Старые качели, что держаться на одной перекладине тоскливо скрипят. Когда-то давно я почти каждый день приходила к ним вместе с родителями, радуясь возможности полета и высоты.
Это же такое невообразимое чувство полета, скорости и стремления вверх. Ты летишь куда-то, взмывая ввысь, словно птица, ветер легко играет с волосами, оставляя их шлейфом нестись за твоим движением.
И так весело, легко.
Минуты маленького, того детского счастья, когда чувствуешь себя храбрым, сильным, свободным и несущимся куда-то в бешеном темпе.
Хоть, возможно, тогда мысли о свободе не посещали. Не было этого ощущения. Не было этого стремления. Мир был прост и понятен, разделен на радость и страх, нам объяснили, что есть хорошо и что есть плохо, и тогда в эти подробности не вдавались.
Была лишь радость полета.

Но время идет. Качели постарели, забирая с собой остатки детской радости. Есть что-то грустном в их облике, что родной и утраченное навсегда.
Садишься на старые доски, что когда-т несли на себе яркий цвет, в контрасте в тем серым, что есть на них сейчас, тихо качаешься, слушая, как скрипит старое железо.
Ветер лениво играет с волосами, донося обрывки воспоминаний, солнце слабым светом лениво пробивается сквозь серое осеннее небо, застревая в чуть пожелтевших листья, как бы в воспоминании о летнем дне, когда листва изумрудными гранями сияла под его лучами. Желтый лист упал у ног, снова поднялся в небо под порывом ветра, и в последней попытке вернуться на место, снова упал на землю, чтобы больше никогда не подняться с нее, а стать тленом.
А качели все так же тихо скрепят, рассказывая свою историю жизни, что дарила минуты детского счастья одной маленькой и беззаботной девчушке.