Краткий обзор:
Начальная точка пути: остановка на Северо-Востоке.
Крайняя точка пути: г. Монастырь, 1621 м.
Километров пройдено: уйма; за один день мы проходили до 25 км по весьма-весьма пересеченной местности.
Килограммов веса потеряно: на троих (включая собаку) - не менее десяти.
Красот увидено, впечатлений получено: не поддается исчислению.

Придя домой, я недоуменно оглядывалась по сторонам. Почему под ногами - четкие узоры пола, а не разнообразие вулканической земли? Откуда столько прямых линий? Почему потолок над головой плоский, а не купольный, как в палатке?
Обострился слух, привыкший улавливать в пути журчание ручьев, шум катящихся камней, крики птиц, евражек и сурков. Обострилось обоняние, радостно встречающее волны запахов цветущей горной тундры или хвои кедрача. Обострился вкус, смакующий каждый глоток воды, ставший способным различить в травяном взваре нотки золотого корня, багульника, брусничных листьев и кисличника. Да и зрение обострилось тоже: радостно выбежав из палатки навстречу просвеченному солнцем туману, я далеко не сразу поняла, что на мне нет очков...
[показать]
[показать]
А теперь по порядку.

Уж не знаю, у кого хватит терпения столько "многобукв" читать; можно ограничиться просмотром картинок.:)

Это был первый день отпуска и для меня, и для Лёни. Идея похода полностью принадлежала ему; я не сопротивлялась (еще бы я подобному стала сопротивляться!), но в глубине души не очень-то верила, что мы действительно это сделаем - как и перед зимним походом на океан.
Тем не менее мы собрались и отправились в путь: Лёня, я и собака Чери. Я возражала против присутствия собаки, ибо, во-первых, не очень-то ее люблю за бестолковый характер; во-вторых и в-главных, поход на Козельский вулкан в свое время показал, что собака быстро и мучительно стачивает лапы о вулканический шлак - у нее же нет горных ботинок, а у нас есть, вот такие:
[показать]
Время показало, что я была права и не права. Собака действительно сточила лапы о шлак, и это было одной из нескольких причин, почему мы вернулись на два дня раньше срока и не выполнили некоторые планы. Но с ней было действительно веселее, порой она показывала нам нужную тропу, да и животных она чуяла издалека, что весьма важно, ибо в наших краях стоит всерьез опасаться медведей.

В качестве продуктов у нас было несколько килограммов разных круп, две банки тушенки, баночка топленого масла, пакетик сушеных овощей, орехи и сухофрукты, две НЗ-шные плитки темного шоколада, пачка какао, чай, соль, сахар. Мы надеялись, что в пути наберем грибов (для "настоящих" грибов еще рановато, но наши любимые ивняки, древесные грибы, уже растут вовсю), но напрасно. Ни грамма алкоголя мы с собой не взяли даже "на всякий случай".
Из снаряжения - палатка, зимние спальники (наш климат таков, что они и летом уместны), примус с газом, трекинговые палки, незаменимые при восхождениях. Прочие банальные вещи вроде котелков и ковриков - у нас их именуют "карематы", за пределами Камчатки я этого слова не встречала, в других местах говорят "пенка" или "туристический коврик". И куча всякой крайне необходимой мелочи: асбестовая ткань, чтобы укрыть примус или костер от ветра; хозяйственные перчатки с пластиковой крошкой, чтобы цепляться за камни во время крутых подъемов; крем с солнцезащитным эффектом и бальзам для губ, ибо даже в пасмурную погоду в горах можно получить серьезные солнечные ожоги, и др.
Из специального снаряжения стоит особо отметить вышеупомянутые горные ботинки. Ходить в них можно только по горам; на более-менее ровной местности они сразу же начинают жутко натирать ноги. Но в горах это вещь реально незаменимая. Твердые как дерево, они спокойно амортизируют падения небольших камней на ноги, обеспечивают устойчивую позицию при опоре на самые маленькие участки, делают более уверенным спуск вниз на пятках по шлаковым осыпям или скользким снежникам.
Лёне ботинки служат уже долгие годы, а я свои купила недавно, выложив за них 7,5К. Причем купила со скидкой, их реальная цена была почти 10К. И они безусловно того стоили!

Итак, мы собрались в дорогу, сложили рюкзаки - Лёнькин рюкзак весил, пожалуй, под 25 кг, мой был полегче. Отправились в путь по хорошо знакомой нам Лыжне здоровья, которая летом представляет собой грунтовую дорогу, ведущую от Северо-Востока до сухой речки у подножья Авачинского вулкана. Вышли мы в понедельник, 2 июля, в 13 часов (раньше не вышло, ибо только к этому времени мы смогли взять палатку).
Нас адски подвела погода! Вообще-то в наших краях температура летом редко поднимается выше 22 градусов, лето у нас прохладное и сырое; даже если тепло, люди из дома не выходят без кофт и курток, ибо погода легко меняется к худшему. Но уже несколько дней стояла жара, а жара у нас, если она таки случается, сопровождается ужасной влажностью, мир тонет в жарком туманном мареве.
Лёнька утешал меня: мол, бОльшая часть пути пройдет в тени. Ничего подобного! Пришлось идти по солнцу: с рюкзаками и всё время вверх. Уверения в том, что уж на высоте-то точно будет холодней, тоже оказались напрасными. Немножко спасал ветер, и только. Я шла и думала о том, что никогда больше не буду жаловаться на дожди во время походов...
Через час пути у меня началась сильная головная боль, через два часа - аритмия и боль в сердце, а потом и тошнота стала подступать. На голове у меня, разумеется, была бандана, ибо я как-то уже пострадала от теплового удара, но, видимо, головной убор меня не спасал. Пот насквозь пропитал всю одежду, включая плотные брюки; мы часто останавливались, но это слабо помогало, я не могла дышать в нормальном ритме даже во время отдыха. Идти же было не менее 15 км (если не 20; поленились мы пользоваться GPS-кой), и всё вверх.

На "десятке" (она же - Серебряный ручей) мы напились воды из родника, я радостно вылила кружку ледяной воды себе на голову, а потом и на спину собаке, которая восторженно плюхалась в ручье. Чери не возражала: черная, с густой шерстью, она страдала от жары не меньше нашего.
Мы наполнили флягу, но не стали наполнять еще и бывшую у нас поллитровую бутылочку. Зря. Очень зря.
С трудом перешли топкое ржавое болото за "десяткой" (кстати, там были следы медведя) и двинулись дальше вверх. Деревья стали реже, тень почти совсем пропала. Опять прихватило сердце, хотя в обычной жизни я им не страдаю. Еле дотянули до этого камня:
[показать]
А с другой стороны камня - рисунок девушки; я рядом с ним фотографируюсь каждую зиму.

Мы отдохнули у камня и отправились дальше.
Идти было далеко, деревьев было всё меньше, камней под ногами - всё больше. Солнце раскаляло камни, усиливавшие жар; говорят, в городе было 30 градусов (небывалая для наших мест температура!), а у нас, видимо, и того больше. Наш путь пролегал по совершенно безводной земле, до ближайшего ручья были километры, которые надо было пройти. Во фляге оставалось не больше полулитра воды на троих (включая собаку).
Этот отрезок пути я сейчас вспоминаю как кромешный ад, для меня это была по-настоящему экстремальная ситуация. Рот пересох, горло слиплось. Я жестоко страдала от жажды, с каждым шагом продолжая терять воду. Вначале я мрачно думала о том, что жир, говорят, расщепляется на энергию и воду; энергия-то вот она, расходуется, а со стороны воды очень нелюбезно не поступать ни в рот, ни в желудок. Потом я злобно думала о том, что Лёня, явно страдающий от жары гораздо меньше, мог бы и отдать мне свою часть воды (позже он так и сделал). Потом я думала об огурцах, щавеле, кислых яблоках... Потом я искала глазами вокруг себя хоть что-то свежее, что можно было бы раскусить и почувствовать во рту хоть каплю сока. Но ничего не было; Камчатка, край питьевой воды, именно в этом месте была безводной пустыней. Кусты кедрача и ольхи не годились для того, чтобы утолить жажду, трава под ногами росла вялая и тонкая. Я искала иван-чай, сердцевина которого съедобна, но он попадался только мелкий, тощий, полуживой...

Мы вышли на горку, отделяющую сухую речку, тянущуюся к подножью Авачинского вулкана.
[показать]
Камень в том же районе:
[показать]
Лёнька звонил отцу, спрашивал, есть ли где поблизости вода (сотовая связь работала на протяжении всего маршрута, мы же были высоко; а "специально обученный" Лёнькин телефон с двумя нашими симками не разрядился до самого конца похода). Ответ был неутешителен: до воды еще далеко. Меня уже не радовала даже появившаяся растительность альпийских лугов: ослепительно синие цветущие незабудки, насыщенно-лиловый мышиный горошек, другие цветы, на этой высоте приобретающие густой и сочный цвет...

Мы пошли дальше. В пути я прожевала ольховую шишечку и пыльцу цветущего кедрача; и то, и другое только усилило безжалостную жажду. Наконец попался иван-чай с достаточно толстым стеблем; я до сих пор помню этот свежий сладковатый вкус, крошечную вспышку облегчения в мареве великой суши.
Но все мучения когда-нибудь заканчиваются. Впереди показался ручей, мутный от шлаковой и глиняной пыли; Лёнька скинул рюкзак и пошел к нему, а я бросилась к фляге и торопливо вылила в себя последние остававшиеся в ней глотки воды из Серебряного ручья. Теплая, но вкусная вода наполнила разгоряченный рот, потекла по иссушенному горлу... я подумала: как мало порой надо, чтобы мир изменился! Потом я тоже пошла к ручью и долго пила из него; у вулкана почти все ручьи несут шлаковую крошку, тут выбирать особо не приходится - пусть вода мутная, но это всё-таки вода.
Мы прошли дальше и поставили палатку прямо на берегу ручья. Вода, вода, вода; весь остаток похода, даже когда уже не было так жарко, я всё время беспокоилась о воде.

Ручьи, как и камчатские реки, текут из тающих снежников, и вода в них, как правило, ледяная. Однако до питающего ручей снежника было далеко, вода, пробежав по горячему шлаку, успела согреться - не до теплой, конечно, но хотя бы до такой, в которой можно простоять несколько минут (обычно ноги в ледяной воде не выдерживают и нескольких секунд). Я с удовольствием помыла всё, что смогла помыть в мелком ручье, и мир заиграл новыми красками.
В тот вечер у нас был костерчик, но мы особо так и не посидели у огня - слишком устали.
Зимние спальники нам в ту ночь практически и не понадобились; мы спали, закрыв только москитную сетку и самую малость накрывшись под конец ночи.

Наша палатка на том месте на следующее утро. В палатке - я.)
[показать]

Новый день был, увы, не менее жарким. Мы собрали палатку и пошли перемещаться дальше вверх, к месту следующей ночевки. Мы вышли около 11, но в воздухе уже вовсю висело душное марево.
Своеобразный оптический эффект: кажется, что через левую сопку просвечивает правая. С места нашей стоянки иллюзия была еще более полной (снимок сделан позже).
[показать]

Авачинский вулкан впереди, его почти не видно из-за горячего тумана. Справа камень с нарисованным петухом и надписью "Bon voyage".
[показать]
Вид другой стороны камня:
[показать]

Мы шли вверх по широкому руслу сухой речки. Где-то в пути встретили машину с тремя женщинами в возрасте, перекинулись парой слов; это были единственные люди, которых мы видели дальше Лыжни здоровья.
Идти было недалеко: было решено, что сегодня у нас день передышки после вчерашней гонки. Прижались к правому краю сухой речки, потом оставили рюкзаки, вскарабкались на обрыв вот к этой "скульптуре" - Лёнька окрестил ее Джабой Хаттом:
[показать]
Спустились вниз, прошли с рюкзаками еще немного и вышли к месту нашей следующей стоянки. Там тек со снежников холодный ручей, у которого, кстати, нам впервые в этих местах встретился кисличник - замечательная трава с соответствующим освежающим вкусом. Рядом была удобная площадка под палатку и два старых кострища. Сквозь оба кострища буйно пророс иван-чай, видно было, что людей здесь не было давным-давно; тем неприятнее было видеть осколки бутылки, полностью сохранившие свой первоначальный вид и остроту. Эх, люди...

Жара надвинулась окончательно. Укрыться от солнца было негде - ни большого камня, ни тем более деревца: мы давно уже поднялись выше деревьев. На склоне рос ольхач, гипотетически можно было укрыться под ним, а практически - любой путешественник по Камчатке знает, что в гуще ольхача не найти ровного свободного места (не говоря уже про тучи комаров). Вариант "поставить палатку и залезть в нее" тоже не рассматривался, ибо в палатке мы были бы лишены единственного спасения от жары - ветра.
В итоге расстелили на земле коврики, аккуратно закутались так, чтобы ни клочка кожи не подставлять палящему солнцу - да чтоб при этом не было жарко, и пролежали на ковриках около трех часов, пережидая пик жары. Такая вот вулканическая сиеста.
- Неужели мы шли вчера в это время, - удивлялся Лёнька.

Когда уже можно было дышать и двигаться без опаски получить солнечный/тепловой удар, мы пошли гулять. Полезли вверх, мимо ручья и выше, забрались на сопку, отделяющую сухую речку.
Вид в сторону сухой речки:
[показать]
Вид в сторону Авачинского вулкана:
[показать]
Путь вниз. Если приглядеться, то левее и выше центра снимка можно разглядеть черную точку: это оставленные внизу рюкзаки с привязанной к ним собакой.
[показать]
А вот так выглядел наш лагерь на следующее утро перед сборами:
[показать]

Утром мы отправились дальше: к ледниковому озерцу (читай - лужице) почти под Авачинским. Идти опять же было недалеко. Дорогу мы знали плохо: Лёнька не был там вообще, я была единственный раз три года назад.
Очередной образец "наскальной живописи":
[показать]
А вот конус Авачинского более-менее полностью, как он был нам виден: знойное марево рассеялось, воздух стал прозрачнее.
[показать]
Вид в сторону города. Видно Мишенную сопку (примерно 300 м высоты) и как бы парящий над ней конус Вилючинского вулкана на другой стороне бухты - сфотографировать полноценно, конечно, не удалось, а вживую эти две вершины были словно тело и душа:
[показать]
Хоть влажность и упала, было по-прежнему очень жарко. Спасали снежники: рукоятками палок мы сбивали грязный шлаковый слой и добирались до чистого снега. Протереть лицо, руки, положить кусочек в горячий рот, там катать его осторожно, пока с него не натечет чайная ложка холодных капель, а потом проглотить - и чувствовать, как волшебная прохлада освежает ссохшееся горло...
На фоне величественного, но безжизненного ландшафта нас обрадовал и поднял наш боевой дух вот такой ручеек с ярко-зелеными берегами:
[показать]
Мы добрались до озерца у подножия снежника:
[показать]
Немного отдохнули. Над нами парила огромная птица.
- Какой большой, какой прекрасный орел! - сказала я, процитировав известный ролик "Жив! Цел! Орел!" (если вдруг его кто не видел, искренне рекомендую посмотреть; ролик неизменно поднимает мне жизненный тонус и прибавляет здорового оптимизма). Вместо слова "прекрасный" там на самом деле другое, но его я цитировать здесь не буду.)
Кстати, на протяжении нашего пути мы видели и слышали немало птиц. Видели мы в основном два вида: пестрых черно-белых кедровок и забавных рыжеголовых-рыжегрудых птичек, которые бегали с тем же энтузиазмом, что и летали. Встречались нам и суслики-евражки, обычные обитатели нашего высокогорья.
Возле озерца мы соорудили собаке укрытие от жары (она, умница, сразу туда залезла), привязали ее, оставили ей воды и пошли забираться на крутую сопку с нашей стороны горы Монастырь - вот эту самую, видимую на снимке, чуть левее идущих наискосок зубцов. "По мере подъема во всей красе открываются восточные склоны горы Монастырь, в настоящее время чаще именуемой Монахом, хотя на картах г. Монах - это небольшая возвышенность под горой Крайней" (с). С нашей стороны подняться на г. Монастырь было почти нереально, но именно здесь начинаются склоны, идущие к обширному плато Монастыря.

Мы решили подняться вдоль ручья, который у своих истоков сиял яркой свежей зеленью.
Когда мы начали подъем, в нескольких десятках метров от нас поперек склона промчался зверек размером с небольшую собаку.
- Какой большой, какой прекрасный сурок! - в восторге закричал Лёнька.
Выше по склону бежал еще один. Кто-то из них позволил мне себя сфотографировать, но качество, конечно, оставляет желать лучшего:
[показать]
Здесь зверька можно рассмотреть лучше.
Я впервые видела сурков-черношапочников (их еще называют тарбаганами). Если на евражек я насмотрелась даже вблизи, то сурки мне еще не попадались. Смешные, толстенькие, большие, они вызывали восторг и умиление. Весь склон, по которому мы поднимались, был изрыт их норами. Хватало и продуктов их жизнедеятельности, которые порой придавали свежему горному воздуху совсем несвежий аромат. Дважды попались еще чьи-то продукты жизнедеятельности, явно не сурочьи (не хватит на это сурочьих сил), но и не медвежьи (маленькие слишком). Мой папа сказал потом, что в этот район порой забредают горные бараны.
Глаз быстро привык различать издалека сурочью мордочку: черный верх, две желтых полоски по бокам.
Кстати, вот чья-то удачная фотография, запечатлевшая одновременно и сурка-тарбагана, и суслика-евражку.

Подъем был долгим, нелегким и занял в общей сложности, кажется, около полутора часов. Мы часто отдыхали, а у истоков ручья сделали большой привал.
[показать]
А вот такой вид открылся перед нами наверху:
[показать]
Чуть правее середины снимка видна сопка Булочка.
Такой вид был направо: внизу маленькое плато, зубцы-остряки, выше - склон, образующий границу обширного плато г. Монастырь.
[показать]
Лёнька пытался идти по гребню в ту сторону, но гребень был узкий ("расческа"), камни под ногами расслаивались, шатались и осыпались, было очень опасно. К тому же начинал капать дождь (ну наконец-то нормальная камчатская погода; с дождем я умею обращаться, с кромешной жарой - нет). Мы пошли вниз. Спуск был тоже нелегок, его мы преодолели примерно за полчаса.
Где-то по пути встретилась вот такая живописная пирамидка:
[показать]

Дождик капал на нагретые солнцем камни вулканического шлака, от них поднимался пар. Мы поставили палатку под дождиком, забрались в нее, заснули и проспали три часа, с 18 до 21. В девять мы встали, дождик приутих, приготовили ужин, поели и сладко проспали до утра.
А утром дождя не было, зато был чудесный туман, просвеченный солнцем! Я радостно выбежала из палатки в чем была (а не была я ни в чем, ибо спать было жарко, людей же мы ни в каком виде не наблюдали вторые сутки) и, любуясь туманом, не сразу сообразила, что забыла надеть очки. Было так много чистой яркой радости, благодарности за чудесное утро.
Вид на конус Авачинского в сторону снежника; по этому снежнику нам предстоит потом долгий подъем:
[показать]
В сторону поднимающегося солнца:
[показать]
Туманная радуга:
[показать]
Туман поднимался волной снизу, разбивался о склоны и спускался обратно, потом снова накатывал, снова уходил...

Мы позавтракали, собрали вещи и отправились дальше. Было несколько вариантов пути: можно было идти в сторону г. Угловой, разделяющей Авачинский и Козельский вулканы; можно было искать пути выхода к противоположному склону Авачинского вулкана и спуску к Авачинскому перевалу; наконец, можно было пойти к г. Монастырь, что мы в итоге и сделали.
Сначала был долгий подъем по снежнику. По снегу хорошо идти: он присыпан шлаковой пылью, ноги почти не скользят; гораздо тяжелее идти по шлаку, осыпающемуся под ногами.
Мы прошли выше живописной серо-зеленой долинки. Потом нам встретился ручеек-водопадик:
[показать]
Поднялись выше тумана:
[показать]
То, что для нас было туманом, в городе было облаками, там шел дождик. На одном из привалов я долго любовалась тем, как образуется облако: язык тумана, упершись в скальную стену, поднимался вверх и струйкой всасывался в густеющее облако.
Мы дошли до места, которое Лёнька окрестил "Монастырским мостом": длинный перешеек, сначала в виде скалистого гребня, потом всё более зеленеющий. Перешеек этот соединял склон Авачинского вулкана с плато г. Монастырь.
[показать]
Туман то и дело закрывал обзор, но всё-таки впереди стал виден склон Корякского вулкана, который Лёнька, не узнав, сначала легкомысленно обозвал "горушкой".)
[показать]

Когда туман рассеивался, можно было разглядеть впереди тропу восхождения на Авачинский вулкан, идущую от Авачинского перевала; именно по этой тропе я вместе с несколькими сотнями человек дважды поднялась на вулкан (описано здесь и здесь). В первый раз Лёнька буквально втащил меня на конус, во второй раз я поднималась без него, ибо он был в армии...
Вот, собственно, одна из сделанных во второе восхождение фотографий: вид на плато г. Монастырь со стороны тропы восхождения - я, конечно, не подозревала, что это "тот самый Монастырь". Помещаю здесь эту фотографию, чтобы хоть какое-то представление составить, ибо на моих нынешних фотографиях сплошь туман и облака...
[показать]

Мы прошли перешеек и вышли на плато, на котором редкая тундровая растительность перемежалась полосами шлака. Плато было неровным, с заметным уклоном книзу.
[показать]
Сбросили рюкзаки, привязали собаку и пошли гулять.
Вид на часть плато и кусок склона Авачинского вулкана:
[показать]
Воздух звенел от пения птиц, под ногами корни карликовой ивы на сером шлаке белели, как косточки. Мы сходили к нескольким обрывам, пытаясь за туманом разглядеть открывающийся простор, нашли парочку ручейков, текших с тающих снежников. У одного из них наметили место для лагеря, перенесли туда рюкзаки, пообедали и пошли гулять дальше.

Вершина г. Монастырь, как ни странно, не является самой высокой точкой местности - мы забрались как минимум на одну вершину, которая была выше нее. Всего же по пути к ней мы прошли две высоких горных складки. По фотографии трудно оценить высоту, но поверьте, она очень даже есть:
[показать]
Где-то в пути позволила себя сфотографировать птица - из тех самых "бегучих" птиц, которые с одинаковой охотой бегали и летали:
[показать]
С одной из вершинок мы увидели зубцы-остряки и маленькое плато, которые мы накануне рассматривали с высокого гребня на другой стороне. Так близко; если бы путь по гребню был преодолим, можно было бы добраться до Монастыря не за полдня, а за пару часов. Но на то он и Монастырь, чтобы защищать подступы к себе.)
У той же вершинки я присела отдохнуть, а Лёнька поднялся выше. Пока он там бродил, я увидела на склоне сурка: он вылез на камень метрах в тридцати от меня и всего метров на семь ниже Лёньки. Сурок покрутился на месте, не обращая особого внимания ни на наши крики, ни даже на случайно сброшенный Лёнькой камень, повернулся спиной к склону горы и стал задумчиво смотреть на туман. Так он просидел не менее десяти минут. Лёне не было его видно сверху; когда он спустился и я показала ему сурка, он сначала заявил, что это камень, а потом - что это не сурок, а куда более мелкий суслик-евражка. Впрочем, когда пушистый горный обитатель пошевелился, стало ясно, что эти инсинуации беспочвенны: перед нами сидел настоящий сурок, да причем, похоже, сурок-философ, медитирующий на простирающийся внизу туман.)
Чудный цвет неба - такое небо можно увидеть разве что из самолета:
[показать]

Поднялись мы и на саму г. Монастырь. Лёнька бесстрашно оседлал треногу, обозначающую вершину:
[показать]
С другого ракурса, на фоне простирающихся внизу облаков:

К сожалению, кроме как на облака внизу, смотреть было не на что, всё скрывал туман. Счастье, что он хотя бы не скрыл от нас путь туда и обратно.
[показать]
По словам Лёнькиного отца, на г. Монастырь должен быть источник: не ручей, текущий со снежника, а именно источник, бьющий из-под земли. Его мы так и не нашли. По идее, он должен был быть где-то в этой маленькой долинке:
[показать]
Зато на склоне Монастыря мы нашли золотой корень (он же - родиола розовая): растение с замечательными тонизирующими свойствами. Вообще-то родиола розовая занесена в Красную книгу Камчатки, но мы собрали чуть-чуть, а росло ее там много. На том же склоне мы собрали цветы и листья брусники (ягоды созреют только к осени), где-то в пути - веточку багульника, потом у ручья насобирали кисличника. Из всего этого мы заварили божественный напиток, волшебные свойства которого нам очень помогли на следующий день.
В те края, наверное, хорошо ходить в конце лета. Склоны усыпаны зарослями голубики и шикши, наверняка в сезон там всё синее и черное от ягод. Но нас порадовали и те дары, которыми угостил нас Монастырь в начале июля. Каждый сезон имеет свои плюсы; неделей позже мы бы уже не увидели цветения моих любимых незабудок, а возможно, и многих других цветов - белых камнеломок, желтых альпийских маков, лилового мышиного горошка, других цветов, названия которых я не знаю.
Вот, например:
[показать]
У меня "мыльница", на которой макросъемка работает плохо, увы. Эти цветочки (не знаю названия) - нежно-голубые, с белыми тычинками, которые выглядят точь-в-точь как капельки росы внутри чашечки цветка.
А это альпийский мак:
[показать]
Растения горной тундры - упорные существа, находящие клочки плодородной почвы между осыпающихся шлаковых камешков. Растительность там хрупкая, жалко идти по ней ногами, мы старались не наступать на цветы, но это, конечно, не всегда было возможно. К тому же растения - важный индикатор прочности поверхности крутого склона: если растение смогло найти опору, то и нога, скорее всего, найдет ее надежнее, чем на голом сыпучем шлаке.

У меня за пять дней сел фотоаппарат, поэтому снимков больше нет, да и показывать больше нечего, ибо дальше был сплошной туман...
Вечером мы заварили тот самый травяной напиток; я думала, золотой корень даст вяжущий вкус, а кисличник еще больше усилит необходимость добавить сахар, но нет: взвар был вкусен сам по себе, со всеми его нотками. Как рукой сняло всю накопившуюся сонливость, спала я в итоге плохо, зато утром была бодрее, чем в любой другой день.
Мы думали вернуться через Авачинский перевал - иным путем, чем пришли. Но туман нам этого не позволил. В принципе, мы, наверное, могли бы устроить дневку, а там сходить и еще куда-нибудь (на ту же Угловую, например), время и продукты позволяли. Но в итоге мы спонтанно приняли решение вернуться домой, причем тем же путем, каким шли туда. Более того: мы решили добраться до дома за один день - при том, что до г. Монастырь мы шли четыре дня.

Ждали до последнего, пока рассеется туман, но тщетно. Вышли в обратный путь в 12 часов дня.
Вот тут мы пожалели, что не стали заранее фиксировать точки на GPS, ибо туман закрыл обзор до 50 м. Лёнька был обескуражен, а я как-то не удивлялась: после тумана на влк. Козельском, где видимость была не более пяти метров, видимость в несколько десятков метров и то казалась подарком.
Мы сразу же заблудились на плато, забрав сначала слишком влево, а потом слишком вправо от перешейка, соединявшего плато Монастыря со склоном Авачинского. Потеряли около часа в поисках. Густой туман оседал на волосах и очках, но солнце всё равно нагревало кожу и одежду. Кстати, несмотря на ежеутреннее нанесение крема с защитой от солнца "25", у меня жестоко сгорели руки и лицо. У Лёньки сгорели плечи - между прочим, закрытые ветровкой!
Нашли перешеек, спустились по нему и снова заблудились, забрав слишком вправо. Нам нужно было спуститься к ледниковому озерцу, у которого мы ночевали накануне, а мы вышли к тому самому водопадику, который был далеко по левую руку от нас во время подъема.
Спускаться там было опасно, поэтому мы перевалили через несколько высоких шлаковых гребней, чтобы найти нужный нам язык снежника. Собака сточила лапы о шлак, Лёнька периодически нес ее, а она весит не меньше десятка килограмм, если не все 15! На Козельском вулкане ее в свое время тоже пришлось нести.

Вышли мы и на "родной" снежник, и к озерцу; озерцо уже не было столь живописным, мир давно стал черно-белым, туман заволакивал всё вокруг. Пошли дальше, периодически натыкаясь на остатки своих следов и радуясь им как знаку правильного пути. Порой приходилось останавливаться и прислушиваться к шуму воды, порой - кричать, чтобы слышать, как отдается эхо. На Лёнькино громогласное "хэй!" однажды кто-то весело ответил свистом из тумана: то ли сурок, то ли евражка.
Дальше уже не было такой опасности заблудиться, хотя всё еще была возможность свернуть не туда и усложнить себе путь. Но мы бойко шагали вниз; я поражалась собственной бодрости: ни в один из предыдущих дней у меня не было столько физических сил. Спасибо чудесному напитку с золотым корнем.
Дошагали до границы тумана, который на самом-то деле был облаком. Мир снова стал зеленым. Появились кусты ольхи и кедрача, состав воздуха изменился.
Мы шли быстро, но побежали еще быстрей, когда Лёнин папа сообщил нам по телефону, что сегодня вечером на два дня отключают холодную воду. Даже остановившись на обеденный перекус, мы не присели, а стоя торопливо сжевали бутерброды с топленым маслом. И побежали дальше вниз: нужно было пройти еще не менее 15 км.

Ржавое болото на "десятке" мы обошли по альтернативному пути, удлинив маршрут на пару километров. И напрасно: хоть болото и миновали, но сырости и там хватило, а речку пришлось перейти вброд. На сырой земле опять видели медвежьи следы. Лёнька включил на телефоне плеер: шум - обычное средство отпугивания медведей, большинство из них не любят "нелесных" звуков.
Мои родители согласились забрать нас на машине там, где автомобильная дорога пересекается с Лыжней здоровья. Мама позвонила, что "мы уже здесь", когда идти нам было еще далеко. Мы практически побежали - с рюкзаками, пройдя уже км 20 по пересеченной местности! Тем не менее, в пути пару раз остановились нарвать грибов.)
Можно было и не бежать: машины на дороге не было, ибо родители не знали точно, куда ехать, и остановились не там. Но разобрались и с этим, добрались до дома и горячей воды, да.
Сегодня приходим в себя. Лёнька бодрее, а у меня болят суставы, отдельные мышцы, мучается сгоревшая кожа и мозоли. И с трудом происходит переключение в городской режим жизни, я частично всё еще там...