Я вторые сутки подряд вообще не воспринимаю окружающую действительность, я не вижу тебя уже чуть больше чем половину недели. Ты снова не можешь, у нас опять несостыковки во времени, как же от этого уже болят искусанные губы, в голове мысль о том, что ответ слишком прост – ты всего-навсего не хочешь так уж меня видеть, не так, как я хочу тебя.
М., хороший мой, я целую трубку телефона, но эта чёртова пластмасса никогда не ответит мне взаимностью, а ты разговариваешь со мной и как бы с другом одновременно, ты наверное думаешь, что я должна довольствоваться одним твоим голосом и плевать на то, что я на этом конце провода растекаюсь по стенам, меня крутит изнутри, а ты говорил, что за три неполных месяца привязаться нельзя. Вот видишь – можно, да так, что не отпускает, потяжелее серьёзного наркотика, и вот это – за четыре дня, а что будет, если мы вынуждены будем не видеться месяц, когда я летом уеду далеко-далеко? Что со мной станет там? А что, если расстанемся насовсем? Ты лучше просто скажи: «Давай не будем видеться год, пока у тебя не переболит», и я выдержу, хоть буду кричать, бить зеркала, посуду, всё, что попадётся под руку, буду мучить свой интернет-дневник и его читателей записями о тебе да о тебе, будет мучительно больно, и словами-то не передать, как ни банально звучит, но я всё же выдержу так, я сильная. Но сейчас я не хочу расставаться. Ты слишком много значишь для меня.
Мой маникюр потерялся где-то, не знаю где, но аккуратных ноготков, что ты видел четверо суток назад, уже нет, вот что ты со мной можешь сделать. Ты, конечно, скажешь, что ты тут вовсе ни при чём, что это всё я сама, и, знаешь, ты даже будешь прав.
Я смотрю на расстроенную гитару, которую ты занёс днём, вот так мимолётно заскочил ко мне, исключительно по делу, и мысленно перебираю струны – в музыкальной школе меня научили играть на клавишных, да и петь без фальши, что всё равно мне сейчас не поможет. В который раз мысли прерывает другая музыка – это мобильный напевает мне мотивы прошлогодней весны, я бы даже перенеслась сейчас в то время благодаря старому рингтону, но в голове только ты. Звонит, конечно, он, я опять не беру трубку и не подхожу к дверному глазку – меня убивает его навязчивость, меня разрывает на части твоё временами появляющееся равнодушие. Вы с ним два пограничных героя: Он – чересчур услужлив, наведывается ко мне на концерты, часами ждёт меня возле дома, постоянно дарит подарки и вечно признаётся в высоких чувствах; Ты – прямо говоришь о том, что тебя раздражает в моём поведении, не был ни на одном моём выступлении, приходишь в гости нечасто, даришь цветы по праздникам и изредка говоришь, что любишь. Такие контрастные ухаживания выбивают из колеи, ты час назад сказал, что перезвонишь, и я снова сижу одна, в режиме ожидания, часы тикают, отдают тишиной.
Спасибо всем и каждому, кто смог дочитать это до конца, если это действительно так-отпишитесь, любопытно.
И я стою перед зеркалом, смотрю на себя, какая же ты, Оль, сегодня хорошенькая, завтра ты такой уже не будешь. Телефон охрип от твоих не_звонков, к нему никто не подходит, я выпью нежный яд ландыша, и мне останется несколько часов – после я забуду о тебе, до утра.