Сердце трепещет, как взбесившийся конь, требует выпустить его на свободу. На минуту утихает – притворяется уставшим. Но, вот новый рывок, и оно вырывается все-таки из своего заточения и устремляется ввысь, в черноту ночного неба, к мерцающим звездам. И через миг оно уже теряется где-то, в невидимой дали, становится такой же холодной далекой мерцающей звездой. А за ним вдогонку пускается душа. Она покидает свою оболочку и со скоростью сверхзвукового самолета уносится вслед. Я вижу сияние на темном небе. Оно, как хвост кометы. Оно мечется по всему небу – от одной звезды к другой. Это сияние – моя улетевшая душа, и она ищет покинувшее меня сердце. Луна же наоборот начинает стремительно падать. Она летит прямо на меня, придавливает всей своей лунной тяжестью. Я не могу ни вздохнуть, ни пошевелиться. И мне кажется, что это будет длиться вечно. Это состояние «лунатизма» я испытываю почти постоянно в полнолуние. «Лунатизм», почему нет такого слова, такого определения состояния человека? Ведь, есть же слово «фанатизм»: человек одержим чем-то, какой-то идеей, мыслью. А я в полнолуние одержима тусклым манящим свечением луны. И это – лунатизм. В такие ночи луна, почему-то, выглядит очень зловеще. Воображение рисует какие-то кошмарные картины. От них стынет кровь, леденеют пальцы. Почему-то вспоминаются самые страшные триллеры, фильмы ужасов. Все самое страшное совершается в ночь полнолуния. Кровожадные вампиры, маньяки-убийцы, оборотни, старое заброшенное кладбище – все это ассоциируется с полнолунием. Я всматриваюсь в колдовскую усмешку луны. Мой лунатизм достигает предела. И мне кажется, что именно в такую ночь я умру…