Знаете, был такой писатель - величали его Генри Миллер. Писал, чего скрывать, хорошо. Миллер, может быть, единственный писатель во всей истории литературы, о котором можно сказать, что, если бы не его сексуальные чудеса, не было бы, пожалуй, и его литературных чудес. Некоторые его литературные размышления о сексе являются настоящими шедеврами.

Генри Миллер. Сексус (цитаты)

Каких необыкновенных результатов может добиться одна-единственная капля, упавшая
с пениса в нужное место!

Ежедневно мы убиваем наши лучшие душевные порывы. Вот почему у нас начинает
болеть сердце, когда мы читаем строки, написанные рукой мастера, и чувствуем,
что они словно выдраны из наших сердец, ведь наши собственные прекрасные
стремления задушены в зародыше, ибо нет веры в силы, ни дара различать истинную
красоту и правду. Любой человек, когда успокаивается и становится предельно
откровенным с самим собой, способен говрить глубочайшие истины. Все мы
происходим от одного источника. Поэтому нет никакой тайны в происхождении вещей.
Мы все являемся частью творческого процесса, а, следовательно, все мы короли,
музыканты, поэты; просто нам необходимо раскрыться, обнаружить силы, спрятанные
в глубине нас самих.

Если женщина способна возбуждать любовь в одном мужчине, значит, она способна
возбуждать ее и в других. Любить или быть любимой - не есть преступление.
Преступно лишь принуждение человека к вере, что он или она - суть единственные,
кого вы можете любить.

Мод не может трахаться "на лету", когда захочется. По ее мнению, траханье
связано каким-то образом с любовью - может быть, с плотской любовью.

Поверь мне, Валерия - восхитительное создание. Конечно, мозгов у нее ни грамма,
но это небольшой недостаток - у нее есть все, что необходимо мужчине.

Что касается его жены - как я позднее узнал - инвалидность ее заключалась лишь в
том, что ее девственная плева до сих пор на месте.

- Почему ты не можешь встать и спуститься к завтраку? - спрашивала она.
- Не могу - у меня эрекция.

Душа и тело, однако, оказались неразделимы, тем более в половом акте - и это
раздражало ее больше всего. Она вела себя так, как будто, отдав влагалище на
исследование пенису, она теряла что-то, какую-то частицу внутреннего я, деталь,
которую невозможно заметить.

От женщины я хочу, чтобы она сама шла ко мне. Хочу, чтобы она начинала. И не
страшно, если женщина ведет себя слишком смело. Чем отчаяннее она предлагает
себя, тем больше я восхищаюсь ею. Ненавижу девственниц. La femme fatale - вот
мой идеал.

...ментально она была еще девственницей, неспособной устоять перед напором
твердого члена.

Я - заключенный в доме любви, попавшимй сюда не по назначению. Я - Авкуст Ангст,
отращивающий меланхолическую бороду. Я - трутень, единственное назначение
которого выстреливать сперматозоидами в плевательницу гнева. Я добываю оргазмы с
яростью на скулах. Я кусаю бороду, покрывающую ее рот, как мох. Я откусываю
здоровенные куски собственной меланхолии и выплевываю их, как тараканов.

Разговор - это всего лишь предпосылка для иных, более тонких форм общения. Если
последние отсутсвуют, речь мертвеет. Когда двое всерьез намерены общаться друг с
другом, уже неважно, насколько трудна эта задача.

Надежда - губительный знак. Она означает импотенцию.