"Так не бывает", - подумала она, дочитав очередной томик Анри Труйя при полуночном свете одинокого бра. Не нащупав в полумраке податливого, плюшевого, шелкового, теплого, пушистого котенка рядом (от которого на руках непременно оставался ланолиновый осадок), она недовольно нахмурилась, отчего на ее миловидном несовременном личике проступила поперечная бороздка, которую она жутко ненавидела.

Расчесав перед зеркалом непослушные кудри (она до сих пор не решила - стоит ли их выпрямлять или, может, окрасить в какой-нибудь каштановый оттенок?), она все еще пребывала в раздумьях. Спать абсолютно не хотелось. Телефон молчал. Только шуршание работающего компьютера нарушала тишину. Муж, как всегда, на работе. Что-то снимает. 

"Интересно, куда подевался этот непослушный комочек счастья? Не иначе, как забрался в шкаф и пригрелся на моем любимом шарфике!"

Девушка направилась в темноту холодного коридора, забыв надеть тапочки. Она пыталась нащупать выключатель, но глаза еще не привыкли к свету. Вдруг она услышала, как что-то увесистое упало на пол и больно поцарапало ногу. Наконец она зажгла свет, на всякий случай отпрыгнув в сторону. На ковре лежал томик ее стихов в замусоленном, кожаном переплете с рассыпавшимися по полу фотографиями, служившими закладкой, и отвалившимися блестками. Девушка нагнулась и аккуратно подняла все с пола, с неподдельной нежностью и материнской любовью глядя на стихи. Она открыла томик на случайной странице и поднесла книгу к глазам. Витиеватые, запутанные, чаще - наклоненные влево, круглые буквы с вензелями. Было что-то инфантильное, розовое и неимоверное светлое в этом.

На губах - улыбка. В глазах, меняющих цвет, - слезы. Спустя минуту, она уже сидела на полу и жадно читала свои же строчки. Удивительно, но она помнила каждый эмоциональный оттенок, каждый завиток своей буквы, выведенный дрожащей рукой, потому что спеша, ведь вдохновение - эфемерно и непостоянно. Надо успеть записать. Погрузившись в чтение, она даже не заметила маленького котенка, приютившегося у ее ног.

"Родиться нужно было раньше", - да, это определенно ее слова. И они актуальны на сегодняшний момент.

Это хрупкое существо, с белой полупрозрачной кожей, огромными, вечно вопрошающими глазами и сказочными волосами не похоже на современную девушку. Скорее, она сошла со страниц французских романов XIX века. "Балы, красавицы, лакеи, юнкера...и вальсы Шуберта, и хруст французской булки"...Но она русская. Потому что душа ее глубока. Так глубока, что в ней можно утонуть. И она никогда не станет прочитанной, как томик стихов, застывший в ее руках, оставляя место многоточиям, ибо ее удел - загадочность...

Я ничего писать не буду -

Сама со временем поймешь,

И будешь (может быть!) повсюду

Ты правду видеть, а не ложь!!! (с) Ю.Б.