И было бы много криков, разбитой посуды и ругательств
Я бы часами стояла перед дверью перед тем, как наконец зайти в квартиру и опуститься снова с головой в тебя внутри нее
Я сходила с ума, все на свете легче, чем минута наедине с тобой
Мы вместе не должны существовать, это ведь что-то, что поднимает над облаками и натягивает на лезвие все наши возможные эмоции, а мы гуляем по ним босиком
Я стою перед дверью, переминаясь с ноги на ногу, зная что ждет внутри, и не могу ее не открыть и опять
Ты бы бросал меня по комнате, я царапалась, била тебя по щекам и хватала за волосы
И после посреди всего этого безумия на полу разбросанных цветов и осколков ваз, разрезающих нашу бледную кожу
Ты целовал меня и я чувствовала привкус крови на твоих деснах и все эмоции разрывались и только так я могла объяснить что за секунду зрительного с тобой контакта выгорает 17 квадратных сантиметров моей изнанки
Что твои скулы и линия челюсти для меня как лезвие бритвы, а руки покрыты шипами
И там на полу мне больше не нужно кричать, а ты теряешь все шипы и согреваешь меня и чувствую твою кожу и пульс, бьющийся в синих лабиринтах вен и ты целуешь меня в висок
И каждый день мы гордо носим синяки на наших телах и ссадины над верхней губой и разбитые брови, ведь нет ничего честнее и откровеннее, чем то, что во мне живет к тебе и чем то, что ты единственный можешь меня без остатка уничтожить, но ты улыбаешься, смотришь в глаза и этого не делаешь