[300x207]


От первого брака остались свечи, перевитые серебристыми ленточками и фата.
...(Не смотря на внутреннее эмоциональное сопротивление - буду писать. Никак не возьмусь продолжать. Скребком по душе...).
У нас дома в гостинной (как мы с мамой назывли "Большая комната") в Красном углу находились иконы: Николая Угодника и Божией Матери, под которой во время праздников горела лампада из толстого синего стекла. Мама ежегодно доливала в неё лампадного масла, состав - до сих пор не знаю.
В этом же углу был приколочен "репродуктор" - для тех, кто не знает - это металлическое кольцо с рупором из плотной бумаги с уклоном во внутрь, а в середине электромагнитная катушка с болтом для регулировки громкости. В простонаречьи "Болтушка". Болтушка включалась в радиосеть и целыми днями озвучивала жизнь "вождей" и классическую музыку с качеством первобытного телефона на нитке.
Эта болтушка и выкрикнула: к городу приближаются немцы - бегите, кто куда может... Наша власть опять, по привычке "кинула" простых граждан. Бежать куда не сказала. Побежали со своим скарбом на встречу врагу.
Одно из первых воспоминаний мамы о войне.
С началом в. вышло постановление правительства о запрете в пользовании и изымании у всех принимающих устройств, т. е премников. Все лихорадочно стали избавляться. Мамина знакомая жалея ценный приемник того времени попросила маму спрятать, ну хотя бы в подвале... Сказано - сделано.
Но, поразмыслив, мама разломала приемник топором и бросила останки через забор, но... Там жила "депутатка" (уж не помню чего и от кого). Эта депутатка, чванилась, как обычно и в наше время, своим положением и предположила , что ее хотели уничтожить "адской машиной" - так тогда называлось оружие террористов.
Прибежали в какую-то деревеньку (кажется Чудово - не помню). Попали толи под артобстрел, толи под бомбежку. Побежали от страха назад. Деваться, ведь, некуда...
Дом был занят немцами. Как мама рассказывала, они наших не обижали. Маму называли "матка" и старались при возможности помочь по хозяйству.
В советское время мы были обязаны указывть в графе разных анкет
"был ли в окупации" - нет или да. Моя мама была. Но, я об этом стеснялся.
Калинин был под оккупацией почти два месяца. Удержать его не хватило сил. Наши части обороняли Калинин только два дня -- 13 и 14 октября 1941 года. На город обрушились боевые группы 41-го танкового корпуса вермахта. По Старицкому шоссе в Калинин с юго-запада ворвалась 1-я танковая дивизия немцев, подавляя отчаянное сопротивление немногочисленного советского гарнизона. 1-й танковый полк прорвался в самый центр города, на территорию некогда стоявшего тут кремля, а затем к Волжскому (Старому) мосту. Этот немецкий полк был усилен огнеметными танками и 73-м артполком.
В город вошла немецкая 900-я моторизованная (учебная танковая) бригада, за ней с юга последовали машины 36-й моторизованной пехотной дивизии. Гитлеровцы заняли почти весь город, за исключением северо-восточной окраины. Следом боевые порядки развернули части 9-й армии вермахта.
Как рассказывала мама, через два месяца немцы, помохав рукам запрыгнули на грузовки, весело закричали Nach Moskau, Nach ... Чем дело кончилось - известно из истории...
После ухода оккупантов началась другая история - борьба мамы за выживание. Видимо, на постое в нашем доме оказался офицер химической защиты войск - будущий мой отец Манохин Николай Андреевич. Жил он в Ленинграде, а в Калинин его занесло военное лихолетье, да планы командования. В домашней кладовке после него осталась груда потрепанных книг по химическим отравляющим веществам (ОВ) да, в кроватке я -родившийся 3 марта 1945 года. Роды были тяжелыми, ведь маме было уже почти 45 (родилась она 9 мая). Кормились чем могли (в основном домашней птицей).
Робкие попытки мамы определить меня в ясли или в детский садик не увенчались успехом - я настолько отчаянно протествовал, что она сдалась, и взялась за мое воспитание сама...