[400x200]
Название: Пятый
Автор: Valeriya aka Miss Satine aka Beloved
Рейтинг: NC-17
Фандом: US5
Пейринг: Richie/Vince
Жанр: slash, angst, Richie POV
Статус: Закончен
Размер: Миди
Саммари: Состав US5 вот-вот изменится. А что изменится ещё?...
Дисклеймер: Все это – порождение моей больной фантазии.
Предупреждение: элементы принуждения, совращение малолетних, OOC Richie.
Автор не ищет легких путей..)
Посвящение: Strinni, столь внезапно появившейся в жизни автора в момент его наивысшего вдохновения =)

Soundtrack:
Flёur - Укол
«Не все, что видишь
Можно подержать
И в жизни главное ведь
Жить, а не играть.
Расставив точки по местам,
Открыть пошире двери
И каждым новым лицам и мечтам
Неудержимо верить.»
Nicky_Spell_Mash

Кудрям все прихоти прощаются…
М. Цветаева


Часть 1.
Впервые он появился у нас в августе. Худой, невысокий, бледнокожий мальчик с темными густыми кудрями. Свободная футболка, бесформенные джинсы, такая же джинсовая курточка. Он тогда показался мне чересчур нелепым. Робкий взгляд, не сползающая с лица приветливая улыбка, слащавый тон. Обычный мальчик переходного возраста. Он ни чем не выделялся. За исключением, возможно, этих кудрей. Они спадали на лицо, прикрывая глаза. Вся его прическа была сплошным недоразумением. Она меня почему-то бесила…
Мы сидели на студии с продюсерами. Майкла не было. Мы обсуждали важный вопрос, касающийся нашей группы, когда и появился этот мальчик со своим отцом. Майк Майклз и Марк Доллар очень тепло приняли их. Видимо, у наших продюсеров были какие-то деловые или дружеские отношения с отцом парня. Хотя мне тогда это показалось странным. Они не могли прийти без приглашения и быть принятыми. Все-таки мы не просто прохлаждались в этом кабинете. Мы обсуждали ВАЖНЫЙ ВОПРОС. Что было такого в этих персонах, что им позволили прервать нас? Меня это бесило.
Я сидел, стиснув зубы, и с трудом выдыхал воздух. Вот уже которую неделю все шло наперекосяк. Запланированный тур, куча концертов, обычная возня с переездами, недосыпание, как следствие – усталость, нежелание ничего делать, потребность просто завалиться спать и проснуться где-нибудь в спокойном месте. И вдруг! Майкл уходит из группы! «Что это за бред?!» - было первой моей мыслью. Мы работаем, работаем и ещё раз работаем, и вдруг он решает уйти! Немыслимо. По началу мне это казалось ребячеством. Парень просто припугивал таким образом продюсеров, чтобы они давали нам больше отдыха хотя бы просто друг от друга.
Но все рухнуло вчера. Весь мой мысленно отточенный план того, как Майкл перестанет издеваться над нами, скатился коту под хвост. Я уже перестал убеждать себя в том, что все наладится. Как же я устал! У меня просто не было уже ни физических, ни моральных сил действовать во имя всеобщего примирения и выстраивать какие-то иллюзии. Весь мир сошелся в одну точку – вот в этот кабинет, именно в этот час, когда мы сидели и решали дальнейшую нашу судьбу... А никакой судьбы-то уже и не было! Майкл сказал, что проработает в группе ещё месяц. А потом уйдет. Через месяц как раз заканчивался наш тур. Наш последний тур, судя по всему.
- Ребята, мы бы хотели познакомить вас с мистером Томасом и его сыном, - Марк во всю улыбался. Я не понимал этой улыбки. Мне было безразлично, кто этот Томас и его сын. Они не могут мне помочь сейчас. Ничем. Я лишь скользнул взглядом по отцу и сыну, чуть заметно кивнув. Все это мне начинало надоедать.
Я повернулся к ребятам. Джей, Крис и Иззи тоже сидели мрачнее тучи. А ничему радоваться и не было. Мы переглянулись с Иззи. Я закатил глаза, показывая, как мне все осточертело и что лучше бы поскорее убраться отсюда. Не знаю, понял ли Иззи все, что я вложил в этот взгляд, но он сочувственно моргнул.
Я поднялся с кресла. Натянув на себя какое-то подобие нормального выражения лица, я поздоровался за руку с мистером Томасом. Я даже не узнал, как его звали. В последствие он так и остался для меня этим загадочным «мистером Томасом».
Мне было достаточно рукопожатий на сегодняшний день, так что я уже собрался, было, освободить себя от созерцания каких-либо людей на сегодня. Но он подошел первым.
- Винсент. Винсент Томас, - все так же лучезарно улыбаясь, сказал пятнадцатилетний мальчик.
Я хмыкнул про себя. Как будто могло бы быть по-другому…
- Ричи. Ричи Стринджини, - сказал я, скупо отвечая на рукопожатие, с неприязнью заглядывая в темно-зеленые глаза.

***
Нам оставалось две недели. Две недели до полного распада группы. Наконец, недоброжелатели US5 станцуют лезгинку на нашей общей могиле.
Я уже устал находить себя, тупо вглядывающимся в Майкла. Этого человека не пронимало ничто. Видимо, ему с самого начала было плевать на группу, раз он с такой легкостью отказался от нас. Он, как и обещал, продолжал отрабатывать свой месяц. И хотя от него не исходило особого усердия, он все же не пропускал ни одной репетиции.
Иногда мне становилось просто противно смотреть на этого человека. Он танцевал и пел, как будто ничего не произошло.
Я тогда, наплевав на всех, уходил из репетиционного зала, поджав губы и сдерживая клокочущий во мне гнев.
Однажды, взбешенный поведением Майкла, я накричал на него. Мы тогда поспорили о каком-то организационном моменте концерта, и я сорвался. Я кричал, что ему должно быть уже глубоко плевать на нас, на группу и тем более на концерты. И мне было плохо. Потому что вся жизнь моя была в этой группе. Я считал, что он не имеет права отнимать у меня эту группу и тем более приходить и качать здесь свои права. Ребята пытались меня успокоить, но я орал, что хочу, чтобы меня все оставили в покое.
Я уже сваливал из репетиционного помещения, когда в дверях столкнулся с Винсентом. В последнее время этот мальчик постоянно находился рядом с нами. Он время от времени приходил на репетиции, слушал, как мы поем, часто ужинал с нами и вообще наблюдал за нами с упоенным восторгом. Ребята даже привыкли к нему. К нему привыкли все. Кроме МЕНЯ. Меня он по-прежнему бесил. Рассерженный с утра, я ни в коем случае не собирался лицезреть сегодня эту меланхолично – услужливую рожицу.
- Ричи? – сказал он, столкнувшись со мной в дверях, - Репетиция что, уже закончена?
Сначала он приветливо улыбался, но когда он увидел моё перекошенное злобой лицо, в его больших темных глазах появился страх.
- Ну что вам всем от меня нужно?! – процедил я сквозь зубы, - Оставьте меня в покое!
Протиснувшись между ним и дверьми, не преминув его оттолкнуть, я быстро зашагал прочь из этого дурдома.
Хоть я и не оборачивался, я спиной чувствовал взгляд Винсента, сверлящий мою спину до тех пор, пока я не свернул за ближайший поворот. Мне не нравился этот парень.

***

- Ты есть будешь? – бесцветным тоном спросил Иззи, остановившись около меня. Я сидел на полу, поджав на ноги. Мысли были где-то далеко, и я почти дремал. Иззи вывел меня из задумчивости. Я поднял глаза.
- Н..нет… - ответил я.
Иззи молча прошагал к двери. Когда она за ним закрылась, я остался один в танцевальном зале. Зал был огромным. Казалось, даже моё дыхание отдавалось эхом в дальних углах. Я посмотрел в зеркало напротив себя.
«Зачем это все?» - крутилось у меня в голове. В последнее время мне все труднее было собраться с мыслями, потому как их было великое множество, но они никаким образом не переплетались. Я думал о себе, что буду делать без группы, чаще – о ребятах, которые тоже остались без любимого дела, о Майкле, о том, как я его порой ненавижу. Думал даже о своей собаке, которая, наверное, единственная будет рада тому, что её хозяин, наконец, будет дома, думал о семье, которая с трудом будет меня теперь понимать, когда я …
- Ричи… - робкий голос из другого конца зала.
…буду замыкаться в себе так, что вся душа сожмется в один комок и единственное, чего буду хотеть - …
- Ричи…
…- умереть…
Я нервно выдохнул. И почему этот голос меня так бесит?
Маленькое худенькое недоразумение с копной вьющихся волос опустилось рядом со мной.
- Ричи, почему ты так страдаешь?
Я сглотнул ком в горле и посмотрел на Винса. Но сразу же отвернулся. Я не выносил этот сострадательный взгляд.
- Рич, ты знаешь, ты не должен из-за этого убиваться. Это все не достойно тебя. Ты сможешь. Ты выдержишь. Ты же самый лучший. Я знаю это. И ты должен помнить об этом, - сказал Винсент, сидящий рядом со мной на коленях. Я не смотрел на него. Я все так же смотрел на своё отражение в зеркале напротив, в котором отражался и этот глупый малыш, склонившийся надо мной со своими странными речами. Его кудри спадали низко на глаза…
Я прикрыл веки. Внезапно я почувствовал опустившуюся мне на плечо голову. Его голову.
Изнутри поднималось какое-то чувство неопределенности, граничащее с безумием. И ещё было больно. Было больно и оттого, что этот маленький мальчик в данный момент определенно жалел меня. Я не хотел этого. За что меня жалеть?
Стиснув зубы, я сказал ему:
- Оставь меня.
Мальчик, не сказав ни слова, поднялся. Правда, на мой взгляд, он сделал это чересчур медленно.
Вскоре дверь за Винсентом закрылась, а у меня в голове по-прежнему вертелись его слова: «Ричи, почему ты так страдаешь?».

***
Он опять исподтишка посмотрел на меня. Мне уже порядком надоело ловить на себе эти грустные взгляды маленького Винсента. С недовольным лицом я запихнул последнюю футболку в свою сумку и закрыл её.
Что он возомнил о себе, в конце концов?! Обхаживает меня, строит сострадательный взгляд. Как будто он нужен мне! Невероятно! Сказал пару комплиментов, и все…друзья? А ведь то, что это было комплиментами я понял только после…С тех пор у меня никак не выходил из головы зеленоглазый Винсент и тот наш разговор…Точнее, говорил-то только он. И говорил странные вещи. Меня поразило не только их содержание, но и то, КАК они были сказаны и ещё его голова у меня на плече…Хм…Я стряхнул с себя наваждение.

Снова покосясь на Винса, я ткнул в бок Иззи.
- Чего ему у нас надо? – спросил я шепотом, взглядом указывая на паршивца, мило беседующего с Крисом.
Иззи повернулся ко мне, и взгляд его упал на беседующую парочку.
- Понятия не имею, - отрывисто сказал Иззи, взгляд которого испепелил бы любого в эту минуту. После некоторой паузы он добавил, - Насколько я знаю, его отец работает с Марком и Майком. Сам он из Америки. Так что дитё не с кем оставлять пока папочка весь в делах. И, кажется, из нас сделали нянек. Ты как, записывался в няньки? – спросил Иззи, все так же сверля взглядом парней у противоположной стены.
- Что? Я? А…нет, - немного отрешенно заключил я. Мои мысли, как всегда, уже давно покинули пределы этой комнаты. Я тихо добавил, - Но, возможно, опыт работы с детьми нам понадобится…в будущем. Кто знает, может, в няньки подадимся…
Иззи недовольно хмыкнул, хотя, я заметил, что он сдержал улыбку.
- Кстати, - начал вдруг он, - Как раз насчет этого… Я хотел с тобой поговорить, - он оглядел комнату, проверяя, слышит ли нас кто-нибудь, - Похоже, мы рано отчаивались. Вчера Майк намекнул мне, что не все ещё потеряно, что ещё есть надежда…
- К…как? – ошеломленно прервал я, - Что ты такое говоришь, Иззи?
- Я говорю о том, что у Марка и Майка есть план, как сохранить группу… Они что-то говорили о кастинге. Они пригласят ребят…
- Иззи! – закричал я, - Ты сам понимаешь, о чем говоришь?! Какой кастинг? Разве ты не понимаешь?
Иззи недоуменно поднял бровь, - Что?
Я замотал головой, так как в глазах предательски щипало. Нет. Нет. Нет. Зачем? Какие кастинги? US5 – это мы! Я, Крис, Джей, Иззи и Майкл! Да, Майкл ушел…А значит, все уже не будет так как раньше! Мы не будем вместе! Что они хотят от нас? Боже, зачем это все? Я не могу так! В голове все смешалось от мыслей.
- Этим нельзя шутить, Иззи, понимаешь? – вытерев лоб и глаза рукавом, сквозь зубы прошипел я.
- Понимаешь, понимаешь! Нет! Я не понимаю! – закричал Иззи, - Не понимаю тебя! Ты хочешь или нет, сохранить нашу группу? По-моему, нам уже достаточно одного сдавшегося! Честное слово, Ричи, что с тобой случилось? Все может быть так, как раньше! – немного понизив голос, сказал Иззи.
- Нет, не может! – крикнул я. Я взглянул в карие глаза Иззи. В них плескался ужас и действительное непонимание. От этого он стали почти черными, - Не может, - снова повторил я.
Поджав губы, я отвернулся и выбежал из репетиционного зала.

Надежда…надежда…Я бежал, спотыкаясь, вдоль длинного коридора. Какая ещё надежда?! Она мне не нужна! Это пустая трата времени! И сил. А главное – это ужасно. Вот так просто забыть о Майкле, как будто его и не было… Принять нового участника. Больно. Как же больно!
Глаза застилали слезы. Я и сам не понимал, отчего я плачу. Может, действительно, наплевать на все? Может быть, Иззи прав? Может, все намного легче, чем мне кажется?
Я приник головой к стене. Но отчего тогда? Отчего так больно думать о том, что мы можем быть такими бездушными?…

Я вздрогнул, когда почувствовал у себя на спине чьи-то теплые ладони. Они прошлись вверх, к плечам и, приникнув ко мне сзади, теплое тело прижалось ко мне. Я дернулся, вырываясь, и развернулся. Я почти не удивился, когда увидел Винсента. Он, тем не менее, не ослабил объятий. Я бы обязательно завопил о наглости этого молодого человека, если бы в данный момент душу не рассекали тысяча мечей, а телу как раз не не хватало какого-то обычного человеческого тепла…
Я лишь разрыдался во весь голос, скатываясь по стенке. Винсент же, не отпуская меня ни на секунду, опустился со мной на пол. Я уткнулся в его плечо, и, содрогаясь всем телом, истерически повторял: «Оставь меня…оставь меня…оставь». При этом я сам же не позволял ему сделать то, о чем так отчаянно просил – я всеми силами вцепился в него и не отпускал…
- Тихо…тихо, - чуть слышно, шепотом говорил он, прижимая меня к себе и гладя меня по волосам.
- Оставь…уйди...пожалуйста…
Его пальцы зарывались в мои волосы, и с каждой секундой он прижимал меня к себе все сильнее.
Я ненавидел Винса в этот момент. Ненавидел потому, что почувствовал облегчение, когда увидел его сейчас…


Часть 2.
- Все, остановись, - прошептал я в полураскрытые губы девушки, сидящей у меня на коленях. Она, тем не менее, не отстранилась, и лукаво взглянув на меня, стала исследовать языком мою шею.
Я не смог сопротивляться наслаждению, охватывающему все моё тело. Я прижал её к себе и, поймав её губы, жарко и страстно поцеловал. Я не спрашивал. Я брал. Через несколько минут у меня закончился воздух, и я отстранился от нее.
- Все, хватит, - немного грубо заявил я, отодвигаясь от девушки, имени которой я даже не знал. И мне было противно из-за этого. Нет, я не собирался спрашивать её имя и продолжать наше занятие. Я просто решил уйти. А раз уж она не удосужилась сказать мне его, значит, ей было не важно то, что я его буду знать.
- Ну и проваливай, - сухо заметила она.
Я ничего не ответил. В душе я даже понимал её.
Виновата, ведь, была не она… Я.
Я осточертел сам себе. Который день уже я просто так хожу по клубам и просто беру то, что мне нравится. Это безнравственно… но приятно. Это на время снимает боль. Это на время снимает головокружение, тоску и невероятное одиночество.
Просто с некоторых пор я не мог засыпать один. Как только я оставался один на один с покровом ночи под своим одеялом, в мою голову лезли ужасные мысли. В эти моменты мне не хотелось жить…А рядом не было никого, чтобы утешить, согреть…
И вот я тут. Ищу очередную кандидатуру на временное отвлечение меня от этого бренного мира. Ищу ту, в объятиях которой засну сегодня, чтобы завтра с утра возненавидеть себя и её и исключить навсегда эту девушку из своей жизни, выгнав за дверь.
Но не сегодня…Сегодня с меня хватит. Я больше не буду ломать жизни посторонним мне людям. Я уйду. И буду просто один. Мне нужно привыкать, наконец, к этому.

Я вышел из клуба и сразу попал в противоположную обстановку. Пустынная улица. Морозный сентябрьский ветер. Мигающий фонарь на противоположной стороне дороги. Оглушающая тишина. Покой. Легкий, равнодушный ветерок. И почему-то пахнет весной.

***

Я сидел на кровати и тщетно пытался согреть свои холодные руки. Я не понимал, почему у меня это не получалось. Нервные движения рук были обоснованы не только желанием тепла. Приближалась ночь. Ещё одна ночь… Ещё одна ночь, с которой нужно будет справится. Пережить её. Вот уже два дня я не появлялся по вечерам ни в одном клубе. Сегодня парни пошли на вечеринку, а я остался.
Я пытался быть один. Вот только боль никуда не ушла. Весь вечер, до темноты я просидел в своем номере, в одежде, на краешке кровати, погруженный в свои печальные мысли.

За окном зажглись фонари, и я посмотрел на улицу. Тихое колыхание занавесок от воздуха, струящегося из форточки. «Так вот почему мне холодно…» - как-то отстраненно подумал я.
Я провел пальцем по синей венке под кожей запястья. Нервно сглотнул.
Словно загипнотизированный я просидел так минут десять. Я вспоминал все. С самого начала.
Формирование нашей группы, шоу на знаменитом телеканале. Всех парней. Мы были такими молодыми, наивными, веселыми, смешными… Ещё совсем не заботящиеся о нашем будущем, просто живущие настоящим и делающие то, что нам нравилось. В сердце больно защемило. Первая встреча со всеми участниками, первое публичное выступление…первый настоящий концерт. Губы невольно тронула улыбка. Вот только какая-то горькая… Пусть сборный, но зато НАСТОЯЩИЙ концерт. Дни рождения, встречи, интервью. Съемки, слезы, танцы и снова слезы. И снова танцы. Дрю, Роджер, Кайл и Питер. Прощание со всеми ними. Тогда ещё неосознанное. Директора, стилисты, менеджеры, режиссеры, поклонники, продюсеры … Майк, Марк и Лу Перлман. Записи, вечеринки, сольные концерты. Иззи, Крис, Джей и Майкл. Улыбки, ссоры, концерты и снова улыбки. И снова ссоры. И снова улыбки. Неужели мы все это потеряли?
Ход моих мыслей прервал стук. Я равнодушно взглянул на дверь, в которую постучались посреди ночи. Снова опустил голову. Стук не повторялся, но я чувствовал, что за дверью по-прежнему кто-то стоит. Мне казалось, что я даже слышал дыхание этого человека, кем бы он ни был. Ещё чуть-чуть…и я уже услышу, как стучит его сердце, и вот-вот уже узнаю, кто это. Самое главное сидеть тихо.

Внезапно дверь начала медленно открываться. И я почти догадывался кто это…

***
- Входи, Винс, - не дожидаясь, пока дверь откроется до конца, провозгласил я.
Невероятно, но воспоминания отошли на второй план. На лице вновь появилось надменное выражение, а в глазах – снова холод. Хотя…он никуда и не девался.
В районе груди снова начало подниматься что-то необъяснимое, как только я произнес вслух его имя. Что-то дерзкое, терзающее, раздражающее, в то же время упоительно желанное. Винс меня бесил, в который раз понял я. Я прикусил губу. Хотелось снова наградить его испепеляющим взглядом и вновь одержать мысленную победу. Снова выставить его вон, сказать, чтоб оставил меня в покое. Вот только меня нещадно терзало это моё легкомысленное «Входи, Винс».
Мальчишке не нужно было говорить дважды. Уже через секунду он стоял, облокотившись на косяк двери, и странно смотрел на меня. Что-то в его виде напрягло меня. Он молчал. Обычно он сразу же начинал что-то верещать в своей обычной манере. Обо мне, о группе, о музыке, о том, какой я хороший…о том, что я сильный. Тогда-то я и выходил из себя, крича, чтобы он не доставал меня и вообще держался от меня подальше. Но не сегодня… Сегодня что-то было не так.

Я поднял на него взгляд. Он смотрел прямо мне в глаза из-под низко спадающей кудрявой челки. Я вопросительно поднял бровь.
Не произнося ни слова, Винсент отошел от двери. Молча, он приблизился к моей кровати. Я тоже молчал. Мне нечего было сказать этому мальчику.

Лишь только когда он присел рядом со мной и прижался ко мне всем телом, как и всегда, меня стало знобить. Не надо было ему делать этого сейчас.
Я потерялся в странном ощущении, подобному полету. Словно ты паришь над землей, не думая о том, что когда-нибудь разобьешься. Просто летишь, ощущая при этом неописуемый восторг и абсолютное отсутствие страха. Мальчишка отпустил меня из оков своего темно-зеленого взгляда и положил голову мне на плечо. Как и тайна этого маленького полета моей души, мне сейчас немного приоткрылись намерения юного Винсента.

И я решил дать малышу то, чего он от меня ждал. То, чего он так страстно добивался последние дни. «Разве не так?» - раздалось у меня в голове.

Я стряхнул его со своего плеча, резко поднялся и, встав напротив него, сказал:
- Раздевайся.
Прошло несколько оглушительных секунд тишины.
- Что? – осторожно переспросил явно испуганный Винс, немного подавшись назад.
Я вскинул бровь в знак того, что больше повторять не намерен, и первый стянул с себя свитер, небрежно кинув его на кровать.
Винни смотрел на меня растерянными глазами, в омуте которых, где-то на дне, плескался еле скрываемый страх.
Возможно, пятнадцатилетний парнишка совсем не хотел того, о чем я его сейчас просил. Хотя…это было совершенно не просьбой с моей стороны. Да и какое это имело значение в этот момент? Он сам постучался ко мне посреди ночи…

Малыш нервно сглотнул и потер явно вспотевшие руки. Он с досадой опустил глаза, при этом немного съежившись.
Я подошел к нему, сидящему на кровати, вплотную. Дыхание Винсента заметно участилось, когда мои руки скользнули по его шее и стали снимать джинсовую курточку, при этом поглаживая спину.
Мое лицо приблизилось к его уху. Я практически ничего и не делал, только мягко дотрагивался губами до чувствительной кожи. А его уже трясло. Винсент шумно выдохнул, не произнося при этом ни слова, непокорно принимая роль раба.

«Наслаждайся нежностью, Винни, пока она есть, - подумал я с усмешкой на губах, - Дальше её может и не быть»

Мои руки залезли под тоненькую футболку брюнета и прошлись по ровным бугоркам мышц. Винсент был невероятно напряжен. Но меня это мало волновало. Я с силой рванул вверх мешавшую мне футболку. Зарылся пальцами в шелковистые кудри, немного оттянул их назад, открывая бледную шею для поцелуев.
Винсент слабо застонал и закрыл глаза, прикусив губу.

- Ну что же ты? Разве ты не этого хотел? – услышал я свой голос как будто со стороны…. и понял, что теряю последний контроль.

***
- Аааах… - Громкий стон прямо над моим ухом. Мои руки прошлись по внутренней стороне бедра зеленоглазого мальчика, скользнули к его члену. Пальцы сжали твердую плоть.
Винни тяжело дышит, его тело распластано на кровати, руки мечутся в поисках простыни, наконец, они её находят, пальцы сжимают белую ткань, изо рта вырывается крик:
- Не наааадо!!!

Но ему нравится. Ему нравится. Я знаю.

Я прикусываю его нижнюю губу. Его горячее дыхание обрушивается на мое лицо. Мое лицо озаряет дикая улыбка. Мне нравится этот страх в затуманенных глазах Винсента. Язык проникает в вожделенное тепло рта мальчика. Он продолжает сопротивляться. Меня это ещё больше дразнит. Тем не менее, меня уже пугает это запретное желание. Мне кажется, с каждой секундой я хочу его больше и больше. «Нет! Я возьму тебя и отпущу!» Губы впиваются в шею. Как вампир. Как вампир, я выпью тебя до конца…Без остатка. Я возьму все, что ты мне можешь дать….и отпущу. Обессиленного и безвольного.

Надрывный выдох. Ногти впиваются в бледную кожу молодого брюнета, отчего на ней остаются красные следы. Ненасытные губы спускаются к груди Винсента, которая продолжает все чаще и чаще вздыматься. Мой рот накрывает аккуратный сосок, начиная посасывать, …и, в конце концов, прикусывать. Мне нравится терзать эту ещё никем не тронутую кожу ещё никем не искушенного мальчика. Дикие стоны Винни, то и дело оглушающие тишину комнаты, только ещё больше подталкивает меня на это…

Оставляя влажные следы, мой язык спускается к животу. Я дую на проделанные мной дорожки, отчего кожа Винсента покрывается мурашками.

***

Спина зеленоглазого девственника изгибается дугой, когда, сжав головку его члена, я проникаю в него одним пальцем.
Винсент пытается приподняться на локтях, пытаясь меня остановить. Он отодвигается от меня, стараясь освободиться от моих рук.
- Тише…тише, - шепчу я, опустившись прямо к его лицу. Глажу его по голове, запутываюсь пальцами в темных, шелковистых кудрях. Он открывает глаза, в которых читается мольба.
«Нет. Не проси, Винни, я не остановлюсь».

Приникнув к его губам, которые теперь раскрыты в ожидании помилования, я пользуюсь расслабленностью Винса. Я вновь вторгаюсь в него пальцами…

***

Приподняв его бедра над кроватью, я вхожу в него наполовину. Мои руки липкие от любриканта, они соскальзывают с его колен.
Я вижу. Я вижу его глаза, агонию в них. Капельки пота поблескивают на лбу у мальчика, и мне в данную секунду кажется, что он - это самое прекрасное, что я когда-либо видел. Вот только Винс не принимает меня таким, какой я есть. Моя челка прилипла ко лбу и застилает глаза, но это не мешает мне видеть мокрые дорожки от слез на его щеках.

«Как же так, Винни? Ты же…ты же сам говорил, что я лучший».

Запрокинув голову и сжав, что есть мочи, его запястья, я вхожу в него до конца.
Я слышу сдавленный всхлип. Тело мальчика замирает в неестественной позе, не в силах сделать ни одного, даже самого незначительного, движения.

Тугое кольцо мышц сжимается вокруг основания моего члена. Меня начинает сводить с ума эта теснота желанного тела. Я двигаюсь. Моё дыхание то и дело прерывается, а изо рта вырываются хриплые стоны. Все чаще и чаще, быстрее и быстрее я вторгаюсь в хрупкое тело. Сладостное безумие…

Он возбужден. Но он сопротивляется. До сих пор. Его голова мечется по подушке, шея выгибается. Он стонет. Но стонет не мое имя. Он стонет «Не надо».

Всхлипы, стоны, резкие движения. Руки Винса с силой сжимают простыни, пытаясь разорвать их. Он стискивает зубы, кусает свои губы до крови. И мне остается только догадываться, НАСКОЛЬКО ему этого не хотелось…

Вдруг его тело содрогается вокруг меня. Винс кончает себе на живот. Вязкая белая жидкость стекает по бугоркам мышц, проливаясь на простыни. Как завороженный, я смотрю на проваливающегося в беспамятство Винсента. Его руки постепенно разжимаются, отпуская белую шелковую ткань…
…И я делаю последний толчок в расслабленное тело. Голова непроизвольно запрокидывается назад. Все, что я вижу – это белый потолок. Дальше – темнота.

***

Я чувствую прикосновение у себя на лице. С усилием разжимаю слипшиеся веки.
«Не может быть. Он ещё здесь».
Испуганно отдернув руку, Винсент отворачивается. Он больше не смотрит на меня. Хотя ещё секунду назад, как мне кажется, я чувствовал его взгляд на себе.
Он стыдится своего жеста. Его лицо не выражает ничего. Взгляд устремлен в потолок, на лице не дрогнет ни единый мускул. Грудь спокойно вздымается. Винсент закрывает вспухшие от слез глаза.

Мое тело прошибает дрожь. Опять. Опять я натешил свои желания. Опять я привлек ни в чем не повинного человека, чтобы ускользнуть от своих проблем. Опять…

…Нет. Не опять. Раньше я просто засыпал в объятиях девушки, забывая о том, кто я, просто чтобы пережить очередную ночь. А сейчас было что-то другое…
…И это «другое» пугало меня не меньше, чем возможность провести ночь в одиночестве…

***
Утром я открыл глаза в своем номере и не нашел Винсента рядом с собой на скомканных простынях. Я лежал в одном положении, не двигаясь, в полной тишине, уставившись в одну точку. Я не верил в то, что произошло. Все события прошедшей ночи проносились у меня голове, как во сне.
За окном был прекрасный день. Солнце разлило свои лучи на мой подоконник. От света нещадно щипало глаза. Но я лежал. Мне казалось, что если я сейчас встану и открою дверь, за ней будут стоять родители пятнадцатилетнего мальчика….и полиция. На меня наденут наручники и спокойно увезут в тюрьму, перед этим обвинив в совращении малолетних.
Меня поведут по этому светлому коридору гостиницы. Все будут на меня оборачиваться. Но больше этих наручников, больше любого заключения я буду бояться увидеть Винсента.
В тот момент я невыносимо боялся вновь встретиться с его грустным взглядом, обращенным ко мне и … увидеть обиду в них.
Я лежал…и почти видел его. Видел этот душераздирающий, пронизывающий до глубин души взгляд заплаканных зеленых глаз. Я с силой сжал глаза, пытаясь забыть это видение.
«Винни…Винни…мальчик…Зачем же ты позволил мне?...»
Он позволил. А я взял. Все, без остатка.