http://konservatizm.org http://www.evrazia.tv

Михаил Леонтьев:
Когда Мы говорим о системном кризисе, речь идёт не о системном кризисе экономики, а о кризисе всей системы. Современная постмодернистская демократия – это не демократия, по сути, потому что там никакой кратии демоса нет – это тотальная медиакратия, где осуществляется абсолютное, 100%-е манипулирование, тотальное манипулирование общественным сознанием, то есть базовыми ценностями манипулируют полностью.

Выбор носит реактивный характер. Но когда выбор носит реактивный характер, а Вы имеете дело с достаточно стратегически солидной серьёзной системой, Вы же не можете этой реактивности доверять выбор. И поэтому автоматически идёт выхолащивание выбора. То есть задача, какая? Что такое современная демократия? Это непредсказуемый результат, не имеющий никакого значения для политического процесса. То есть, не важно, кого выберут, потому что, если бы было важно, кого выберут реактивно, то каждый раз был бы риск катастрофы. Никто собой рисковать не собирается, поэтому власть абсолютно публичная. Картинка власти одна, как она осуществляется за этой публичной картинкой не понятно никому. И вот, когда возникает кризис и когда нужно прикладное значение проявить, тут-то у нас выясняется, что эта штука совсем не работает.
Что мы сейчас видим, как раз, мы видим, что именно политическая система полностью, тотально блокирует любые содержательные антикризисные меры. Пример этого Обама, на которого, почему-то, наложили, возложили колоссальные надежды, он сам тихо скулит, что никакие надежды он, конечно, оправдать не сможет: «Ребята, чего Вы от меня хотите?». То есть политическая система блокирует реальные антикризисные меры, она способна генерировать только светлое и красивое своим избирателям, она способна раздражать только зоны удовольствий, зоны неудовольствия она раздражать неспособна, потому что это вызовет реакцию, противоположную механизму действия этой системы.

Самое главное, что вот эта система, построенная, якобы, на этих идеальных ценностях, внедрённых в подкорку, она вообще не просто какую-то политику блокирует, она блокируют политику как таковую. Ценности настолько идеальны – они не обсуждаются! Чего здесь обсуждать?! Политика вытесняется вообще и заменяется технологией. Но, когда у Вас системный кризис, Вы не можете в рамках технологий найти никакие ответы. То есть, вот задаётся такой вопрос, когда кончится системный кризис? То есть, когда кончится кризис. Но, если это кризис системный, то он не кончится никогда, потому что он кончится с изменением системы, когда её заменят другой системой.
В чём суть, на мой взгляд, системного кризиса, современного тоталитаризма? Это крах системы, которая оптимизировала человеческую деятельность, не просто допускала и использовала это, как механизм, а всю человеческую деятельность оптимизировала по принципу личной наживы, всё остальное – производное от этого. При этом, это не только на уровне личного, индивидуального – это на уровне сообщества, государства, и на уровне мироустройства, где доминирует государство, которое достигло наибольшего успеха в оптимизации именно по этому критерию.

Есть физической приговор деятельности этой системы, при которой все мои декларации не имеют какого-то особого смысла, потому что эта система гарантированно не обеспечивает воспроизводство человека, как биологического вида. Именно в силу своей генетики она вымирает сама и человечество, если оно эту самую оптимальную систему выбирает, оно просто вымрет. Сейчас мы уже видим кризис, который спасёт человечество – оно не успеет вымереть. Воспроизводство биологическое человека осуществляется за счёт представителей других маргинальных, периферийных систем, как внутри этих государств, так и за её пределами. Что уж здесь говорить? Никто тебя не полюбит, если ты сам себя не полюбишь.

Теперь, что касается вообще суверенной демократии. Здесь сейчас модна теперь идея, что суверенная демократия – это был такой технологический приём, который что-то обозначал, российскую самобытность, а на самом деле он необязательный. Демократия, она либо есть, либо её нет – это правда. Демократия либо есть, либо нет. Но! Несуверенной демократии не бывает, хотя модели называемые «демократией» и считающиеся таковыми, но не являющимися суверенными, гораздо больше, чем всех остальных.
Что такое «суверенитет»? Это способность принимать решения относительно своей судьбы и проводить эти решения в жизнь, независимо от каких-то внешних кураторов. Этой способностью обладают очень малое количество, так называемых демократий и недемократий. Никакой кратии без этой способности быть не может. Это, на самом деле, самоуправление.

Значит, мы строили эту суверенную демократию, строили, в общем, на разрушенном совершенно фундаменте, что-то построили и посчитали, что у нас более-менее суверенная страна. Но одним из критериев, чтоб демократия была суверенной, ну, не может быть суверенной демократии в Дании и в Венгрии (хоть они лопнут!) – судьба им не дала, потому что у них нет материальной предпосылки для реализации суверенности, именно реальной суверенности. Потому что никакое действующее формальное право сейчас никакой суверенности никому обеспечить не может. Материальной предпосылкой является экономика, причём не только масштаб её, но и культура и содержание экономической политики – вот здесь засада. Мы строили-строили и получили экономическую модель, причём нынешняя власть пытается оставаться в рамках этой модели, всеми силами, которая не просто не обеспечивает суверенитета, а она построена на том, что она, в принципе, не то, что неуязвима, она абсолютно и 100%-но зависима от внешней конъюнктуры, как сознательно формируемой, так и бессознательно. Это принцип этой модели.

В своё время Аркадий Говоркович сказал очень хорошую вещь, он говорил по поводу контроля государства, принцип был сформулирован очень важный, что мы исходим из того, что решения в стратегических отраслях экономики для России должны приниматься внутри страны. Прекрасный принцип. Если мы его экстраполируем на экономическую политику, мы увидим абсолютный, полный провал. Мы увидим разговоры о том, что совокупно-солидарный выход из кризиса: либо мы все выйдем вместе, либо не выйдем ни за что – всё, погибнем в этом лесу ради торжества глобальной экономики. Мы видим разговоры о том, что надо подождать, выждать и переждать.

Я сейчас не говорю о содержании экономической политики. Я говорю об требованиях, политических требованиях с точки зрения реально суверенной демократии к мировоззрению экономическому и экономической политике. Эти требования должны быть построены на том, что мы обязаны, если мы хотим иметь суверенное государство. Если мы не хотим его иметь, давайте перестанем об этом говорить: «Ну, не смогла!». Датчане не смогли, Верхняя Вольта не смогла, и мы не смогли. Если мы об этом говорим, мы должны требовать такой экономической модели и создавать такую экономическую модель, которая может обеспечивать суверенитет, обеспечить выживание хотя бы страны, а это предпосылка суверенитета (мёртвый не может быть суверенным), в независимости от конъюнктуры. Конечно, она будет зависеть, все мы зависим от конъюнктуры, но эта зависимость не должна быть тотальной, она должна быть фактором тактики и стратегии экономической, а не определяющим его обстоятельством. К сожалению, мы строим то же самое, когда говорим «сравнивать». Сравнивать надо, но в каком смысле сравнивать? Мы же строим то же самое, что и они: плохо или хорошо. В чём они нас обвиняют? В том, что мы инструменты, создающие иллюзии этой же самой справедливости: иллюзии выбора и иллюзии чести не довели до такого совершенства, как наши старшие братья. Что эти инструменты у нас примитивные, ручные, они видны! Какой нам смысл копировать систему, которая со всеми своими спрятанными швами просто перестала работать?! Это такая же часть гибнущей системы, как экономика: экономика, политика, социальная система, культурная система – во всех деталях эта система пришла в тупик. Мы идём по тому же пути, на самом деле. И поскольку мы ещё не зашли по нему так далеко, мы можем, на самом деле, задавать эти вопросы.

Вот в американской политической культуре, в европейской и западноевропейской политической культуре этих вопросов не существует, они для них уже решены, они нормативно решены. Я сейчас не буду говорить по поводу этих вопросов – это совершенно отдельная глобальная тема. Но факт в том, что этими вопросами действительно надо заниматься и в этом смысл, собственно, развития политической системы: решить для себя эти вопросы, которые действительно не решены – они есть, и не делать вид, что этих вопросов нет, а есть какая-то идеальная модель, к которой мы должны стремиться.