___________________________________
Глава девятая
Первозданная магия

Истинный путь открытия
не в поиске новых ландшафтов,
а в приобретении нового взгляда.

Дни проносились в бешенном хороводе, расставляя всё по своим местам. И с каждым днём становилось всё холоднее – приближалась зима. Теперь уже по утрам на траве часто лежала серебристая изморозь, а люди зябко кутались в плащи и накидки. Я замечала, что в это время на стыке осени и зимы всегда так – вроде бы ещё жарко одеваться в зимние шубы, но уже и слишком холодно, чтобы ходить в осенних куртках.
На границах Мансура то и дело вспыхивали схватки, горели деревни. Ламбер в спешном порядке отбыл в свои Приграничные владения, чтобы организовать более или менее крепкую оборону. Альвансор со своими людьми набирал армию; Темперлей и Унгаро разъезжали по городам, отдавая распоряжения и организуя оборону. Моргана всё свободное время тратила на пополнение запасов, приготовление заготовок для зелий. Виктор и Неведомый, который оказался князем Игорем, ушли в свои земли, пообещав как можно скорее вернуться со своими отрядами.
Крис почти всё время проводил над картами государства, прикидывая возможные огрехи в обороне. Ему помогала Лидэ, иногда к ней присоединялись и мы с Глебом. На некоторое время замок почти полностью опустел – все занимались подготовкой к скорой войне, но вскоре начали собираться отряды, и у стен города вырос большой палаточный городок.
А я вдруг однажды задумалась над тем, как меня изменил Глеб.
Раньше даже с Ванькой, я не могла себе позволить быть мягкой, слабой (хотя бы временами). Всё равно оставалась некоторая настороженность, даже не по отношению к самому Валялкину, а к окружающему миру. А с Глебом было спокойно, уютно, надёжно. Как тогда в Тибидохсе, когда я наслаждалась закатом, а Глеб обнимал меня (я тогда ещё посчитала, что это Ванька). Мне тогда показалось, что скорее Тибидохс рухнет, чем он отпустит меня.
Вот и сейчас даже на пороге войны, цену которой будем определять совсем не мы, мне было спокойно просто оттого, что он рядом. Иногда, когда я ещё встречалась с Ванькой, я сравнивала Ваньку, Пуппера и Бейбарсова, хотя и не могла не понимать, что ни к чему хорошему это не приведёт.
Гурик всегда жил слишком всерьёз, но по-другому, не так как некромаги, которым многое пришлось пережить. Он ожидал, что каждый следующий момент принесёт ему новое разочарование, испытание и прочее (в то время как некромаги, как я теперь поняла, просто всегда готовы ко всему). Он слишком любил страдать, носиться со своими душевными болячками, придумывая себе трудности там, где их нет. Он изобрёл себе несчастную любовь, хотя на руках у него были все без исключения козыри…
«До того времени, как появился Глеб», - мысленно улыбнулась я.
Или Ванька. Он хороший, очень хороший, но в этом и есть одна из его проблем. Когда мы ещё были вместе, я порой приходила к выводу, что Ванька умнее Глеба, очень точны были его суждения. Вот только дороги в этой жизни у нас были разные. Я никогда бы не смогла стать его женой и жить в сибирской глуши, просто потому, что я по натуре странник, путешественник. Я не могу постоянно сидеть на одном месте.
Хотя мне и нужна надёжность. Забавное такое, противоречивое сочетание – надёжность и перемены. Единственный человек, кто оказался в этом похож на меня – Глеб.
Раньше мне временами вообще не хотелось просыпаться, потому что только там, во сне, оживают те стремления и мечты, которые манят меня. И знаю, что там, за чертой меня ждёт серый день, полный навязанных решений.
Я давно научилась вставать и продолжать бороться, несмотря ни на что: ни на волю небес, ни на слова других, ни на боль внутри. Я научилась поступать правильно и помогать другим тогда, когда сама нуждаюсь в помощи. Я научилась безоглядно верить в нечто, что, наверное, есть внутри меня, потому что даже небеса проверяют меня на прочность.
Я не сильная, но мне просто не оставляют выбора. Мне и раньше хотелось хоть иногда спрятаться за чью-то спину, чтобы кто-нибудь закрыл, защитил меня от холодного ветра и обид, чтобы я могла почувствовать себя нужной, любимой. Да, я сама могу принимать решения, могу жертвовать чем-то, но это совсем не означает, что мне никто не нужен. Даже наоборот. А оставалось лишь глотать тихие слёзы, уткнувшись ночью в подушку, чтобы на следующий день никто и не подумал, что я слаба.
А потом в моей жизни появился Глеб.
И всё как-то перемешалось. Надёжность и перемены, желание быть с ним рядом и страх, любовь и ненависть. Я сильно изменилась, теперь, когда Глеб был рядом, хотя и знаю, что он никогда не станет однозначно добрым и светлым, но мне этого и не нужно. Просто потому, что я люблю его, таким какой он есть, как и он меня.
Как я раньше этого не замечала? Сама не понимаю.
- …вам нужно уехать из столицы, - уговаривал меня Крис. – Хотя бы на время. Вампиры могут предпринять новую попытку похищения, к тому же нужно учиться владеть силами, раз уж вы решили остаться.
- Ты полагаешь, что где-то можно найти место более безопасное, чем город, окружённый армией? – вздохнула я. Они меня уже убедили, к тому же Глеб был полностью согласен с позицией князя.
Сейчас мы с Крисом стояли у городских ворот. Глеб, Унгаро и небольшой отряд сопровождения ждали с другой стороны стены. А сейчас Крис просто закреплял успех в уговорах меня.
- Драконы. Вы отправитесь к ним. – Крис улыбнулся. – Вампиры не рискуют показаться в их горах даже сейчас, когда те находятся на пороге смерти.
- Но мы скоро вернёмся, - заметила я, трогаясь вперёд.


Путь наш шёл через южные степи. На восьмой день пути на горизонте синей акварелью проявились далёкие горы. Но приблизились к ним мы только на следующий день к вечеру. Заночевать решили на опушке леса, даже Унгаро решил не рисковать, выискивая в ночи тайные тропы, к тому же на это требовался о его словам ещё день, к тому же это было не совсем вежливо.
Едва мы вступили по сень деревьев, как я стала явственно ощущать пристальное внимание, драконы не любили чужаков и не охотно пускали их в свои святые святых. Горы были на редкость необычны, в чём мы довольно скоро убедились. От камней шёл холод, но где-то в глубине камней билось и пульсировало пламя, причудливо ощущающееся под «ледяной» коркой камня.
Унгаро рассказал, что горы драконов самое древнее место в Мансуре и Диларине, древнее их есть всего одно место – Великое озеро Неведомых, глубиной несколько километров. Совершенно неожиданно из-за поворота выросли мраморные стены города. Ворота не охранялись, вернее самих створок не было совсем – только необъятная резная арка розового мрамора.
В город мы вошли втроём, сопровождающие не рискнули заходить без приглашения. На встречу нам вышел всего один человек. Высокий, с совсем юным, но усталым лицом и глазами глубокого старика, в бледно-зелёной свободной рясе с широкими рукавами. Как маг я почувствовала, какая сила от него исходит.
Унгаро низко поклонился ему.
- Какая честь магистр, - сказал он.
- Страшные вещи творятся в мире, друг мой, - заметил человек, останавливая ненадолго взгляд на каждом из нас. У него был низкий, приглушённый, немного шипящий голос, словно он говорил шёпотом, но слышно было его не хуже, чем если бы он кричал. Казалось, что голос того, кто много больше мужчины, заключён в его теле. – Представишь меня своим спутникам?
- Таня, Глеб, знакомьтесь, магистр Миракс, - лукаво улыбнулся Унгаро. – Старейший дракон Доминиона.
- Ты ничего не рассказывал им о нас, - гулко рассмеялся дракон, глядя на наши вытянувшиеся лица. – Они наверняка ожидали увидеть перед собой огромных ящеров.
Это был даже не вопрос.
- Все кто приходят впервые в Доминион удивляются, увидев перед собой нас в человеческом обличье, - говорил Миракс, пока мы шли по главной улице города, широкой, словно многополосное шоссе. – Мы давно уже не покидаем наших улиц, а наши друзья и помощники не распространяются о нашей жизни. Способность принимать человеческое обличие давнее и забытое ныне свойство драконов, а рядовые жители Мансура всё ещё представляют нас гороподобными ящерами, которые уже вовсе не могут двигаться под действием проклятья.
- То есть вы хотите сказать, что на вас не лежит проклятье? – сразу напрягся Глеб.
- Нет, но не всё так просто и очевидно, - вздохнул старый дракон. – Просто проклятие действует несколько иначе, чем представляется обывателям.
- И в чём же его действие? – заинтересовалась я.
- Мы не можем больше летать, - грустно заметил дракон.
- То есть? – удивилась я.
- Раньше мы могли принимать человеческий облик, но дело в том, что в этом облике мы не можем ни полноценно использовать свою магию, ни иметь потомство. Драконы живут много дольше людей и даже магов и в их собственном обличье, но только в драконьем обретают свою истинную мощь и суть. Понятно?
- В общих чертах, - осторожно кивнула я.
Да, не слишком весёлая участь – быть заточённым в чужом теле.
- Но вампиры же не рискуют приблизиться к вашему городу, почему вы не хотите помочь в войне? – спросил Глеб.
- Мы хотим, но уже не можем, - покачал головой Миракс. – Наша сила поддерживается на некотором уровне только в пределах города, но то, что лежит в его основе, не сможет долго поддерживать нашу жизнь и силу где-то ещё. Если исчезнут драконы, исчезнет и древний Мансур, потому что мы одной основы.
- А почему остальные не захотели входить в город? – полюбопытствовала я. – Вы им не позволяете?
- Сюда могут войти лишь немногие. – Заметил Унгаро. – Сами драконы, люди, рождённые при определённых условиях – друзья Драконов, либо те, кому позволено войти, как ты…
- Как я? – удивилась я. – А Глеб?
- Довольно вопросов, - отрицательно покачал головой магистр. – Вам пора…
- Магистр, магистр! – бегом приблизился к нам ещё один человек. Я повнимательнее присмотрелась к нему – нет, точно человек. – Госпожа Мирабелитт при смерти!
Все, и мы тоже, поспешили следом за магистром, который с огромной скоростью проносился по улицам. Мы вошли в большой дом без перегородок. В одном углу было сложено золото, в другом располагалось вполне человеческое жильё.
- Мы всё ещё никак не можем избавиться от драконьих привычек, - пропел гулкий голос позади меня. Я обернулась и увидела стройную высокую деву с мудрыми глазами и поняла – тоже дракон. У неё были длинные чёрные волосы, синие миндалевидные глаза и тонкие руки.
- Июшу? – повернулся к драконице магистр. – Надежды нет?
- Нет, брат мой, - грустно кивнула та. – Иди к ней, а провожу наших гостей.
Она плавным жестом пригласила нас выйти на улицу.
- А магистр Миракс, правда ваш брат, или у вас просто в ходу такое обращение? – спросила я.
- Нет, мы родственники, - грустно улыбнулась женщина. – Наверное, последние кровные родственники среди драконов. Но давайте не будем об этом, поговорим лучше о вас.
- О нас? – приподнял бровь Глеб.
- Мы давно ждали вас, - пояснила Июшу. – Ещё с тех самых пор, когда Лаутар пришёл к нам получить несколько уроков магии. Тогда он был ещё тёмным, но мы смогли ему помочь выбрать правильный путь. Жаль, что он покинул нас в такое непростое время, впрочем, он всегда знал, на что шёл…
- Вы знали Лаутара? – заинтересовалась я.
- Да, я хорошо помню его. Был холодный, осенний вечер, когда он «постучался» в наши двери. Весь промокший, но с горящими глазами. Он попросил о помощи, и мы не смогли отказать. Лаутар хорошо учился, быстро усваивал знания, но покинуть ему нас пришлось раньше, чем он окончил учёбу – его отец-князь умирал.
- Откуда вы знали, что мы придём к вам? – спросил Бейбарсов.
- Единственное качество, над которым оказалось не властно проклятие – провиденье, - говорила драконица, пока мы поднимались к замку, в котором нам предстояло теперь жить. – Мы знали, что на пороге войны придут двое из иного мира, от выбора которых будет зависеть судьба нашего мира.
- Мы ничего не знали об этом, - покачала головой я.
- Конечно, - кивнула Июшу. – Мы не хотели давить на вас, это было бы не справедливо. Но вы остались, а значит, у нашего мира ещё есть шанс.
Мы как раз подошли к комнате.
- Теперь вам стоит отдохнуть. Завтра начнутся уроки и тренировки. – Посоветовала драконица.
- А можно задать ещё один вопрос? – решилась я.
- Какой?
- Как могут… м-м-м, - я пыталась подобрать верное слово.
- Ещё почти дети, - подсказала Июшу.
- Да. Как могут ещё почти дети изменить судьбу целого мира? – спросила я.
- В своё время ты всё поймёшь, - улыбнулась она. – У вас гораздо больше сил и мужества, чем кажется. Чем даже вы сами считаете. И, Таня, запомни одну вещь.
- Какую?
- Одна песчинка может склонить чашу весов, один человек способен изменить исход сражения. Чего уж говорить про двоих? Да ещё связанных такой крепкой связью…


Потянулись долгие дни школы драконов и тренировок.
Интересно, что лес возле Доминиона давно облетел, а в самом городе царили разве что несколько прохладные дни. Но чаще было пасмурно, чем ясно. С раннего утра и до полудня, потом обед и снова часов до пяти нас обучали азам драконьей магии.
- Эта магия не та, к которой привыкло большинство магов, мы даже не называем её таковой. Это Воля и Слово, - вещал Миракс, с нами занимался в основном магистр, изредка его сменяла Июшу или ещё кто-то из драконов помоложе. – Наша магия – талант, замешенный на крови и чувствах. Для того чтобы использовать её, нужно быть спокойным, уверенным и собранным. Тогда можно безбоязненно собирать силу стихий, потому что стихии помогают лишь достойным, те, кто выказывает перед ними душевную мелкость, никогда не добьются ничего. Запомните, стихии нельзя приручить, подчинить, использовать, можно лишь простить их о помощи, тогда они сами укажут путь.
- Если знать, как правильно простить, - добавляла Июшу. – То даже неопытный маг может справиться с более сильным, потому что ему будут помогать стихии. А стихии это то, из чего состоит всё в этом мире, и в других мирах тоже. Все мы произошли из одного корня, но многие знания забылись под покровом веков…
Времени на то, чтобы просто поговорить оставалось не так уже и много, но здесь всё равно было хорошо. Кроме того, Унгаро обучал Глеба фехтованию и прочим азам воинской премудрости, я не совсем понимала, зачем это нужно, но с комментариями не лезла.
- Маг не должен всецело полагаться на магию, - прошелестел голос, похожий на шёпот листвы. – Магия только часть человека, и нельзя этой частью подменять остальные.
Рядом со мной стояла девочка лет десяти. С тугими льняными локонами, серьёзными серыми глазами и большим пухлым ртом. Дракон. О возрасте драконов судить было трудно, то, что в человеческом обличии он казался на вид ребёнком, ещё не означало, что прожил он меньше трёх-четырёх тысяч лет. Всё зависело лишь от силы организма в людском обличии.
- Тиулиндэ, - представилась юная драконица.
- Таня.
- Ты очень любишь его, да? – прямо спросила она меня. Драконы вообще не хитрили без причины, скорее они могли прямо сказать тебе, что этого ты знать не должен, чем изворачиваться и лгать. Я кивнула. – У него душа и сила дракона. Такое редко встречается у людей.
- Душа дракона? – переспросила я.
- Да, мы всегда чувствуем суть человека, если находимся достаточно близко к нему, - Тиулиндэ лукаво улыбнулась. – И если у нас хватает на это сил.
- И что же ты видишь? – заинтересовалась я.
- В нём или в тебе?
- И то, и другое, - в тон ей откликнулась я.
- Я же говорю, у парня душа и сила дракона, он лишь недавно вернул её себе и ещё не знает всей её мощи, и всей ответственности, - драконица смахнула со лба навязчивую прядку волос.
- Но что это всё значит? «Душа дракона», «недавно вернул»?
- С этим разбираться вам придётся самим, - наивно улыбнулась она. – Вы всё поймёте…
- Когда придёт время, - закончила я любимую поговорку драконов.
- Ну, вот, уроки Миракса приносят свои плоды, - заметила Тиулиндэ. – А ты… В тебе сила хаоса, сила Света, сила Тьмы, всё так перемешено. А в остальном… Впрочем скоро ты получишь ключ к своим вопросам.
- Как скоро? – усмехнулась я. – У драконов и у людей разные понятия о времени.
- В своё время, в своё время, - тряхнула кудрявой головой драконица.
- Я вижу, вы уже подружились? – спросила Июшу, опускаясь рядом со мной.
- Можно и так сказать, - ответила я, глядя, как Тиулиндэ накручивает на палец длинный локон.
- Вот и отлично, тебе будет не так скучно, когда он уедет, - заметила Июшу, кивая в сторону Глеба.
- То есть уедет? – спросил Глеб, приближаясь к нам. – Не помню, чтобы я куда-то собирался.
- Князь просит Унгаро приехать, мы с магистром решили, что ты уже достаточно знаешь для того, чтобы твой дар сам раскрывал себя.
- Я польщён, - ехидно прищурился Глеб.
- Унгаро продолжит твоё обучение в процессе, - заключила драконица, поднимаясь и уводя за собой Тиулиндэ и Унгаро.
Мы остались одни.
- Интересно, почему меня тогда оставляют здесь? – недовольно спросила я, когда они ушли. Что я остаюсь было понятно сразу, хотя Июшу открыто об этом и не сказала…
- А мне так будет даже спокойнее… - вздохнул Бейбарсов. – Не хочу, чтобы ты была там, если что-то случиться…
- Ага, умный, - нахмурилась я. – А я, значит, волноваться за тебя не буду, да?
- Ну… - протянул Глеб, но не выдержал и улыбнулся. – Мы собирались до дна выпить чашу этого мира, ты помнишь?
- Помню, помню, но спокойствия мне это не прибавит.
- Если ты захочешь, чтобы я остался, я останусь, - помолчав, сказал Глеб.
- Велико искушение, но я не буду этого говорить, - грустно вздохнула я, поплотнее прижимаясь к любимому. – Ты там только не забывай носить тёплый плащ, а то ещё заболеешь некстати, пропустишь все стрелы…
Бейбарсов рассмеялся и поцеловал меня, нежно прижимая к себе.
На следующий день нас освободили от занятий. После завтрака Глеб отозвал меня в сторону.
- У меня есть сюрприз для тебя, - улыбнулся Бейбарсов.
- Какой? – полюбопытствовала я.
- Закрой глаза, - распорядился он, я подчинилась. Тогда Глеб подхватил меня на руки.
- Зачем? – удивилась я.
- Не открывай, - велел он снова, и куда-то понёс меня.
Когда мы добрались до места, он бережно опустил меня на землю и сказал:
– Теперь можно.
Я открыла. Прямо предо мной, норовисто бил копытом огромный крылатый конь.
- Пегас? – спросила я тихо, голос от восхищения перехватило.
- Да, Унгаро говорил, что они держат нескольких на всякий случай, - довольно прищурился Бейбарсов. – Я попросил одного.
- Здорово! – искренне рассмеялась я. – А на нём можно летать?
- Конечно, а зачем бы я иначе его брал?! – усмехнулся Глеб.
Он ловко вскочил на спину пегаса и подал мне руку, помогая сесть.
Конь оттолкнулся от земли и спикировал с края обрыва, на котором мы прежде стояли. Сначала казалось, что конь не успеет раскрыть крылья, земля стремительно приближалось, но… упругий толчок, и мы понеслись в высь.
Это было прекрасно, но и немного страшно: седла и уздечки не имелось, и я боялась соскользнуть вниз. Один раз мои опасения едва не сбылись, но меня удержали сильные руки Глеба. И я вспомнила давний сон в Тибидохсе, мы с Глебом тогда ещё не были вместе, и я со смущением думала, кто же поддерживает меня.
Решив ещё раз рискнуть, я откинула голову назад, пытаясь найти губы Глеба. Мне это удалось.
Мне вспомнился давний сон. Вот и провиденье будущего…
На следующий день Глеб, Унгаро и половина местных друзей драконов отбыла в столицу, чтобы принять участие в войне. А я осталась. И вдруг поняла, каково это провожать дорогих и любимых людей туда, откуда они могут уже не вернуться. Но, несмотря на это, я только обняла Глеба на прощание, не выказывая бури чувств и эмоций, бушевавших глубоко в моей душе.
- Ему так будет легче, - сказала Тиулиндэ, заглядывая снизу вверх в моё лицо.
- Я знаю, - тихо ответила я. – Я знаю…
Глеб сидел прямо, даже слишком, словно сдерживал желание обернуться, но у самой кромки леса не выдержал, но я только улыбнулась ему и махнула в ответ. А в глубине души дала сама себе клятву, что это первый и последний раз, когда я отпускаю его так, в следующий раз, если возникнет необходимость, я отправлюсь вместе с ним. А сейчас единственное, что мне остаётся – верить, ждать и как можно лучше готовиться, чтобы поскорее быть вместе с ним.


Звон оружия стал таким привычным…
Он уже и забыл, когда последний раз крепко спал, не вслушиваясь в темноту, не ожидал сигнала колокола. Если колокол всё же гудел, то он быстро вскакивал на ноги, натягивал кольчугу и сапоги и спешил на стены с остальными жителями города. Там мечом или магией, он убивал…
Как наивно было думать, что он сможет уйти от этого… что никогда ему больше не придётся хладнокровно убивать. Но он убивал, потому, что так было надо, невзирая на личные симпатии и антипатии, чтобы сохранить жизни людям, которые стали для него семьёй.
Единственное, чему он бывал рад в такие минуты, что она жила в стороне от этого, в городе драконов. Он скучал, очень скучал, но старался ничем не выдать этого в письмах, которые писал ей, потому что знал, что тогда она бросит всё и примчится обратно в столицу. Просто потому что любит.
И он её любил, потому и не говорил, как тяжело здесь приходиться.
Потому что огонь этой безумной войны не должен коснуться её, опалить своим не щадящим огнём её светлые глаза, чистое лицо.
В череде тяжёлых мрачных дней, когда город пылал, вспыхивая от огненных стрел вампиров, когда улицы наполняли стоны раненых, когда колокол гремел каждую ночь, не умолкая, единственное, что поддерживало и вело его – мысли о ней.
Он засыпал и видел её мягкое лицо, её лучистые карие глаза…
Их, этих глаз, не должна коснуться война, потому что их свет, это свет звёзд, которые ведут путников ночью. Если этот свет исчезнет, то один путник уже точно не найдёт дороги…
Она спасла его от тьмы, которую сулила некромагия, она верила в него, когда он сам в себя не верил. Когда они прощались на опушке леса, то она ничем не выдала, как ей тяжело, разве что сжала руку чуть крепче, чем надо, смотрела в его глаза на секунду дольше. Как хотелось всё бросить и вернуться в Доминион, к ней, но он знал, что сделает это лишь в том случае, если они одержат победу.
Он знал, что они смогут. Иначе нельзя.
Он слишком многое не успел сказать, поэтому он должен вернуться, чтобы сказать всё то, что боялся сказать раньше, сделать то, на что раньше не хватало времени. Этот мир изменил его. Теперь он был уже не насмешливым мальчишкой-некромагом, не пылким влюблённым, а тем, кого он ещё не понял до конца, не осознал, но и при всё при этом знал – он был тем, кем родился, кем был все эти годы в глубине души. Он увидел, наконец, своё истинное лицо.
Его глаза больше не были пустыми и ничего не отражающими. Теперь в них чётко появилось отражение, лицо.
Теперь нужно было только выдержать.
Чтобы сказать ей, что это лицо – её…


Почти всё моё время отнимали занятия. Они, похоже, стали даже более интенсивными чем раньше. Чтобы я могла лучше понять магию драконов, Миракс рассказывал мне легенды и истории. Июшу, ставшая моим основным преподавателем, учила контролировать силу, искать новые пути, придумывать нестандартные подходы к решению задач.
Она могла часами спокойно и терпеливо объяснять мне задачу, а потом разбирать решения и исправлять мои огрехи, которых всегда бывало достаточно. Правда, одному полезному свойству она меня всё-таки научила – относиться к магии не просто как к силе, которая позволяет облегчить жизнь, но как к великой мудрости, ключу к пониманию мира и себя.
Я пыталась познать как можно больше в самые короткие сроки, поэтому попросила Тиулиндэ о помощи, теперь каждый вечер она тренировала меня. Правда, заклинания у драконов были не в ходу, они считали, что у каждого человека своя душа, а значит свои заклинания, но я довольно быстро научилась концентрировать Волю, тогда заклинания рождались сами. Но, несмотря на мои несомненные успехи, знания драконов, казалось, не имели границ, и чем больше я узнавала, тем больше новых тайн вставало предо мной.
Тем временем Мансур пылал.
Вампиры согнали огромное войско, Крису пришлось сдать Приграничье, вампиры заплатили за него основательную цену. Драконы всё чаще собирались на советы, на которые посторонним, читай – мне, вход был запрещён. Тогда я поднималась на городскую башню и оттуда пристально вглядывалась в горизонт, стараясь с помощью обострённого магического зрения увидеть хоть что-то.
Глеб присылал голубей обычно раз в несколько дней, но иногда писем не было неделю и больше, или они получались очень короткими и отстранёнными, тогда я понимала, что Словен снова в осаде. Мне хотелось вернуться, но драконы не пускали, а сама я бы ни за что не смогла бы найти выход из леса.
Я отправляла письмо и ждала, ждала, ждала... Едва кончались занятия, как я поднималась на башню, стараясь увидеть белую точку птицы, спешащую к городу драконов. Но чаще всего её прилёт заставал меня в других местах, тогда письма мне приносила Тиулиндэ.
Я долго не решалась открыть письмо, просто держала его в руках, потому что письма оказывались гораздо короче, чем хотелось, и заканчивались прежде, чем у меня получалось узнать из них, что происходит в государстве.
Всё чаще мне вспоминался Тибидохс. Преподаватели, друзья, враги. Это было то самое детство, которое мы сначала не ценим, желая, чтобы оно поскорее прошло, а потом тщимся вернуть. С улыбкой я вспоминала даже нашу последнюю с Ягуном ссору. Когда мы вернёмся – не хочу говорить «если», слова материальны – когда мы вернёмся, я первым делом поговорю с ним, объясню всё, что смогу выразить словами.
Так пролетело ещё два долгих месяца.
Пришла весна, в лесу под горой распустились первые клейкие листья, вернулись птицы, и воздух снова наполнился их звенящими точно колокольчики голосами.
Миракс рассказывал что-то из истории Мансура, хотя я почти его не слушала. Писем от Глеба не было уже две недели, и я всё ломала голову над тем, что могло случиться.
- Вера – вот то, на чём основывается магия, - неожиданно сказал Миракс. – Именно вера объединяет магию и жизнь, переплетая их в хитроумном узоре, который даже мы, драконы, не можем разобрать полностью.
- Что? – переспросила я.
- Я знаю, что тебе нелегко, - заметил магистр. – Но ты всё равно должна верить. Ничто не потеряно там, где есть вера, а вера есть всегда. Она внутри, нужно только найти её в себе. Но если ты потеряешь веру, то ни один маг, ни один чудотворец не сможет тебе помочь. Поняла?
Я кивнула.
- Тогда, думаю, нам на сегодня стоит прерваться, - вздохнул дракон, направляясь к выходу из зала, где проходили наши занятия.
Я неспеша последовала за ним, размышляя о том, каким образом магистр узнал, о чём я думаю. «Жаль, что магия кольца в этом городе не действует, - вдруг подумалось мне. – Хотелось бы услышать голос деда».
Возле дверей меня поджидала Тиулиндэ. В руках у неё был письмо.
- Только что пришло, - сказал она, протягивая мне его, а я вдруг ощутила смутную тревогу.
«Таня! Крис ранен, - гласили буквы всё тем же, знакомым почерком Глеба. – Мне пришлось принять на себя командование (Совет настоял). Через три недели снова соберу Совет. Прости, что так долго не получалось писать, как-нибудь потом, при встрече, я тебе всё расскажу. Не скучай там без меня! Люблю. Глеб».
И всё.
- Я возвращаюсь в Словен, - наконец, сказала я молчавшей Тиулиндэ.
Она лишь кивнула.
Вечером, когда я собирала свои нехитрые вещи, ко мне пришли Июшу и Миракс, они стали уговаривать задержаться в городе драконов ещё на две недели, чтобы закончить бучение. Я, скрепя сердце, согласилась.
Меня, действительно, учили. Но совсем не так, как раньше. Это было больше похоже на обмен мыслями. Я сначала удивилась, почему раньше мы не использовали эти методы, но потом, после не слишком приятных последствий (тошнота, головокружение), прекрасно всё поняла. Правда, на следующий день большинство знаний мне припоминались смутно, либо не вспоминалось вообще. Тиулиндэ объяснила, что они сами придут в нужный момент.
Провожать меня вышли всем городом. Со мной отравлялись несколько друзей драконов (за всё время пребывания в городе, я так и не узнала, чем они занимаются – надо будет, потом спросить у Унгаро). На прощание Тиулиндэ подарила мне небольшой кинжал белоснежного цвета, на котором только при свете солнца можно было прочесть непонятные руны.
- До встречи! – крикнула я, пришпоривая коня.