Каждая улица имеет своё название. Каждый дом имеет своё лицо - фасад, обветрившийся или свежевыкрашенный, изящно-чистый или с огромным слоем штукатурки. Как и в жизни - у каждого есть имена, у каждого есть свое место в жизни.
Где-то в далекой стране (может, это было королевство, а, может, просто клочок земли размером в три-шага-туда-и-обратно) жил Принц. У него всего было в достатке, но не было одного - не было имени.
И только черная Птица с глазами-рубинами, прилетавшая каждый вечер в сад была его отрадой. У неё тоже было имя, как у всех, но она предпочитала его не вспоминать, чтобы Принцу не было больно. Сколько прошло дней-недель - не знаю даже я, что уж говорить про самого Принца и его любимицу? Но знаю я точно одно (как знает и Принц, и Птица, и все люди в королевстве или на колчке его земли в три-шага-туда-и-обратно): он привязался к Птице, к ее взгляду, внимательному, как взгляд луны в безоблачную, глубокую ночь, к ее пению, как переливы серебряных колокольчиков.
- ты все еще разговариваешь со мной.. почему?
- потому что у тебя все еще нет имени.
Принц был маленький, и не понимал, что имена приходят не сразу, а если приходят - забирают с собой индивидуальность, привнося опосредованность. Принц был маленький, и не знал еще, что каждое имя - индивидуально само по себе, потому что во всем огромном и шумном мире (как и в маленьком и тихом) не найдется другого _такого_, которое бы _так_ писалось, _так_ произносилось и _так_ звучало на всех остальных языках.
- а когда у меня появится имя, ты улетишь?
- нет.
- а что тогда?
- тогда я буду чаще прилетать в твой сад, больше с тобой разговаривать.
И тогда Принц решил - во что бы то ни стало он должен узнать свое Имя, записать его на тысячу бумажек и распустить самолетиками по всему миру, чтобы каждый, прочитав короткое послание, мог потом вспоминать Принца не простым мальчиком, у которого нет имени и королевство-клочок-земли, а Принцем с Именем, которое говорило бы обо всем.
И собрал Принц два кителя, один чемодан и пять бутербродов с колбасой, и пошёл в мир - искать своё имя. Долго ли, коротко ли, но сломались колесики у чемодана, порвался в подмышках и на спине кители, а бутерброды он съел в первый же день. Только вот Имени так и не нашел.
И вернулся Принц в свой Замок, и сел, пригорюнившись, у камина. Только вот за своим стремлением обрести Имя, совсем забыл Принц, что не сказал Птице, что он вернётся. Сколько раз в мыслях он шептал ей: "я скоро вернусь". Но одного не умела Птица - она не умела читать мысли.
И медленно, перехватывая случайные крошки и капли дождя, сидела Птица на ветке в его саду, и чахла.
И когда же кончилось куриное филе в грибном соусе пирог с черникой, сливовый пудинг, лимонное желе и ананасовый сок, Принц посмотрел в оживающий с утром сад и ужаснулся.

Маленькая хрупкая Птица лежала в его ладонях доверчивым комком, глядя на него чуть мутными, багровыми глазами. Тоскливый, безумный взор жадно изучал облик вернувшегося принца - повзрослевшего, светловолосого, сильного и ловкого. Кем бы ни была Птица, она была лишь тенью рядом с бриллиантом его души и лика.
Принц выхаживал своего друга так самоотверженно и долго, что в конце концов (а когда наступает конец концов - еще никому неизвестно, хотя примерные координаты начала начал вроде бы даже и доказали) Птица сама стала на крыло.
Наступили счастливые, спокойные дни, когда они снова могли вечерами разговаривать в саду Принца, разглядывать небо и слушать россказни травяных жуков, умолкающих в глотке черной как смоль Птицы.

Так день за днём (хотя я не знаю, как они могут следовать друг за другом - кто-то бы наступал на пятки спереди_идущему) они переживали радость и горе, бездействие и бурные часы труда, учебы и смеха. Горя было так мало, что Принц его и не замечал. Как не замечала и Птица.
Но однажды, после красной, рыжей и золотой осени, пришла белая, такая же чистая, как и Принц, зима. С гор спустились волки, лисы начали оставлять за своими следами кровавые пятнышки с кожи жертв, как бусины. Пришли метели.
Принцу не хотелось выходить в такую ужасную погоду, но Птица прилетала каждый вечер, каждый вечер садилась на ветку и - ждала. И Принцу приходилось одеваться потеплее и выходить, греть замерзшую Птицу.
Принц почти было забыл о своем имени, но Птица так не сказала ему своего - и он начал думать, что что-то тут не так. Ледяная стужа заставила его сердце покрыться корочкой обиды, когда Птица в очередной раз ушла от ответа, и Принц остался на несколько вечеров дома - в тишине, среди раздумий о природе Имени, книг и потрескивающего дровами (жевал, не иначе) камина.
Быть может, будь Птица обидчивее, чем была на самом деле, она бы оставила Принца и не прилетала больше, но, несмотря ни на что, она была преданнее собаки. И то, собаки могут загрызть, а птицы только клюют пальцы, они не выклевывают глаза, как принято считать. Они забирают их с собой и хранят в мешочках из шелка - так люди могут видеть любые миры, страны и города. Все же это лучше, чем стройный ряд досок у крышки или полыхающие языки пламени и обрывки савана.
Злые мальчишки, поймав Птицу, (хотя, не злые они, а просто дети, которым никогда не выкалывали глаза, а надо бы, для профилактики!) выкололи ей прекрасные всевидящие рубиновые глаза, забрав их с собой и подарив сестрам как украшения. И Птица, беспомощная и слепая, лежала в снегу, истекая гранатовым соком. Не верьте никому, у птиц не кровь - а гранатовый сок, он стекает в землю, по корневищам спускается к водам, добирается до Океана, и окрашивает в алый Закат.
Когда же Принц вышел, забеспокоившись, перед носами его сапог лежало то, что так мало походило на разбитые песочные часы, раздавленное яблоко или что-то еще, но так ужасающе-отчетливо пело Оду Вечной Погибели. С тех пор в его королевстве наступила Вечная Зима - ведь что, как не Земля, связано с Принцами?
Принц взял черное тельце в ладони и унёс в свой дворец, ледяную симфонию тихого плача, который так и не пролился. Он сжег все книги про имена, вырезал все фамилии на древе фамильном, оставив там только два дерева, обрывающиеся в "никуда".

Под двумя нарисованными деревьями этими каллиграфическим почерком было выведено "Принц" и "Птица".