НАЗВАНИЕ:Обреченные души

КАТЕГОРИИ: romance, slash,

ПАРЫ: Билл/Том, оригинальный персонаж/оригинальный персонаж

- Я знаю, Том, я слишком хорошо все знаю.

СТАТУС: в процессе...

 

 

Любовь - это прикосновение ангела к душе человека. Поэтому страшно караются те души, что не сохранили данный им дар. Караются забвением и вечным поиском своих половинок в череде последующих жизней.

 

Перед Богом замерли два полупрозрачных облачка.

- Ваших душ коснулся ангел и подарил способность любить вечно и по-настоящему, в прошлой жизни вы не сберегли этот дар. Вам дается еще один шанс стать единым целым. Вам будет трудно... многое будет против вас. Но это ваша последняя возможность.

Легкое движение ладони и облачки растворились.

А в этот момент в стране под названием Германия, женщина по имени Симона давала жизнь своим детям.

Услышав первый крик старшего сына, она сорванным от крика голосом гордо произнесла:

- Томас.

Спустя десять минут на свет появился малыш, которого она хотела назвать Уильямом, в честь любимого английского драматурга У. Шекспира. Но решила, что это слишком тяжелое бремя соответствовать имени, поэтому с нежной усталой улыбкой прошептала:

- Билл.

Души получили имена и начали свое земное существование.

Души отмеченные даром любви, но лишь тонкие нити воспоминаний из прошлой жизни могут помочь им вновь стать единым целым.

 

Симона любила своих детей, каждое мгновение их жизни, что только начиналась. И рисовала их солнечным светом, оттенками цветов и земли. Любила, когда ушел муж и их отец, обнимала крепко-крепко и шептала, что они и втроем справятся. И ослепленная этой любовь не сразу заметила, что ее детки, чем старше становились, тем сильнее отдалялись друг от друга. Словно не родные братья, словно не близнецы...

Ни Том, ни Билл не знали, что идея создать их творческий дуэт принадлежит Симоне. Ее сыновьям уже по 9 лет, а они словно два параллельных мира. Озорник Том и скромный, нелюдимый Билл жили каждый своей жизнью. Нет, Том защищал Билла, когда к нему приставала старшеклассники. Билл поддерживал брата во всех его шутках и приколах в школах. Но как только они приходили домой, становились словно чужими.

После ухода мужа, Симона за заботами о сыновьях, не успевала тосковать и хандрить. А вскоре в ее жизни появился хороший человек, Гордон, рок музыкант, играющий в своей группе. Мальчики долго не могли его принять, но мужчина добился от них пусть не любви, но доверия.

На 9-тое Рождество мальчиков Гордон подарил Тому гитару, а Биллу - детский микрофон. Симона всеми силами пыталась создать хоть одну точку пересечения для близнецов. Но они снова разбежались по свои комнатам, Том с радостью и энтузиазмом стал учиться играть на гитаре, забирая много времени у отчима, а Билл теперь постоянно пел или просто напевал себе под нос.

Пока однажды Гордон не предложил мальчишкам выступить в одном клубе, где он был знаком с хозяином. Выступление прошло на ура, Симона с удивлением рассматривала Билла, словно незнакомого человека. Скромный мальчик на сцене становился совершенно раскрепощенным, он парил над сценой, высоким мальчишеским голосом пел о мгновении жизни, которым надо жить, не упускать и наслаждаться.

Точка появилась, но она так и осталась просто точкой соприкосновения. Теперь они вдвоем писали песни, часто и подолгу просиживали в гараже, делая и переделывая слова и музыку. Том иногда мог подсказать пару хороших строчек, Билл советовал изменить тональность в определенный момент, но даже друзьями они не становились. Между ними словно стоит стена.

Но Симона не оставляла попыток как-то сблизить своих близнецов, пока однажды не поняла, что ничего она не сможет сделать, пока сами мальчики не захотят сделать шаг на встречу. Это случилось в один из весенних вечеров. Старший только-только сделал дреды, а Билл уже год ходил с темно-бордовыми волосами. Они сидели в гостиной, Били что-то писал в тетрадке, от усердия высунув язычок, а Том что-то тихонько наигрывал на гитаре.

 

"Когда я уже не смогу больше идти,

подумаю о том, чтобы бегать с тобой вместе

Когда-нибудь сквозь муссон.

Когда нас уже ничто больше не сможет удерживать.

Сквозь муссон”

 

Симона вошла в комнату и случайно посмотрела на Тома и замерла. Так не может смотреть 12 летний ребенок не то, что на брата, так вообще не должен смотреть ребенок.

Словно томящаяся в неволе душа... Вина ...тоска... боль.. мука.. и нежность, безграничная нежность... Любовь...

- Том, - очень тихо позвала она, - сынок.

Мальчик вздрогнул и перевел взгляд на мать.

- Да, мама? - Симона с облегчением вздохнула, это глаза ее сына - 12-ти летнего мальчика.

- Том, а чем ты думал вот сейчас? – женщина осторожно подошла к сыну.

Билл, услышав голос мамы, на секунду отвлекся от своих записей, бросив быстрый взгляд сначала на Симону, потом на брата. Никто не увидел обреченности в глубине карих глаз.

Том удивленно посмотрел на мать:

- Ни о чем, у меня в голове играет мелодия, вот и пытаюсь ее подобрать на гитаре.

- Мелодия? - вскинулся Билл,- можешь наиграть?

- Зачем? – Том безразлично глянул на брата.

- Ну, наиграй, - Билл чуть заискивающе улыбнулся.

Том, пожав плечами, начал играть мелодию, что крутится в его голове с самого утра. Через несколько аккордов Билл стал неуверенно подпевать.

 

«Окно больше не открывается

Здесь заполнено тобой и пустое.

передо мной догорела последняя свеча.

жду уже бесконечность,

за окном сгущаются черные тучи.

 

Я должен пройти сквозь муссон,

Позади мира, конца времени,

пока не выльются все дожди.

Сквозь бурю, по краю пропасти.

когда я уже не смогу больше идти,

подумаю о том, чтобы бегать с тобой вместе

Когда-нибудь сквозь муссон. все будет хорошо.»

 

На последних строчках голос младшего близнеца звенел. Симона с тревогой смотрела на сына, слушая слова пронизанные надеждой и страхом. Что-то не так с ее сыновьями, что странное и непонятное и от этого еще более пугающее.

* * *

Билл проснулся от того, что замерз. Он лежал в теплом номере, под пуховым одеялом, но ему было жутко холодно. Казалось, что это идет изнутри его души.

- Да, что ж так холодно? - прошептал мальчик, зарываясь поглубже. Завтра у него важное выступление на конкурсе «Стань звездой», сейчас он не волновался, но знал точно, что за 15 минут до выхода на сцену он будет просто умирать от волнения.

Билл еще раз вспомнил не добрым словом своего братца, ведь выступать они должны были дуэтом, по крайней мере, Гордон записывал на конкурс их вдвоем. Но Том решил откосить от конкурса и подбил младшенького на пари. С кем первым согласится встречаться самая красивая девочка их потока, Карла из параллельного класса, тот и победил. Если выиграет Билл, то на конкурс они едут вдвоем, если Том, то Билл отдувается один за них обоих. Но пока Билл собрался с силами подойти к этой девочке, он увидел, как Том встречает ее после уроков. Проследив за ними немного, он понял, что Том его все-таки опередил.

И почему он так неуверенно себя чувствует рядом с девочками? Ведь он же ничем не отличается от Тома, тот же овал лица, те же глубокие карие глаза, та же немного нескладная тонкая фигура. Может потому, что начал легко подводить глаза после хэллоуина, черный карандаш красиво оттенял по-лисьи узкие глаза, делая их необыкновенными. Стал отличаться от всех других мальчиков в школе, тем, что покрасил волосы в бардовый цвет, тем, что красит глаза, тем, что выступает клубе и собирает вместе с братом полные залы в своем городке. А вот Том пользуется своей популярностью на полную катушку. Его образ крутого репера действует на девочек как огонь на мотыльков. Они липнут к нему постоянно. И Биллу почему-то кажется, что это неправильно. Каждый раз, когда он видит, как его брат целует очередную девочку, это ощущение только усиливается.

И вот сейчас из-за этой неуверенности, он в чужом городе совсем один. Мама не поехала, потому что у нее открывается выставка, Гордон остался ее подрежать, и только бабушка обещала приехать к самому выступлению.

Да еще и сон какой-то странный и не совсем приличный.

Словно сквозь мутное стекло мальчик увидел комнату… спальню, освещенную свечами. На огромной кровати под балдахином, покоящемся на четырех резных столбиках, лежали двое. Мужчина лет тридцати и хрупкая девушка, она лежала, уткнувшись лицом в шею мужчины. Мужчина крепко обнимал ее одной рукой за плечи, а второй ласково теребил длинные темные волосы, в слабом свете свечи блестевшие рыжеватым.

Но тут свеча ярко вспыхнула и девушка подняла голову, улыбаясь мужчине, и Билл с изумлением понял, что это юноша лет 18-ти.

- Ну и сон, - пробормотал мальчик, закрывая глаза и снова проваливаясь в дрему, не почувствовав как легкий сквозняк в наглухо закрытой комнате скользнул по его волнистым волосам.

В этот момент в родном доме Том открыл глаза. Ему впервые в жизни приснился брат. Как бы он не хотел обмануть себя, но он волновался как его там близнец один. И хотя они не близки ни как близнецы, никак братья, но они никогда так надолго не расставались. Во сне он видел маленький номер в отеле, и мальчика, свернувшегося калачиком на слишком большой для него двухспальной кровати. Такой милый, что в глубине сердца что-то защемило... словно тоска… и капелька нежности. Во сне Том не удержался и легонько коснулся, еще мягких локонов.

- Бред, - буркнул старший и, перевернувшись на другой бок, провалился в сон.

* * *

Выступив на конкурсе с песней The rainning man, он не занял призового места. И плакал на груди бабушки от обиды и разочарования, впервые в жизни ощущая горечь поражения. И там, в теплых объятиях родного человека, он поклялся, что больше никогда не будет проигравшим. Он станет звездой. Станет знаменитым, даже более, чем те, кто победил в этом дурацком конкурсе.

Зайдя в дом, самое первое, что он увидел, это взволнованный взгляд брата, который мгновенно стал привычно-безразличным, но, отвернувшись и направившись в глубь гостиной, Том сказал:

- Ты был просто супер. Мы видели твое выступление.

И к данной клятве прибавился еще один пунктик, самый маленький, но как ни странно, самый важный: чаще слышать от брата, что он, Билл - супер.

И Билл полностью отдался музыке. Он писал тексты обо всем, что видел или слышал, стараясь довести свои слова до совершенства. Иногда в его голове рождалась музыка. Он знал нотную грамоту, но играть на музыкальном инструменте, так и не научился, поэтому постоянно приставал к Тому, наиграй, ну наиграй. Теперь в гараже они пропадали почти круглосуточно. Симона и Гордон были рады за мальчиков, в очередной раз, выкидывая в мусорное ведро записку из школы.

Через пару недель они в клубе после очередного выступления познакомили с двумя друзьями Георгом и Густавом, играющими соответственно на бас-гитаре и ударной установке. И вскоре на свет родилась группа «Devilish».

Все хорошо, но жизнь Билла словно разделилась на две части. Днем, или правильнее сказать, когда не спал, все было посвящено только музыке. А вот ночь… Ночь, словно сказочница рассказывала ему историю, что случилась за много лет до его рождения. После самого первого сна накануне выступления, Биллу теперь они снились постоянно. Не часто, раз или два в неделю он видел моменты из жизни этих влюбленных.

Сны, словно страницы книги, каждый последующий рассказывал новый эпизод.

Знакомство. Огромная бальная зала, полная людей в вечерних нарядах, он такие костюмы видел, когда щелкал телевизор и попадал на исторические фильмы.

Высокий черноволосый мужчина стоит, небрежно прислонившись плечом к колонне в углу залы. Непроницаемое лицо и безразличный взгляд темных глаз.

К нему подошел мужчина преклонных лет, сразу видно, что по положению в обществе, да и по материальному состоянию он значительно уступает брюнету. И уже знакомый Биллу рыжеволосый юноша.

Взгляд синих холодных глаз встретился с застенчивыми серо-зелеными. В ледяной глубине блеснул холодный интерес хищника, увидевшего желанную добычу.

Видимо их познакомили, потому что, опустивший было голову юноша, вскинулся и постарался вежливо улыбнуться, но улыбка потухла, наткнувшись на снисходительный кивок.

А потом сны о встречах случайны и нет.

Охота в загородном поместье. Прогулки верхом в парке. Вечера за бокалом бренди в закрытом клубе. И как бы брюнет не хотел показать свое равнодушие. Рыжеволосый мальчишка его зацепил. Билл, наблюдая все со стороны, видел и чуть теплеющие синие глаза, когда взгляд возвращался к тонкому личику, и руку, жаждущую коснуться солнечной улыбки, сжатую в кулак, до побелевших костяшек.

В суете написания музыки, выступлений, привыканий к тому, что в группе теперь не два, а уже четыре человека, Билл не замечал, как менялись взгляды брата обращенные на него. Шоколадный взгляд медленно таял, при виде усталой счастливой улыбки красноволосого эльфенка, когда получалась песня или когда после выступления им аплодировали все, кто был в клубе. Тому казалось, что, наконец, начинает оживать самая важная частичка его души. Словно улыбка близнеца как лучики солнца, плавят лед. Неуверенно, но неудержимо.

Билл не сразу понял, что во сне из постороннего наблюдателя он превратился в главного участника. Теперь он смотрел на брюнета с внизу вверх, чувствуя, как все внутри заполняется пока еще непонятным чувством, словно предвкушением, а на лице появляется смущенная улыбка. Во снах Билл переживал все то, что когда-то пережил рыжеволосый юноша. Его чувства очень медленно развивались от опасения и невольного восхищения к уважению поистине интересной личностью, к странной и опасной словно влюбленности. Рыжик был в ужасе, впервые почувствовав всплеск нежности к этому непробиваемому высокомерному человеку. Теперь ему не просто было интересно с ним общаться, теперь он не просто скучал по нему, когда долго не видел, теперь же ему хотелось прикоснуться к его коже, убрать непослушную прядку с высокого лба, запустить руки в шелк (или все же бархат) черных волос, утонуть в глубоких глазах и поцеловать... да… поцеловать тонкие, твердо сжатие губы. Но не зря же он мужчина, эти чувства странные и неправильные, но они часть его души, поэтому принял их, спрятав в глубине сердечка.

Билл старался загрузить себя работой по полной, только бы не спать, не видеть во сне холодные синие глаза и приходить в отчаяние от чужих чувств, разрывающих его сердце и душу. Чужих и таких неправильных чувств к мужчине. Сходить с ума от обреченности этой нежности и страсти, от боли невозможного и продолжать любить. Возвращаясь в реальность, Билл не мог забыть волю юноши, который продолжал жить и улыбаться, глядя в холодные синие глаза. Потому что у него самого это не сильно получалось. Том…его брат-близнец, неожиданно ставший неимоверно важным для него человеком. Любимым… Желанным… Просто необходимым как воздух. Ему было сложно прятать свои чувства, но холодность брата очень способствовала сохранности в тайне аморальных, но таких правильных чувств.

Песни, которые писал Билл, были пронизаны горечью и какой-то обреченностью. Том, читая эти строки, пугался, начиная еще внимательнее наблюдать за братом, невольно восхищаясь талантом, трудоспособностью, целеустремленностью и странной для таких лет глубиной понимания мира, казалось, его младшенький братик видит все вокруг совсем по-другому. Не так как остальные люди, совсем не так, как сам Том.

А потом, совершенно неожиданно в их жизнь вошел Питер Хоффман. Билл не сразу вспомнил где видел этого представительного мужчину, и лишь глядя на закрытую входную дверь, слушая восторженное тарахтение брата, восклицания Георга и Густава, он вспомнил. Да, это один из организаторов того самого конкурса. Конкурса, который он проиграл, но теперь, он расплылся в торжествующей улыбке, теперь близится, наконец, исполнение его клятвы. Он станет победителем.

* * *

В ночь после подписания контракта со студией Universal, Биллу впервые приснился эротический сон. Если бы кто-то заглянул в номер на пятом этаже Гамбургской гостиницы, то увидел бы, как на двуспальной кровати в центре небольшой комнаты беспокойно ворочается подросток, выгибаясь на встречу невидимым рукам. Биллу снилась темная комната, лишь неясный свет одной свечи озарял двоих на кровати под балдахином. Брюнет, одетый в черные бриджи и белоснежную рубашку, расстегнутую на груди, осторожно ласкал полностью обнаженного юношу. Рыжий, крепко зажмурившись, закусив губу до крови, со стыдливым румянцем, покрывающим белоснежную кожу, жарко отдавался чуть грубоватым рукам. Билл в реальности, повторял все движения тонкого тела из сна.

Брюнет касался нежной кожи лишь руками, даря первую ласку и нежность. Пальцы пробежались по лицу, вдоль носика, коснулись закушенной губы, пробежались по подбородку, шея… невесомо, чуть дразня кончиками пальцев. По груди, сжав сразу оба соска, тут же затвердевших, ниже, скользнуть по кубикам пресса, погрузить кончить пальца в ямку пупку. И ласково перебрать нежные волоски на лобке.

И тут картина для Билла раздвоилась, часть его души, принадлежащая сейчас рыжеволосому наслаждалась ласками мужчины с глубокими синими глазами. А Билл, вдруг понял, что сейчас его ласкают огрубевшие от игры на гитаре пальцы брата. Рыжий, ощутив горячую сильную ладонь на самом чувствительном месте своего тела, не сдержался и громко застонал. Тут же раздался легкий смешок.

А вот Билл себе такой вольности позволить не мог. Он ясно осознавал себя во времени и пространстве, но продолжал быть пленником и главным участником сна. Каулитц младший знал, что за стеной спит его брат и стоны, а особенно имя, вырвавшееся во время такого сна, могут его насторожить. Поэтому изливаемую нежность, он переживал, закусив до крови губу и вцепившись до боли пальцами в простыню. Если чуть-чуть сосредоточится, то можно увидеть над собой ясные слегка насмешливые, но такие теплые родные, глаза, неуловимую улыбку, что Билл так часто видел в реальности. И утонуть в наслаждение лишь от сознания, что это Том.

И тут он почувствовал прохладные губы на щеке, легкий поцелуй, скользнувший к ушку. И услышал ласковый шепот из двух голосов, увлекающий все дальше в бездну удовольствия:

- Да, малыш…мой красивый, нежный… кончай… я хочу запомнить твой первый оргазм в моих руках, - и мужчина сильнее сжал ладонь на члене.

Юноша кончил с громким стоном похожим на всхлип. А Билл резко выгнувшись, простонал:

- Тоооом…

Он рухнул на влажные горячие простыни и распахнул глаза, все еще затуманенные наслаждением, вернувшись в реальность.

- Вот блин… - прошептал он. В этот момент не было ни страха или отвращения, не было ничего, лишь томная расслабленность от первого оргазма в жизни, полученного от рук человека, которому доверял, которого любил(?), пусть даже все это было во сне.

 

* * *

 

В соседнем номере гитарист, с грустной улыбкой, слишком взрослой для детского лица, рассматривал потолок, слушая отголоски удовольствия, только что пережитые близнецом, перекликающиеся с тем, что смутно помнит его душа. Словно отражение в тусклом зеркале, общее отражение есть, но подробностей не видно.

Когда утром Том открыл глаза, он не помнил ни чужого-своего наслаждения, ни грусти. На мир смотрели глаза 14-летнего подростка. При свете дня груз воспоминаний носили лишь хрупкие плечи Билла.

 

* * *

Теперь сны были не просто рассказом, пусть и от первого лица, а словно зеркалом желаний, показывающее будущее Билла и Тома, если бы младший признался, а старший ответил «Да».

Безумная страсть и влюбленность делала пару из сна просто безрассудными подростками. Жаркие поцелуи в библиотеках чужих домов, во время балов, быстрые ласки в темных уголках сада, подальше от других парочек, во время званых вечеров, секс в лесу, когда удается ускользнуть от других охотников. И, конечно, зачинщиком был рыжик. А взрослый хладнокровный мужчина с обманчиво-холодными синими глазами велся на ребячливую провокацию легко.

Иногда, очень редко, бывали моменты, когда мужчина, ненавязчиво прикасался к юноше, например в опере, в темноте зала, под звуки итальянской оперы, он дарил наслаждение и любовь своему рыжему солнышку. Такие моменты рыжеволосый юноша в сознании Билла складывал, словно драгоценные камушки, с каждым все больше влюбляясь в мужчину и его синие глаза.

А по утрам, открывая глаза и возвращаясь в реальность, Билл окунался в свои фантазии. Ему легко было представить на месте синеглазого своего близнеца, с той же проступающей сквозь лед теплотой, почти незаметной улыбкой, прячущейся в уголках губ. Иногда Билл видел ее, в такие дни никто не мог понять, почему солист группы ходит словно идиот, всем довольный и счастливый, ни истерик, ни капризов и всё получается с первого раза.

Черноволосому юноше так нравилось представлять глупости, на которые он бы подбивал своего старшего братца. Поцелуи украдкой в гримерке за пару минут до концерта, легкие прикосновения наедине перед тысячными толпами фанатов, оправданные объятия при победах на конкурсах, потому что знал, его песня покорит Германию, да самоуверенно, но так оно и будет. Durch den Monsun это новый хит.

А потом отмечание выхода первого сингла, тайный заказ их первого спиртного, много не пить, но старательно изображать пьяного, чтобы потом попросить Тома довести до номера. А там за закрытыми дверьми, не сдерживаясь по-юношески страстно и неумело целоваться, отдаваясь безудержному желанию все друг про друга узнать, коснуться самого потаенного и позволить брату сделать то же самое.

Вот такие мечты бродили в голове юного певца, сочиняющего песни для дебютного альбома.

Полтора года пролетели незаметно. Песни, запись, первые концерты в залах всего на пару сотен человек, но неизменно на ура. Выступления на благотворительных концертах. Их продюсерам удавалось находить для них площадки для выступлений. Фотосессии и интервью. Как говорится, чем чаще будут светится в прессе, тем больше о них будут говорить и знать.

Первый сингл от группы Tokio hotel взорвал чарты. Собирал призы и награды, как спелые яблоки. Четверо подростков из деревеньки неподалеку от Магдебурга покорили страну, Германия впала в истерию. Они стали победителями, да, клятва исполнена: о победителях того конкурса никто уже и не помнит, а Билл блистает. Исчез красноволосый эльфенок, появился вполне уверенный в себе парень с черной челкой закрывающей пол-лица. Челка очень хорошо помогала скрывать нескромные и тоскливые взгляды направленные на брата-близнеца. Самый важный пунктик клятвы тоже исполнялся, Том редко-редко, особенно в моменты, когда Билл начинал уставать и от этого у него опускались руки, ничего не хотелось, подходил к младшему, и, положа руки на плечи, внимательно глядя в блестящие от слез глаза, уверенно говорил: «Билл, ты самый лучший, у нас все получится». И Каулитц верил твердому голосу, теплым рукам.

Только это и сны спасали его в моменты отчаяния. Сны, в которых сквозь чужие синие глаза он видел карий взгляд Тома. Сны, в которых его любили.

* * *

Билл с трудом открыл глаза, еще нет и восьми, но у него на девять индивидуальная фотосессия. Сейчас он безумно завидовал Тому, который спокойно спит в соседнем номере, ему–то на одиннадцать.

Выпростав длинные ноги из одеяла, юноша, ссутулившись, побрел в ванную. Почти не открывая глаз, нащупал выключатель и яркий свет, отразившись от всех зеркальных поверхностей, больно резанул глаза даже сквозь закрытые веки.

- Шайссе.. – измученно пошипел Билл, пытаясь нашарить зубную щетку и пасту.

Наконец справившись с этой непосильной задачей, парень начал чистить зубы и тут вдруг замер. Он явно чувствовал горячие ладони на своей обнаженной груди. Билл распахнул глаза и уставился в зеркало. Там отразился бледный до синевы юноша с огромными черными глазами и больше никого. Но ладони продолжали скользить по коже, задевая кончиками пальцев соски. Билл медленно вынул щетку изо рта и уронил в раковину, не отрывая взгляда от своих глаз.

Призрачные ладони резко надавили и вот Билл прижимается спиной к жаркой коже чужой груди. Страшно и до непонятного уютно в этих объятиях. Словно родные теплые руки Тома сейчас дарят эту ласку. Но у этого призрака, Билл был уверен, что у этого призрака черные волосы и ярко-синие глаза, что он так часто видел во сне.

Юноша закрыл глаза и отдался знакомым-незнакомым рукам. И снова, так привычно, картинка раздвоилась, брюнет и брат. Вот только рыжика не было в его сознании… В реальности Билл один получал эти ласки. Том, прикасающийся к нему, жарко и жадно ласкающий его худое тело. Ладони скользили по груди.. нежно.. сильно… жарко…страстно…Очень медленно спускались по прессу, и одна осталась на живота, а вторая рука накрыла возбужденный член поверх боксеров. Неожиданный громкий стон, сорвавшийся с губ парня, отразился от стен и Билл мгновенно очнулся, распахнув глаза. Ладони сразу же исчезли и лишь напоследок юноша почувствовал теплые чуть шероховатые губы на плече.

- …, - ничего внятного юноша не смог произнести, глядя на себя в зеркало. Кожа вернула свой природный цвет, да и размер глаз стал прежним. Его сны вошли в реальность.

Он включил воду и залез под горячую воду, чуть не забыв снять боксеры. Небольшая проблема, вызванная ласками, никуда не делась. Лаская себя, Билл без труда представил лицо близнеца, его руки на своем теле, его губы на своих. Кончив, он не смог удержаться и любимое имя сорвалось с полуоткрытых пересохших губ:

- Тоооом…

 

* * *

- Билл…- резко, почти крик.

В соседнем номере Том открыл глаза, чувствуя, как влажная теплота растекается по паху. Привычное ощущение за последние полгода.

Если бы он только знал что, то волнение за брата родившееся в ночь накануне дурацкого конкурса спустя три года выльется в болезненную нежность и любовь и желание, бешенное желание прикоснуться, поцеловать, а главное овладеть и сделать своим, поставить клеймо, чтобы каждый в этом мире знал, что этот пока еще довольно нескладный, но безумно сексуальный подросток принадлежит ему и только ему.

Том с обреченным вздохом откинул одеяло, позволив прохладному воздуху скользнуть по разгоряченной коже.

Он шёл к этим чувствам долго, болезненно, ломая и переиначивая себя. Мучительно воспринимая свое небратское отношение к близнецу, опасаясь, что может сорваться и сбежать, все бросив к чертям.

Но сейчас, лежа в кровати, только что кончив во сне, он понимал, что это самые правильные чувства в его жизни. Все именно так как и должно быть.

Вот только вряд ли он когда-нибудь осмелится сказать брату об этом. Мда.. картина великих мастеров: Том Каулитц признается своему близнецу в любви. Решительно по привычке, натянув кепку на глаза и засунув руки в карман, недовольно прорычать: «Знаешь Билл, ты мне тут снишься ночами, что я просыпаюсь в мокром белье, а еще… я кажется тебя люблю». А потом огромные карие глаза, в которых недоумение быстро сменится жалостью. И это его просто убьет, пусть только мысли, неопределенность, чем точное знание. Позиция труса, но его устраивает.

* * *

В тот день фотограф отказался снимать солиста, слишком задумчивый, слишком грустный, пропавший из этого мира. Да и Том тоже сильно отличался от брата.

 

* * *

Утро. Билл с улыбкой открыл глаза, что-то должно случится. Что-то хорошее. Вечером концерт на самой большой площадке за весь их тур и продюсер говорит, что билеты раскуплены все до единого. Да и сегодняшний сон способствовал приподнятому настроению, в прямом смысле приподнятом.

Рука привычно скользнула под одеяло, под резинку боксеров и несильно сжала возбужденную плоть. Движения доведены до автоматизма, да и не это главное, важна фантазия, важны образы и почти реальные ощущения, люди легко могут заставить себя поверить даже в то, что совершенно невозможно. И Билл не исключение, сегодня у него самая любимая фантазия. «Том неожиданно заходит в его комнату, когда он ласкает себя...»

Погрузившись в свои переживания, юноша не услышал ни стука в дверь, ни удивленного полустона-полувсхлипа своего старшего брата. Том с болезненным удовольствием рассматривал запрокинутое от наслаждения лицо близнеца.

Сегодня утром, проснувшись пораньше, Том решил зайти к брату, обсудить новую мелодию. Пару дней назад Билл говорил о новой песни, что он сочинил, а у Тома как раз что-то придумалось. Том постучался, тишина, толкнул дверь, да, его братишка всегда был рассеянным, даже номер вот сегодня не закрыл на ночь. И вот теперь он наблюдал то, что так часто видел во сне. Правда в мечтах, он сам касался Билла.

Иногда судьба дает маленький шанс, и нужно сделать выбор или отказаться от всего, то есть сейчас выйти за дверь и украдкой наслаждаться лишь этим воспоминанием, или подойти к брату и получить хоть то немногое, что он позволит взять. Каким бы трусом в этом отношении Том не был, он выбрал второй вариант.

- Ха… мой маленький братец дрочит, - насмешливо протянул гитарист, падая на кровать рядом с Биллом. Тот замер и смущенно, с ярко-красными пятнами на щеках, уставился на старшего.

- Тебе показать как правильно, мелкий? – Том осторожно коснулся бугорка на одеяле.

Щеки все еще алели, но брюнет сделал точно такой же выбор.

- Покажи, - и приглашающим движением распахнул одеяло, открывая трусы домиком.

- Ты трусики-то сними и скажи мне, где у тебя крем, - Том с трудом сдержал желание облизнуться, увидев темное влажное пятнышко на белых боксерах.

- А зачем тебе крем? - состроив невинное личико, Билл быстренько стянул единственный предмет одежды и бесстыдно во всей своей красе раскинулся перед братом, только румянец, который оказывается не только на лице появлялся, но и ниже…ниже… Том скользнул взглядом по тонкой шее, задержался на хрупких косточках ключиц, ниже по груди и впалому животу, словно приласкал ярко-черную звездочку и наконец застыл на возбужденном члене, что гордо возвышался из темных волнистых волос.

- Увидишь,- хмыкнул Том, пытаясь хоть немного успокоится. Здесь и сейчас нужна только его рука, ну, или обе. Он выдавил немного лосьона, что дал ему Билл, на руки и, чуть помедлив, прикоснулся к бархатистой нежной коже. Брюнет зажмурился и закусил губу, это слишком. Никакая фантазия не могла его подготовить к жару реальной ладони, к чуть сбившемуся дыхания брата, которое Билл почти не слышал из-за шума крови в висках, к такой сильной своей реакции на ласку. И к взгляду Тома, такому, казалось, жаркому... жадному… но у Билла не хватало сил открыть глаза, чтобы проверить свои догадки.

А Том впитывал все частички удовольствия близнеца. Запрокинутое лицо, бисеринки пота над верхней губой, шумное прерывистое дыхание, чуть дрожащие крылья носа, тонкие пальцы, мнущие простыню, напряжение в теле перед самым оргазмом и умиротворенная улыбка на полуоткрытых губах после.

Старший Каулитц, с нежностью в последний раз окинул взглядом расслабленное и такое открытое для всего тело брата и, стиснув зубы, побрел в ванную, пытаясь придумать, как решить свою проблемку. Он не увидел благодарного влюбленного взгляда близнеца.

- И, Билл, я забыл. Йост нас ждет в 10 внизу, - прокричал из ванной Том, ополаскивая руки от лосьона и спермы.

Младший лениво повернул голову в сторону тумбочки, где стоял будильник. 9.45.

- А ты раньше сказать не мог?! - заорал он тут же, вскакивая с кровати, с трудом удержавшись на ногах. Казалось кости в теле, разом превратились в желе.

- Я был немного занят, - буркнул себе под нос гитарист, когда до ванной дошел Билл.

- Я в душ, подожди меня, пусть уже Йост орет на нас обоих, ладно??? - Билл скорчил молящую физиономию, - я быстро.

- Давай быстрее, - снисходительно выдохнул Том, стараясь не смотреть на красивое худое тело.

- Спасибо, - пробулькал тот уже из-под душа. Он встал спиной к Тому и тот позволил себе несколько мгновений удовольствия созерцания. Спина, прямая, с торчащими словно крыльями, лопатками, тонкая талия, худые поджарые ягодицы, с чистой персиковой кожей, не удержался и постарался невесомо провести по соблазнительной ямочке на правой ягодичке. Не получилось…

- Том, - взвизгнул Билл, почувствовав сильные грубоватые пальцы на попе, вполоборота повернулся к брату, но тот совершенно спокойно снова мыл руки.

- Что? - невинно спросил старший, поднимая на близнеца честные глаза.

- Ничего, - и снова отвернулся, думая как бы так незаметно для Тома избавится от эрекции.

- Ты быстрей давай, а не пищи как девица, - ехидно бросил гитарист, выходя из ванной. – У нас осталось 7 минут.

- Я скоро, - Билл наскоро вытерся, голышом влетел в комнату, тут же начал перерывать шкаф в поисках подходящей одежды. Натянув белье, любимые джинсы, футболку с черепами и схватив кожаную бело-голубую куртку, подошел к Тому, рассматривающему город из окна номера.

- Что там? – тихо прошептал Билл, увидев посерьезневшее лицо брата.

- Ничего, Билл, ничего… - и мысленно добавил «Мое всё – рядом со мной», но тут же ехидная улыбка снова вернулась на лицо. - Так, а где воронье гнездо затылке, почему челка просто висит, а не стоит и где тонна туши на ресницах, а?

Младший радостно улыбался, наслаждаясь теплом карих глаз.

- Я жить хочу, Томми.. Я очень-очень, ну просто очень, хочу жить, - жалостливо протянул он, кивая головой на каждое «очень» - но если я сделаю все, что ты сказал, то опоздаю на три часа, а не на пять минут, как сейчас, и тогда Йост меня скушает и не подавится.

- Пошли уже, примадонна, - громко засмеялся Том, подталкивая брата к двери, - завтрак и Йост нас ждут.

Так же весело улыбаясь, они зашли в лифт и только тогда Билл, чуть смущенно улыбаясь, сказал:

- А это еще лучше, чем самому.

Том лишь саркастически выгнул бровь.

- А ты? – продолжил черноволосый, заглядывая под кепку, потому что Том опустил голову.

- А что я? - хмыкнул тот в ответ.

- Ну ведь.. наверное.. - стушевался Билл, - тоже хотелось?

- А ты хотел мне помочь? – ехидно протянул старший, - какая прелесть, Билл.

Вот тут солист психанул, куда только делось хорошее настроение, и ледяным тоном выдал:

- Просто ответная услуга, - и отвернулся.

- Билли, кончай дуться, - прошептал на ухо Том, - а то больше никогда не покажу как правильно.- пригрозил он.

- А так покажешь? - младший старательно прятал радостную улыбку, не обратив внимания, что стены в лифте зеркальные, и его близнец почти с торжествующим видом видел все его попытки.

- Конечно, а то ты такой маленький, что обязательно что-то напутаешь, - и тут гитарист не удержался от привычки язвить.

- Тооом, - наигранно возмущенно протянул Билл, поворачиваясь и натыкаясь на как никогда теплый взгляд, который тут же стал привычно чуть снисходительный, чуть язвительный.

- Том – ты сволочь, - смеясь, выдал Билл, слегка толкая брата.

- Что есть, то есть, - гордо подтвердил гитарист, делая ответный толчок.

Так препираясь, они вышли из лифта. Йост с некоторым недоумением наблюдал за близнецами, нечасто по утрам можно их увидеть в таком хорошем настроении, поэтому лекцию о пунктуальности, которая все равно не приносит плодов, он решил сегодня не читать.

Получив от Тома обещание прикасаться к нему, Билл начал требовать этого так часто, как это было возможно. Сначала просто без слов тащил в номер, молча вручал лосьон и салфетки и быстренько укладывался на кровать, широко раскинув ноги.

- Господи, Билл, какой ты ненасытный, - возмущался Том, исправно принимаясь за дело.

- Я юный и голодный, - в ответ бросал брюнет, привычно закусывая губу, стоны – это не страшно, страшно имя, что никак не хочет оставаться лишь эхом в голове.

Ни одна их встреча не обходилась без потоков язвительности Тома и молчаливого вникания Билла, который все равно пропускал все мимо ушей, наслаждаясь тем, что есть сейчас, а потом после ухода Тома, предвкушая следующую встречу. Его постоянно раздражало только одно, старший близнец не позволял ему ответить тем же, доведя Билла до оргазма и оставив того приходить в себя, споласкивал руки в ванной и быстро покидал номер.

«Ну, ничего, упрямец, я до тебя все равно доберусь», - мрачно пообещал Билл, слыша стук закрывающейся двери.

И у него получилось, в момент, когда грубоватые пальцы касались его головки, брюнет думал, что ему нужно не отключиться во время, нужно успеть засунуть руку в его широкие штаны. Только он излился, на руки брата, которые успел полюбить так сильно за последнее время, Билл тут же, преодолевая потемнение в голове, сел и положил ладонь на ширинку Тома.

- Я тоже хочу, - твердо прошептал он, заглянув в черные от возбуждения глаза близнеца, тот лишь глухо застонал, падая спиной на кровать. С горящими от предвкушения глазами, дрожащими руками, Билл почти рвал молнию на джинсах, чувствую живую возбужденную плоть Тома, не веря, что вот сейчас он прикоснется к ней.

Полностью поглощенный расстегиванием джинс брата, Билл не видел чуть напряженного взгляда из-под ресниц. Том откровенно боялся слишком быстро кончить, его контроль и так уже на пределе. Столько времени ласкать Билла, пусть для младшего это всего лишь разрядка, но для Тома это – просто единственный способ подарить свою любовь, и вот, наконец, он и не думал, что малыш захочет ответить ему тем же. Но ведь Билл сам настоял, поэтому можно позволить себе… Том застонал, когда теплая ладошка все же нашла средоточие его желания и крепко сжала.

- Я все правильно делаю, старший брат? – тихонько прошептал Билл, наклоняясь к самому лицу близнеца, обдавая кожу горячим дыханием.

Том лишь кивнул, опасаясь, что если откроет рот, то только для того, чтобы начать молить. Громко, яростно... униженно умолять, сбиваясь на ласковый шепот, нежные прозвища, что иногда бормочет, как в бреду. Словно зеркально отражение Билла, та же закушенная губа, чтобы не сорвались неуместные слова, тонкие длинные пальцы, вцепившиеся в простыню.

А младший просто упивался своей властью над телом старшего брата, сейчас, на пике удовольствия, он был таким уязвимым и только его неимоверная сила воли помогает Тому сохранить хоть какой-то контроль над своим сознанием. Билл смотрел на красную блестящею головку члена, испытывая желание поцеловать нежную кожицу, почувствовать на вкус интимнейшее местечко близнеца, но такую ласку можно дарить лишь тому, кто любит тебя так же, кто оценит. Мечтая об одном, он делал другое, совершая те же движения, которыми ласкал его брат.

Том кончил с каким–то почти злым рыком, он отбросил руку младшего, и поддерживая штаны одной рукой слетел с кровати. Приводя себя в порядок, он старался не смотреть на обиженно-недоумевающее личико мелкого.

- Спасибо, Билл, - тихо сказал он и вышел из комнаты.

Слишком долго мечтал об этом, но слишком неправильно получается… Должно быть по-другому….Не так, не так… Вот только он никак не может понять как именно.

И только в душе под горячей водой, которая не могла смыть тепло мягкой ладошки, до него дошло. Мотивация. Мотивация не та… Гитарист помнил тот разговор в лифте - это всего лишь благодарность, «ответная услуга».

Но, даже ощущая эту неправильность, Том позволял прикасаться к себе, утопая в наслаждении раз за разом.

Пока однажды Билл не подошел к нему с предложением:

- Том, а давай .. ну.. сделаем все до конца… - Билл смотрел в расширившиеся глаза близнеца, но щеки предательски заалели.

- Что? – смог выдавить тот, мозг отказывался обрабатывать информацию

- Я думаю, ты меня понял, - первая неуверенность прошла, и Билл уже совсем нахально улыбался.

Они сидели в номере у Тома, смотрели телевизор, вот уже почти неделю после совместных удовольствий не разбегались по своим номерам, а могли спокойно посидеть, попить что-то разрешенное Йостом и пообсуждать планы, свою музыку. Сегодня до любимых шалостей, как про себя называл это Том, не дошло, Билл огорошил его предложением.

-Ты уверен, что хочешь этого? – тихо спросил гитарист, отведя глаза от лица, каждую черточку которого знал.

- Ага.. – радостно закивал Билл, мгновенно становясь юным, но чертовски соблазнительным и для и так сильно влюбленных глаз.

- Нет, - твердо сказал Том.

- Да, Том, я хочу попробовать… с тобой, - младший перестал дурачится, решительно и немного раздраженно уставился на близнеца, Том редко ему отказывал в чем-то. И он не привык слышать нет на свои просьбы, какими бы они не были.

- Нет, - Том развернулся, и ушел в ванную. Даже мысли об обладании, полном обладании Билла, вызывали мгновенную и однозначную реакцию тела. На миг закрыв глаза, он видел тонкое тело извивающееся под ним, чувствовал острые коготки на своих плечах.

Прижавшись лом к холодному кафелю стену, Том скользнул рукой в джинсы. Но тут же поверх его руки легла любимая теплая ладошка.

- Ты возбудился? – раздался чуть насмешливый голос, Том еще мимолетно удивился, такого голоса по отношению к себе еще не слышал, рука чуть крепче сжалась на члене.

- Да, - прохрипел Том.

- Возбудился от мысли трахнуть меня? – продолжал неожиданно возбуждающий шепот, он словно щекотал оголенные нервы.

- Да, - старший словно в трансе правдиво отвечал на каждый вопрос.

- Хочешь меня трахнуть? - искушающее прошептал Билл, скользнув кончиком языка в ушко брата, его рука продолжала лишь крепко сживать возбужденную плоть.

От этой ласки, вместо того, чтобы соскользнуть дальше в омут желания, Том словно очнулся. Он резко развернулся, толкнул близнеца к стене и прорычал прямо в приоткрытый от неожиданности рот.

- Да! – и впился жадным поцелуем в губы Билла.

Тот от неожиданности на миг замер, а потом стал отвечать с не меньшей страстью, крепко сцепив руки на шее Тома. Билл раздвинул ноги, стремясь сильнее прижаться пахом к паху брата, ощущение возбужденного члена так близко от своего, пусть их и разделяли слои одежды, сносило крышу у обоих. Они толкались друг другу на встречу, стараясь слиться воедино. Под действием сильнейшего желания здравый смысл молчал и именно сейчас их тела показывали правду о чувствах, что испытывают души друг к другу поселившие в таких одинаковых телах.

Билл жадно скреб ногтями по спине Тома: одно желание крепче прижать его к себе, растворится в его жаре. Он закинул одну ногу на талию брату, тот скользнул одной ладонью на ягодицу, сжимая в руке упругую плоть. Второй рукой он сжимал шею Билла сзади, запустив пальцы в длинные волосы на затылке, нежно, словно рукой управлял не обезумевший от наслаждения и желания подросток, перебирал прядки.

И ни на миг они не расцепляли губ. Их первый поцелуй, ни грамма нежности, лишь голод, лишь бесконечная жажда. Это совсем не напоминало поцелуи с девчонками, с которыми Том занимался сексом, чтобы иметь силы уйти от Билла, удовлетворившись лишь его теплой ладошкой. Он любил своего брата, сильно, преданно, безнадежно, но ему нужен этот быстрый трах.

Вот только он