Кажется, я собралась отоспаться за всю жизнь…
Проснулась до полудня, размялась часик, купила в магазине консервный нож, кружку, тройник и ещё по мелочи, после чего позавтракала хлебом с йогуртом, замёрзла, залезла под одеяло греться и продрыхла до шести вечера.
Теперь вот снова хочу спать. И ничто не мешает мне это сделать. Это прекрасное ощущение!
Чувствую нервное напряжение последних лет – как оно отдельно от меня, как оно не связано и связано со мной. Сейчас я хочу просто отдохнуть от него. Думаю о том, какой у меня здесь будет дом, как будет он красив и гостеприимен.
Раз мне надо отсыпаться – буду отсыпаться. Бедная, маленькая, замученная девочка. Не бедная и не замученная, но бедная и замученная.
………………………………
А пока я ещё не совсем валюсь – я чувствую, что писать мне сейчас более любо, чем валяться, я запечатлею то, что происходило с девочкой Вербой после её приезда в Хужир.
Я узнавала дороги, домики, мысы и улицы, качавшиеся в медленном беге за окнами маршрутки. Я улыбалась своим старым знакомцам и они ласково молчали мне в ответ.
У Бенчарова мы остановились, водитель-бурят стал развязывать верёвки, которыми на крыше маршрутки были прикреплены чемоданы пассажиров. Краем глаза я заметила Артура, подходящего к маршрутке, и по привычке сделала вид, что его не вижу, ибо не доверяю своей памяти на лица и боюсь обознаться.
Получив свой чемодан, я повернулась на голос Артура. Теперь можно было с чистой совестью его обнять. Объятия эти почему-то сразу же стёрлись у меня из памяти.
Он привёл меня в тот двор, который я вспоминала в самые тоскливые моменты своей жизни, который я как воочию увидела в Израиле посреди райских садов одного из самых красивых православных монастырей. Артур поселил меня в том домике, в котором мы с Хвостиком спали в свою последнюю ночь на Ольхоне. Теперь там кинотеатр – экран а всю стену, два задних сиденья от жигулей, всё отделано чёрной тканью, а больше ничего особо не изменилось.
Я оказалась на своём месте. Гиммалайский спальник грел меня каждую ночь.
……………
И тут я вдруг понимаю, что нефиг мне это всё описывать – ничего особенного не произошло. Я просто отдыхала, помогала в прокате, гуляла, общалась с людьми и в основном очищалась от московской грязи. И очистилась.
А то, как Артур меня выпер- это совсем уж не важно. Потому что это глупости.
Тот домик, в котором я теперь живу, покосившийся и милый, я не могу с уверенностью назвать своим местом. Может быть потому, что тут холодно, я даже не могу сделать себе горячего чаю, ибо чайника нет, а может потому что я потеряла ориентацию от непривычного одиночества.
У меня нет проблем и меня ничто не беспокоит. Я буду дальше отсыпаться.