Когда-то давно я занималась музыкой на дому. К нам приходил один из лучших учителей Петербурга и тратил на меня час, иногда меньше. Я была очень плохой ученицей, мне нравилось слушать, а разбирать и запоминать октавы, аккорды и сочетание нот мне совсем не хотелось. Однажды мой учитель услышал, как я пою. После этого я стала петь на вечерах-концертах в музыкальной школе, а малыши-детки мне аккомпанировали.
Как-то раз учитель предложил мне позаниматься с его коллегой по музыкальной школе, который специализируется на вокале. До этого я пела только в хоре, хотя там пару раз выпадали сольные партии, но это совсем не считается. Я согласилась и пришла на прослушку. Как сейчас помню, класс был весь в зеркалах. И мне было очень стыдно, бросало то в жар, то в холод. Я была вся красная и так волновалась, что два раза не смогла попасть в ноту. Вокалист согласился заниматься со мной и через несколько дней он пришел ко мне домой.
Имя у него было очень необычным. И сам он был крайне неординарный. Очень смазливая внешность, но в силу возраста смазливость разбавилась мужественностью. Улыбка и смех, энергия и речь - все это приводило в восторг. Помню, как моя мама его увидела (было уже где-то пятое наше занятие на дому), как только учитель ушел, она мне прочитала лекцию о том, что за такими мужчинами все тетки табунами ходят, а потом пришла пора рассказывать мне - уже довольно взрослой барышне - о пользе презерватива. Ужас ужасный.
Я, безусловно, влюбилась в учителя по уши. Я грубила и хамила ему, он тоже не отставал, надо отдать ему должное. Наши уроки напоминали военные действия. Я подкалывала его, а он затыкал мне рот какой-нибудь язвительной репликой. Я кричала, что не буду петь "этот ужас для малолеток", а он требовал от меня самые высокие ноты. Я до сих пор не знаю как, но ему удавалось заставлять меня брать почти три октавы. Хотя до занятий с ним я была ничем непримечательным сопрано со средней полторашкой.
Мы разошлись с ним совсем не полюбовно. Я не смогла сказать ему в глаза, что наши занятия перестали приносить мне радость, потому что мы совсем перестали понимать друг друга, злость и обида взяли верх, никто не хотел идти на перемирие и компромисы. Я сообщила ему накануне наших занятий в аське, что не нуждаюсь больше в его услугах, а он в сердцах ответил мне, чтобы я больше никогда не звонила и не писала ему, что ему очень неприятно.

***

Сегодня на Невском была сумасшедшая давка. Прижавшись к спине в джинсовой куртке у меня случился нереальный флеш-бэк. Запах был точь в точь, как у моего вокалиста. Я плелась за этой спиной, наступая на пятки мешающим людям, распихивая локтями чужие тела. Голова хозяина спины тоже была русо-блондинистая. Я принципиально не стала обходить, чтобы увидеть лицо.
Теперь этот запах сидит у меня в легких, а в душе приятная тоска по прошедшей и - как обычно у меня это бывает - несчастливой любви.


Upd. Если мне не дадут визу, я, пожалуй, снова пойду заниматься с ним.