Борис Годунов

До Бориса почти царствовал Федор Иоаннович. Но... Наконец, его похоронили и стал царствовать Борис. Во время венчания на царство Борис сказал:

- Клянусь, что у меня не будет ни одного бедняка.

Он честно сдержал слово. Не прошло и пяти лет царствования Бориса, а уж ни одного бедняка нельзя было сыскать во всей стране с огнем.

Все перемерли от голода и болезней.

По отцу Борис был татарин, по матери русский, а по остальным родственникам неизвестно кто. Но правил он, как полагалось в те времена, благополучно. Давал обещания, казнил, ссылал и искоренял крамолу.

Но ни казнями, ни ссылками, ни другими милостями ему не удалось снискать любви народа. Имя "Борис" произносилось с иронией.

- Какой он "Борис", - говорили про него втихомолку. - Борух, а не Борис. Борис Годун или, еще вернее, Борух Годин. Знаем мы этих Борисов...

Многие уверяли, что своими ушами слышали, как Борис разговаривал с Гурляндом и Гурьевым по-еврейски, когда он еще был премьером.

- Только и слышно было, что гыр-гыр-гыр, - рассказывали бояре. - Потом все трое пошли в синагогу.

Когда появились первые слухи о самозванце, народ тайно стал изменять Борису. Узнав про самозванца, Борис позвал Шуйского.

- Слышал? - спросил царь.

- Слышал! - ответил Шуйский.

- Это он, Дмитрии?

Шуйский отрицательно покачал головой.

- Никак нет. При мне убивали. Это не тот.

- Кто же, по-твоему, этот самозванец?

- Мошенник какой-то! - ответил Шуйский. - Мало ли нынче мазуриков шляется.

Борис отпустил Шуйского и велел созвать бояр. Бояре пришли. Борис вышел и обратился к ним белыми стихами:

- "Достиг я высшей власти..."

Бояре переглянулись. Послышался шепот:

- У Пушкина украл! У Пушкина украл! Борис сделал вид, что ничего не слышит, и продолжал:

- "Седьмой уж год я царствую..."

Тут чей-то негодующий голос резко прервал Бориса:

- Это грабеж! Своего же поэта грабит!

- В самом деле! - послышался другой голос. - Иностранного поэта хоть ограбил бы, а то своего. Сразу зашумели все:

- Посреди бела дня белые стихи красть!

Борис стоял бледный, как полотно железной дороги.

Кто-то закричал:

- Пойдем вязать Борисовых щенков!

- Это тоже из Пушкина! - закричали точно из-под земли выросшие Венгеров и Лернер. - Не смей трогать!

Но их никто не слушал. Все бежали душить семью Бориса.

Сам Борис чрез знакомого фармацевта, которому он пред тем устроил правожительство в Москве, достал арбуз с вибрионами и отравился.


Лжедмитрий I

Первый самозванец был родом из Одессы. Его настоящее имя до сих пор неизвестно, но псевдоним "Лжедмитрий I" был в свое время не менее популярен, чем псевдонимы "Максим Горький", "Сологуб" и др.

В приказчичьем клубе он научился грациозно танцевать мазурку, чем сразу расположил к себе сердца поляков.

- От лайдак! - восхищались поляки. - Танцует, как круль!

Последнее слово сильно запало в душу Лжедмитрия.

- Разве уж так трудно быть королем? - думал он, лежа у себя на убогой кровати. - Нужна только удача. Ведь Фердинанд и Черногорский князь стали королями. Нужно только заручиться поддержкой сильной державы.

Тут он невольно начинал думать про Польшу.

- Сами говорят, что танцую, как круль. Пойти разве и сказать им, что я действительно круль... Они всему поверят. Лжедмитрий не ошибся. Когда он объявил полякам, что он царевич Дмитрий, они бросились его обнимать.

- Ах, шельма, - кричали поляки, целуя Дмитрия во все, не исключая лица. - Как ловко прикидывался конюхом.

- Поможете мне овладеть моим царством?

- А что дашь?

- Все, что понравится вам, - обещал Дмитрий.

- Отлично! Нам нравится Белоруссия. Дмитрий добродушно сказал:

- Возьмите ее.

- Нравится нам еще Великоруссия, Малороссия, Сибирь.

- Что же у меня останется? - с испугом вырвалось у Дмитрия.

Поляки утешили его:

- А тебе, братику, ничего и не надо. Ведь ты конюх. Купим тебе хорошего лошака, ты и уедешь на нем из Московии, а править будем мы сами.

- Ладно! - сказал Дмитрий. - Спасибо, что хоть лошака одного мне оставите.

С помощью поляков Дмитрии и взял Москву. Народ московский и верил, и не верил, что это настоящий Дмитрий.

- Как же ты спасся? - спрашивал с любопытством народ.

- Очень просто! - объяснил самозванец. - Увидел, что меня начали резать, и убежал. Вместо меня и зарезали другого.

Народ качал головой, кто-то предложил:

- Позовем Шуйского. Он был тогда в Угличе. Спросим его.

Позвали Шуйского и спросили:

- При тебе убили царевича Дмитрия?

- Какого Дмитрия? - удивился Шуйский. - Никакого царевича Дмитрия не убивали. Все Борис выдумал. Дмитрий - вот.

Шуйский указал на самозванца.

- Спросим еще мать царевича! - решил народ. Позвали мать царевича и спросили, указав на самозванца:

- Твой это сын?

- Мой, мой! - ответила печальная мать. - Тот Дмитрий был только черненький, а этот рыжий. Только это оттого, что он вырос. Мой это сын! Moй!

Лжедмитрий стал царствовать. Человеком он оказался добрым, никого не казнил и не наказывал плетьми. Это показалось подозрительным боярам. - Он не настоящий сын Грозного, - роптали бояре.

- До сих пор никому из нас голову не отрубил. Нет, он самозванец!

А Дмитрий не исправлялся и продолжал не казнить. Бояре не могли снести этой обиды и убили его.

- Он был обманщиком! - заявили они народу. Он не Дмитрий.

Народ верил и не верил словам бояр.

- Спросим Шуйского! - решил парод. Шуйского привели.

- Убитый был Дмитрии? - приступили к князю.

- Какой убитый? - переспросил Шуйский.

- Вот этот, что лежит пред тобой.

- Этот? Какой же он Дмитрий? Мошенник он, а не Дмитрий. Царевича Дмитрия при мне в Угличе убивали. Этот самозванец.

Позвали мать Дмитрия и спросили:

- Твой сын?

- Не мой! - ответила мать. - Мои был маленький, восьмилетний, а этот. вишь. какой балбес. Народ после этих слов поверил.


Лжедмитрий II

Второй самозванец неизвестно откуда появился.

- Я вторично спасся! - сообщил он народу. - Видите, какой я ловкий. Изберите меня царем. Народ недоумевал.

- Как же ты спасся? - удивлялся народ.

- А очень просто. Подкупил человека, чтобы за меня принял смерть, а сам удрал. Народ думал, думал и решил:

- Спросим Шуйского.

Привезли Шуйского из монастыря, в который он за царствование был заключен, и спросили:

- Вот человек выдает себя за Дмитрия. Ты что скажешь - Дмитрий он или не Дмитрии?

- Дмитрий! - твердо ответил Шуйский.

- Но ведь Дмитрия убили!

- Какого Дмитрия? - удивился Шуйский. - Никаких Дмитриев не убивали. Это Дмитрий настоящий. Народ решил:

- Позовем мать Дмитрия. Позвали и спросили:

- Твой сын это?

- Moй! - последовал ответ. - И глаза те, и волосы те. Раньше он был рыжим, а теперь черный, но он мой сын.

- Позовем еще Марину Мнишек. - решил народ. Позвали Марину, показали Лжедмитрия II.

- Это мoй муж! - заявила гордая полька. - И брюки такого же цвета, и столько же рук, ног и глаз, как у того... Это мой муж.

Однако Лжедмитрню II царствовать не удалось. Дав ему проходное свидетельство, его выселили из Москвы, кажется даже не впустив в нее.


Междуцарствие

Между тем смелых людей становилось все меньше и меньше на Руси и некому стало царствовать. Даже самозванцы отказывались от Москвы.

- Поцарствуешь день, - говорили самозванцы, - а потом целый месяц тебя будут за это убивать. Себе дороже стоит. Наступило междуцарствие. Поляки увидели, что царя нет в России, и пришли все в Москву и заявили:

- Мы все будем царствовать над вами. В компании веселее и безопаснее.

- Царствуйте! - разрешили бояре. - Кому прикажете присягать?

- Всем присягайте! - приказали поляки. На это бояре резонно ответили:

- Вас так много! Если каждому в отдельности присягать, то человеческой жизни не хватит. Выбирайте уж одного.

Поляки поняли, что бояре правы.

- Присягайте сыну нашего короля Владиславу! - приказали они.

Бояре присягнули. Когда присяга кончилась, поляки вдруг заявили:

- Мы ошиблись. Присягайте не Владиславу, а самому королю Сигизмунду. Бояре присягнули Сигизмунду.

- Можем идти? - спросили они.

- Нет, нет! - ответили поляки. - Не уходите. Может быть, еще кому-нибудь нужно будет присягать.

Бояре сели на крылечко и стали ждать.

Народ оставил их ждать и стал действовать на свой риск и страх.


Минин и Пожарский

Однажды на площади появился человек в форме мясника и закричал:

- Заложим жен и детей и выкупим отечество!

- Заложим! - загудела толпа. Кузьма Минин заложил (впоследствии оказалось, что это был он), пересчитал деньги и сказал:

- Маловато!

И, воодушевившись, снова воскликнул:

- Продадим дворы и спасем отечество!

- Продадим! - снова загудела толпа. - Без жен и детей дворы ни к чему.

Тут же наскоро стали продавать дворы и вырученные деньги отдавали Минину.

Кто покупал дворы - никому из историков не известно. А может быть, известно, но из стыдливости они это скрывают. Полагают, что была основана тайная патриотическая компания по скупке домов и имущества.

"Странно, - замечает один иностранный историк, имя которого мы дали слово держать в секрете. - Всех принуждали продавать дома; кто не хотел добровольно продавать дом, того принуждали. Как же в такое время могли появляться люди, которые осмеливались покупать дома?"

Не будем объяснять иностранным историкам то, чего они но своему скудоумию понимать не могут, и вернемся к Минину.

- Теперь хватит, - заявил он своим гражданам. - Возьмите оружие и пойдем на поляков. Во главе рати стал Пожарский.

- А казаков под Москвой не будет? - спросил новый полководец.

Казаки были на стороне поляков.

- Не будет! - ответил Минин.

- Тогда я пойду!

Пожарский оказался храбрым полководцем и освободил Москву от поляков.

Большую помощь оказал ему при этом голод, любезно согласившийся поселиться в Москве на время осады. Поляки, питающие с малых лет отвращение к голоду, отдали Москву русским.

С тех пор голод не расставался с русским народом, поселившись у него на правах бывшего союзника и друга дома.


Иван Сусанин

После изгнания поляков из Москвы бояре и народ избрали на царство Михаила Федоровича Романова.

В то время прославился крестьянин Иван Сусанин.

Однажды в дом Сусанина ворвалась банда польских воинов и потребовала, чтобы он их повел к Михаилу Федоровичу, которого поляки хотели убить.

Сусанин выбрал такое место, куда ворон костей не заносил, и завел туда поляков.

Сусанина поляки умертвили, но и сами погибли...


Источник:«Всемирная история,
обработанная Сатириконом»