Вот я и вернулся из очередного путешествия.
На этот раз – Москва.
Вот теперь думаю, как озаглавить свои заметки… «Путешествие из колхоза в Москву»? «Москва – город контрастов»? «Трудовая миграция нам поможет?» «Провинциал или Туда и обратно»? Кажется, всё это где-то уже было.
Ладно, просто начну.
Как я и заявлял, мы поехали в Москву для, что называется, культурного отдыха (благо, некультурного у нас и тут хватает, или даже с избытком, о чём не устают твердить те из наших друзей, которые уже оставили Старый Оскол и перебрались в столицу). Потому нам с другом Сириусом хотелось увидеть и посетить то, чего нет у нас (то есть, практически всё). Однако объять необъятное, как известно, не в наших силах, так что для начала (я до этого был в Москве только несколько часов проездом) мы решили ограничиться несколькими музеями, прогулками по городу и посещением какого-нибудь театра. В распоряжении у нас была неделя.

Остановились мы у любезно пригласившего нас общего друга С., нашего земляка, который теперь работает в Москве и, соответственно, снимает там квартиру довольно далеко от центра, но, к счастью хотя бы рядом с метро.


Пушкинский музей – мой дом родной

 В первую очередь интересовала нас, конечно, живопись. С тех пор, как я впервые взял в руки масляные краски, с тех пор, как начал читать «Художественную галерею» (которую, к слову, собирал мой друг Сириус), меня не оставляет желание увидеть в оригинале хотя бы некоторые из работ, о которых там писали. В тех городах, где мы побывали: в Белгороде, в Воронеже, в Харькове, в Одессе, мы обязательно ходили в художественные музеи. 

Первым делом мы отправились в Пушкинский музей. В Третьяковку с нами хотел сходить и наш друг С., а так мы приехали в четверг, когда он работал, то пришлось отложить это до выходных. Чтобы обойти основную экспозицию музея нам понадобилось три дня. Так что за это время, я в музее освоился и почувствовал себя как дома. Удивительное ощущение, которого я никогда раньше не испытывал в музеях. Приятно поразила атмосфера. То, что даже в будни в музее полно людей, причём все передвигаются по залам в собственном ритме – кто-то поспевает за экскурсией, кто-то просто бродит и рассматривает всё, кто-то присаживается на скамеечки у известных полотен и слушает аудиогид, что есть даже студенты, которые приходят для того, чтобы гипсы порисовать. Благо там огромная коллекция копий античных скульптур (тех самых, над чьими отделёнными от тел, побеленными извёсткой, головами, мы страдаем на рисунке в универе). 

Где-то у Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть такая фраза, что Алёша был не религиозный фанатик и не мистик, «и если ударился на монастырскую дорогу, то потому только, что в то время она одна поразила его и представила ему, так-сказать, идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви души его». Так вот, я специально нашёл эту цитату, потому, что в те дни в Москве у меня возникло ощущение, что если бы я решил уйти куда-то, что называется, «от мирской суеты», то ушёл бы я не в монастырь, а в музей. И поселился бы там, в этой удивительной атмосфере, среди исторических вещей. 

Что особо впечатлило в музее – даже не могу сказать – я впечатлялся там постоянно, пока не устал, этим и было вызвано то, что свой поход мы растянули аж на три дня. Можно было бы всю экспозицию быстренько и за день обойти, но какой был в этом смысл? И в этом плане я рад, что ездил именно с Сириусом, с человеком, который интересуется живописью не меньше моего (а может быть и больше). Если буду перечислять тех художников, чьи работы я всегда хотел посмотреть, и, наконец-то их увидел, тоже будет долго. Интересно, что вместе с какими-то шедевральными, всем известными работами европейских художников, в музее попадается много работ 17-18 века весьма слабых и посредственных. И это тоже очень любопытно, потому всегда можно сравнить шедевры с ними и понять, почему именно они являются шедеврами. Да и потом – очень интересно посмотреть, как в том или другом веке выглядели посредственные работы.