С описываемых событий прошло уже полтора месяца. Начинала я его писать в петербургском метро, а заканчиваю уже здесь, на Камчатке. Мне так хотелось отправить этот пост еще во время нашего путешествия, но увы.

[показать]


Где-то на девятый день пребывания в Прибрежном под Евпаторией я получила смску от Йоко (Ма_Йоко_Ом) о том, что они приехали в те же края. Я знала, что Йоко с мужем Кайлашем путешествуют по Крыму и надеялась с ними пересечься. С Йоко мы очно познакомились два года назад, в предыдущем моем отпуске; я тогда специально заезжала в Ростов и Воронеж, чтобы вживую увидеть заочных друзей. Наше тогдашнее общение было для меня очень важным, разговор с Йоко в сосновой роще помог мне окончательно расставить акценты и приоритеты в сложной жизненной ситуации. Конечно же, я хотела увидеть Йоко снова; мы сначала предполагали, что заедем к ним в Воронеж, потом – что пересечемся на южном берегу Крыма, а в итоге получилось так, что они сами приехали к нам.

Йоко с Кайлашем путешествовали в автономном режиме уже несколько недель. Машина, огромная трехкомнатная палатка, всё необходимое с собой – и вперед, вдоль берега моря, останавливаясь в понравившихся местах. Этот режим жизни меня очень впечатлил.
- А как же мыться в соленой воде? В ней же мыло не мылится!
- Да нормально, и голову мыть тоже можно вполне.
- А стирать?
- Тоже нормально.
- А фрукты мыть?!
- Тоже морской водой.
И в самом деле, мы потом ели слегка соленый виноград, и это было вполне нормально; а еще они нас научили снимать кожицу с персиков и слив – так оказалось гораздо вкуснее. Про «готовить в морской воде» я не спрашивала, ибо знала, что Йоко и Кайлаш – сыроеды.
Этот разговор потом помог мне, окончательно разрешив мои сомнения по поводу продолжительного житья в кемпинге. Но это было позже, а вначале мы просто встретились, поделились впечатлениями; я была рада живьем познакомить Йоко с Лёнькой.

Они рассказали, что долго стояли в Морском на южном берегу Крыма, потом заехали в Севастополь, им там не понравилось, и приехали к нам. Море, говорят, там было холодное. Увы, последние два дня море было холодное и у нас, я жестоко простудила уши и долго маялась с ними.
Мы собирались неторопливо свернуть наше пребывание в Евпатории, взять экскурсию на Тарханкут (Лёнька там был раньше – конкретно в Джангуле) да там и остаться, пожить там недельку. Поделились этими планами с друзьями. В итоге и они заинтересовались Тарханкутом, ибо опять же под Евпаторией им было не по душе, и было решено ехать туда через два дня, сразу после нашей экскурсии на Мангуп-Кале. Мы были только рады!

Ехать нужно было около трех часов по степным районам Крыма.
[показать]
Мы проехали Черноморское, Оленевку и направились в Атлеш – там не был никто из нас.

Плоский степной берег, крутой обрыв над морем, скалы – красота неописуемая!
[показать]
А в скалах – гроты; не случайно там популярны экскурсии на лодочках и дайвинг всех мастей.
[показать]
[показать]
Приглядитесь: в нижнем гроте сидят люди. Там даже палатка стояла!
[показать]
[показать]
Обрывы
[показать]
Единственный кадр, где Йоко лицом
[показать]
Чаша Любви

Но: ужасающий резкий ветер. Но: море и здесь было холодным. Но: огромное количество народа, палатки, палатки и даже мини-инфраструктура (при том, что никакого поселка там нет) – кафе, лавки с сувенирами, прокат снаряжения, платные туалеты. Туалеты, кстати, там вещь актуальная, ибо в гладкой степи видно всё за версту. А в кафе мы купили чуть ли не самое вкусное вино за всю поездку: уже полюбившийся нам черный мускат «Полковник», ароматизированный на этот раз не только миндалем, но и вишней.
Мы прошлись по берегу немного, решили, что нам здесь не нравится, и поехали назад в Оленевку (сравнительно недалеко, несколько километров).

В Оленевке был не менее переполненный людьми берег, обширный кемпинг, на котором мы с трудом нашли место для стоянки.
[показать]
Оленевка

Недалеко от нас, закрепленные на земле на манер воздушных змеев, реяли парашюты, а над нами пролетел самолетик-крылышко – Яцек мне потом скажет, что этот агрегатик называется «мотодельталёт». Мы с Лёнькой заинтересовались самолетиком, проследили, куда он приземлился, и отправились туда разузнать, что да как.
Дельталетик трехместный: впереди водитель, позади два пассажирских сиденья. Конечно же, нам хотелось полетать! Цена оказалась вполне для нас приемлемой, хоть и немаленькой: от 350 гривен за одного человека в зависимости от продолжительности маршрута. Мы выбрали маршрут за 500 гривен – до той самой «чаши Любви», у которой мы были утром, плюс 100 гривен за съемку: широкоугольная камера закреплена на самом дельталетике и снимает как пассажиров, так и красоту под ними, избавляя от необходимости делать снимки самостоятельно; кроме того, вдобавок к фильму скидывают еще 400 фотографий, сделанных в разное время самими хозяевами дельталетика. Итого всё вместе – 1100 гривен = около 4 тыс. рублей.

Внимание! Далее все фотографии - чужие, сделанные НЕ мной, но мы видели точь-в-точь то же.

[показать]
Такой вот мотодельталетик

Я хотела отправиться в полет на закате, поэтому мы немного подождали. А пока ждали, я вспоминала слова песни Арефьевой «Авиатор», дабы спеть ее в полете.

У любви нету рации,
Я дышу и скольжу.
Я ценю гравитацию,
Но опять ухожу.
Радости незаконные у притяженья тел,
Но я хотел бездонное, я улетел!

О, плачьте моря из янтаря, голые звуки.
О, я на земле помню о зле, где мои руки?
О, дай подержать желтый закат, иллюминатор!
Летят корабли в поле земли, я - авиатор!

Пронзает он как рентген,
Бессмертен, велик, священ,
Весь этот озон и оксиген.

Я могу быть бессмысленным,
Выбрать пути не те,
Но есть смелая истина
В широте-долготе.
Мне ничего не нужно и ничего не жаль,
Голым и безоружным взлетаю вдаль.

Не рви мою грудь, там только суть, сердце навылет.
Кто хочет любить - сразу убит, так нас учили.
О, дай подержать желтый закат, иллюминатор!
В босых небесах - крыльев размах, я - авиатор.

Как хорошо быть раненым,
Я обожаю боль.
Это моё задание -
В небо поднять любовь.
Кажется, это страшно, почва так далека,
Я заложил вираж и легка рука.

О, плачьте моря из янтаря, голые звуки.
О, я на земле помню о зле, где мои руки?
Пусть я слишком мал, дайте штурвал, полюс, экватор,
Летят корабли в поле земли, я - авиатор!

Я спела Лёньке, он радостно утвердил эту песню как полетную. Она теперь навеки будет ассоциироваться у меня с Тарханкутом.

Но.
Конечно же, я прекрасно помнила о том, как я боюсь высоты, но до поры до времени этот страх меня не трогал. Мой страх высоты – это нечто особенное, неоправданное, стихийное и бессмысленное. Хорошо помню, как меня тошнило весь день после посещения башни св. Олафа в Выборгской крепости. А тут!.. на несколько сотен метров над землей, без всякой кабины, просто на сиденье в воздухе!..
Я до поры до времени была в прекрасном настроении, но, когда мы сели в дельталетик, я неконтролируемо расплакалась от ужаса. Поневоле вспомнила свою подругу-коллегу, которая примерно так же рыдала перед посадкой в обычный рейсовый «Боинг» - так уж она боится самолетов. Вот как раз самолетов я не боюсь, но здесь, когда левое бедро фактически нависает над пустотой, и нет никакой преграды между мной и ужасающей меня высотой…
В общем, я расплакалась от ужаса еще до того, как мы оторвались от земли. А уж когда оторвались… Лёнька держал меня обеими руками за обе моих руки – по моей же просьбе. Нет, я не боюсь упасть, не боюсь разбиться – просто я истерически боюсь ВЫСОТЫ. Оказавшись на большой высоте, ничем от нее не защищенная, я так паникую, мне так плохо, что я готова броситься вниз, только бы это прекратилось, только бы не было так высоко. И просьба держать меня за руки обусловлена вовсе не стремлением к уюту-поддержке, а вполне рациональной мыслью о том, что у меня в какой-то момент сдадут нервы, я расстегну ремни и…
[показать]
Наш пилот оглядывался на нас, приглашающе махал руками – мол, изобразите самолетик. Я молча мотала головой – шум двигателя был столь мощным, что практически полностью глушил все остальные звуки. Лёнька кивал на камеру и объяснял жестами: мол, покажи в камеру «ок»! Сам поднял мою руку, я сложила пальцы, как надо, но на записи отлично видно, как я мотаю головой: нет, совсем не «ок»…
Было неистово красиво! Солнце еще не садилось, но стремилось к тому. Под нами проплывала ровная земля с лиманными озерами, дорожками, сооружениями. Мы видели обширные развалины каких-то древних поселений (мы туда по земле так и не доберемся).
[показать]
Потом полетели над краем суши – ах как волшебно хороши были обрывы! Белый слоистый берег, гроты – в одном из них стояли рыбацкие лодки, кромка прибоя далеко внизу.
[показать]
Долетели до чаши Любви, где мы были днем.
[показать]

Но мое наслаждение красотой было отравлено непрерывным изматывающим паническим ужасом. Я сидела как можно более неподвижно – ногами ни разу не шевельнула за все 18 минут полета. Голову всё же поворачивала и по сторонам осторожно смотрела: я ведь здесь, чтобы таки любоваться! Однако всё-всё мое самообладание уходило на то, чтобы не впасть в настоящую истерику, не начать рваться оттуда, выдирать руки из Лёнькиных пальцев, расстегивать ремни, чтобы только прекратить это, уйти, уйти с этой высоты!..
Я не могу объяснить, что в этом такого ужасного. Более того, пока я твердо стою на земле, мне не кажется, что там, на большой высоте, я буду чего-то бояться. Да и если б была хоть какая-то кабинка, хоть дверки до пояса, мне было бы намного легче. Но есть только креслице и ремень через грудь и пояс, подставочка под ноги, справа – стойка, которую я обнимаю обеими руками, а мои руки крепко держит Лёнька, сидящий с другой стороны от стойки. Мое левое бедро, левое плечо, левый бок нависают над пустотой в сотни метров.

Было так красиво и так страшно, я и любовалась, и всей душой ждала, когда мы повернем назад. Петь мне не хотелось (еще бы!), но, верная задуманной идее, я таки спела «Авиатор», пусть меня и заглушал шум мотора. Пилот наш, правда, оглядывался, прислушивался, но вряд ли что можно было бы разобрать.
Мы уже летели обратно, с моей стороны теперь было море и склоняющееся к закату солнце. Пилот опять стал жестами предлагать раскинуть руки и изобразить самолетик, Лёнька тоже стал меня уговаривать. Пытался отцепить мои руки от стойки – я рыдала и умоляла его не делать этого, но встречный ветер мгновенно сушил слезы (и слава Богу, ибо я рыдала весь полет), а слов моих было не слышно. К счастью, таки оставил меня в покое.

А потом мы пошли на посадку, и с каждым движением вниз у меня всё больше отлегало от сердца. Пилот выключил мотор: Лёнька потом скажет, что ему в этот момент стало очень не по себе, а мне, напротив, стало гораздо спокойнее. В какой-то момент мы ухнули в воздушную яму: на записи хорошо слышно, как я взвизгнула и захохотала, ибо визг был сугубо восторженный, земля была всё ближе.
Посадка была очень аккуратная и мягкая (даже «Боинги» садятся с куда более ощутимым встряхиванием). Когда мы остановились, Лёнька оглянулся на меня с выражением абсолютного, запредельного восторга, я его почти никогда не видела таким. Но в ответ я только молча покачала головой, ибо сама не могла этот восторг разделить до конца.
К нам подошли люди – видимо, потенциальные пассажиры мотодельталетика, спросили: «Ну как?». Мы поделились в том ключе, что, конечно, потрясающе. Но потом, когда мы уже вылезли и переоделись, я вцепилась в Лёньку и залилась слезами. Тогда подошел хозяин «аттракциона», сказал: «Вы бы отошли чуть подальше, не надо людей пугать».))

Мы скинули запись с камеры и фотографии, сходили полюбоваться угасающим закатом – солнце садилось прямо в море. Потом вернулись к нашим палаткам.
Увы, наш водитель Кайлаш сильно заболел. Йоко сказала, что мы останемся здесь дня на три, пока он не отлежится, а после этого отправимся дальше. В планах еще было путешествие к юго-восточному берегу Крыма, к Коктебелю.
Мы подумали, что это хороший вариант: за три дня вполне можно было бы осмотреть окрестности, а на больший срок нам самим оставаться не хотелось, ибо море было ну совсем холодным.
На следующий день Йоко с Кайлашем изменили план действий, решив тем же утром отправиться домой, в Воронеж. Мы с Лёнькой могли бы остаться, если б хотели, но холодное море (в котором-таки я один раз мужественно искупалась) и нездоровое количество народа сводили на нет всякое желание. Мы решили, что в следующую нашу поездку мы обязательно приедем на Тарханкут, но пораньше, в июле, чтобы море всё же было теплым. Позже, когда мы увидели, что одноместную надувную лодочку с веслами можно купить всего за 100 гривен (т.е. 400 рублей), мы еще больше утвердились в этом желании, ибо с лодочкой мы смогли бы осмотреть многочисленные морские гроты.
На прощание мы сфотографировались все вместе – на их фотоаппарат; Йоко обещала выложить фотографию, но пока – увы. Так что получилось, что у меня нет ни одной фотографии, где Йоко и Кайлаш лицом и во всей красе. Мы-то думали, что еще будет время и пофотографироваться, и нормально долго пообщаться, но в итоге из-за объективных обстоятельств общение наше вышло быстрым и скомканным.
Я очень рада была видеть Йоко, тем более такой посвежевшей, «крымской» такой; палатка, машина и фрукты лучше с ней сочетаются, чем город и квартира. Йоко мне сделала подарок: зеркальце, оклеенное ею ракушками вручную. Везти эту хрупкую вещь через все разнообразные пункты нашего путешествия было нелегко, но зато сейчас оно стоит слева от монитора, радует глаз и напоминает Крым, Йоко и Тарханкут.

Итак, мы уехали с Тарханкута утром, проведя на нем менее суток. И вот стоим мы с рюкзаками посреди хорошо знакомой нам Евпатории, смотрим друг на друга и недоумеваем: что это было?:) Приехали, полетали и… уехали. Такой вышел улетный Тарханкут.)