Глава 4

Николас

Я проснулась поздно вечером. Вокруг мерцали свечи, словно в сказке. На столе, среди лепестков роз, стояло вино и два бокала, отражающие свет от свечей. Я снова закрыла глаза, чтобы проснуться. Я не верила, что это была реальность., ведь всё вокруг напоминало мне то, о чем я всегда мечтала.

Приподнявшись с дивана, я увидела Ника. Его глаза от света свечей были загадочно красивы и в тот же миг отпугивали меня. Он улыбнулся и, встав, протянул мне руку.

- Ты долго спала, Лекс, - в другой руке он протянул мне бокал с ароматным красным вином. – Кагор.

Не отрываясь от его взгляда, я сделала глоток.

- А ты?

- Только не вино, - улыбнулся он.

- Ах да…- задумчиво добавила я. – Может, расскажешь, как ты стал…

- Вампиром? – добавил он.

- Да. 

- Пойдем со мной, Алекс. Только прошу тебя, доверяй мне.

Ник взял меня за талию и прижал к своей сильной и холодной груди. Я опустила голову ему на плечо в надежде насладиться отчетливым биением сердца, но увы, тишина и его ровное дыхание развеяли мою надежду.

Моя ладонь сжала его руку, глаза закрылись, словно я была под гипнозом. Через мгновение мы уже сидели на крыше, любуясь звездным небом.

Ник обнял меня и посадил себе на колени.

«Мне было 17 лет, прошел месяц со дня моего рождения. Близилось время моего поступления в академию, ведь мой отчим горел желанием, чтобы я пошел по его стопам и стал адвокатом.

Другое дело моя матушка. О, как я ее любил, Алекс! Она была всем для меня, ведь именно Вирджиния, истинная англичанка, привила мне любовь к театру и искусству. Её рассказы, её забота лелеяли мою мечту стать актером. Я часто напрашивался с ней на премьеры в тайне от отца, а когда поступил, то часто ходил в музеи вместо занятий. Рафаэлло, Микелеанджело, Боттичелли, Гюстав Доре, Моне… Я восхищался живописью и графикой этих мастеров.

Мама…она была моей феей. Лишь она одна меня понимала. Лишь она позволяла мне своевольничать и не ходить на занятия, поощрая меня походами в театры.

И вот очередной вечер субботы. Отец уехал навестить мать, мою бабушку, живущую недалеко от нас. Поэтому мы с мамой воспользовались возможностью и пошли на премьеру. В наш город приехала новая труппа актеров из Франции, и спектакль назывался «Дети тьмы». Меня очень впечатлило название, поэтому во что бы то ни было я не мог пропустить эту новинку. И я не пожалел. Восхитительная и завораживающая игра, чудесные актеры, красочные костюмы. Весь спектакль я не отрывал взгляда от сцены. Я и сейчас помню как они играли вампиров…Алекс, представь…Вампиры играли самих себя! Зал аплодировал очень долго. Их много раз вызывали на бис. Но занавес, кроваво красный занавес опустился, в зале нависла тишина, и только где-то вдали раздавались едва слышимые звуки органа. Народ стал расходится, как на сцену вышел статный мужчина, безумно красивый, безумно завораживающий. Все словно в трансе вернулись на свои места.

Он был одет в стиле 18 века, хотя на дворе уже близился 20 век. Красный бархат прекрасно сливался с черными, как смола волосами, спускающимися волной до поясницы. Строгие и четкие черты лица придавали ему мужественности, а алые губы в сочетании с черными глазами заставляли преклоняться перед ним, как перед божеством.

Он читал стихи:

О, дева, выпившая чашу,

Принявшая мой Черный дар.

В твоих очах – в них пламя пляшет,

Ты очаровываешь странников,

Ведешь их в будуар.

И с страстью предаешься ты разврату,

Униженная на вершине ты.

С тебя возьму я маленькую плату –

Всего бокал налей мне,

Жажду утоли.

Отдай мне душу, плоть тебе оставлю.

Ты будешь странниками жить.

И крылья я в ночи тебе расправлю,

Ты будешь мертвой вечность

Кровь живую пить!

 

Я помню это стихотворение, повергшее в восторг зрителей, которые стоя бурно одарили овациями актера. Закончив его, он выпил бокал с красным вином, поклонился и скрылся из вида.

Посмотрев тогда на маму, я увидел легкий румянец на ее щеке. Она долго молчала и ничего не говорила, пока мы не вошли домой, где нас ждал разъяренный отец…

Он встретил меня с криками и ремнем. Да да, раньше так воспитывали непослушное дитя. Тогда я услышал от него очень неприятные вещи, что я вовсе не мужчина, и что мое место в прачечной. В тот же день он узнал, что меня не приняли в академию на адвоката, и что я подал документы в театральное училище. Поэтому досталось мне не мало так, что я сидеть месяц не мог, а спал исключительно на животе.

Мама пыталась заступиться за меня, но бесполезно, отец и ее ударил. Когда он поднял на нее руку, во мне всё вскипело. Чувства настолько подтолкнули меня и дали стимул, что я отвесил отцу хороший тумак по носу, сломав его.

В тот же миг я выбежал из дома. Шел сильный дождь, да ты и сама знаешь, что в Лондоне почти всегда идут дожди. Я бежал куда глаза глядят, лишь бы дальше от дома, проклиная отца и обещая вернуться за матерью.

Тут на мое счастье я набрел на театр, в котором мы были буквально полтора часа назад. Он был открыт, и я тихими шагами вошел в него. Легкие шаги, ведущие меня к сцене, не нарушали тишины, наоборот, даже придавали ей некую таинственность. Я взошел на сцену, пытаясь что-то изобразить, а точнее повторить то стихотворение, что услышал здесь.

- Браво, браво Николас! Не ожидал, что ты настолько вживешься в роль, - аплодируя сказал тот самый мужчина, которым восхищалось пол Лондона.

- Спасибо, - поклонился я, - но откуда Вам известно мое имя?

- О, Николас, неужели ты думаешь, что Лондон это вселенная? – рассмеялся тот. – Я многое знаю, ибо я актер, и поездил немало где.

- Я восхищаюсь Вашей профессией! – вскрикнул я.

- И поэтому ты бросил учебу в академии?

Моему удивлению не было предела. Меня словно поразила молния.

- Не удивляйся, друг мой. Лучше пройди за мной.

Только сейчас, находясь в двух шагах от Андрэ, я понял, что мог разглядеть не всю его красоту. Мертвенно бледная кожа идеально контрастировала с его алыми губами и черными, повергающими в ужас и сладкую истому, глазами. Он вел меня к себе…»

На этом Николас завершил свою историю, так как я подло и нагло осмелилась заснуть. Всё рассказанное казалось мне сказкой, поведанной перед сном. Настолько интересно и удивительно было слушать моего красивого Вампира.

- Завтра мы продолжим, Лекс, - тихо шепнул он мне, даря ледяной поцелуй и накрыв меня одеялом в моей комнате…