Сказка о Смотрителе маяка и Женщине-Чайке
***
Когда он проснулся - солнце было уже высоко. Ее не было рядом... окно было разбито и на подоконнике - несколько капель крови... Она превратилась в чайку и разбила стекло чтобы вырваться на волю.
"О боже , что я натворил!!" - прошептал Смотритель Маяка. Но его раздумья были прерваны окриком. Это был почтальон. Этот пьяница раз в неделю привозил ему макароны и газеты, и пополнял запасы выпивки, часть из которых уничтожалась обоими в тот же день.
Почтальон и Смотритель были оба немного сумасшедшими, только каждый по своему. Смотритель - добровольный затворник на шпиле безымянной косы, из сострадания к ветру и скалам берегущий от них корабли, дабы не проклинали лишний раз стихию вдовы моряков. Почтальон - вечный скиталец, обрекший себя на эту участь из сострадания к узникам моря, таким как Смотритель. В этот раз, откупоривая вторую бутылку, почтальон сказал: "На вашем месте я бы уже давно отсюда удрал". Эта фраза подлила масла в огонь, усилив досаду и отчаяние. "Как можно сбежать из рая?" - злобно ухмыльнулся на это хозяин и снова призадумался.
Вечером Смотритель бесновался. Белое пианино и стены были забрызганы и усыпаны осколками, будто кровавым месивом в мясной лавке. Потом он успокоившись, закурил трубку и долго сидел, размышляя. Как случилось так, что одной встречи с призраком было достаточно, чтобы перевернуть с ног на голову привычную ему жизнь, и был ли это призрак его несбыточной мечты, или чудо во плоти? Не сказав друг другу ни слова, они стали нитями, связующими два мира. Кому это было нужно? Им двоим, или высшим силам? Теперь он не смыслил своего существования без ожидания встречи. Вероятно Женщина-Чайка всегда была с нимв глубинах подсознания, и воплотилась пробужденная музыкой моря.
В этот момент знакомый, родной голос Женщины-Чайки прозвучавший в его голове, вывел его из оцепенения. Встрепенувшись как голодный коршун, он встал на подоконник и вылетел в окно...
I
Это случилось около месяца назад. Вернувшись к вечеру в свою комнату после очередного обхода своих скромных владений, он услышал сперва тихие звуки музыки. Откуда взялось фортепиано в маяке, он не знал, это была одна из странностей, разгадкой которой он даже не думал заниматься. Оно было там до него и использовалось как подставка для вещей. Ему никогда не приходило в голову им воспользоваться иначе. Потом он увидел женщину, перебирающую клавиши. Музыка была созвучна прибою. Цвет платья женщины напоминал цвет морской волны, а подол был белый и такой волнистый, как морская пена... Рукава же были чем-то похожи на крылья - они также плавно взлетали, когда ее руки брали аккорды на старинных клавишах таинственного белоснежного фортепиано. Он невольно залюбовался ее руками, изгибом шеи, и уже не мог оторвать взгляда от ее прекрасного облика. Он растворялся в звуках незнакомой, но такой чарующей музыки, и ощущал что эта музыка и эта женщина были здесь всегда, были частью его самого, той частью, о которой раньше он не подозревал, лишь соприкасался иногда в своих странных тревожно-счастливых снах... А потом просыпался как чумной, не понимая, о чем были эти сны...
Смотритель маяка оцепенел от удивления и восхищенно наблюдал за гостьей, не осмеливаясь пошевелиться. Женщина играла для него почти всю ночь, и только под утро ее нежные пальцы устали, и музыка растаяла, как будто растеклась морскими волнами по маленькой комнатке маяка... Женщина обернулась и посмотрела Смотрителю прямо в глаза. И Смотритель увидел, что ее глаза были цвета грозы - такие же темно-синие и тревожные... Он сделал шаг навстречу к ней, чтобы прикоснуться, но в этот миг женщина превратилась в белоснежную чайку, и, прежде чем он смог опомниться, вылетела в раскрытое окно... В его ладони осталось лишь огненное перо, которое постепенно становилось холодным, белоснежным...
Это перо как отражение неожиданной встречи стало причиной еще одной череды вечерних грез. Дни Смотрителя маяка были наполнены насущными заботами, а солнце на закате пробуждало неистовую тоску. И он отправлялся искать хозяйку пера в стаях морских разбойниц. Вслушиваясь в голоса чаек, он будто начал понимать их, различая самые разнообразные оттенки их криков. Ему чудилось, что одни хохочут, смеясь над его причудой, другие оплакивают его возникшее вдруг одиночество.
Вообще Смотритель был равнодушен к обществу. Ему достаточно было пьяницы почтальона, чтобы ощутить связь с миром. Он был влюблен в море, волны, камни, чаек, в Бирюзовую Луну, приходившую раз в месяц, и некоторым образом в пахнущий керосином буксир с ромом и макаронами. “Удивительно, как это корыто вообще держится на плаву?” - задавал он себе время от времени риторический вопрос, улыбаясь. Нет, определенно он не был одиноким. Однако неожиданность и странность знакомства с Женщиной-Чайкой пробудила в нем желание разгадать загадку и узнать, кем же была его гостья, побудили его отправляться каждый вечер на поиски. Одиночество явилось для него финалом потери части своей души... Он не ощушал одиночество, пока не узнал Женщину-Чайку, в тот же вечер расставшись с ней, не имея надежды на встречу. Он понял, чего ему не хватало — того с кем можно разделить свое ощущение жизни, доверить свои чувства и вместе слышать музыку прибоя.
II
Чайка, покинув комнату Смотрителя, летела под грозовым небом, и казалось, что ее крылья сейчас заденут бирюзовую луну, которая взошла прямо над маяком... Ей так не хотелось улетать, но древнее проклятие было неумолимо - на исходе бирюзовой луны она должна была вновь превращаться из женщины в Чайку и лететь дальше и дальше навстречу своему одиночеству. Да, она была одинока... Одинока среди тысяч других чаек, которые галдели вокруг и не думали ни о чем, кроме рыбы и своих птичьих раздоров и сплетен... Она, живя среди них, предпочитала смотреть на небо и вспоминать шепот, странный шепот, который услышала еще в детстве... Чей это был шепот - она и сама не знала, наверное сама Богиня Моря приходила к ней в ее детские грезы... "Однажды, когда луна будет бирюзовой как морская вода, ты увидишь вдалеке огромную яркую звезду. Она будет сиять так ярко, как тысячи звезд! Ты полетишь к ней и превратишься в человека, в Женщину.. Ты узнаешь счастье, о котором ты не имеешь представления... Но потом ты опять превратишься в чайку...”.
С тех пор, как она услышала шепот Богини Моря, Чайка знала для чего она живет. Для того, чтобы однажды увидеть огромную яркую звезду... И чтобы лететь туда, прямо на нее, и, проходя сквозь ее ослепительные лучи, превратиться в прекрасную Женщину в платье цвета морской волны... Она не знала, что будет дальше, но уже только одно это видение давало ей смысл и казалось удивительным, ни с чем не сравнимым счастьем.
Каждый день она всматривалась в небо, надеясь увидеть свою звезду, она летела дни и ночи над новыми морями и новыми землями, почти всю планету пролетела она, и разные звезды загорались над ней - и большие и маленькие, и белые, и зеленоватые, и синие, целые созвездия городов, и окошки избушек, и прожекторы на башнях дворцов, но той самой заветной звезды, о которой говорила Богиня моря, не было...
И когда однажды на горизонте показался ослепительный свет, манящий, таинственный - она не поверила своим глазам: впереди была звезда, мысли о которой не оставляли ее ни на минуту... Эта звезда отличалась от тысяч других, увиденных раньше, лишь яркостью свечения, но внутренний голос говорил ей, сомнений не должно быть — это Та Самая. Небо было освещено бирюзовой луной, и казалось таким же пенящимся и безумным как море... Чайка летела вперед, на зов своей Звезды - уже не различая, летит ли она по небу, по морю, или по пространству иного мира, пока почти не врезалась в стены старого маяка, свет которого и был этой священной Звездой. К счастью, окно было открыто, и Чайка влетела внутрь. И вдруг она стала наблюдать, как превращается в иное существо - в прекрасную женщину с тонкими пальцами и каштановыми волосами... Ее руки потянулись к белому пианино, которое стояло в углу и было заставлено разными предметами. Не раздумывая, она смахнула их на пол и открыла инструмент. Ее пальцы стали играть, вроде бы это умение было дано ей от рождения. Музыка лилась, наполняя пространство старого маяка, и будто все перерождалось в нем, пробуждаясь к новой неведомой жизни...Глаза этого человека, который вошел в комнату и смотрел на нее, который был слушателем ее музыки — именно они эту музыку и пробуждали в ней, это она почувствовала сразу, и уже не могла найти в себе силы закрыть фортепиано...
Но голос Богини Моря был неумолим — пришел час, когда нужно было улетать, оставив своему зачарованному слушателю на память лишь свое перо...
III
Однажды, когда через три недели снова взошла Бирюзовая луна, Смотритель сидел в полумраке своей комнаты, вспоминая мелодию, наигранную Чайкой. Может, это был прибой, а может фантазия? “Может, я в этом затерянном мире сошел с ума?” - такие мысли тревожили его. В одной руке он держал оставленное Чайкой перо, а другой - невольно пытался подобрать мотив, перебирая клавиши. Окно было распахнуто, и свежий воздух немного бодрил, связывая его с реальностью, а бирюзовый свет луны, напротив, был фантастическим и неземным, инопланетным. Ветер приносил запах можжевельника и водорослей, не позволяя совсем забыться.
В этот момент Чайка почувстовала, что по ее крыльям скользнул свет луны... “Луна вновь бирюзовая!! Значит, снова можно лететь!” - Счастье озарило сердце птицы, и она полетела навстречу маяку, преодолевая сильные порывы ветра...
Она влетела в комнатку Смотрителя именно тогда, когда он на мгновение отвернулся от окна... Приняв облик женщины, она подошла к нему и тихо положила свою руку в его ладонь, потом обняла его и нежно поцеловала... Все дни, которые провела она в облике чайки, вспоминался ей терпеливый слушатель, чувствующий музыку моря так же как она, и ей казалось что ближе него она никого не встречала. Так она выразила то, что жило в ней все время, пока она искала свою Звезду, все мечты о счастье воплотились в этом неведомомом ей раньше действии.
“Где же ты летала так долго, моя Птица?” - спросил Смотритель, от волнения распадаясь на атомы...
“Я не помню... я помню только как была с тобой, а потом - все перестало существовать для меня..”, -так она шептала... и ее шепот был жарким... таким, что казалось обжигает его щеку...
Смотритель обнял ее за талию и казалось, он сейчас сломает ее невидимые крылья, сходя сума от ее запаха и шероха ее одежды. Он целовал ее руки, подарившие музыку жизни, глаза, губы и грудь. А потом их накрыла ночь...
Она забыла обо всем - о своем проклятии, о бесконечных днях, проведенных над морем, о подругах-чайках и даже о ветре свободных странствий... Ей хотелось лишь чтоб он не разжимал объятий, и раствориться в этой ночи... в его поцелуях...
А под утро, пока она задремала - он вспомнил, что еще пару часов - и она может улететь... И тогда он накрепко закрыл все окна и двери, и маленький балкон... И, успокоенный, нежно обнял ее и заснул.
Утром он увидел разбитое стекло. Поговорив после этого с почтальоном, Смотритель впал в отчаянье, думая что не увидит больше свою Чайку, - или она не вернется, испугавшись заточения, или поранилась и погибнет среди прибрежных скал... Он знал, что если пойдет искать ее по берегу, то не сможет найти среди тысяч других птиц, крикливых и закрывающих собой все пространство, как это было в прошлый раз... А значит есть только один путь — лететь за ней... только лететь...
IV
Опасения смотрителя были беспочвенны, Чайка осталась целой - Богиня Моря сберегла ее и дала силу. Чайка летала поблизости и пела печальную песню, оплакивая свою любовь и проклятие, когда он готов был выпрыгнуть в окно. Но вдруг она почуяла неладное... Какая-то странная неведомая ей до этого опасность стала такой явной, что ее сердце сильно заколотилось, и она вновь устремилась к маяку. И тут она увидела, как Смотритель становится на подоконник, как его руки делают взмах... Чайка, выбившись из сил, летела к нему, чтобы успеть удержать его своими крыльями. Но, о чудо! - ему не понадобилась ее помощь: прямо на ее глазах, в одно мгновение у него самого выросли крылья. Она зачарованно наблюдала, как Смотритель маяка сам превратился в чайку и устремился к ней. Их крылья соединились в прекрасном свободном полете, теперь они могли всегда быть вместе, наслаждаясь простором и ветром. А с наступлением полнолуния, когда, Луна становилась бирюзовой, - они возвращались в маяк и становились людьми, чтобы еще и еще дарить друг другу любовь, играть и слушать музыку прибоя...
