[640x512]
Ура, первый человек, кто хоть что-то ответил, спасибо.

Его слезы сливались с каплями дождя. В его душе господствовала осень. Тоска. Отчаяние. Безысходность. Он искал выход, но не находил его. Бродил по городу. Много вопросов и ни одного ответа.
Как только он открыл дверь и вошел на порог своего дома, на него налетел Том.
- Ты что, совсем охренел? Мы уже с ума сходим. Почему ты выключил телефон? Мы в полицию уже собирались обращаться, - не умолкал Том.
- Я гулял по городу, - ответил Билл. - Гулял он. А ума не хватило предупредить?!
- Извини, я не подумал.
- Идиот! - возмущенно сказал Том и оставил его.
«Как будто тебе есть дело до меня», - подумал Билл.
Он поднялся к себе в комнату, закрыл дверь на ключ. Достал тетрадь и стал писать. На бумагу падали теплые, соленые капли. Он писал стихи. Он писал их ему. Только так он мог выразить свои чувства, свои эмоции.
В дверь постучали. Он не хотел открывать. Из-за двери послышался голос Лены: «Билли, открой». Это была подруга Каулитцев, с которой они были знакомы с детства, а теперь нынешняя девушка Тома. Билл любил ее и ненавидел одновременно. Он открыл дверь. Лена стояла на пороге и улыбалась.
- Да уж, заставил ты нас поволноваться.
- Я уже понял, что был не прав. Том помог мне в этом.
- Можно я войду?
Билл кивнул и пропустил Лену в комнату. Она села на кровать. Билл стоял у окна спиной к ней.
- Билл, с тобой все в порядке? - спросила Лена. Она любила Билла, он был ей словно брат.
- А что такое?
- Просто ты стал каким-то странным. Больше не проводишь со мной и Томом вместе время. Почти не общаешься со мной, - с горечью в голосе ответила она.
- Тебе кажется. Все нормально. Просто я немного устал.
- Ну я же вижу, что что-что не так.
- Я же сказал, что все хорошо. Неужели не ясно. Господи, что вы ко мне прицепились-то все?! - крикнул Билл. Он был весь на нервах. Казалось, что он начнет крушить все в комнате.
Лена испугалась. Она встала и, направляясь к двери, сказала: «Не надо так кричать. Будет настроение - обращайся. Я всегда готова тебя выслушать!».
Он смотрел в окно и видел, как Том обнимает Лену и провожает ее до ворот. Закрыв калитку за девушкой, Том увидел брата в окне. Он заметил на его лице грусть и подумал, что был слишком груб с ним. Он решил подойти и извиниться.
- Билл, - позвал его Том, проходя в комнату.
- А, это ты! Что тебе еще нужно? Опять пришел наорать на меня? - с издевкой в голосе спросил он брата.
- Нет, я хотел извиниться. Я был очень груб. Просто все очень волновались. Ты отсутствовал почти целые сутки, - с волнением сказал Том.
- Томми, я действительно понял, что был не прав. Конечно, я тебя извиняю. Я не могу долго обижаться на тебя, ты ж мой любимый брат, - нежно ответил Билл.
Том подошел к брату и крепко обнял его. У Билла сперло дыхание. Тепло. Тепло, как никогда не было раньше. Он задрожал. Слезы стали наворачиваться на его глаза. Том почувствовал дрожь. Он освободил его из своих объятий.
- Почему ты дрожишь? Тебе плохо? Может ты заболел?
- Да, мне плохо. Мне уже давно плохо.
- Что-то случилось?
- Да, но мне сложно сказать об этом.
- О Боже, неужели наш Билли влюбился?! И кто же эта счастливица? - улыбаясь, спросил Том.
- Кто? Не важно.
- Ну, я хотя бы знаю ее? - Том умирал от любопытства.
- Может знаешь. Ладно, забудь. Все равно не скажу, кто это.
- Черт. Как интересно. Ну ты и сволочь. Я теперь спать не буду - надо ж разгадать твою тайну!
- Надеюсь, ты ее не разгадаешь. Очень на это надеюсь, - Билл опустил взгляд. Он не хотел смотреть на Тома. Он боялся, что тот поймет, кто основательно засел в его мыслях.
- Ой, вечно ты со своими загадками. Не поймешь тебя. Ладно, я пойду, – Том оставил брата одного.
Билл упал на кровать. Закрыл лицо подушкой и закричал, что было сил. Он кричал не умолкая. Ему было больно. Больно от осознания того, что человек, которого он любит больше жизни, ради которого он готов на все, никогда не узнает о его чувствах. Сил не осталось. Он уснул.
Интервью прошло на удивление быстро и легко. Группа села в машину и сказала шоферу заехать в пиццерию. Там их уже полчаса ждала Лена.
- Ну наконец-то! Некрасиво заставлять девушку ждать, – ухмылялась Лена.
- Ну, малыш, прости нас засранцев. Ты же знаешь, что мы приехали, как только смогли, - ответил ей возлюбленный и, сложив губки бантиком, поцеловал ее.
«Господи, за что мне такое наказание? Почему именно я, почему именно он?!» - в голове Билла крутилась одна и та же мысль. Он не мог больше смотреть на взаимные ласки Лены и Тома. Сославшись на какие-то срочные дела, он ушел из кафе.
Он вернулся домой очень поздно. Подходя к своей комнате, он увидел, что у Тома горит свет в комнате. Он подошел к приоткрытой двери, стараясь идти как можно тише, и слегка заглянул. Но, потеряв равновесие, упал, ввалившись в комнату. Том и Лена лежали полураздетые на кровати и страстно целовались. Лена прикрылась покрывалом. Том закричал: «Что за дерьмо?! Ты что, подсматривал? Извращенец! Отвечай!».
Билл не слышал слов брата. Он молча смотрел на обоих. На глазах выступили слезы. Увидев это, Лена подбежала к Биллу и попыталась обнять его. Но он оттолкнул ее и выбежал из комнаты.
Спидометр показывал двести двадцать. Он не видел, что мчался по встречной. Он не слышал гудков машин - только звон в ушах, он не видел ослепляющих огней фар - пелена покрыла его глаза. Он словно ослеп. Он не сбавлял скорость. Машина слетела с обрыва в считанные секунды, но Биллу казалось, что прошла вечность. Вся жизнь пролетела перед глазами. Последнее, что он произнес, было имя его любимого мальчика.
Полиция обнаружила машину только через два дня. На опознание пришел Том. Мать не выдержала бы этого. Простынь была белоснежной. Он поднял ее. Замер. Из глаз хлынули слезы. Он увидел, что из кармана что-то выглядывало. Он вытащил бумажку. Развернул.

«Ты хотел узнать мою тайну? Моя тайна - это ты!»

Я стояла посреди улицы, промокшая до нитки.
Проклиная всё на свете, вспоминала, как была рада, когда узнала, что поеду в Берлин, а теперь в голове были мысли о том, какого чёрта я согласилась поехать в Германию?! Ведь могла поехать куда угодно, но нет! А теперь я в чужой стране, в чужом городе стою мокрая, а на улице никого, не считая бездомной собаки.
Из-за дождя я с трудом различала здания, поэтому продвигалась почти наощупь, то и дело спотыкаясь, в итоге я свалилась в лужу.
В воде появился розоватый оттенок.
- Не хватало ещё коленку разбить! Ну всё же так хорошо начиналось: хорошая погода, улыбающиеся люди, а сейчас...
Слёзы потекли по щекам, я бы их и не заметила, но почувствовала на губах привкус соли. Я даже не пыталась их остановить, просто села на тротуар и продолжала плакать.
В кармане нащупала что-то мокрое, достала двадцать евро.
- Зачем мне деньги, если нет ни одной машины!
Я бы долго ещё так просидела, но вдруг услышала какой скрип. Обернувшись на звук, я увидела парня, выглядывающего из двери подъезда.
- Девушка, вы намокли. Заходите быстрее!
Легко сказать "Быстрее", не очень-то легко продвигаться по улице, по которой вода течёт потоком, на шпильках и в юбке. Пока я добралась до подъезда, то выругала себя за то, что не заметила эту дверь раньше.
От мыслей меня отвлёк парень.
- Поднимайся за мной!
Я стояла в нерешительности, но в его голосе было столько заботы, что я не могла больше сопротивлятся.
- Не бойся, пойдём. Чаю выпьешь, заодно согреешься. А как дождь кончится, так смело продолжишь свою прогулку! - он усмехнулся. - Кстати, меня Билл зовут.
- Кэти, - машинально ответила я.
Он провёл меня на кухню и усадил в кресло, укрыв пледом. Пока он заваривал чай, я разглядывала его: высокий, худой, довольно длинные чёрные волосы. Кого же он мне напоминает?
Мы сидели напротив, смотрели в глаза друг другу и говорили, говорили, говорили... И у меня создавалось такое впечатление, что мы знакомы друг с другом всю жизнь. Мне никогда ещё не было так легко. Тут в дверях возник парень в безразмерных джинсах и футболкой до пят.
- Эй, Билл, тут такое дело... - он замолк, посмотрев на меня, потом на Билла, и, загадочно улыбнувшись, он ушёл.
- Это мой брат Том. Подожди минутку, я сейчас.И Билл вышел вслед за братом.
Прошла минута, две, три, десять, пятнадцать, полчаса. Дождь за окном прекращался, и я решила идти, оставив на столе записку "Спасибо за чай."
На улице уже почти не было луж, выглянуло солнце. В голове промелькнула мысль "Куда мне идти? Где этот отель?" Я пошла наугад и тут заметила группу девчонок. Подумав, что всё равно нечего делать, решила к ним подойти. Они посмотрели на меня с удивлением и с каким-то испугом что ли.
- А ты тоже Tokio Hotel ждёшь?
- Да нет, просто тут гуляю.
Тут подъезжают два джипа. Из первого джипа вышел охранник, подошёл ко второму и открыл дверь. Оттуда сначала вышли два парня. Девчонки закричали:
- Георг, Густав!
За ними вылезают ещё два.
- Том, Билл!
Я стою просто в оцепенении, не могу пошевелить ни одной частью тела. Так вот почему он казался мне знакомым: его лицо, фигура. Я же читала о нём. Со стороны это смотрится очень странно: толпа девчонок, орущих и визжащих, и посередине девушка, не издавшая ни звука, не сделавшая ни одного движения.
Том поймал мой взгляд и с усмешкой толкнул своего брата, прошептав ему на ухо: "Ты её не потерял!"
Билл со спокойным хладнокровным лицом подошёл ко мне и дал автограф, даже не взглянув на меня. Все девчонки уже зашли в клуб, где должен был состояться концерт, а я продолжала стоять у входа, размышляя, что же произошло, почему он ничего не сказал. Весь концерт я просидела у входа, слушая доносящиеся отзвуки песен.
Концерт закончился, народ начал расходиться, через некоторое время появились ребята. Все уже сели в машину, один Билл не решался сесть. Обернувшись он произнёс одно слово; слово, которое всё расставило по местам: "Пока". И больше ничего…
Я не стала дожидаться, пока он сядет в машину, просто развернулась и побежала, побежала в неизвестность, а слёзы текли по щекам…


Прошло полгода. А я всё ещё с содроганием в сердце вспоминаю тот день, а особенно его взгляд: такой нежный, заботливой и его глаза: бездонные, полные грусти.
С тех пор я полюбила дождь и каждый раз, как только он начинался, я выходила гулять, садилась на лавочку и думала; думала о встрече, перевернувшей мою жизнь и изменившей моё представление о любви.
Вот и сегодня такой день. Июль. Дождь. Я иду по набережной, все люди бегут, чтобы скрыться от воды, которую извергают небеса, а я иду ей навстречу.
- Я верил, что дождь вернет тебя мне.
Я в недоумении обернулась и увидела того, кого ждала всю жизнь, самого дорогого человека на земле.
- Прости за то, что…
Но я не дала ему договорить, просто подошла и поцеловала его.
Возможно, это любовь, а может просто влечение. Я могу сказать только одно: нас разлучить сможет только дождь…

Я выпущу джинна на свободу, и все наконец станет правдой... Ты не даешь мне ступить и шагу своими глазами... Ах, до чего же хорошо было, когда мы были малышами - спали с тобой в одной кроватке, маленький Билли... Я вернусь в твою кровать - вернусь уже взрослым... Заставлю тебя пережить сладчайшие мгновения твоей жизни..." Я читаю и не могу поверить своим глазам. Брат, мой брат, которому я доверял все свои тайны, который был для меня лучшим другом, и, в конце концов, которого весь мир считает заядлым бабником - пишет ТАКОЕ???
Нет, я отказываюсь в это верить.
Вот мы в коляске... Вот лепим куличики... Вот дергаем за косички соседских девочек... Вот ты делаешь свои знаменитые дреды... Вот я прокалываю язык, а ты - губу... Вот - убегаем с уроков... Всегда вместе, словно попугаи-неразлучники. И тут... Такое... Нет, Том, я никогда не поверю.
Хотя... Если вспомнить твои безумные глаза... Твой злой взгляд, каждый раз, когда я уходил гулять с какой-то девочкой... Твое нежелание выслушивать интимные подробности, и - словно в отместку - порнографические рассказы о твоих полных алкоголя и оргий ночах, от тебя, с такой жестокой ухмылкой, будто ты хочешь поглубже задеть меня этим...
Не выйдет, Том, не выйдет. Не на этот раз. Ты слишком далеко заходишь, ты... ты... даже не знаешь, чего хочешь сам. Это же не твое...

После концерта я сижу в гримерке, раскачиваясь на стуле и пытаясь забыть прочитанное. Меня всегда обвиняют в том, что я одиночка по натуре. Но как я могу вести себя по-другому, если ты постоянно со своими девками, а больше мне никто не интересен? Георг и Густав... они словно с другой планеты. Да, они мои друзья, но ты - ты настоящая часть меня! Мой брат-близнец. Моя копия. Хотя мы такие разные сейчас...
В коридоре слышен хохот, и я выглядываю из своего убежища.
- Что, сладкий Билли, как всегда, один? - заплетающимся языком произносишь ты.
- За что ты так со мной? - спрашиваю тихо и угрюмо.
- Ты никогда не принимаешь участвия в наших гулянках и оргиях, будто тебе это неинтересно! А может, ты... - тут ты издаешь громкий булькающий звук, призванный, вероятно, имитировать смех, - ты педик?
Ах, кто бы говорил, сучонок ты маленький!
Я легко ввязываюсь в драки, и вот сейчас мои руки уже тянутся к твоим длинным дредам, а ты начинаешь истерически отбиваться от меня. Миг - и я повергнут на пол, а ты царственно нависаешь сверху. Но.. что я вижу в твоих глазах? Не взгляд победителя, а полный растерянности и испуга взор.
Я, кажется, начинаю понимать тебя, братик...
Мои руки тянутся к твоей шее. Удушить бы тебя сейчас... Пальцы смыкаются на горле, ты весь дрожишь.
Бедненький мой...
Теперь я начинаю понимать, чего мне хватало все это время. Твоя сексуальность, дикая, необузданная, действует как магнит, и я тоже хочу тебя, братец... Хочу невероятно... Но... Лучше быть соблазненным тобою, чем самому делать первый шаг.
Когда я отпускаю тебя, ты убегаешь...

Я человек со снятой кожей,
Каждый поцелуй - как шрамы,
Каждая слеза - игла...

Меня снова ждет одинокая ночь...

...Я чувствую, как рука, сильная мужская рука, закрывает мне рот и не дает вскрикнуть от внезапного пробуждения. Пробуждения-возбуждения.
Это ты, Том?
Что-то холодное и мокрое касается моего живота. Сталь. Нож?
Я, пожалуй, на все пойду... Даже на игры с ножами. Лишь бы ты был со мной сейчас, Томми... Лишь бы ты был...

Давай разрушим потолок,
И будем видеть бездну звезд,
Читать падений их следы...

...А мои пальцы могут проникать так глубоко, я никогда и не знал. Никогда еще, казалось бы, мне не было так сладко, так безумно сладко, как сейчас... Глубокие красные царапины остаются на твоей спине после моих ногтей... у тебя же на горле - белые следы моих тонких, длинных пальцев, тех, которые сейчас так глубоко в тебе... Нажимают кнопки, о существовании которых известно лишь мне, и я, честно, никому не скажу...
Я притворюсь, сглотнув комок,
Что я твоих не вижу слез
Сквозь волны темноты...

Я так хочу тебя, Том!
Нож скользит по моей шее, и кажется, ты сейчас перережешь мне горло, но... сталь исчезает. На ее место приходят твои губы. Я люблю тебя, Том...
Засыпая на твоей груди, я впервые в жизни чувствую себя защищенным.