Но плевать я хотел
на обузу примет:
у машин есть предел -
у меня его нет.

Вместо "у машин" в оригинале стоит - "у него" - речь идет о военном самолете, от лица летчика которого Владимир Высоцкий распахивает душу (песня "Мы взлетали как утки").

Если расширить смысловой контекст этой строфы до универсального, возникает созвучие с чинопоследованием Оглашения, каковое предшествует Таинству Крещения.

Вопрошает священник крещаемого: "Отреклся ли еси сатаны?"

И отвечает оглашенный или восприемник его: "Отрекохся".

Тоже глаголет священник: "И дуни, и плюни на него".

Плевок - символ, это - пощечина, вызов на дуэль, начало встречного боя за свою душу - в вечности Христовой, а не адской.

А стало быть, христианское отношение к суевериям, приметам очень простое - наплевательское.


Если же вернуться к песне, вопрос вот в чем, случайны ли эти слова в пространстве русской культуры? Только свободный человек может так расправиться со всеми тайными страхами и страхованиями, страшилками и талисманами, совпадениями и ложными надеждами. Но эта свобода - она именно с Неба обрушилась на нас, как ливень - на измученную пустыню. Сошла с Неба и пропитала душу народов, принявших христианство. А потому даже не особо верующий человек знает в глубине своего сердца, что он неподвластен никаким космическим обстоятельствам, сколь бы не соблазнительно было подчинить себя магическому року.
Высоцкий обозначил эту свободу, в которой живет человек христианской культуры. От нас зависит расслышать эту весточку или пройти мимо.
В любом случае, войну с падшими ангелами никто не отменял.

и. Дм. (Першин)