Мне страшно за каждый неописанный день, за каждый незапечатлённый момент. Вот пол года словно бы вылетели из жизни, а сколько событий, достойных памяти в нём!

Но сегодня я не могу не писать. Сегодня я пришла домой, сегодня я счастлива, но никто видимо не в состоянии понять моего счастья.

Поехала на выставку Скрепка, походила там с папой, потом поехала через Совок, купила билет на Killswitch Engage на пятницу. Должен быть хороший концерт, да и до кучи увижу Аннетт. По ней скучаю, по её смущённой улыбке и манере разговаривать, по тому, как она грустит и задумывается, а потом искрится. У неё глаза связаны с облаками и серьёзность меняется с живостью. Ещё пол года назад, когда мы в последний раз виделись, она была старше меня. А послезавтра? Может, сравнялись?

Мне уже пару недель как 24 года. Я в два раза стала старше за эти пол года.

Я шла от Совка по поразительно солнечным дорожкам - это не февраль, это бабья зима какая-то. Весной не пахнет, но от снега остались только нечаянные лоскутки на газонах, природа спит и видит сны о лете. Этот день был так похож на то 19-ое число, на все те дни, в которые я приходила к бабушке. Всё замерло и светилось.
Я шла вдоль забора и думала, что вот, за глухой бетонной стеной (забавно - как старательно люди ограждаются от своей памяти) в паре метров от меня мой источник. Стена, утопающая в греющейся на солнце земле, вела меня за собой до входа, у которого не было никого, что бы не смущать меня. Я вошла и отдалась зову.
По главной аллее налево - это всё, что я помнила. Помнила ещё, что могила та в конце аллеи, и двенадцать лет назад рядом были свалены разбитые памятники. Кладбище вроде обкорнали и бабушка радовалась, что до нашей могилы не дошло.
Я свернула в аллею, в которую меня позвали, шла по узенькой асфальтированной тропке, утопающей местами под мокрыми корочками льда, осматривала все старые железные кресты по правой руке, что бы не пропустить. Потом свернула направо, увидела людей, которые так же, как и я, искали могилу и обсуждали наличие ограды. Повернула налево, прошла мимо них - они не посторонились, будто меня и не было. Я сейчас сомневаюсь - а была ли я, а не свет ли плыл между дремлющих памятников?
Я отвлеклась, машинально повернула голову вправо и замерла. Малявкина, Верзилина. Я почти рухнула на угол ограды. О! Это непередаваемое ощущение - голова закружилась, я согнулась над оградой и, не обращая ни на кого внимание, горячо и громко прошептала: "Я нашла вас! Я нашла вас!" Я соединилась со своей прабабушкой, в честь которой названа, и прапрабабушкой, её матерью. Меня всю переполнило - я искала крест с нелепой пластиковой ромашкой, а нашла дом. Это странно, но я поняла, что только на могилах своих бабушек я чувствую себя дома. Свет залил всё, ограду без калитки, совсем просевшие грязные холмики, ржавый посеребрённый, на котором можно ещё прочитать написанные от руки слова и даты. Бабушка говорила, что по весне на могиле это красиво цветут какие-то цветы - сейчас они просто островок зелёных листиков, но скоро я увижу и их. А нелепую ромашку, обёрнутую вокруг креста, вроде бабушка выкинула ещё двенадцать лет назад.
Я здоровалась, я говорила, что я хоть и странно выгляжу, но я ваша, я говорила много важного о бабушке, о том, как я по ней скучаю и как она скучала по прабабушке, а потом попросила благословения на труд. И мне его дали. Я должна сделать то, чего не сделала моя бабушка, но нужно сначала поработать с памятью, научиться полностью вспоминать всё, что я видела и слышала. Это будет нескоро, но я знаю как это сделать. Это будет не первый мой труд, не последний. Это будет итог первого этапа моего становления. Потом я позвонила дедушке, и он рассказал, что общался с нумерологом, и этот год для меня станет определяющим. Я хоть и не верю, но это явный знак - дедушка напирает, что я должна определиться, а я определилась уже, не знаю только - как подступиться. Значит, на Ольхон, время года уже не важно, хоть летом, надо только как-то разобраться с работой. Я теперь чувствую свою связь не только с родным городом, но и со всей свое землёй. Когда читала Айтматова и других, мне всегда размышления о связи с землёй казались надуманными, но теперь я вся - эта связь, я - песчинка моей светлой родины, и вся моя земля меня поддерживает. Такой живой я не чувствовала себя давно, такой настоящей я, кажется, не была никогда, а может с детства. Слушаю сейчас книгу Марчука "Цветы Провинции", и там сегодня как раз услышала мол не стыдись слёз радости - значит душа твоя жива. И я поняла, что наконец-то ожила. Я знаю - почему я старательно прятала свою душу, почему пыталась её заглушить. Невыносимо было в детстве переживать за каждую игрушку, которую обижали, а потом - за троллейбусы с опущенными усами. И ответственность за свою землю невыносима, и мало кто поймёт тебя - этого я сегодня уже нахлебалась. Дедушка наверное счёл мой энтузиазм поставить на этой могиле памятником припадком детскости или сумасшествия. Мало кто поймёт - насколько это для меня важно. Я пол года собиралась прийти и пришла, и то, что случилось, это потрясающее воссоединение со своими корнями, мало что мне заменит. Это на самом деле важно, это главное.
Я дышу светом, спокойным родным светом.
Когда я вернулась из больницы я вдруг поняла, что случилось долгожданное, в которое я почти перестала верить - Total Come Back. Я стала взрослой, я перестала бояться, но возвращение оказалось не таким, как я ожидала. Я думала - буду чем-то вроде супергероини, буду летать по городу и осуществлять проекты, выполнять годами задумывавшееся, но вернулась я - мир. Вернулась та девочка, что жалела замершие троллейбусы, и эта девочка теперь знает, что она есть мир.
И вот новая веха возвращения - я вернулась к корням своим, я приняла оборванную, просившуюся в меня связь.
И я благодарила...