Получить билет на проезд из Питера в Москву было почти невозможно, но я получил и явился в кабинет Луначарского... Луначарский сидел в кресле, напротив него на стуле сидел я, а за спиной Луначарского стоял безмолвный молодой человек, очень статный, самоуверенный, в военном кителе, сумрачный. Стоял он не как лакей, а как строгий наблюдатель и командир. "Однако ж, какая предполагается программа? Марксистов вы допустите?" - "Само собой, как же, - ответил я Луначарскому, - есть очень интересные мыслители-марксисты". Я упомянул о Лукаче... Когда я назвал Лукача как представителя марксизма, молодой человек за спиной Луначарского нахмурился. Я не понимал почему... мы очень дружески заговорили о том и о сем, об издательских делах, в частности, как вдруг, совершенно неожиданно, молодой человек в военной форме очень сумрачно заявил: "Но, товарищ Луначарский, вопрос, который вы сейчас обсуждаете, решаться вами не может. Это в ведении товарища Покровского"... Луначарский затрепетал. Ему напомнили, что он не свободен, что руки у него связаны. "Конечно, конечно, товарищ Покровский несомненно должен быть уведомлен. И я думаю, что он, так же, как и я, ничего не будет иметь против съезда. Тем более, что он получит возможность как историк-марксист подробно высказать свои взгляды", - сказал Луначарский, желая, очевидно, подкупить своего "комиссара". А я добавил, что, несомненно, Покровский будет одним из докладчиков. "В таком случае, - обратился Луначарский к молодому человеку, назвав его по имени, - позвоните, пожалуйста, Михаилу Николаевичу Покровскому и выясните, когда он сможет принять Штейнберга?"
// http://nivat.free.fr/livres/stein/02.htm

Овладев собой, – продолжает Т.А. Аксакова-Сиверс, – Луначарский перешел к докладу. Излагая свои впечатления о поездке в Оксфорд, он ни на минуту не присаживался и нервно ходил из конца в конец эстрады, изредка взглядывая на молчаливого человека с черными пронизывающими глазами, сидящего тут же за небольшим столиком в качестве секретаря. Не знаю, насколько это так, но я слышала, что по причине того, что Анатолий Васильевич в ходе своих речей был способен увлекаться и говорить лишнее, к нему был приставлен в качестве сдерживающего начала этот “секретарь” с черными глазами.
// http://www.rpri.ru/phil%20zurnal/FN_03-08_tipogr.pdf