Да-а… порой приключения находят нас там, где мы их совершенно не ждём… И потом, оказавшись в гуще событий, мы думаем «Да-а, а ведь так безобидно всё начиналось!»

Так вот я о чём. Вчера поздно вечером, пока Сириус рубился в Дивинити, я от нечего делать баловался с кисточкой (не так давно совсем тонкую купил). Нарисовал на ногтях - на одном пентаграмму, на другом - телемитский шестиугольник (ну как у Behemoth). Демонстрирую товарищу - мол, гляди, как круто. Он согласился, круто и правда, и говорит смеясь: только ты это сотри, а то чувствую, весёленькая будет у тебя ночь, если так будешь спать.

И тут щас будет фраза, как в романах пишут - можно прямо так и начать. Признаться, тогда я не придал его словам особого значения... К тому же краска крепкая была, так что я махнул на всё это рукой (той самой, левой, на которой изобразил вышеописанные знаки) и завалился спать, рассчитывая, что сотру их утром.

И вот тут-то и началось. Потому что проснулся я не утром, как планировал, а глубоко ночью. Проснулся от шума и плеска воды. Бегу быстро в ванну, смотрю, её всю затопило. И вода продолжает литься. В ванне темно и не понятно, то ли стиралка почему-то протекла среди ночи, то ли трубы. Я кричу Сириусу, чтобы он тоже вставал и помог мне что-нибудь сделать со всем этим бардаком и в этот момент поворачиваю голову чуть вбок и вижу, что среди воды судорожно дергаются чьи-то босые ноги, поднимаю взгляд и вижу уже всю фигуру, повесившегося на трубе горячей воды, незнакомого мне мужика. (а у нас с этой трубой такая странность, она сначала вертикально идёт от полотенцесушителя, как у всех, но потом не уходит в потолок, а изгибается и идёт параллельно ему через всю ванную комнату. так что повеситься на ней и правда вполне реально). Тут я начинаю уже просто орать в голос, но ощущаю, что мои голосовые связки начинают цепенеть и из горла вырывается только никому не слышный хрип. Мой ужас доходит до предела, я пытаюсь бежать, включить свет, что-нибудь сделать, но руки и ноги не слушаются, словно вовсе мне не принадлежат. Я отчаянно пытаюсь справиться со слабостью...

И тут действительно просыпаюсь. Ощущаю своё тело в странной какой-то кондиции, неподвижное, непослушное, оцепенелое, руки и ноги как-то скручены и перекрещены. Опять собираю всю волю для того, чтобы заставить себя пошевелиться. На этот раз получается, но ощущения на редкость скверные. Сердце колотится, как бешеное, во всём теле чувствуется вибрация, как будто от макушки до пяток, сквозь тело проходит слабый электроток. Такое ощущение я испытывал в жизни всего пару раз – один я описывал тут, это когда я чуть не скончался под четырьмя гликами, второй раз был тоже ночью, под ипомеей… Но, блин. Вчера я ничего не употреблял, даже кофе не пил, а ощущение вибрации было послабее, чем под ипомеей, но зато воспринималось, как нечто ужасное, как тогда под гликом… И точно так же, как под ипомеей, больше всего вибрация чувствовалась, когда лежишь на спине, а когда ложишься на бок и сворачиваешься, она немного утихала. Кроме того, у меня чрезвычайно обострились все ощущения. Меня очень беспокоили звуки в на площадке или в соседних квартирах, которых я обычно никогда не слышу. Ненавижу спать на боку, но пришлось. Я улёгся и уснул, окончательно убедившись, что в квартире спокойно и Сириус дрыхнет на своей постели как ни в чём не бывало.

Спалось отвратительно, голова разболелась к тому же ужасно, постоянно снились разные абсурдные сны. Я за эту ночь снов семь разных запомнил – для меня обычно это редкость. Я часто просыпался, и снова засыпал, пытаясь что-нибудь поделать с этой ужасной вибрацией.

Вот просыпаюсь ещё раз. Лежу, раскрыв глаза и ощущая, как они постепенно привыкают к темноте, чувствуя, что отдых мой безнадёжно испорчен и остаётся только надеяться нормально поспать после того, как рассветёт – обычно тогда в квартире становится намного спокойнее. Рассматриваю свою смятую постель и чувствую сильный запах средства от моли, которым вперемешку с хламом, забиты хозяйские шкафы и сундук. То, что сундук находится в кухне, а я валяюсь в комнате, как-то не приходит мне в голову. Этот запах почему-то наводит меня на мысль о том, что, если я когда-то съеду из этой сатанинской малосемейки, то наверняка буду по ней скучать. И тут я вижу, что матрас на моей кровати сбился на сторону и из-под него выглядывает тот самых хозяйский хлам, какие-то тряпки старые. Я недоумеваю – откуда они взялись, это кажется мне зловещим и отвратительным, и тут из-под этого хлама начинают вылезать и сыпаться на пол здоровенные тараканы, а за ними и мыши. Тоже совсем не маленькие. Почти размером с крыс. Я ору, привлекая внимание Сириуса к этому факту. Он просыпается, встаёт с постели, рассматривает мышей, нагло снующих по полу, недоумевает вместе со мной (у нас тут никогда не было ни тараканов, ни мышей). Потом он ловит одну мышь, поднимает её за шкирку, показывая мне поближе. И тут я вижу, что один бок у мыши выбрит и на него пришита этикетка, как пришивают на одежду. Мышь кажется нисколько не обеспокоена этим фактом, я же испытываю отвращение и ужас, глядя на кровь, запёкшуюся на швах. Но меня не столько уже беспокоит судьба мышей, в ужас меня приводит другое – то что, стоя в тёмной комнате, я ощущаю за стеной присутствие того, кто насылает на меня всю эту гадость,(я вынужден воспользоваться тут словом «кто», хотя на самом деле оно здесь не подходит. Просто я не знаю, как ещё это назвать) он смотрит мне в спину, заставляя моё тело цепенеть.

Естественно, тут я снова просыпаюсь по-настоящему, опять практически не управляя своим телом, ощущая головную боль и тошноту. По-прежнему ещё очень темно и даже не собирается светать. На этот раз я встаю, отправляюсь на кухню попить воды, попутно везде включая свет – и в коридоре, и в кухне. Электричество разгоняет мои страхи, подавляет это чувство враждебного присутствия, подавляет, но не совсем. Тело ощущается, как не своё, вялое и плохо управляемое. Естественно, то, что я брожу по квартире, заставляет Сириуса проснуться. Я говорю ему о своих затруднениях, но он предлагает только подождать до рассвета, и снова засыпает.

Я тоже пытаюсь уснуть, но при выключенном свете чувство присутствия нарастает. Пытаюсь поставить защиту, но концентрации нет никакой. Начинаю читать про себя «Отче наш» (О, да, да – Регулус Блэк молится Богу. Со мной иногда это случается. В подобных случаях ничего более действенного я не нашёл. К тому же механическое повторение слов, которые я не до конца понимаю, помогает мне успокоить ум и остановить лишнюю психическую деятельность), но сегодня ночью я словно и этого не могу, словно с ужасным трудом вспоминаю строки. Дойдя до строки «И остави нам долги наши», я впадаю в растерянность, пытаясь припомнить, что дальше. «Как и мы оставляем … нашим» - думаю я. Но кому же, нашим? Слово напрочь выпадает, я пытаюсь вспомнить, но в уме почему-то вертится «ученикам» вместо «должникам». «Как и мы оставляем ученикам нашим», мысленно проговариваю я и понимаю, что это лажа… И вместе с тем чувствую, что я очень близок к тому, чтобы снова заговорить, заговорить не своим голосом, низким и злым, как было, когда я перебрал кофеина… В попытках справиться с непослушной молитвой я снова засыпаю.

Мне снится Света. Дизайнер-конструктор с моей бывшей работы. Эффектная женщина, на десять лет старше меня, которая всегда вызывала у меня похотливые мысли. Мы находимся в каком-то чрезмерно роскошном доме. Я стою на пороге комнаты, она внутри. Она в черном нижнем белье, в чулках, в каких-то кружевах и лентах. У неё как обычно эта её причёска – чёрные волосы до плеч, мелкие-мелкие кудряшки, похожие на дреды или на древнеегипетский парик. Она склоняет голову на бок, улыбаясь, как дьяволица, зовёт меня к себе. Я рад до беспамятства, захожу в комнату, торжествуя, прижимаю к себе её мягкое тело. И тут с немалым удивлением замечаю, что Света намного выше меня – где-то на две головы. Моё лицо едва ли на уровне её груди… словно я снова ребенок или… или она не человек.

Просыпаюсь, засыпаю снова…. Наконец, светает. Я лежу в полусне и страдаю от чрезмерно обострившегося слуха. Мне очень мешает, что соседи открывают и закрывают двери в коридоре. И тут я слышу, что открывается наша железная дверь в квартиру… Кто-то заходит, проходит в ванну. Я с ужасом снова слышу, как открывается кран, слышу шум льющейся воды. С ужасом, потому что снова ощущаю то самое присутствие, и в который уже раз не управляю своим телом. И, естественно, опять просыпаюсь в том же ужасном состоянии.

Как у меня никогда ещё не бывало – эти сны продолжались даже после рассвета. До самого момента пока, в 9 утра я, наконец, не встал. Дошло вообще до абсурда. Уже и Сириус проснулся по будильнику, и как обычно, валялся в постели, не желая вставать на работу. Уже и я успел рассказать ему вкратце свои приключения. Но спать все ещё хотелось (блин, за эту ночь я больше устал, чем отдохнул), я закрыл глаза и отрубился не больше, чем на несколько секунд. И только успел заснуть, как услышал дикий женский крик, яростный, как во время скандала, обрывок слова. Офигел, проснулся. Спрашиваю у Сириуса: «Женщина кричала?», он ответил, что всё время было тихо.

Ну что оставалось делать – только встать и чаю пойти попить. Что удивительно, как только поднялся с постели – головная боль пропала, будто её и не было. А вместе с ней и прочие ощущения.