Русь! Русь! вижу  тебя,  из  моего  чудного,  прекрасного  далека  тебя   вижу:   бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не  испугают  взоров  дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства,  города  с  многооконными высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева  и  плющи,  вросшие  в домы, в шуме  и  в  вечной  пыли  водопадов;  не  опрокинется  назад  голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы;  не блеснут  сквозь  наброшенные  одна  на   другую   темные   арки,   опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не  блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих  гор,  несущихся  в  серебряные  ясные
небеса. Открыто-пустынно  и  ровно  все  в  тебе;  как  точки,  как  значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не  обольстит  и не очарует взора. Но какая же  непостижимая,  тайная  сила  влечет  к  тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах  твоя  тоскливая,  несущаяся  по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой  песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают,  и стремятся в душу, и вьются около моего сердца? Русь! чего же  ты  хочешь  от меня? какая непостижимая связь таится между нами?  Что  глядишь  ты  так,  и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня  полные  ожидания  очи?..  И еще, полный недоумения, неподвижно стою  я,  а  уже  главу  осенило  грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством.
Что пророчит сей необъятный  простор?  Здесь  ли,  в  тебе  ли  не  родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь  ли  не  быть  богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И  грозно  объемлет  меня могучее   пространство,   страшною   силою   отразясь   во   глубине   моей; неестественной властью осветились мои  очи:  у!  какая  сверкающая,  чудная, незнакомая земле даль! Русь!..