Афродита Книдская

[244x550]Сочетание богини и куртизанки... Для современного взгляда это нечто странное... Однако такое восприятие далеко не всегда и не везде было

Греческая богиня любви Афродиты была представлена греческой гетерой Фрины (IV в. до н. э.).  Фрина стала моделью для статуи, прославившуюся в веках под  именем “Афродита Книдская”. Это было первое в греческом искусстве изображение обнаженной богини. Поскольку это было произведение, сделавшее малоазийский город Книд центром всеэллинского поломничества. Эта статуя в древности – по утверждению Плиния Старшего – считалась лучшей статуей!

А сегодня это, пожалуй, второе по популярности и легендарности – после Венеры Милосской – греческое изваяние (второе – потому что безрукая уроженка Милоса дожила до нас в подлиннике, а Книдянка, увы, лишь в многочисленных римских копиях). 

Связаны две вышеназванные дамы были друг с другом изначально и крепко. Афродита исконно почиталась богиней гетер, а гетеры нередко являлись жрицами Афродиты. Один из постоянных эпитетов богини так и звучал – “Hetaira”. Было много и других эпитетов, свидетельствующих о том, что служение Афродите часто заключалось ни в чем ином, как в проституции, – таких эпитетов, как “Pandemos” (всеобщая), “Рorne” (богиня грубой похотливости), “Melanis” (черная, - ибо некоторые храмы Киприды были окружены дремучими дебрями, в коих на ощупь бродили влюбленные пары), “Castnia” (богиня непристойных соитий), “Scotia” (богиня мрака), “Kallipygos” (обладательница красивого зада), “Mechanitis” (механическая, - ибо деревянные статуи богини нередко снабжались пружинами и могли сгибаться в самых откровенных позах). Гетеры часто служили в храмах Афродиты, отдаваясь паломникам за деньги и жертвуя свои барыши в пользу храма. По свидетельству Страбона, лишь при одном Коринфском храме подвизалось более тысячи гетер, - отчего в поговорку вошло выражение “Поездка в Коринф не каждому по зубам” (побывать в Коринфе и не воспользоваться услугами проститутки было почти невозможно, - город был нашпигован этими, в буквальном смысле, жрицами любви).

Впрочем, наша героиня Фрина не была храмовой куртизанкой, а вела образ жизни вполне даже светский. Фрина стояла на самой вершине куртизанской иерархии, - ибо великосветских гетер, о которых нам известно столько занимательных историй, обреталось в греческих городах гораздо меньше, нежели, к примеру, служительниц борделей-диктериад, - входная плата в которые составляла менее одного обола (одна-две тенге по нашему), и где посетителей встречали странно экипированные труженицы – полностью обнаженные, но с прикрытыми прозрачной вуалью лицом и грудью. Эти девушки имели довольно низкий рейтинг, как и уличные потаскушки, именуемые “преграждающими дорогу”, “лежащими на земле”, “слоняющимися у мостов”. Сохранилась туфелька одной из уличных проституток – на ее подошве было выбито “Ступай за мною”, - когда дама бродила по улице, сей незамысловатый текст отпечатывался на земле, служа своеобразной рекламой. Чуть выше уличных девиц в рейтинге проституток стояли авлетриды. Это были музыкантши (чаще всего флейтистки), танцовщицы и актрисы, - их приглашали на пиршества (как сегодня в ресторане заказывают живую музыку), с последующими “интимными услугами”.

Гетеры же составляли элиту данного сословия. Незамужние дамы полусвета, образованные, владеющие ораторским искусством и искусством беседы, они сами выбирали себе покровителей (порой на несколько месяцев или даже лет). В гетеру считалось не зазорным влюбиться, – говоря “не зазорным”, я разумею не то, что гетера была проституткой, а то, что она была женщиной. Потому как в Элладе женщины слыли представителями “низшей касты”, предназначенными исключительно для производства потомства. Бизнес, дружба, любовь, - вообще, любые равноправные отношения были возможны лишь с мужчинами: “Брак изобретен как средство, необходимое для продолжение рода, но только любовь к мужчине достойно повелевает душою философа” (Лукиан). [350x502]Любовь к мужчине считалось чувством утонченным, тонким, аристократическим. Выдающийся афинский правитель Солон издал даже специальный закон, запрещающий рабам – низшим существам – практиковать гомосексуальные связи. Плутарх писал об этом так: “Солон… издал закон, воспрещающий рабу натираться маслом для гимнастических упражнений и любить мальчиков. Он ставил это в число благородных, почтенных занятий и… призывал людей достойных к тому, от чего отстранял недостойных”.

Однако гетеры привнесли в греческое общество хитрую “юридическую” увертку. Начнем с того, что самое наименование “гетера” (подруга) произошло от слова “гетрайон” (боевой товарищ). То бишь гетера как бы переставала быть просто “низкой женщиной”, становясь равноправной подругой мужчине. Далее. Незамужняя гетера в свободное от своей профессиональной деятельности время занималась исконно мужскими делами – пела, сочиняла стихи, участвовала в диспутах, философствовала, проводила время в размышлениях о благе отечества, – забитым греческим женщинам, особенно афинянкам, такие занятия и не снились. Понятно, что среди женщин именно гетеры сделались наиболее колоритными персонажами греческой истории – наперсницами, пассиями, музами, ученицами великих мужей. Статуи знаменитых гетер часто соседствовали в храмах со статуями полководцев, правителей и философов. Аристотель, доказывавший, что женщина по сравнению с мужчиной неполноценна, до конца жизни любил гетеру Герфиллис – да так пылко, что позволял ездить на себе верхом и подстегивать плеткой. Оратор Демосфен полагал, что каждый достойный муж обязан иметь трех женщин: супругу – для продолжения рода, рабыню – для ублажения плотских страстей, и гетеру – для удовлетворения нужд духовных. Наиболее знамениты имена греческих куртизанок: Аспазии – подруги афинского правителя Перикла, разведшегося из-за нее с женой, после чего Аспазия принимала активное участие в управлении Афинами; Таисы (Таис Афинской), любовницы Александра Македонского и египетского правителя Птолемея; Лаисы, возлюбленной киника Диогена, проповедовавшего нищету и оттого жившего в пифосе – глиняном сосуде для хранения зерна (“в бочке”), - презиравший богатство и вообще все нормы приличий Диоген шокировал обывателей, испражняясь на крыльце храма, а образованная красавица Лаиса прилюдно занималась с ним любовью.

И, наконец, особо прославлено имя гетеры Фрины – натурщицы художника Апеллеса и скульптора Праксителя (ок. 390 г. до н.э. – ок. 330 г. до н.э.).

Более-менее уверенно можно утверждать то, что родилась Фрина в заштатном беотийском городке Феспии. Девушкой она уехала в Афины и там сделала головокружительную карьеру гетеры, став подругой сначала художника Апеллеса, написавшего с нее свою знаменитую “Афродиту Анадиомену” (Афродиту, выходящую из воды), а потом и Праксителя. Остальные сведения о легендарной куртизанке можно представить в виде сборника коротких историй. Вот таких, например:

Фрина обладала идеальной фигурой, поэтому считалось, что никто из мужчин не может устоять перед ней. Однако ее знакомые утверждали, что такой уникум все же имеется – это Ксенократ, философ, глава Платоновской академии. Все свободное время он проводил в размышлениях и был совершенно свободен от гнета страстей. Фрина заключила с приятелями пари, что сумеет обольстить Ксенократа за одну ночь. Вечером она постучала к нему в дверь, крича, что ее преследуют грабители. Ксенократ, добродетельный муж, впустил гетеру, устроил на ложе и удалился в свою комнату. Фрина обнажилась, вошла к нему, легла рядом и страстно обняла. Философ никак не отреагировал. Фрина предприняла еще несколько попыток, не увенчавшихся успехом, и потом, завопив от отчаяния, бежала прочь. Интересно, что уплатить проигранные деньги она отказалась, заявив, что обещала воспламенить мужчину, но не статую.

Как истинная эллинка, Фрина не была чужда патриотизма. Когда Александр Македонский разрушил стены Фив, она вознамерилась заново отстроить их, употребив скопленные средства (любовники порой платили ей суммы просто колоссальные). Лишь одно условие поставила Фрина фиванцам – на новых стенах должна была быть начертана надпись: “Фивы были разрушены Александром и восстановлены Фриной”. Чопорные фиванцы не пожелали зафиксировать благодарность гетере и отказались от помощи.

Пракситель обожал свою подругу и однажды, в эротическом порыве, предложил ей на выбор любую скульптуру из своей мастерской. Женщина оторопела от такой щедрости и попросила у Праксителя совета – какая, дескать, статуя самая лучшая и ценная? Но ваятель, придя в себя после любовного помутнения, благоразумно промолчал. Но проблема запала в прекрасную головку гетеры, и она придумала хитрую комбинацию. Однажды она подбежала к Праксителю на улице, вопя, что мастерская охвачена огнем. Ваятель крикнул: “Главное, чтобы пожар не погубил Сатира и Эрота!” Лукавая гетера тотчас созналась, что пожар – плод ее воображения, ибо она во что бы то ни стало пожелала узнать, какую статую Пракситель считает лучшей. Великодушный ваятель простил возлюбленную и подарил ей Эрота, - которого она, в свою очередь, подарила родному городку Феспиям, тем прославив его.

Фрина отличалась от своих товарок особой стыдливостью. Если ее коллеги одевались в полупрозрачные киклады, сквозь которые просвечивало тело, то Фрина обычно закрывала даже волосы, никогда не обнажала рук выше кисти, никогда не посещала общественных бань и занималась любовью только в темноте. Лишь в период Элевсинских мистерий она обнажалась в портике храма, распускала волосы – перед тысячной массой народа, собравшегося на праздник – и входила в море, воздавая благодарность богам. Говорят, что именно в эти моменты ее запомнили Апеллес и Пракситель, - ибо застенчивая куртизанка таила свои прелести и от любовников.

Однажды ревнивые афинские жены уговорили некоего Евтиаса, одного из невезучих поклонников Фрины, привлечь гетеру к суду за оскорбление величия Элевсинских мистерий и за “пагубное влияние на самых просвещенных граждан республики”. Защищать гетеру взялся оратор Гиперид, которому она пообещала свою благосклонность. Но, несмотря на старания адвоката, процесс развивался не в пользу подсудимой, - пока Гиперид не придумал хитроумное юридическое ухищрение. Смышленый защитник поставил гетеру перед судьями и сорвал с нее одежды, оставив даму топлесс. По греческим меркам, перси Фрины были совершенны. По греческим представлениям, обладатель гармоничного тела обладал такой же гармоничной душой (так называемая концепция каллокагатии – единства и взаимозависимости прекрасного тела и прекрасного духа). У Фрины было прекрасное тело – следовательно, была прекрасная душа. Следовательно, Фрина не могла совершить преступления и была невиновна. Судьи, не отводя восхищенных взоров от мисс Идеальная Грудь, вынесли оправдательный приговор.

Жители острова Кос заказали Праксителю статую Афродиты для храма. Ваятель решил поэкспериментировать и изготовил сразу две статуи – нагую и задрапированную в пеплос, - и для обеих моделью послужила Фрина. Надо сказать, что обнажение богини явилось тогда довольно дерзким авангардным жестом – до сего момента в Элладе нагими решались изображать лишь гетер. Пракситель создал статую из паросского мрамора (ростом около двух метров, год рождения богини – примерно 350 до н.э.). Ваятель изобразил Киприду в тот момент, когда она только что разоблачилась перед тем, как войти в воду, и набросила одежду на гидрию (кувшин). Торс богини слегка изогнут, левой рукой она опирается на гидрию, правая застенчиво опущена, - что придает богине воистину человеческое очарование. Глядя на фигуру Фрины (пусть и явленную через римские копии), можно вообразить идеал красоты древних греков и признать, что он несколько далек от современного, но, вероятно, более естественен…

[500x319]Однако вернемся к жителям острова Кос. Прибыв в назначенный срок, они встали перед выбором – какую Афродиту предпочесть – одетую или обнаженную? После некоторых размышлений ортодоксы-косцы выбрали традиционный вариант. Модернистскую же скульптуру приобрели жители малоазийского города Книда (располагавшегося на территории современной Турции), и не прогадали. Афродита Книдская прославилась на весь просвещенный мир. Вифинский царь Никомед предложил простить книдянам гигантский долг в обмен на статую, но книдяне отказались (слава дороже!). Книд сделался целью паломничества тысяч и тысяч эллинов. Плиний писал: паломники на Книд были уверены в том, что “статуя была сооружена при благосклонном участии самой богини”. Фриной-в-мраморе восторгались, в нее влюблялись, ей посвящали стихи. Известна, например, эпиграмма Платона:

В Книдос однажды пришла по вспенённому морю Киприда,
Чтоб увидать наконец изображенье свое,
И, оглядевшись кругом в огражденном приделе, вскричала:
“Где же Пракситель мою мог подсмотреть наготу?”

(перевод О. Румера)

А писатель Лукиан в сатире “Две любви” рассказал историю об отроке знатного рода, который настолько страстно влюбился в Афродиту Книдскую, что месяцы напролет проводил в храме, жертвуя все драгоценности богине, - а однажды тайком остался там на ночь, - после чего на статуе появилось странное пятно, а юнец ринулся в морскую пучину.

В этом же произведении имеется описание Книдского храма, внутри которого – в центре – стоял знаменитый кумир:

“Весь внутренний двор… плодоносил. Все вокруг осеняли плодовые деревья, образовавшие свод простертыми высоко в воздухе густыми кронами. Сверх того, пышно разросся мирт… Густые виноградные лозы были увешаны частыми плодами: ведь приятнее Афродита, соединенная с Дионисом, и сладостны оба в смеси… Под самыми тенистыми кущами деревьев стояли веселые ложа для тех, кто желал там устроить пир. Люди образованные редко приходили туда, но простой народ из города, собираясь там, справлял праздники и подлинно занимался делом Афродиты… Мы прошли внутрь храма… Храм этот имеет двери с двух сторон, и желающие могут как следует рассмотреть богиню со спины, чтобы ничто в ней не осталось скрыто для восхищенного созерцания… Афинянин… вдруг закричал: “О Геракл! Какая соразмерная спина! Какие полные бока – как раз по ладоням, обнимающим их! Какой красивой линией изгибаются мышцы ягодиц! Они и не прилегают слишком плотно к костям из-за худобы, и не расплываются в чрезмерной полноте и тучности. А как сладостна улыбка этих ямочек, запечатлевшихся по обеим сторонам бедер, - и сказать нельзя! Как совершенны пропорции бедра и голени, прямая линия которых тянется до самой стопы!”

Так восхищались греки Афродитой, так восхищались они Фриной.

Позже – много веков спустя – византийцы перевезли статую в Константинополь, где она и погибла в огне пожара, - есть такая версия. А еще есть версия, что Афродита вообще пропала неизвестно куда. Была красота – и исчезла. Исчезла, как ей и надлежит – таинственно, чинно, без некрасивых обломков.

[350x517]И нам остается только вчитываться в восторженные отзывы и вглядываться в тщетные копии, жадно ища отблески неземного совершенства Фрины и божественной гениальности Праксителя. Хотя… Кто знает, - может, попадись нам сейчас Праксителева Афродита – именно та, настоящая, что сияла посреди Книдского храма – может, она и не вызвала бы у нас безумных восторгов, подобных восторгам Лукианова афинянина? Ярко расцвеченная восковыми красками – красногубая, голубоглазая, розовощекая (греки свои статуи раскрашивали, и те строгие скульптуры, что мы привыкли видеть в музеях, есть лишь бесцветные заготовки-“полуфабрикаты”), – возможно, богиня с макияжем не привела бы сегодняшних ценителей в восторженный экстаз (хотя эту-то Афродиту подсвечивал прославленный Никий, и, наверное, сделал это мастерски)… К тому же – выше мы упомянули о разнице идеалов – эллинская Мисс Ойкумена кажется нам сейчас слишком… прозаичной, что ли, - не эталонной, не экранной. Очевидно, что она не вполне соответствует современным канонам красоты (талия песочных часов, конечности-струнки, надувной бюст и химически белые зубы), хотя древним канонам соответствовала идеально. Впрочем, если современники Лукиана безудержно восхищались телесным совершенством Фрины, то мы бы, возможно, охотно повосхищались мастерством Праксителя, - даже по копиям явственна потенциальная шедевральность оригинала.

Как бы то ни было, Афродита Книдская остается жемчужиной коллекции утраченных чудес. И, возможно, она – чудо, именно оттого что она – утрачена.

А гетера Фрина дожила до старости и, как гласит предание, еще долго сохраняла привлекательность, потому что придумала крем от морщин. Пракситель расстался с Фриной, и пережил ее. После смерти бывшей подруги скульптор отлил ее статую из золота и поставил в храме Дианы Эфесской. Так художник отплатил своей музе чистым золотом. Книдяне же отплатили своей богине звонкой монетой: облик великолепной Афродиты стали чеканить на книдских драхмах. Благодаря этим монетам мы и узнали хотя бы приблизительную наружность Книдской топ-модели. Вот так богиня любви выявила истинную ценность денег – круглых металлических миниатюр, весьма склонных к путешествиям...