из окна и приземляется задом на кус-ты; с тех пор в его доме нет женщины, но есть палки, которыми он хлещет себя, когда хочет написать очередной шедевр.

Густав

Всякий раз, когда рыдающий Билл звонит посреди ночи, чтобы пожаловаться на жестокую поте-рю и пересказать очередную новую песню, выходит из себя и начинает молотить по стенам с разной степенью усилия. Потом, исходя из глубины образовавшихся дыр, подсчитывает такты и записывает новую партию. Всё готово, можно играть.

Том

Укурившись, слушает вопли Билла и изымает из них некий высший божественный мотив. Утром встаёт с дикой головной болью и пытается вспомнить, что было пять минут назад. Припомнив мотив-чик, залезает на шкаф, чтобы чувствовать себя, как на сцене. Начинает репетировать и расходится до такой степени, что принимается трястись, как ненормальный. Продолжается это до тех пор, пока он не прыгает «в зал, на руки возбуждённым фанаткам», но вместо падения вдруг резко взмывает под потолок и кружит часами по одной орбите. Всё заканчивается, когда жена приходит с работы и выключает вен-тилятор, за который он в припадке зацепился дредами.

Георг

Слушает песни любимых групп и играет ноты в обратном порядке.

Строит отношения в семье

Том

- Так, хорош вопить и займись делом. Обзвони всех любовниц, скажи, что сегодня я не приду, и они пусть не звонят, ибо я общаюсь с… ты кто?… Ну да, с сыном, как я и сказал… Сынуля! Собирайся, пошли. Как – куда? Куда и обещал, сначала журнальчики всякие посмотрим, потом в магазин за порну-хой, а после этого научу тебя, как по бабам ходить… Ну чего разревелась? Ладно, прими наконец уча-стие в воспитании ребёнка. С нами пойдёшь.

Густав

- Все заткнулись, папе нужен покой… Ты можешь не орать? Чего хотела? Ты действительно счи-таешь, что я мало внимания уделяю семье?… От вас – то, детишки, я такого не ожидал! Не забудьте на-помнить, чтобы я потом ласково надавал вам по башке… Опять не нравится? Ну что мне сделать?! Ну, я вас всех внимательно слушаю… Хр – р – р…

Георг

- Так, пожрали – и баиньки! – в семье тишина и полный покой…

Билл

Вопит, как баба:
- ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА! Эй, ты, подонок! Ну – ка, руки прочь от моей дочки! Ей всего – то только тридцать шесть!… И чтобы не переступал по ночам чужих поро…гав, гав, ГАВ!…
Семейное спокойствие нарушают только рыдания дочери, закрывшейся в своей комнате. Успо-коенный, включает любимую музыку и гордо вспоминает, как отстоял всеобщую честь и прогнал по-донка, расцарапав ему всё лицо.

Любит свою жену

Густав

- Дорогая, ты у меня такая замечательная! Ты прости за то, что я на тебя кричу, и за палочки про-сти тоже, ты ведь всё понимаешь у меня, верно? Не могла бы ты принести мне чаю?… Ты облила сей-час меня кипятком? Неси сюда палочки…

Билл

- Моя жена – самая лучшая на свете! Она здорово умеет делать макияж и дарит мне отличные букеты на разные праздники! Конечно, мне не очень нравится, что она не любит рок, но ведь это можно пережить, верно? На нашу годовщину мы хотим проколоть пупки…

Георг

- Плюшка моя, как обольстительно ты готовишь пожрать!…

Том

- Да люблю, люблю я тебя, ну что такое! Тигрица ты моя!… Так, а это что за обвислая задница? И какая ты после этого тигрица?… Ну ладно, нах, чё ты, перестань плакать, давай сюда сигарет, водоч-ки, и через два часа мне станет уже абсолютно всё равно!…

Ну и нах они нужны?)))