Нассал под кресло. Хорошо!

Скучно. Вспомнил бурную молодость. Сидел я как-то на столе, жрал лапой сгущенку из банки. Пришли Эти и давай орать. Ну я же не дурак, опустил лапу в банку сколько влезла, и на трёх костях – за холодильник. Эти орали еще три дня. Был очень горд.

Сегодня все лень. Ссать – лень, жрать – не могу больше. Сижу тихо, дремлю. Эти нервничают, дрожат и ждут подвоха.

Какие ж у Этих миски неудобные. Пытался сожрать кусок мяса, так пока лапой не зацепил – ни хрена не получалось. Нет бы, взять приличные миски и жрать на полу. Ур-р-роды.

Нассал под кресло. Хорошо!

С утра проводил инспекцию дома. Заблудился в пододеяльнике. Едва выбрался. Уроды двулапые. Понатащут в дом всякой дряни – а я страдай. Вынашиваю план мести.

Придумал. Воплотил. Сожрал какую-то дрянь со стола – варенье, что ли, влез в шкаф и долго блевал на свежевыстиранное, но ещё не глаженое бельё. Эта будет визжать, пока не перейдет в ультразвук.

Угадал. Эта визжала так, что во всем квартале лампочки потрескались. Но жрать дала.

Эта новую моду завела. Жрать мне кладет по полпакетика всего. А то «ой, котик, ты по целому не съедаешь, наверное, есть не хочешь». Дурра! Я не несъедаю, я на потом оставляю! Она же мне не раз в пять минут в миску что-нибудь накладывает. Эти как свалят на целый день – и все! А жрать хочется. Вот и приходится оставлять немного, вроде как в заначке.

Ссать не буду, а то под кресло ничего не останется. Пойду, лоток разрою – все равно на сегодня толку от него больше никакого.

Нассал под кресло. Хорошо!

С утра был великолепен. Эта выходит в коридор – и я давай её сумку закапывать. Типа нассал, ага. Она верещала. Ну, я под диван – шмыг. Ржал долго. Я ж не нассал, я так – напугать только. Повелась, повелась.

За ужином Этого кусал за нижнюю лапу. Сильно кусал за голую нижнюю лапу. Реакции ноль. Стал кусать, а потом делать такое Буэээ! – ну, типа, блюю я от него. Этот как заорал! Заныкался по ванную. Ржу. Придётся посидеть под ванной, пока этот не ляжет спать.

Сидел под ванной. Выждал, пока Эти ушли. Нассал под кресло. Нассал под торшер. Нассал под второе кресло. Хорошо!

Бродил по дому в поисках вещей, к которым до сих пор не приложил лапу. Не нашел ни одной. Озадачен.

У меня в сортире коврик есть. Эти его стелили, чтобы красиво было, ага. На самом деле на него гадить удобно. Или наполнитель разбрасывать. Если раскидать грамотно, то адской машине под названием «пылесос» работы не меньше, чем на полчаса. А если его зассать, так как я умею, то коврик будут стирать и потом сушить неделю. Эти через какое-то время догадались, что коврик им чаще геморрой приносит, чем красоту и перестали его стелить в сортир. Но Эти тупые, как валенки. Они не догадались, что такой же коврик лежит в ванной! Изгадил весь! Полностью! То есть совсем! Эта орала так, что у тараканов в соседнем доме барабанные перепонки полопались. Тут же кинулась звонить Этому по телефону: «Ой, котик такое сделал, такое…» А мне что? Мне хорошо, я под ванной сижу, меня там не только рукой – шваброй новой не достать.

Выкрался из-под ванной. Нассал под кресло. Хорошо!

В пятницу с утра учил Эту ходить на четырех лапах, как все порядочные коты. Влез под разложенный диван и стал петь во все горло. Проорал «Мурку», «Чатанугу» и «Владимирский централ». Эта носилась вокруг дивана на карачках и вопила: «Ой, котик, что ты размяукался?». Сколько ни бился – всё равно криво ходит, жопой виляет и шерстью на голове пол подметает. Дурра полная. Ну, хоть жрать дала.

А вчера Эта селедки притаранила. Рыбу-то я ваще не очень, пытались мне Эти всякой там «сёмги-форели» подсунуть – ну дерьмо дерьмом. Но тут что-то разобрало. Гаркнул на Эту – быстренько два мощных шмата мне отвалила. Сожрал влет. Соленая оказалась, зараза. Запил тем, что первое под морду подвернулось – молоком. И коврик стираный Эти зря в туалет положили, да.

Нассал на коврик. Хорошо!