Страшная все-таки у нашей страны история. На протяжении десятилетий в людях вытравлялся даже малейший намек на порядочность. На протяжении жизней, по крайней мере трех поколений, выводилась нация трусов, приспособленцев и подлецов. Кто мог выжить за время сталинских репрессий? – только трусы и подлецы. Люди со своей жизненной позицией, отличной от официальной, просто истреблялись физически. Чтобы выжить, ты должен либо затаиться как трус, либо стать подлецом и предателем, который способен закрывать глаза на явную ложь и несправедливость. Сталинские репрессии начались не в 37-м году, и не в в 34-м, со смертью Кирова. Репрессии начались гораздо раньше, в двадцатых. До этого была война, потом революция, гражданская война. Насилие было оправдано ситуацией, действия властей были продиктованы логикой противостояния. Я не говорю, что они были правильными. Они были, по крайней мере, понятны, так как власть себя защищала от конкретной угрозы. В двадцатые же годы репрессии были направлены не на политических противников, открыто ведущих борьбу с существующим строем, а на внутрипартийных оппонентов и на «чужеродных классовых элементов». Мой прадед был таким «чужеродным элементом». В двадцатые был раскулачен, встал на ноги, завел овечек, коня. В тридцатом, как кулак был снова раскулачен и сослан на поселение в Томскую область. Но я не об этом, сейчас я о другом. Наверное, Сталин и его сподручные вовсе не ставили своей целью репрессировать как можно больше простых людей. Это не было необходимо. Просто такое количество репрессированных возникло как побочный продукт той политической борьбы, которую вел Сталин со своими оппонентами. После своей победы, ему было избавиться от своих коллег, чьими руками он загреб жар власти в двадцатые годы. Репрессированные во второй половине тридцатых Тухачевский, Крыленко, другие военноначальники и политические руководители, сами ангелами не были. У них у самих руки к этому времени были по локоть в крови. Это их руками Сталин устранял Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова и других. Их падение было закономерным итогом бурного двадцатилетия после установления советской власти. А потом джин уже был выпущен из бутылки. Этот процесс невозможно было остановить. Не добивать своих сподвижников Сталину было нельзя, иначе с него самого бы спросили. Он это прекрасно понимал. Если бы он в какой-то момент проявил слабость (то есть в нем проснулись бы человечность и милосердие), то следующим бы под нож пошел он сам и на олимп взобрался бы другой, более кровожадный монстр. История бы выглядела несколько иначе. И во второй половине сороковых годов народ с ликованием обожествлял бы другого деятеля, какого-нибудь наимудруйшего и наиславнейшего Лаврентия Павловича Берия. Вот и вся разница. Честные и порядочные люди выбивались первыми. Трусы и подлецы держались дольше. Из всей партийной элиты продержались только Клим Ворошилов и Михаил Калинин. Первый был подлец и трус, второй трус и подлец. Достаточно сказать, что Калинин «проглотил» арест своей жены. Он что, вправду думал, что спал на одной койке с контрреволюционеркой - подпольщицей?
А что было дальше, после смерти Сталина? После хрущевской оттепели, которая стравила немного пар социальных потрясений и снизила накал страха, закономерно пришел Брежневский застой. Людей уже не репрессировали миллионами. Это было уже не нужно. Кровавые годы сталинской диктатуры сделали уже свое дело. Нужно было только поддерживать статус-кво. Для этого достаточно было только лишь изолировать немногих проявлявшихся тогда честных и принципиальных людей. Кого-то сажали в психбольницы, кого-то садили под домашний арест, кого-то выдворяли за пределы страны. Пуганая ворона тени боится.
Удушливая атмосфера застоя не могла сохраняться очень долго. Во-первых, социалистический строй, в отличие от капиталистического, не имел внутренних стимулов для развития. В нем не было конкуренции. Имеется в виду не только конкуренция производителей, но прежде всего конкуренция идей. Социализм изначально не планировался никем как жизнеспособная конструкция. Он планировался как переходный строй на пути построения коммунистического общества. Коммунизм так и не был построен, социализм так и застрял на своем пути в никуда.
Во-вторых, в стране кончились внутренние ресурсы. Что я имею в виду под внутренними ресурсами? Я имею в виду тот творческий потенциал трудолюбия и порядочности, который достался большевикам в наследство от прежнего режима. Да, русский народ был темен и непросвещен, да он был склонен к бунту, «бессмысленному и беспощадному», этим то и воспользовались большевики в семнадцатом. Но русские люди были при всем при том, в своей массе, трудолюбивы, терпеливы и целомудренны. Русский человек готов был пахать от зари и до зари. Именно благодаря его терпению и трудолюбию в стране стала возможна индустриализация, победа над Германией. К семидесятым годам этот потенциал почти иссяк. Большевистскому режиму удалось вывести новый сорт людей – гомо совьетикус. Если говорить об интеллигенции, то это не было поколение Чацких. Это было поколение Фамусовых. Если говорить о людях попроще, то воровать стали почти все. Светлые патриотические идеи уже никого не вдохновляли, коммунистическим лозунгам почти никто не верил. Открыто почти никто не выступал против, но и энтузиазма никакого не было. Удушливая атмосфера приспособленчества парализовала в стране творческую жизнь. Если бы не еще один ресурс, - нефтяной, перестройку пришлось бы начинать лет на десять раньше. За счет высоких цен на нефть Советский Союз продержался лет десять. В начале восьмидесятых все стало рушиться. Все предыдущие ошибки, как давние, так и недавние, такие как война в Афганистане, накопившись, превысили критическую массу. Политическая система потеряла устойчивость. К тому же Горбачев совершил в самом начале своего правления ряд серьезных ошибок и просчетов. Антиалкогольная компания чего стоит. Да и беды стали приходить одна за другой, Чернобыль там…Спитак.
В общем, система рухнула в одночасье, как карточный домик. Колосс оказался даже не на глиняных – на картонных ногах. А это ведь не просто временные экономические трудности, как это было в Америке во времена великой депрессии. Целые пласты общества, несколько поколений потеряли ценностные ориентиры. Был бы Горбачев несколько более прагматичнее и умнее, может быть даже циничнее, возможно все было бы мягче. Ему можно и должно предъявлять претензии. Не в развале системе, конечно, это было предопределено. А в том, что это произошло так болезненно. Если ты хирург, - режь загнивающий палец. А ходить вокруг и ставить примочки, до тех пор, пока гангрена на охватит всю руку - в таком гуманизме заслуги нет.
Про девяностые годы писать сейчас не хочется. Не об этом разговор. Разговор о том, что нужно посмотреть правде в глаза. Мы – вымирающая деградирующая нация. Наше сегодняшнее благополучие – иллюзорно, поскольку зиждется на высоких ценах на нефть и газ. Упади сейчас цены – коллапс будет не меньший, чем на рубеже восьмидесятых – девяностых. А самое страшное, - цинизм и ложь прочно поселились в людях. Кто-то пытается уехать подальше, кто-то пьет горькую, кто-то пытается найти решения проблем в сектах. Лично я почти двенадцать лет провел в одной из сект. Решения своих вопросов я там не нашел.
Что надо делать? А жить надо. Детей растить, родителей уважать, женщин беречь, творчеством заниматься. Раз мы живы, значит, есть еще хоть какой-то шанс на будущее.
А что не надо делать? Врать не надо самим себе и другим. А еще бояться не надо. Ничего не надо бояться.