Глава одиннадцатая
Возвращение на круги своя

Cuando nos somos atrevido,
muchos miran, como a los tontos,
y algunos sonrien en la respuesta.
- Когда мы смеёмся, то многие
смотрят на нас как на глупцов,
но некоторые улыбаются в ответ.

Я очнулась и тотчас же поняла, что произошло сиё знаменательное событие в довольно странном месте.
Было пасмурно, холодный осенний ветер трепал волосы и пробирался под слишком лёгкую для этой погоды одежду. По небу бежали цепочки низких, серых облаков, а земля кое-где была влажной, в ямках собирались лужи. Лес скрипел и стонал, вызывая не самые приятные ощущения. Похоже, был уже поздний вечер, потому что в редких разрывах туч проглядывало довольно тёмное небо. Хотя можно ли сказать точно – утро или вечер? Разве что только с помощью интуиции.
- Вот мы и дома… - тихо сказала я, но Глеб услышал.
Да и сложно было не услышать – он бережно держал меня на руках.
- Да уж. Прощай воля, здравствуй Тибидохс, - несколько мрачно заметил он, осторожно опуская меня на землю.
- Да ладно тебе! – я прижалась к нему. – Наше место здесь, а не там…
Хотя сама не была уверенна в том, что всё именно так, а не иначе. Мне так будет не хватать Криса, советников, Миракса, Июшу, Тиулиндэ и Яги, мы так и не видели её после войны…
- Я что потеряла сознание при переходе? – спросила я, но ответ получить не успела.
- Таня! Глеб! – от Тибидохса спешил взволнованный академик. – Вы вернулись!
- А что, что-то не так? – осторожно спросила я.
- Прошло уже два с лишним месяца, а от вас ни слуху, ни духу! – скрипнул Поклеп, пришедший вместе с Сарданапалом.
- Два месяца?! – поражённо спросила я. – А у нас вышло, что не меньше, чем полгода…
- Это всё разница во времени, - заметил академик. – Просто мы, хм, несколько волновались за вас. Ни одно гадание не помогло узнать, как у вас дела. Может, пройдём в мой кабинет, там и поговорим? – предложил Сарданапал.
- Я пойду с вами, - согласился Глеб. – А Тане лучше отдохнуть.
- Я тоже пойду, - возразила я. – Надеюсь, мы не будем слишком вдаваться в подробности.
- Уверена? - тихо сказал Бейбарсов, он знал, что за последнюю неделю нам толком не удалось отдохнуть, все силы отдавались восстановлению столицы.
- Как всегда, - кивнула я. Ответ из серии: понимай, как знаешь.
Тибидохс ещё не спал.
Где-то гудели голоса учеников, не ясным эхом прокатываясь по гулким коридорам старого замка. На встречу нам попался Ржевский, увернувшись от заклинания Поклепа, он унёсся по переходам, громогласно возглашая:
- Они вернулись!!!
В кабинете Сарданапала уже собрались все преподаватели.
- Танька! – радостно бросился мне навстречу Тарарах. Значит, он уже вернулся, а выходит, что и Ванька тоже уже в Тибидохсе. Оптимизма мне это не прибавило. Хотя и не удивило особо – всё же нас не было довольно долго.
Мы, не слишком вдаваясь в подробности, рассказали обо всё, что произошло за последние полгода (или два месяца?). Рассказывал в основном Глеб, я только изредка вставляла комментарии, отвечала на вопросы. О своих отношениях мы старались не говорить, не сговариваясь, пропуская соответствующие моменты.
- Интересно, - проговорил Сарданапал.
- Что именно, академик? – уточнила Медузия.
- В этом мире интересный мир магии, - охотно пояснил он. – А вы сможете использовать её в нашем мире?
- Миракс говорил, что это магия не зависит от мира, только от человека, у нас её просто давно не использовали, - Я пожала плечами. – Я могу попробовать…
- Давай лучше я, - улыбнулся Глеб. – Ты и так устала.
Я только кивнула. Пусть он устал не меньше, а может и больше, всё равно приятно побыть иногда слабой. Иногда. Это ключевое слово.
Глеб на мгновение прикрыл глаза, и я почувствовала, как он собирает силу, концентрируется на пространстве вокруг. На его руке весело заплясали алые язычки пламени.
- Значит, ты можешь теперь тоже, что и до потери магии? – поинтересовался академик.
- В общих чертах, - кивнул Глеб. – Только по-другому. Многие навыки сохранились, только силы я при этом использую другие.
- Интересная стихийная магия, - заметила Ягге. – Когда я была молодой, то ещё рассказывали о людях, обладающих вашей силой, один раз я даже встречалась с ними. Но эти знания, как и многие другие со временим забылись.
- Зато теперь у нас есть шанс их воскресить! – улыбнулась Медузия. – Если, конечно, ребята захотят.
- А почему бы и нет? – пожала плечами я.
- А как обстоят дела с проклятием? – спросил Сарданапал, я давно ждала этого вопроса, но обсуждать его при Поклепе и остальных преподавателях не хотелось. Правильно истолковав мой взгляд, Сарданапал добавил: - Оставьте нас, пожалуйста, наедине.
Медузия выходила с не самым довольным лицом, мягко говоря. Обычно у них с академиком секретов друг от друга не было. Все преподаватели, за исключением Ягге вышли.
- Ничего не вышло, - с горечью заметил Глеб. – Мы так и не разобрались в его сути, не смогли понять, кто наложил заклятие, зачем, что делать.
- Драконы тоже не смогли помочь, - вздохнула я. Мы даже не знаем точно, почему попали в другой мир, а не в прошлое.
- Я думаю, вы всё равно не зря попали в тот мир, - улыбнулся академик. – В нашей жизни вообще не бывает случайностей, всё зачем-то кому-то нужно. Только вот причинно-следственные связи установить часто довольно сложно, а уж понять, зачем конкретно это было нужно, а главное кому… Вы со временем поймёте, сколько узнали о себе там.
- Возможно, - не стала спорить я. – Хотя там меня занимал другой вопрос.
- Какой?
- Почему мы стали людьми, которые уже жили в том мире, – ответил за меня Глеб, мы ни раз с ним это обсуждали.
- Да, а ещё, почему мы не потеряли память, - добавила я. – Вы ведь не находили у себя Романа и Василису, иначе не волновались бы так за нас, верно?
- Да, - ответил Сарданапал. – Но все миры разные и действие у них своё. А почему вы стали теми, кто там уже был? Скорее всего, просто они наиболее походили на вас по душеным и прочим качествам, но точно этого никто не может знать. Ведь даже там вы предстали с несколько искажёнными собственными чертами, но всё равно похожие на себя…
- Сарданапал, им нужно отдохнуть, - недовольно заметила Ягге, выпуская кольцо дыма из своей любимой трубочки.
- Конечно, конечно, - поднялся академик. – Сфинкс проведёт вас, а то, наши студенты и аспиранты замучают вас своими расспросами. А разговоры подождут до завтра.
- Спасибо, - сказала я, выходя.
Мы неспеша вышли из кабинета академика. Золотой сфинкс уверенно вёл нас по закоулкам Тибидохса, словно в первый раз, когда я прилетела сюда. Всё такой же высокомерный, отстранённый, а на деле почти обычный кот, только вот размером побольше. Из стен любопытно выглядывали призраки.
- Ты пойдёшь к себе? – поинтересовался Глеб.
- Чтобы Пипа меня всю ночь расспрашивала? – усмехнулась я.
- Вот и я подумал, что у меня будет спокойнее, - хмыкнул Глеб.
Мы вслед за сфинксом поднялись по лестнице Атлантов и, миновав Зал Двух Стихий, вышли в Общую гостиную. Там стоял такой гул, словно это были не ученики, а целый улей пчёл, но едва мы вошли, как всё стихло.
Да, мало приятного идти в напряжённой тишине, когда на тебя в упор смотрит сотня пар глаз. Тибидохсцы выглядели как лопухойды, впервые в жизни увидевшие призрака. Точно такими же взглядами осматриваются и первокурсники, впервые попавшие в Тибидохс.
Пипенция круглыми глазами осматривала меня с ног до головы, интересно, что она там такое увидела? Ленка Свеколт и Глеб обменялись приветственными кивками, Катя приветливо улыбнулась мне.
Я же осторожно высматривала другие лица, но ни Ваньки, ни Ягуна не было. Это и радовало, и смущало. Всё в том же гробовом молчании под пристальными взглядами мы проследовали к коридорам, в которых располагались комнаты тёмных. Вскоре мы уже входили в комнату Глеба.
С тех пор, как я была здесь последний раз, ничего не изменилось. Всё тот же плащ на дверце шкафа, мы его так и не успели убрать, слишком быстро пришлось собираться; кровать так и осталась примята, а на столе валяется в беспорядке бумага… Только вот пыли заметно прибавилось.
- Надо будет потом прибраться тут, - со вздохом заметила я. – Пыли накопилось – мрак!
- Да, - откликнулся Глеб. – Но, я надеюсь, что ты не собираешься заниматься этим прямо сейчас?
- Нет, сейчас я лягу спать, - сказала я, вытаскивая шпильки из волос. – А всё остальное будет завтра…


Я осторожно открыла глаза, вспоминая, где нахожусь. Рядом спал Глеб, а я даже не заметила вчера, когда он лёг. Так устала, что уснула почти мгновенно.
Вот мы и вернулись.
Даже если забыть о том, что предстоит – о разговорах с Ягуном, Ванькой, от вопросов теперь никуда не уйти. Хороша была идея искать способ вернуться домой, вот только никто не знал, что всё произойдёт так сразу. Я даже не успела подготовиться (и, прежде всего, морально) к возращению. А сейчас впереди ждёт столько проблем…
Я одела вчерашнее платье – всё равно другой одежды у меня здесь не было, а идти в комнату к Пипе я не горела желанием, поверх накинула плащ Глеба (думаю, против он не будет) и решила прогуляться.
- Ты куда? – сонно спросил Бейбарсов, когда я пыталась, как можно бесшумнее выйти из комнаты.
- Хочу прогуляться, - улыбнулась я, подходя и нежно целуя его в щёку.
- Тебе составить компанию? – зевнул Глеб.
- Нет, спи, я просто хочу подышать свежим воздухом, - сказала я и вышла.
Выходила я с улыбкой. Вот так всегда – никак не могу уйти, чтобы он не заметил. Глеб даже спит словно наполовину, а наполовину прислушивается к тому, что происходит вокруг. Расслабленный и одновременно собранный. Это было одно из его самых ярких качеств – всегда быть на чеку, но без напряжения, без нервного оглядывания. А ещё Глеб в любой ситуации умудрялся выглядеть естественным.
Забавно, с ним можно было быть собой. Можно было молча сидеть рядом, или читать, или бродить в одиночестве по берегу, и никто не обвинял тебя в равнодушии, не ревновал без причины. Он слишком уважал себя, чтобы устраивать истерики, если и злился, то только потому, что я излишне рисковала. Но тут у него были поводы. Хорошо хоть, переделывать меня он не пытался. В отличие от некоторых.
Я тоже не допускала этой главной в любых отношениях ошибки.
Когда Глеб был мне нужен или ему хотелось быть рядом, он всегда находил меня. У меня же не всегда получалось быть настолько чуткой, возможно со временем я и смогу научиться…
Или можно было быть немного легкомысленной, похожей на других девушек, или вдруг пуститься ночью в поход по остову, за «очень нужной» вещью или новым впечатлением. Глеб не бывал гиперзаботлив, но рядом с ним всегда было надёжно – и в нашей комнате, и во время битвы.
Удивительно, а раньше я и вовсе не подозревала, что можно быть счастливой просто оттого, что любимый рядом. И Глеб всегда был рядом, даже когда я оставалась одна. Я всегда, в любой ситуации чувствовала, что он есть, и я нужна ему. Это было так хорошо!
В небе кружились и медленно оседали на землю крупные, похожие на тополиный пух снежинки. Подъёмный мост и берег был покрыт тонким слоем мерцающего снега, из-под которого проглядывала тёмная почва. Холодный ветер завевал хлопья снега в белоснежные спирали. Я замёрзла, всё-таки плащ у Глеба был далеко не зимним, пришлось собрать Волю, чтобы немного согреться.
Хорошо иногда побыть в тишине, когда рядом никого нет – только ветер, море и собственные мысли. Так гораздо проще понять себя, разобраться в том, чего хочешь. Я никогда не хотела быть одинокой, но слишком долго была одна, когда жила у Дурнёвых.
У меня осталась привычка думать в одиночестве. Если необходимо принять решение, я просто собираюсь и иду куда-нибудь, где можно понаблюдать за стихиями. Я улыбнулась. Это ведь тоже магия. Потому что, как говорят драконы, истинная магия вокруг нас, но она не настолько яркая, что мы не всегда замечаем её. Она пронизывает всё, потому что составляет самую нашу суть.
Мне всегда не хватало рядом близких людей…
Только недавно в моей жизни появились люди, ставшие для меня семьей без оговорок и ограничений. Всегда были какие-то «но». С Дурнёвыми мы были лишь родственниками по крови, Ягун или Ванька, несмотря ни на что так и не стали мне родными в полном смысле этого слова. Слова, которое нельзя объяснить, но можно только почувствовать. И вот их снова нет.
Я не люблю прощаться, потому что понимаю, что тогда намного сложнее решиться и сделать шаг. Куда? Я не знаю.
Как мало мы всё же знаем о жизни, о том, что нас окружает, о людях, которые появляются в ней, как мало мы знаем себя! Много ли я знала о драконах, чьё обучение так помогло мне измениться, понять многое из того, на что я раньше не обращала внимание?
Мы, похоже, живём как-то невнимательно, не замечая того, что находится под самым нашим носом. Мы любим, ненавидим, даже не представляя, а что находится внутри у того человека, на которого направлены наши чувства. Ладно, любовь – её нельзя понять, объяснить, и, если любовь настоящая, то мы никогда не можем ответить на вопрос, почему мы любим.
А вот ненависть…
Вправе ли мы ненавидеть человека, если не знаем его? Кто знает, что заставляет его поступать так, а не иначе. Сомневаюсь, что мы сами выглядим правыми с их позиций. Не проще ли будет понять и простить?
Хотя, это, конечно, возможно не всегда. Я вот, например, никогда не смогу понять Чуму, но это редкий случай. Обычно мы испытываем даже не ненависть, а другие негативные чувства, которые принимаем за ненависть. Так, я совсем не уверена, что Зализина меня ненавидела, да – зависть, да – я была помехой для нее, да – раздражала, но это была не ненависть. Хотя, чужая душа потёмки.
Меня всегда занимало то, как можно разобраться в другом человеке, чтобы прежде всего суметь доносить до них свои мысли. Научиться говорить так, чтобы смысл не искажался. И, надеюсь, мне удастся донести до других те уроки, которые преподнесли мне драконы.
Как жаль, что я никогда уже не смогу вернуться туда…
- Гуляешь? – окликнули меня.
Это оказалась Лоткова. Она, в отличие от меня была одета по погоде – пушистые белые ангроковые варежки, белая меховая шапка, тёмная дублёнка. Волосы заплетены в толстые косы, а нос мерцает красным, но ей это (как и многое другое) только придаёт очарования.
Иногда мне становилось немного завидно, что я не могу выглядеть так хорошо, но потом я сразу вспоминала, что такая внешность сама по себе и призвание, и самая сложная работа. К тому же, это всё не помешало обратить на себя внимание Ваньки, Пуппера (за которым чуть ли не строем ходили поклонницы), Урга… но это всё, конечно так, мелочи, главное – Глеба. Хотя мне кажется… нет, теперь я точно уверена, что моя внешность играла в отношениях с Глебом далеко не главную роль.
- Решила подышать свежим воздухом, - улыбнулась я, потому что была совсем не против общества Кати.
- Мы волновались за вас, - сказала Лоткова. – Ягун весь извёлся.
- Так извёлся, что вчера даже ушёл из гостиной, только чтобы не встречаться со мной, - грустно заметила я.
- Он просто… - начала Катя, но сама же себя перебила. – Вы должны поговорить.
- Я знаю, если только он больше не будет бегать, - а потом я лукаво прищурилась. – Спрашивай.
- Что? – попыталась наивно спросить Катя.
- Сама знаешь, тебе же интересно, что с нами было, я вижу.
- Да, - смущённо улыбнулась Лоткова. – Расскажешь?
С Катей у меня всегда были хорошие отношения, а когда Глеб был в коме, она одна во всём Тибидохсе старалась быть рядом. Хорошую девушку выбрал себе Ягун. И я всё рассказала, даже больше, чем преподавателям.
- Тебе будет их не хватать? – спросила Катя, когда я закончила.
- Конечно, - кивнула я. – Мы не сможем вернуться.
- У вас теперь всё хорошо?
- Да, - я всё же не рассказала о том, что на нас проклятье. – Только не знаю, как всем это объяснить.
- И не стоит ничего объяснять, - неожиданно предложила Лоткова.
- То есть? – удивилась я.
- Пусть всё идёт своим чередом, - улыбнулась она. – Постепенно все, кто нужно, сами всё поймут, а те, кто не поймёт… Стоит ли из-за них так расстраиваться?
- Возможно, ты и права…
- Права! – уверенно кивнула Лоткова. – Когда вы вчера вошли в гостиную, даже я не сразу вас узнала…
- Неужели мы так изменились? – удивлённо перебила Катю я.
- Ещё бы, - рассмеялась она. – Никто и подумать не мог, что ты можешь выглядеть так… Как княжна, - я мысленно усмехнулась, если бы только «как». – Такие спокойные, словно совсем взрослые. Словно с обложки книги по истории. Да ещё шли так, будто бы для вас это было обычным делом! В гостиной после вашего ухода об этом до утра сплетничали.
- А Пипенция наверняка кричала, что меня подменили? – усмехнулась я.
- Она вообще молчала, - улыбнулась Катя. – Пойдём к замку, а то ты уже, наверняка замёрзла.
- Да, идём, - согласилась я, отогревая дыханием замёрзшие кончики пальцев.
- А знаешь, ты говоришь в точности, как Июшу, - заметила я, когда мы подходили к мосту.
- Это хорошо?
- Более чем, - рассмеялась я. – И спасибо тебе.
- За что?!
- За всё.


Я твёрдо решила поговорить с Ягуном сегодня же. Поэтому, заранее предупредив Глеба, чтобы он меня не ждал, после ужина решительно направилась в комнату упрямого внука Ягге. Простенькое черномагическое заклинание (переименованное в «туманус прошмыгус») и я уже внутри.
Что непривычно, Ягун не разбирал свой пылесос, тот вообще стоял в стороне, заботливо прикрытый старой шалью Ягге. Правда, в котле всё же кипело и булькало очередное «ароматное» произведение Ягуна, не оставлявшего свои эксперименты с заправкой для любимой летающей техники. Я всегда удивлялась, как он доставал самые редкие компоненты для своих ухищрений.
- Стучаться не учили? – буркнул он.
- А ты бы открыл? – недоверчиво хмыкнула я.
- Не знаю.
- Вот видишь, а поговорить всё равно надо, - заметила я, заглядывая другу в глаза, которые тот упорно отводил. – Или ты предлагаешь и дальше играть в молчанку?
- Танька, прости! – наконец, не выдержал Ягунчик. – Я не должен был тогда тебе всё это говорить…
- Я и сама должна была понять, почему тебе было не просто, - вздохнула я, облегчённо улыбаясь. - Просто сама ничего толком не понимала…
- Есть дельное предложение! – радостно возвестил Ягун. – Ты же знаешь, и у таких талантливых и задумчивых людей как я бывают минуты высшего просветления?
- Ягун! – я еле сдержала улыбку. Некоторые люди никогда не меняются. Интуиция всегда говорила мне, внук Ягге и в старости останется таким же мальчишкой.
- Ладно, ладно! – замахал на меня руками внучок Ягге. – С женщиной спорить – себе дороже выйдет. Ты же знаешь, вашу женскую логику не могут понять даже другие женщины…
Я молча, но выразительно подняла кольцо.
- Предложение: давай забудем обо всём, что тут было, - быстро предложил он, не рискнув больше испытывать моё терпение.
- Ягунчик, - рассмеялась я, обнимая его. Мне даже не верилось, что всё может быть так просто. – Я так скучала!
Не всегда нужны долгие и утомительные разговоры и выяснение отношений. Иногда нелегко пойти на примирение. Я не думаю, что мы с Ягуном сразу всё поймём и примем друг в друге, но главное то, что понимать мы будем в процессе. Пустые разговоры редко приносят реальную пользу.
- Я тоже! Мы с Катькой две недели потратили, пока узнали о колодце, - он вдруг усмехнулся. – Тут такое было! Вы уже улетели, а через неделю ночью к вам в комнату заявился Пуппер, Пипенция его спросонья не узнала, так визжала, что в комнату сбежались все, даже Поклеп с водорослей через ухо! Он даже хотел зомбировать Пуппера, но тут объявилась его тётушка Настурция и новоиспечённая мадам Пуппер, в общем, когда всех разогнали, было уже позднее утро.
- Да, - я в красках представляла, на что способен Гурик. – Вас ни на минуту нельзя оставить, чтобы ничего не случилось.
- А ты расскажешь, что произошло между тобой и Бейбарсовым в другом мире? – наивно протянул внучок своей бабуси. – Или это большая и страшная тайна?
- Нет, не тайна, - вздохнула я, уже второй раз за сегодня повторяя ту же историю.
- А, может, ты и права, и твой Бейбарсов, действительно, изменился, - задумчиво протянул Ягун, когда я рассказывала о смерти Лаутара.
Ещё часа два мы обсуждали моё путешествие, Ягун со скоростью полторы тысячи слов в минуту рассказывал, как ему удалось переиграть Поклепа, конечно же, снабжая всё комментариями и длительными отступлениями от темы. Оказывается, он до этого тайно обхаживал Поклеповскую Милюлю, выясняя с какого бока к ней подступиться, потому что это была единственная слабость нашего строгого завуча.
- Ты не поверишь, что она попросила в обмен на помощь с Клёпой, - веселился Ягун. – Гребень из лунного камня. Да его можно найти в магазине на Лысой горе! Ну, может не в любом, но всё же!
- И что Поклеп? – спросила я.
- Он, конечно, придирается, - отмахнулся Ягунчик. – Но спорить с Милюлей не пытается. Чёрт! – вдруг подскочил он. – Я же к Поклепу опаздываю!
- Ягун, а где Ванька? – спросила я, когда мы выходили.
- Хочешь с ним поговорить? – я кивнула. – Он через пару недель прилетит к Тарараху, он писал, что у них там вспышка каких-то болезней у лешаков, никто разобраться не может…
- Спасибо!
Дни пролетали незаметно – в прогулках по побережью, игре в снежки, спорах с Ягуном, за которыми умилённо наблюдала Катя. Я окончательно перебралась в комнату к Глебу, на прежнем месте Пипа просто не давала работать, а пришло время обсудить с Сарданапалом тему диссертации, а для этого требовался предварительный план работы. Преподы отнеслись к этому неожиданно спокойно.
Глеб немного расширил комнату с помощью пятого измерения, а я добавила туда камин, возле которого и располагалась обычно в кресле, небольшой столик рядом при этом был завален старыми книгами. Академик выдал мне разрешения искать среди запрещённых книг и старых, ещё до Древенира работ, где я по крупицам пыталась найти подтверждение слов Ягге. К тому же, это хорошо помогало не думать о предстоящем разговоре с Ванькой.
Моя диссертация называлась «Магия, не имеющая границ».
«Магия стихий. Она есть в каждом из миров, существовавших когда-то и имеющихся сейчас, миров, которым ещё только предстоит появиться. – Писала я во вступлении. - Она не зависит оттого, человек перед вами, или маг, или даже древний дракон. Потому что это магия первооснов. Но старейшая магия, лежащая в основе миростроения давно позабылась у нас.
Считается, что для того, чтобы призвать или использовать её, необходимо иметь в наличии символы стихий, например, пламя - для стихии Огня. Или некие магические инструменты – жезлы, серпы, чащи, мечи и прочее.
Хотя ранее этого не требовалось. Так, древние считали, что весь мир состоит из единения, переплетения всех четырёх элементов. Огонь же, доступ к которому, как считается, сложнее всего получить, играет роль связки, объединяя и скрепляя прочие стихии. Сама магия, по представлениям древних, получается на границе, стыке стихий. Так, например, всегда считалось, что роса обладает магической силой, потому что она, представляя стихию воды, рождается из воздуха. К тому же, это происходит на границе дня и ночи.
Таким образом, для наиболее верного использования стихий нужна не столько сила, сколько мудрость и навык. Именно навыки и забылись в хороводе времен.
Вместе с навыком использования, позабылась и философия использования стихий. Древние отмечали, что стихии нельзя подчинить, их можно только просить. Никогда человек не сможет получить власти над стихиями, ибо это само его разрушит…»
Не это ли произошло с Чумой?
Когда она, желая обрести власть над стихией хаоса, пыталась завладеть талисманом четырёх стихий, который создал отец? «Стихии не признают фамильярного к себе отношения, - говорили драконы. - Они, конечно, не одушевленны в нашем понимании этого слова, но обладают неким непостижимым для человека разумом, который не терпит над собой власти. Но стихии всегда готовы прийти на помощь человеку, который умеет просить их о помощи».
Мне было безумно интересно разобраться в том, а что же представляют из себя стихии. Для этого я летала на Лысую гору, чтобы порыться в тамошней библиотеке, и даже подумывала, а не навестить ли Магфорд, но воспоминание о Пуппере лишало эту идею привлекательности. Поэтому я попросила Шурасика помочь раздобыть нужные книги.


Ванька появился однажды перед обедом.
Он сел за стол вместе с Ягуном, нерадостно бросив взгляд на стол, за которым сидела я в компании Ленки Свеколт, Шурасика, показывающего мне очередную книгу, и, конечно, Глеба. Кстати, он работал «Над боевой и оборонительной магией стихий». Говорил, что, возможно, сможет найти способ восстановить защиту Жутких ворот., но для этого ему предстояло найти сведения не только о магии стихий, в чём я ему помогала, но и понять принципы устройства, создания Жутких ворот, что, конечно, было намного сложнее.
Я встала и подошла к Ваньке, он пристально вглядывался в тарелку с манной кашей. Нужно было решать всё сейчас, не оттягивая и не мучаясь.
- Нам нужно поговорить, - тихо сказала я, игнорирую любопытные взгляды окружающих.
- Хорошо, - кивнул Ванька, всё также разглядывая тарелку. – Где?
- Давай сразу после обеда на башне Приведений.
Я вернулась за свой стол к Глебу, Лене и Шурасику.
Настроение было, скажем, напряжённым, умный Глеб это прекрасно чувствовал и не лез с расспросами. Как всегда. Шурасик и Свеколт вели очередную псевдонаучную дискуссию, но их я воспринимала скорее в фоновом режиме. А уж разобрать, о чём у них шла речь, я не смогла бы и при полном внимании. Эти двое царили в своём совершенно особенном мире.
Мои мысли переключились на Ваньку.
Я многое передумала, когда ещё сидела возле выздоравливающего Глеба, а потом там, в другом мире. Но разговор всё равно обещал быть тяжёлыми, от этого меня никто не мог спасти.
Я знала, что нельзя любить по обязанности, и больше совсем не вспоминала о том, что можно поступить как Ларина. Нельзя быть счастливой, живя с нелюбимым, и он тоже никогда не сможет быть счастлив. Даже если он любит. Не лучше ли дать нам обоим шанс?
Я поступала как дракон – долго всё взвешивала и обдумывала, но, приняв решение, не медлила больше не секунды.
За обед я так ничего и не съела, мысли скакали с одного на другое, продумывая возможный ход разговора, придумывая многочисленные варианты. Которые всё равно не понадобятся, потому что никогда не угадаешь, что скажет тебе человек.
Как мы и договорились, Ванька ждал меня на крыше башни Приведений.
Ветер теребил его светлые волосы, выглядывающие из-под шапки.
- Ты хотела поговорить, - заметил он, отворачиваясь к парапету.
- А ты не считаешь это нужным? – я позволила выказать себе удивление.
- А от этого что-то измениться? – Ванька вдруг резко повернулся и, прищурившись, посмотрел мне в глаза. – В наших отношениях?
- Я надеюсь, - осторожно заметила я, немного приближаясь к нему. – Мне хотелось бы, чтобы мы остались друзьями…
- Ты считаешь это возможным? – горько усмехнулся Валялкин. – Ты думаешь, я смогу относиться к тебе только как к другу?
- Не знаю, - честно ответила я.
- Единственное, чего я не могу понять, - заметил он. – Это как могло получиться так, что ты полюбила некромага, которого раньше боялась.
- Всё меняется, - вздохнула я. – И люди тоже меняются. Глеб не такой, каким был раньше…
- Он стал белым и пушистым, - бросил Ванька со злостью, которая ему была обычно несвойственна. – Ты это хочешь сказать?
- Нет, - покачала головой я. – Он никогда не сможет стать светлым. Я не питаю иллюзий по этому поводу, так же как и не жду, чтобы он не совершал ошибок, не считаю, что с ним всегда и во всём просто. Но он смог стать человеком, понимаешь? Тем, кем был до того, как ведьма выкрала их. И я люблю именно этого человека.
- А ты уверена, что он любит тебя, что это не просто страсть?
- Да, - тихо, но твёрдо сказала я, прямо глядя Ваньке в глаза.
- Хорошо, тогда будьте счастливы, - Ванька быстро пошёл к выходу с крыши. – У меня есть ещё только один вопрос, - остановился вдруг он.
- Какой? – сразу напрягшись, спросила я.
- Ты любила меня? Не как друга?
- Нет, - помолчав, ответила я. – У нас разные дороги, разные жизни, мы слишком разные люди.
- Тогда почему ты не говорила мне этого раньше? – резко осведомился Валялкин. – Когда ещё не было Бейбарсова?
- Знаешь, есть такая человеческая поговорка – всё познаётся в сравнении, - вздохнула я. – Не зная боли, мы не узнаем радости, не имея представления о свете, не поймём, что нас окружает тьма…
- И к чему ты это? – не понял он.
- К тому, что пока я не встретила Глеба, я не знала, что бывает такая любовь, - пояснила я. – Мне казалось, что я тебя люблю. Я даже была счастлива…
- До тех пор, пока не встретила этого чёртового некромага! – вспыхнул Валялкин.
- Ванька! – возмутилась я. – Я, действительно, его люблю! Таким, какой он есть. Пусть он тёмный, пусть бывший некромаг, а может и не совсем бывший – частица Неприкаянного останется в нём навсегда… Я знаю, что он может убить, я даже видела его в битве, а это не самое приятное зрелище, поверь мне. Но мне нужен он, именно такой, какой есть. С ним я чувствую себя на своём месте, где бы не была. Даже просто зная, что он есть…
- Мне жаль, что так получилось, - вдруг почти спокойно сказал Ванька.
- Мне тоже…
- Я-то, дурак, нарисовал себе, что ты вернешься, мы поговорим, я открою тебе глаза, мы снова будем вместе… - грустно покачал головой он. – Я даже хотел воспользоваться магией ты можешь в это поверить?!
- И что же тебя остановило? – спросила я, не говоря вслух о волшебном свойстве колец Лаутара.
- То, что ты его любишь. И ты, похоже, счастлива с ним. – Ванька в последний раз посмотрел на меня и отвернулся. – Я не буду вам мешать, завтра я улетаю. Прощай, Таня! Но я хочу, чтобы ты знала, я всегда буду тебя любить…
Я решила не высказывать своих сомнений, Ванька может так поступить просто из упрямства и упустит свой шанс на любовь. Пусть уж лучше всё идёт своим чередом.
- Возможно, когда-нибудь мы ещё встретимся, - я догнала его и слегка придержала за руку. – Друзьями.
- Возможно когда-нибудь…


Вот и всё. Я мысленно усмехнулась.
Да уж, не удалось мне сбежать от выбора. Теперь точно придётся решать, чем я стану заниматься после того, как защищу диссертацию. Нужно искать своё место в этом неспокойном мире. Мире магов, людей, стражей, а может просто Мире. Общем, странном мире, который никто так и не смог понять.
Всё так переплетено, наши судьбы сплетаются в такое хитроумное полотно, что и не разберёшься что и откуда берётся. Да и всегда ли это важно, разбирать? Копаться во всём, разбирая то, что не нуждается в разборе? Всегда ли стоит разбирать то, чем стоит просто восхищаться с детской, светлой непосредственностью?
Сейчас мне хотелось жить. Просто жить. Просто дышать полной грудью, вставать по утрам и улыбаться просто потому, что я проснулась, что вокруг есть целый мир. Прекрасный, непознанный, загадочный мир… такой простой и такой сложный!
А, может, стоит заняться познанием этого мира? Я ведь, правда, этого хочу – посмотреть мир. Посмотреть разные страны, прикоснуться к разным культурам и сущностям, собирая яркий, невероятный букет. Увидеть разные лица, разных людей, научиться у них и научить их.
Ведь и стихии не остаются на месте…
Их жизнь в непрерывном круговороте, течении, переменах. И чтобы донести до других науку драконов, мне нужно понять и изучить стихии в жизни, в движении. Попытаться сделать невозможное – понять этот мир.
Всё же нам, магам, повезло больше, чем людям. Нам не нужны паспорта, самолёты, большое количество денег. Мы можем просто сесть на инструмент (или пылесос), захватить с собой самые необходимые вещи, запастись скатертью самобранкой и - лететь. Во всех странах мира сообществом магов было принято решения создать (купить) квартиры, дома и комнаты для пользования.
Можно было не беспокоиться о том, что негде будет жить. За это не требуют денег. Нужно только заглянуть в Бюро регистрации новоприбывших, где выдадут ключи от нового дома и всё необходимое. Мне Ягун рассказывал. Он, конечно, любит всё приукрашивать, но в этом случае был абсолютно серьёзен.
Приятная такая поправка человеческого общества.
Некий намёк на доверие. Человеку довольно сложно будет понять, как можно обойтись без товарно-денежных отношений, а у нас по-другому. Как, например, я могу быть уверена, что, полетев, например, в Японию, смогу получить там хотя бы комнату, так и любой иностранный маг может рассчитывать на это у нас. Кроме того, существуют и поселения магов.
А ещё, нам везёт в том, что живём мы намного дольше людей. Людской век короток, иные из них так и не успевают ничего понять и увидеть, озабоченные гонкой за ускользающим временем. Конечно, мне легче говорить об этом, зная, что я маг. Но я и раньше думала, что всё это не слишком справедливо.
Люди же не скоты, хотя некоторые ведут себя именно так. Впрочем, среди нашей магической братии такое тоже не редкость. Люди заслуживают права видеть и знать. Я не всегда могу понять, почему они так гонятся за уходящими годами, что забывают жить, и в конечном итоге лишь проигрывают.
Нам тоже приходиться нелегко.
Многие маги выросли в семье простых людей, им сложно смириться с тем, что их родители умирают, а они сами при этом могут жить много дольше. Но это ещё не так страшно, потому что так заведено в природе – родители должны умирать раньше детей. Гораздо хуже, если в семье магов рождается ребёнок-человек.
Ягге как-то рассказывала, как раньше ведьмы и колдуны шли на самые страшные преступления в попытке найти ключ к магии, сделать своих детей такими же, как они…
Не будем о грустном, лучше о будущем.
Я уже всерьёз думаю поскитаться по миру, посмотреть, поучиться, а потом уже, когда немного утолю свою жажду знания, преподавать в Тибидохсе магию стихий. Пока я себя не чувствую к этому готовой. Нет, сила у меня есть, знания тоже, а вот мудрости не хватает.
Но как же Глеб?
Я не имею права не то, что требовать, а даже просить его жить моей жизнью. Я очень боюсь, что наши дороги окажутся разными. Я его очень люблю. Больше всего на свете. Это не простые слова, которыми сыпят все – и люди, и маги, потому что эта любовь настоящая. У меня был уже не один повод в этом убедиться. Но даже это ещё не значит, что она сможет преодолеть всё.
Вернее, любовь сможет преодолеть всё, а вот люди…
Нельзя забывать о том, что люди, которые несут в себе эту искру любви, несмотря ни на что остаются просто людьми.
У каждого человека есть что-то, ради чего он пришёл в этот мир. У некоторых это (как бы грубо это ни звучало) наплодить потомство, сложить голову в глупой войне или на ежедневном подвиге на никому не нужной работе…
Но в себе я ощущаю силы для чего-то намного большего, чем это.
Я впервые ощутила это в городе драконов. Пламя. Пламя, которое горит в моей душе. Пламя, которым я могу зажечь других людей. Чтобы и они искали, чтобы и они видели, чтобы и они любили. Чтобы они жили по-настоящему, а не в полсилы, прикрываясь маской, безразличием или боязнью…
И именно из-за таких вещей может пострадать наша любовь. Если есть две цели, важные цели, то, часто вне зависимости от силы любви, мы расстаемся. Просто потому, что это важнее, чем любовь. Иногда важнее даже, чем наша жизнь…
Если отказаться, то никогда не сможешь быть действительно счастливым…
Как бы неприятно и несправедливо это не звучало, мы просто не имеем права отказываться от таланта, каким бы он не был, потому что талант есть не у всех, а значит он, талант одного человека, принадлежит всем прочим, его лишённым.
- Таня! – ласково позвал меня Глеб, а я и не заметила, когда он вошёл. – Всё хорошо?
Он и так знает. Нам не нужны слова. Но со словами привычнее, роднее, ближе…
- Я просто задумалась, - улыбнулась я.
- О чём, если не секрет?
- О будущем, - честно ответила я.
- О будущем? – заинтересовался Бейбарсов, присаживаясь рядом; неровный свет от каминного пламени играл теперь на его лице, подчёркивая мужественность черт. Я снова им залюбовалась. – И что ты думаешь о будущем?
- Я думаю о том, как выходит, что люди, которые любят друг друга, расстаются, - заметила я. – О том, какие дороги лежат впереди. И сможем ли мы выдержать.
- И что ты планируешь для себя? – серьёзно спросил Глеб. – Или ты ещё не решила?
- До конца – нет, - вздохнула я, отводя взгляд к пламени. – Я бы хотела учить тому, чему нас учили Миракс и Июшу, вот только их мудрости мне не хватает. Я подумала, что неплохо бы было после защиты диссертации полетать по миру, познакомиться с людьми, странами, разными видами магии…
- Отличная идея, если ты не против, я с тобой.
- Ты серьёзно? – удивилась я.
- А похоже, чтобы я шутил? – насмешливо поднял бровь Глеб. – Я уже думал о возможности попутешествовать. Постоянно сидеть на одном месте - не для меня. Не знал только, как ты отнесёшься к этой идее…
Я не стала ничего говорить, просто потянулась и нежно поцеловала его.
Как всё же хорошо, что у нас один путь на двоих! Или, во всяком случае, мы движемся параллельным курсом.
- И чем ты собираешься заняться? – спросила я, улыбаясь. – Там, во время путешествий?
- Честно? – мне показалось, что Бейбарсов немного смутился.
- Конечно, честно.
- Я хочу рисовать, - вздохнул Глеб. – Я не могу остановиться, когда вижу игру цвета, так и тянет взять в руки кисть или карандаш и занести это на бумагу…
- Да вы романтик, месье! – рассмеялась я.
- А у вас были по этому поводу сомнения, мадам? – прищурился он.
- А ты мне почаще это показывай!