Всем привет, это по-прежнему я - профессор Гы-Гы, и по-прежнему моя фамилия означает вовсе не то, о чём Вы подумали.
        К сведению любопытствующих - она происходит от старинного рода Гыгыкзбергов, которые и основали до колонизации Нового Света знаменитый Гыгыкский университет.
        В этот раз я решил заняться исследованиями на стыке квантовой механики и психоанализа, используя исследовательские инструменты второго для достижения новых знаний в области первого. Поскольку главное в психоанализе - вжиться в шкуру исследуемого субъекта или объекта, то я попытался первым делом представить себе, что я - электрон. В случае успеха это могло дать науке ценные сведения о природе корпускулярно-волнового дуализма.
        Закрыв глаза, я сел в позу лотоса и принялся размеренно повторять:
        - Я - электрон... Я - электрон... Я - электрон...
        Длительное время мантра не давала каких бы то ни было успехов, и я уже было разуверился в смысле всей своей исследовательской программы в целом. Но тут из памяти моей всплыла давеча прочитанная мною заметка о пользе позитивного мышления и вреде негативного.
        В ней говорилось, что запреты не приносят нам никакой выгоды, поскольку скорее подталкивают нас к их нарушению, чем отвращают от оного. В ней говорилось, что заповеди Ветхого Завета составлены психологически беграмотно. В ней говорилось, что если бы Бог подписался на рассылку журнала "The modern psychoanalyst", то вместо заповеди "Не укради" Он дал бы Моисею заповедь "Пользуйся лишь тем, что изначально твоё или отдано тебе по доброй воле". Ну, не совсем так, но суть вы поняли.
        Воспоминания о прочитанной заметке натолкнули меня на кардинально новую мысль. Вооружившись диктофоном, синтезатором голоса и парой наушников, я взялся за подготовительную работу.
        Когда приготовления были завершены, я нацепил наушники, сел в позу лотоса и закрыл глаза.
        - Нет, ты не электрон. Кто сказал тебе эту глупость? - раздавался в моём правом ухе сварливый мужской бас.
        - Послушай, милый, если бы ты был электроном, то ты был бы меньше самой крохотной пылинки и мы не смогли бы тебя видеть. Это же так просто. Сходишь со мною в магазин? - ласково журчал в моём правом ухе мелодичный женский голосок.
        - Именно из-за таких вот подонков, воображающих себя электронами, рушится экономика страны, все предприятия в развале, никто ничего не делает, уровень жизни упал ниже плинтуса, а олигархи строят дачи на Канарских островах! - визгливо надрывался в обоих наушниках желчный мужской баритон. - Всех, кто возомнил себя электроном, надо расстрелять, однозначно!
        - Видите ли, коллега, предположение, что вы - стоящий передо мною взрослый почтенный индивидуум - являетесь элементарной волночастицей, не просто противоречит диалектическому материализму, но и входит в диссонанс с духом всего современного научного знания, - с интеллигентной хрипотцой убеждал меня старческий голос из правого наушника.
        - Настоящий коммунист не может считать себя электроном. Мы - не электроны. Электроны - не мы! - звонко звучал из левого наушника юношеский тенор.
        - Разве стал бы Господь создавать электрон по Своему Образу и Подобию? - с мягкой укоризной спрашивал меня проникновенный бархатный баритон из обоих наушников...
        В общем, примерно через полтора часа я был не просто абсолютно убеждён в том, что я - электрон, но и удивлялся, почему это столь элементарная мысль не приходила мне в голову раньше.
        Ещё через полчаса у меня пересохло во рту, и я попытался протянуть руку к столику за чашкой чая. Однако вовремя сообразил, что не смогу этого сделать. У электронов нет рук, нет рта, да и двигаться подобно обычным предметам они не могут - во всяком случае, когда за ними никто не наблюдает со стороны.
        Значит, надо двигаться как-то иначе.
        Но как?
        Я сделал попытку переместиться всем телом, сдвинуться в сторону - почти как при упражнениях для пресса живота. И реальность вокруг меня в сей же миг изменилась.
        Я сидел в позе лотоса на странном столе полукруглой формы, за которым располагалось жуткое многоглазое существо с десятками щупалец. И всеми своими глазами оно рассматривало меня. Поодаль от полукруглого стола, находившегося в центре огромного зала, заполненного не менее странными существами и объектами, стояли двое мужчин в чёрной одежде и тёмных солнцезащитных очках.
        - Вот видишь, Зэт, - сказал один из них другому, - даже самая надёжная защита не исключает вероятность проникновения злоумышленников в нашу святая святых.
        - Ты прав, Кэй, - задумчиво кивнул другой. - Теперь я это вижу. Тебя не затруднит принять немедленные меры во избежание утечки информации?
        - Нет проблем.
        С этими словами один из мужчин в чёрном медленно приблизился ко мне, на ходу доставая из кармана странный предмет цилиндрической формы. Я попытался сдвинуться с места, снова ускользнуть тем же способом - да где там! Меня словно приковало к месту под их взглядами.
        - Кэй! - вдруг раздался панический голос с другого конца зала. - Кэй! Зэт! Да покажет мне кто-нибудь, чёрт возьми, как выключается эта штука?!.
        Всё помещение вмиг запульсировало странными фиолетовыми волнами, словно пронизывающим насквозь все детали интерьера. Все, включая меня, обоих мужчин в чёрном и многоглазого монстра, сразу уставились в ту сторону, откуда раздался панический голос.
        Я ощутил свободу передвижения, чем не замедлил воспользоваться.
        Рывок.
        Реальность вокруг меня вновь переменилась.
        Я сидел в позе лотоса на лазурном солнечном пляже. Моё потное лицо обдувал ласковый ветерок. В небе кричали чайки. Кстати, а почему это они кричат? Я огляделся по сторонам.
        На берег надвигалась огромная волна цунами!..
        Рывок.
        Я сидел в позе лотоса посреди танцпола гигантской дискотеки.
        Темнота, слабо пронизанная разноцветными лучами юпитеров, на миг дезориентировала меня после яркого солнечного пляжа, а оглушительная музыка и вовсе выбила из колеи. Впридачу мне тут же оттоптали руки, ноги и прочие выступающие части тела.
        - Не суйся под ноги, приятель! - посоветовал мне один парень.
        Я вскочил, и лишь в этот миг сообразил, что я делаю. Обычные механические движения снова удаются мне? Я вспомнил, что то же самое я чувствовал и на странном полукруглом столе.
        Наличие свидетелей - вот в чём дело. Движения электрона как частицы подчиняются вполне обыденным механическим законам, если за ним наблюдают. Если с ним вступают во взаимодействие другие частицы. Поскольку я - довольно нетипичный электрон, можно даже сказать, антропоморфный, то в роли других частиц для меня выступают исключительно люди.
        Выйдя из дискотеки наружу, я удалился по одной из тенистых аллей вглубь парка. Хотя и интересно было выяснить местность моего текущего пребывания, но мне хотелось остаться наедине с с собой и разобраться со своими мыслями. Увы, я слишком поздно сообразил, к чему это приведёт.
        Рывок.
        Я стоял на берегу знаменитого Гудзонского залива, изображения которого неоднократно видел во многих фильмах и на многих страницах Мировой Паутины.
        При этом моя правая нога была приподнята, а левая отталкивалась от земли - в точности как за миг до переноса. Устало чертыхнувшись, я опустил правую ногу на землю - и только тут до меня дошло, что на берегу Гудзонского залива я не один.
        В двух шагах от меня стоял человек благообразного вида, чьё лицо почему-то показалось мне знакомым - хотя вроде бы я никогда в жизни его не видел.
        Без сомнения, он имел возможность наблюдать моё прибытие.
        - Здравствуйте, - чуть поклонившись, я приподнял воображаемую шляпу. - Я - профессор Гы-Гы из Гыгыкского университета.
        - Дойч. Дэвид Дойч.
        Тут только я сообразил, где и каким образом мог наблюдать его лицо. Оно было изображено на фотографии, украшающей заднюю сторону обложки моей любимой книги "Структура реальности".
        Естественно, я сразу же осознал, что судьба даёт мне уникальный шанс поделиться своими переживаниями и исследовательскими проблемами со светилом современной науки. Естественно, я поспешно рассказал мистеру Дойчу об осуществляемой мною в настоящее время экспериментальной программе, не утаив от него и некоторой своей озабоченности в отношении возможного исхода.
        - И вот получается, мистер Дойч, что я имею равную вероятность существования практически во всех местах, до тех пор пока моё местонахождение не фиксируется внешним наблюдателем в той или иной случайной точке. В первый раз это были двое мужчин в чёрном и странное многоглазое существо, во второй раз - полагаю, чайки, в третий раз - посетители дискотеки, а в четвёртый раз - вы, мистер Дойч. Вопрос в том, что будет дальше? И как мне из этого выпутаться?
        - Ну... - произнёс он, доставая цилиндрический предмет из кармана. Я напрягся, но это оказалась всего лишь сигара. - Прежде всего замечу вам, мистер Гы-Гы, что вы невнимательно читали мою книгу. Из многомировой интерпретации недвумысленно вытекает отсутствие необходимости допускать нуль-транспортировку электрона и вводить тому подобные излишние сущности.
        - Но как же... - попытался было возразить я.
        - Не перебивайте меня, - сигара в его пальцах дрогнула. - Коль уж скоро вы отождествили себя с электроном, мистер Гы-Гы, то максимум, что могло произойти с вами - это непрерывное скольжение из одной Вселенной в другую. При этом ваше географическое местоположение не менялось бы ни на градус, а если учесть, что вселенные вашего местопребывания практически не отличались бы одна от другой, то вы и вовсе ничего не могли бы заметить.
        - Но я же замечаю!
        - Да. И это проблема. - Мистер Дойч медленно раскурил сигару и с наслаждением выпустил наружу густой клуб дыма. - Тот ли вы профессор Гы-Гы, который экспериментировал с парой наушников у себя в родном городе? Электроны из разных альтернативных миров не имеют индивидуальных особенностей, поэтому и возникает эффект, иногда ошибочно интерпретируемый как телепортация волночастицы. Возможно ли, что при отождествлении себя с электроном все профессора Гы-Гы из разных альтернативных миров утратили индивидуальные особенности и стали разными копиями одной личности? Как бы это установить...
        Он задумчиво стряхнул столбик красноватого пепла на берег Гудзонского залива.
        - У вас в карманах что-нибудь есть? Деньги, документы, ключи? Что-нибудь, удостоверяющее вашу личность?
        - Простите, почему вы спрашиваете? - удивился я перемене темы.
        - Видите ли, если вы на самом деле - лишь двойник нашего профессора Гы-Гы, изначально находившийся на берегу Гудзонского залива в альтернативной реальности, то у вас в карманах вполне могут остаться косвенные следы этого. Если они не стёрлись вместе с воспоминаниями, конечно.
        Я вывернул наизнанку свои карманы, но обнаружил лишь старую жвачку, использованный в качестве воздушного шарика презерватив, лупу, компас и пару длинных гвоздей. Извлекая гвозди, я немного покраснел.
        - Что ж, - мрачно подытожил мистер Дойч. - Полагаю, вы не будете спорить, что вам по меньшей мере необходимо избавиться от отождествления себя с электроном. У меня есть знакомый профессор психиатрии в Берлине, который в два счёта докажет вам, что вы - не электрон.
        - Но я электрон! - возразил я.
        Он взглянул мне в глаза.
        - Вы хотите и дальше телепортироваться из одной случайной точки в другую случайную точку, нигде не останавливаясь ни на сутки? Вы не слишком часто смотрели в детстве телесериал "Скользящие"?
        Крыть было нечем.
        Но тут я увидел, что мистер Дойч поднимает с земли весьма тяжёлую сумку и явно собирается уходить.
        - Простите, куда вы? Разрешите, я пойду с вами?
        Он вздохнул.
        - Я и забыл, что без наблюдения вы рискуете вновь телепортировать. Но, к сожалению, взять вас с собой я не могу - я отправляюсь на совещание, куда допускаются лишь приглашённые. С другой стороны, быть особенно наблюдаемым другими людьми я бы на вашем месте не рисковал - без паспорта, без денег и без визы.
        - Что же делать? - в отчаянии воскликнул я.
        Мистер Дойч огляделся по сторонам. Поднял с земли сучковатую палку и протянул её мне.
        - У вас есть часы? Впрочем, это неважно. Чертите на песке каждую секунду по одной короткой чёрточке. Таким образом, когда я вернусь на берег Гудзонского залива, то по чёрточкам буду видеть историю вашего существования и траекторию вашего движения - так же точно, как если бы непосредственно наблюдал за вами. Таким образом, квантовомеханические эффекты будут нейтрализованы и вы удержитесь от телепортации.
        - Вы думаете, опосредованное взаимодействие сработает?
        Дойч иронически усмехнулся.
        - По той логике, которая превратила вас в электрон, должно сработать. А я, с вашего позволения, отправлюсь на совещание - и прямо оттуда постараюсь позвонить в Берлин. Если повезёт, то я вернусь уже через шесть часов.
        - Через сколько часов? - не расслышал я.
        Но он уже уходил.
        Через несколько минут я вспомнил, что мне так и не удалось попить чаю.
        Через полчаса у меня устали ноги. Я попытался было присесть на песок, но обнаружил, что при этом чуть не стёрлась часть уже нарисованных мною чёрточек, и испуганно вскочил.
        Через два часа у меня заныли все мышцы в руке. В левой руке. Правой рукой я уже давно перестал работать, поскольку мышцы в ней заныли ещё раньше.
        В начале четвёртого часа, когда моими чёрточками уже была покрыта чуть ли не треть всего доступного обозрению песка, на берегу Гудзонского залива вдруг появились двое молодых парней с гребневидными волосами.
        - Хэй, чувак, ты слишком долго плавал? Отмечаешь дни, проведённые на суше? - крикнул один из них. И швырнул горсть песка, уничтожая мой труд.
        - Не троньте мои круги... тьфу ты, - сконфузился я. - Не трогайте мои чёрточки, я имею в виду!
        - Да забей, старик, - поучительно сказал другой. - Всё равно ничто не вечно. Бренна плоть. Искусство ложно. Власть продажна. Мир - бардак.
        - Оставь этого квадрата, он не врубается, - хлопнул его по плечу первый парень. - Валим отсюда на Вудроуд, там такие цыпочки...
        Пошатываясь, идя чуть ли не в обнимку, оба парня покинули берег Гудзонского залива, оставив меня бессильно скрежетать им вслед зубами.
        Сплюнув, я обнаружил, что нахожусь...
        ...уже совершенно в другом месте.

        Белый потолок.
        Белые стены. Огромное помещение с лампами дневного света.
        Женщина в белом, с дружелюбной улыбкой наклоняющаяся надо мной.
        - Ну, как вы себя чувствуете, профессор? Вам удалось избавиться от остаточных симптомов аутогипнотически наведённого бредообразного состояния с побочными эффектами парапсихических проявлений?
        - Э-э... простите, чего?
        Я ничего не понимаю. Женщина в белом вздыхает и разводит руками.
        - Вас с большим трудом удалось разыскать и подвергнуть психологической реабилитации благодаря усилиям мистера Дойча. Над вами работали лучшие психологи и психиатры мира. Теперь вы чувствуете себя лучше?
        Я прислушиваюсь к своим ощущениям.
        - Да... вроде бы, - еле шевелю я губами. - Это... это прошло.
        Она улыбается ещё шире, поправляя мою подушку.
        - Я рада за вас, профессор. Это ведь такое безумие - считать себя человеком.
        На небольшом бэйджике, прицепленном к воротнику её белого халатика, мне удаётся прочитать короткую надпись: "Джанин Ф. Клоуберт. Пи-мезон".
        Я вновь теряю сознание.