Пять лет пути к золотым погонам с лейтенантскими звездочками. Пять лет взросления, становления, возмужания. Пять лет таких разных, трудных и счастливых. Пять лет и каждого года был свой «запах», свой взгляд на жизнь, на женщин…

 Ну было-было, чего уж там, входили эти женщины, математички, физички и даже начертательные геометрички и орали им: “Смирна-а-а!!! Тащ преподаватель, классы такие-то на занятия....” Так то давно было, в карасиные первокурсные годы, заполненные теоремами Коши и правилами Лопиталя с квантификациями чего-то там физического и запахом пота и прогаров (кирзовые ботинки), дремотных от усталости первокурсников…

И вот он долгожданный пятый курс.Тут-то другое дело, почти господа офицера и сияющие офицерские ботинки и аромат арабского одеколона только оттеняют робы, как нюанс, временную меру на пути к лейтенантским погонам. И кафедра-то, кафедра-то — от одного названия голова кругом идёт: Боевые Информационные Управляющие Системы и Электронно-Вычислительная Техника, БИУС ЭВТ. Шутки, что ли!? Вам задачку на уклонение от сил ПЛО противника, или как там, на выработку данных стрельбы ракетным комплексом из Центральной Атлантики да по Бостону — зрелость, ребятки!! Профессиональная зрелость, поддерживаемая зрелостью половой, а что четверть уже женатых и даже дети имеются, и амбицией, размером с тот самый подводный ракетоносец, на котором данные БИУСы-то и стоят.

И тут она!! Я - дежурный по потоку, и до начала лекций минут пять ещё, знаем только, что ФОРТРАН учить будем, чтоб ему неладно, дипломы уже без компьютерной обработки и не принимаются даже. Ну, я и ждал там капраза с кафедры, там одних кандидатов и докторов наук, как грязи, но вошла она и взглядом - раз на мою повязку. Волновалась она очень, так как знала, это уж точно, первый контакт - это оценка. Циничная, с раздеванием глазами, с липкими взглядами поверх одежды, пытающимися угадать обводы самых значимых женских мест для последующего обсуждения в перерыве в курилке.

Батюшки Свят!!! Я только, встретившись с ней глазами, понял, что она преподаватель!!
- Смирна-а-а!!! Товарищ Преподаватель! Классы..., - а сам гляжу в её глаза, которыми она меня свербит поверх своих очков. А глаза-то, мама моя родная, и этот аромат, даже не аромат, а так намёк на него. Она заметила мои раздувающиеся ноздри:
- Вольно, садитесь, - и уже полушёпотом ко мне, - это Эсти Лодер.

Ах, вот он каков, вход в интимный мир женщины. ЖЕНЩИНЫ, да девчонка же почти, а уже женщина, и слово-то, какое красивое, женщина, и я уже причастен. Не к этим, прыгающим на курсантскую форму и будущие оклады, потаскушкам — а сколько их в пятилетней курсантской жизни бывает-то много, да с повизгиванием по ночам и влажными от похоти губами, шепчущими: ”Ну скажи, ну скажи, что любишь....” Нет, вот стоит ОНА, и ведь некрасивая в общем-то, но что-то уже запало в душу, и, идя в аудиторию, от доски видно уже, как 60 мужиков почему-то начинают потупливать взгляд. И только потом уже находится слово—класс, в смысле качества.

Бледная губная помада, хорошо сидящий со вкусом подобранный костюм — ничего вызывающего, но вот от этого почему-то и ноет в сердце и картины какие-то в голове странные и не у меня одного. Как же ты попала-то сюда, девочка моя милая. С этой почти ренессансной сдержанностью и голосом, ещё вибрирующим от волнения:
- Лабораторные работы, все без исключения, привязаны к вычислительному центру училища...машины ЕС единой серии или Минск-30...перфокарты....

В перерыве в курилке все как один — ни слова о ногах или груди. А стройная ведь, изящная и тут кто-то на полном серьёзе и прочувствованно:
- Да на глаза посмотрите, у неё на лице уже всё написано!!!
- Оно самое, это вам, мужики, не Дуньку Табуреткину драть или тёлок из бюро машинописи (машинной писи)...
- Это класс, ребята, это женщина для любви...

Долго ищутся точные эпитеты и вдруг находится один — одухотворённая. Да-да, то самое, что на языке вертелось у всех и после перерыва взгляды уже на её руки, на это изящество и ловля взгляда, этих умных глубоких, излучающих иронию и всё ещё волнующихся глаз, поверх очков. К концу пары мы были загипнотизированы и влюблены, даже те, кто женаты. Да не в неё даже, а потом будут, будут одно предложение за другим к ней и, что она забыла то в Лицце или Техассе — а в то, что воплотила она, закрутив пространство и время в аудитории в карусель чувства, что есть она, другая вселенная, управляемая по другим законам. И нет в ней напомаженных ярких похотливых масок, срываемых в угаре танцев и стыдливо отведённых взглядов на следующий день и мучительных метаний между юношеской пылкостью, как суммы кинетических энергий сперматазоидов и гормональных фонтанов, и вылупляющейся взрослостью, в которой глаза и руки говорят больше, да кричат о том, что любовь человеческая сложна и многомерна.

Всё встало на свои места с ней. То, о чём мы знали и читали и тайно до боли хотели, вдруг воплотилось перед нашими глазами — женщина, ультимативная в своём совершенстве духовном и телесном, в совершенстве человеческом. По окончании лекции, ей открывали дверь и толпились за ней, пропуская из аудитории и плывя в шлейфе её духов и глядя сверху на макушку её головы и по-глупому улыбаясь от того странного, почти невозможного прилива нежности, который трудно было вообразить в этой среде...

Её больше не обсуждали никогда, а на выпуске на кафедру притащили огромнейший букет цветов, для неё. В тот год женились много, особенно перед выпуском и было очень странно наблюдать, как неожиданно много девчонок-программисток стали лейтенантскими жёнами, а затем как декабристки, за мужьями, поулетали по окраинам огромной страны, от Камчатки до Североморска. В тот год и у меня случилась встреча с почти такими же глазами и сжатыми изящными руками...

Изящные руки на погонах и взгляд ироничных  глаз и шлейф духов у двери: ”Я буду ждать, родной...” Я знаю, уже 28 год и трое детей спустя, знаю это....я изучал БИУС ЭВТ...