В чертоги Ингвэ Манве вошел, отчетливо сознавая, что на лбу у него написано: «А я трахался с Мелькором!»
Эльфы кланялись Королю Арды и с удивлением провожали его глазами – таким странным, с почти темными глазами, покрытыми румянцем щеками, лохматыми волосами (он так и забыл расчесать мокрую гриву) и в такой одежде они не видели его еще ни разу. Манве же жил и двигался, как персонаж ожившего балаганчика, в котором оборвались все ниточки, и ломкие куклы, которым надлежало бы беспомощно валяться, вдруг обрели какую-то свою противозаконную жизнь, лишающую представление понятного, лежащего на поверхности смысла…как будто их шевелит шальной ветерок.
Манве носило туда-сюда, и даже Варда наблюдала за ним с растущим удивлением. Он завязывал какие-то дурацкие разговоры, вполголоса отпускал шуточки, от которых ближайшие эльфы сгибались пополам и мелодично ржали на весь зал, беззлобно, но едко поддразнивал тех, у кого шея не гнулась от спеси, и шумно поддерживал какого-нибудь краснеющего юнца, только что ляпнувшего глупость…
- И что с ним творится сегодня, я не понимаю? – вполголоса заметила Варда королю Ингвэ, который вечно держал себя как ее кавалер, хотя у него имелись и жена, и дети.
Ингвэ ответил не сразу.
Склонив голову, поросшую буйною золотой гривой, Ингвэ мечтательно пялил свои синие глаза на Манве, чего тот не замечал совершенно. А глаза у короля ваниар были не только убийственно-синие, но еще и неоспоримо-вреднючие и безыскусно-самоуверенные.
- Тебе не нравится его поведение, моя Королева? – наконец соизволил ответить Ингвэ, первый красавец и наглец среди всех эльфов Валинора, - Хочешь, уймется?
Он посмотрел на Варду тяжелым многообещающим взглядом, и она, первая из валиэр, Светлая Элберет, величественно кивнула. Кивнула бы и не столь величественно, но кругом было слишком много внимательных миндалевидных глаз.
Ингвэ стоило только поглядеть на кого-то из менестрелей – и тот уже непочтительно дергал Короля Арды за рукав:
- Мой Король… осчастливь нас…
Как происходило всегда, лютня сама прыгнула в тонкие руки Короля Арды. Тот посмотрел на нее почти с недоумением – и так же вслушался в молчание, внезапно поразившее весь зал.
Манве по локоть закатал рукава – ему мешали налезающие на кисти до самых пальцев манжеты…его тонкие пальцы легли на гриф так ласково, словно то была живая, трепещущая шейка птицы…
…и ничего не последовало. Манве просто нашел взглядом менестреля, отдавшего лютню, подошел к нему и вернул инструмент со словами:
- Не могу. Не буду.
- Вот капризное создание, - прошептала Варда, зная, что шепот ее достигнет острого, как копейный наконечник, уха Ингвэ. Тот промолчал. Он наблюдал за этой парочкой очень давно – и знал, что Манве сделал это не под влиянием каприза. Капризничал он совсем по-другому и всегда в полное свое удовольствие…и все эльфы игру эту знали. И знали, что уломают-таки Манве что-нибудь спеть.
Но только не сегодня. Сегодня его можно было не уломать, а разве что заставить, а заставить мог, похоже, ни кто иной, как сам Илуватар…
Со стороны Ингвэ и Варда казались беседующими на нейтральные темы.
Узкая, унизанная перстнями кисть Королевы давно уже запуталась в тяжелой бахроме, коей была обшита скатерть, и длиннопалая лапа эльфа вскоре пришла ей на выручку. Воссоединившись, их руки тут же принялись за нежное исследование друг дружки – хотя исследовать по большому счету было нечего: обе они были нежными и красивыми, впрочем, кожа на ладони Ингвэ казалась все же несколько грубее – как и положено мужчине, имеющему – хоть иногда – дело с такими грубыми предметами, как рукоять меча.
Синие, как и у Ингвэ, глаза Варды тут же слегка затуманились – всего лишь случайные предположения о дальнейшем…
Вредные зенки Ингвэ не утратили сосредоточенности ни на миг. Эта была уже его, только улыбнуться…короче, трудов не стоила.
А вот этот…
Ингвэ умел «разводить» прискучившие ему вечеринки так, что никто не чувствовал себя обиженным. Но сегодня он не собирался делать этого…буквально до тех пор, пока укоризненно глянувший на него Эонвэ не унес засыпающую в его обьятьях Варду, а в одном из углов обширного зала не осталась маленькая кучка самых стойких эльфов, столпившихся вокруг источающего обаяние Короля Арды.
Звучно грохнув кубком об стол, Ингвэ разбудил увядших менестрелей и заставил блудную кучку вернуться к столу. И увидел несколько эльфов с горящими глазами, внимающих еле ворочающему языком Королю Арды и провожающих его до лавки, после чего он просто-напросто уронил голову на стол и недвусмысленно засопел.
- Уфф, - сказал Ингвэ, поднимая кубок, - За то, чтоб каждый завтра проснулся счастливым!..
Стойкие эльфы с готовностью выпили. Ингвэ же, на правах высокой персоны, приблизился к Манве и тронул его за лежащий на столе острый локоть:
- А кому-то пора и поспать, мой Король…
- Угу, - доверчиво отозвался Манве, не просыпаясь, и черные ресницы дрогнули.
Ингвэ взглядом указав подданным, что даже мертвецки пьяные царственные особы заслуживают почтения, молча потащил Манве из зала на руках.
Возвращаться он не собирался.
Он знал, что кучке эльфов, оставшихся в зале, хватит одной чаши, чтоб там же и заснуть, а поутру не помнить, когда именно свершилось их падение под стол.
Комнат во дворце Ингвэ было видимо-невидимо, и он твердо знал, что жена его, узнав, что он пьянствует где-то с самим Королем Арды, однозначно подождет до утра.
У Ингвэ был хороший вкус, он не любил лезущую в глаза роскошь, поэтому комната, на которой он остановился, не поражала воображения яркостью и богатством, а цветовая гамма ее не вызывала чувство похмельной тошноты по утрам. Хотя все на случаи а)похмелья, б)внезапного волчьего голода, с)простого сушняка, d) легких физических повреждений здесь имелось
все необходимое, стоило лишь откинуть хитро притворяющуюся ковриком крышку погребка. Ингвэ, в силу своей буйной и деятельной натуры, не мог смириться со спокойными радостями Валинора и компенсировал недостающее либо бурным сексом, либо дорогостоящими тайными удовольствиями – жил в этой комнатке, помнится, даже темный эльф, которого грубый, но в общем-то добросердечный Ингвэ отпустил-таки подобру-поздорову, потому что тот явно чах на глазах и слишком часто повторял имена «Мелькор» и «Гортхаур»…
Ингвэ уложил спящего Короля Арды на широкую постель, предварительно сняв покрывало, и стащил с него одежду – для любого нормального эльфа просто диким было спать в одежде. Манве тут же поежился и свернулся в клубочек. Ингвэ заботливо прикрыл его широким вышитым одеялом.
Эльф не задался вопросом происхождения синяков на пояснице Короля, но вот характерные маленькие кровоподтеки на бедрах сказали ему именно то, что он хотел знать…
Ингвэ тоже разделся и лег рядом с Манве, стараясь пока не прикасаться к нему, дабы не завестись раньше времени.
Самого его пока ни сколько не клонило ко сну, и следующие пару часов эльф провел, растянувшись на постели, потягивая яблочный сок и любуясь на сонную мордочку Манве.
Ингвэ был очень красивый эльф – и сознающий свою красоту, но истинно прекрасным он, правда, пребывал лишь в те редкие моменты, когда напрочь забывал о ней…
Его волновала, но лишь слегка, царственная Варда. А вот Король Манве, непосредственный и не помнящий о своей внешности, не просто волновал, а заводил, да так, что Ингвэ себя не помнил от счастья, просто таща на руках его бесчувственное тело. Ингвэ был достаточно опытным в вопросах взаимоотношений обоих полов, но ни одна его любовница и ни один любовник еще не тревожили его так, как Король Арды, такой легкий и смелый, такой смешной в одежке не по размеру, такой веселый, то и дело встряхивающий падающими на глаза нерасчесанными, спутанными прядями длинных волос.
Ингвэ нашел себе дело. Он снял со своих длинных пальцев все перстни – и запустил их в спутанную черную гриву, тихонечко разбирая ее на прядки
и стараясь не дергать. Он возился недолго – волосы у Манве были мягкими и послушными – и вскоре осталась одна лишь густо спутанная прядь надо лбом, сейчас откинутая на подушку.
«Проснется, - подумал эльф, - Только дотронуться – проснется».
Он угадал. Веки медленно-медленно, как подъемные мосты, поднялись, и на Ингвэ уставились голубые глаза, похожие на два кусочка неба, зажатых серыми тучами…
Хитрый эльф продумал способ дальнейших действий, исходя из предпосылки, что Король, нализавшийся до беспамятства, скорей всего, ничего из произошедшего не помнит – и по испуганному и пораженному взгляду Манве понял, что догадка его верна.
Лицо Манве заливалось краской. Он в шоке пялился на прекрасного обнаженного эльфа, лежащего рядом с ним, и осознавал, что СОВЕРШЕННО не представляет себе, как они с Ингвэ оказались в одной постели и в таком виде. «Я что, вчера приставал к нему?!»
- Как ты себя чувствуешь, мой Король? – заботливо спросил Ингвэ.
- Ужасно, - пробормотал бедный Манве, - Ингвэ! Что случилось? Я… - взгляд его стал жалобным, - Я ничего не помню… Что я вытворял? Почему я здесь?..
- Успокойся, мой Король, - с хорошо наигранным легким удивлением отозвался Ингвэ, - Ничего ужасного не случилось. Просто мы вчера с тобой хорошо выпили…а потом, как я понял, тебе захотелось одарить меня, недостойного, своей любовью… Я не мог устоять – ты так прекрасен, мой Король. Но у нас так ничего и не вышло – вина оказалось слишком много…
- Я отрубился? – лицо у Манве вдруг обморочно побелело, и он криво, горько усмехнулся.
- Ну, собственно, да. Разумеется, я не мог позволить себе к тебе прикоснуться, пока ты спал, - Ингвэ скорбно опустил темно-золотые ресницы, - Если б ты знал, мой Король, чего мне это стоило…Я ведь просто с ума от тебя схожу…
- О, - простонал Манве, откидываясь на подушку и ощущая себя самым грязным, самым похотливым, самым развратным из всех созданий Эру. В его лексиконе не было слова «шлюха» - но если б было, Манве назвал бы себя именно так.
- О Эру, прости меня, Эру… - прошептал он, чуть не плача.
- Мой Король, - Ингвэ погладил его по волосам, - Ничего ужасного не случилось!
«Вот маленький лицемер, - подумал он про себя, - Знает ведь об этих делах всё – какого хрена ему сейчас изображать раскаяние?»
- Ох, Ингвэ, я ведь просто был пьян… Как свинья… Я и не думал ничего такого…Прости меня, Ингвэ, я…
- Не за что, мой Король. Я счастлив, что ты удостоил меня этой чести. Точней, смею ли я надеяться, что все-таки удостоишь, раз уж так получилось? – низкий голос эльфа, казалось, дрожит от еле сдерживаемого волнения, - Сжалься надо мной…Я так мечтал об этом…я смотрел на тебя всю ночь – и глаз не мог отвести…Я так хочу тебя… Пожалуйста….
Синие глаза, подернутые томной поволокой, смотрели на Манве умоляюще.
- Можно чего-нибудь попить? – растерянно спросил Манве. В горле у него пересохло с похмелья и от ужаса.
Эльф поднялся с постели, чтоб принести ему чашу.
Он был очень, очень красив, почти так же высок и могуч, как Мелькор, но казался более изящным. Золотые волосы, падающие на плечи, тускло светились в полутьме.
- Держи.
Манве приподнялся, опирась на подушку, присосался к чаше с соком. Пил медленно, маленькими глоточками – словно оттягивая то, что должно за всем этим последовать. Медленно отставил чашу.
Ингвэ сел на постель. Орудие у него давно пребывало в стоячем положении и по размеру не уступало Мелькорову. Сильные руки эльфа легонько нажали на плечи Манве, заставляя его снова лечь.
- Позволь мне посмотреть на тебя, мое сокровище, - прошептал эльф, стягивая покрывало и не обращая внимания на то, что щеки Манве снова заалели от стыда, - Ах, какой ты красавчик…- рука Ингвэ гладила его по груди и животу.
- Может, не надо? – спросил вдруг Манве севшим голосом.
- Ну что ты, почему? Тебе будет хорошо со мной…
«Не будет, не будет!Я не хочу этого!» - в отчаянии подумал Манве. Должно быть, это отразилось в его взгляде, потому что эльф вдруг мягко взял его за подбородок и заглянул ему в глаза – ласково и чуть снисходительно даже:
- Ну, что такое? Ты боишься? Не надо. Я знаю, как это делается… тебе будет хорошо, поверь…
Манве хотел было сказать еще что-то, но Ингвэ заткнул ему рот поцелуем, нежным и бархатным. Вроде бы нетребовательным. Ингвэ, казалось, было все равно, что партнер не отвечает на поцелуй. Потом губы эльфа, оставив в покое рот Манве, скользнули ниже, к шее…к груди… Кончик языка дразняще пощекотал соски, провел горячую влажную полосу вниз к животу.
«Да что же это такое!» - Манве попытался приподняться, но руки эльфа нерезким, но очень сильным движением снова припечатали его плечи к постели.
Ингвэ не собирался позволить Манве сбежать.
Его черт-те как заводила почти подростковая хрупкость партнера, его глупый страх и робкие попытки избавиться от всего этого…
Эльф снова принялся целовать шею Манве, а длинные пальцы его нежно обхватили член партнера и начали легонечко его теребить и гладить…
- Нет…- прошептал Манве, ощущая прилив непристойного возбуждения – и жгучего, непереносимого стыда оттого, что его предает собственное тело.
- Ага, ты меня хочешь, лапа, - удовлетворенно пробормотал Ингвэ, - Это замечательно…
«Это отвратительно, - подумал Манве, - ну оставь ты меня в покое…» Он сознавал, что проклятый эльф сделает с ним все, что захочет, и сопротивляться нет сил… ни физических, ни душевных.
«Что ж, Манве, - сказал Король Арды сам себе, - получай то, что заслужил…»
- Как бы получше тебя поиметь, лапа? – вполголоса поинтересовался Ингвэ, нисколько не подозревая о том, что такие разговорчики повергают его партнера в состояние тихого шока – ведь эльф считал, что у Короля достаточно опыта в этом вопросе…
- Не надо, Ингвэ, - пробормотал Манве, - ну не надо!
Ингвэ расценил эти просьбы как сексуальную игру, которую про себя называл «Отстань, я тебя хочу». Любишь поломаться, лапа, подумал он – значит, тебя заводит грубость партнера… знакомая штучка. И чертовски будоражащая.
- Ага, лапа, я понял, как буду тебя иметь… Как девчонку. Пробовал так?
- Ингвэ! Ну не надо! Дай мне уйти… ой!
Манве задохнулся от боли и обиды, и тут Ингвэ отвесил ему вторую оплеуху.
- Ты что, сдурел?! – Манве дернулся, вырываясь из объятий эльфа, ему это удалось, он вскочил… но это, как рассудил Ингвэ, тоже было частью игры. Он встал, крепко взял Короля за плечи и грубо швырнул на постель лицом вверх. Манве был в таком шоке от подобного обращения, что не мог ни слова вымолвить. Руки Ингвэ сильно сжали его тонкие лодыжки.
- А теперь, лапа, ты раздвинешь ножки пошире и положишь их мне на плечи. Если ты этого не сделаешь, я сделаю это сам, а ты получишь по своей хорошенькой мордочке еще раз… Я не люблю, когда меня дразнят слишком долго!
«Ах, вот вот в чем дело, - обреченно подумал Манве, - Он просто не верит мне. Ни на грош не верит. Ему кажется, что я просто пытаюсь его завести еще больше… А чего ему еще ждать от меня…после вчерашнего-то…»
Манве было уже все равно. Он послушно сделал то, что требовал от него эльф, и Ингвэ всей тяжестью навалился на него и посмотрел ему в лицо:
- Умница, лапа. Надо слушаться. А теперь пора и делом заняться… - и он резким, грубым движением вошел в партнера до конца.
Манве закричал, беспомощно дернулся под эльфом. Боль была просто неимоверная. Ингвэ внимательно посмотрел в его разом побледневшее лицо:
- Что такое?
- Мне больно, Ингвэ, - прошептал Манве, еле дыша под тяжестью здоровенного тела.
- Ничего страшного, потерпи. Тебе следует заниматься этим почаще, - невозмутимо ответил эльф, - Если тебя регулярно драть каждую ночь хотя бы с недельку, все растянется, и ты перестанешь испытывать боль…
- Не продолжай, Ингвэ, пожалуйста, отпусти меня…
- Теперь? Ты просишь невозможного, лапа… - с ухмылкой отозвался эльф, - Мне проще сдохнуть, чем оставить тебя сейчас…и я буду продолжать. Можешь кричать, из этой комнаты никогда ничего не слышно…
«Скотина! Нет уж, постараюсь не доставлять тебе такого удовольствия…»
Манве прикусил губы, чтобы не визжать. Каждое движение Ингвэ пронзало его нестерпимой болью, а поза, которую выбрал для него эльф, не давала ни малейшей возможности сопротивляться. Бедра у Манве сводило жестокой судорогой от тяжести и непривычного, неудобного положения.
Хватило Короля Арды ненадолго, и вскоре он разжал зубы (по подбородку косо побежала струйка крови из прокушенной губы).
- Не надо так, что ты, - пропыхтел Ингвэ, - Кричи, если хочется…
Но боли было слишком много, и у Манве не было сил кричать. Он тихо стонал, морща нос и жмурясь, а пытка все продолжалась… В этой позе член Ингвэ входил очень глубоко, и вскоре измученный Манве с диким удивлением почувствовал, что какое-то малюсенькое местечко внутри него, там, где все пылало от боли, отзывается на жестокие тычки эльфова члена каким-то тоже болезненным, но все равно почти приятным ощущением…да, и ощущение это с каждым тычком усиливается!
После очередного тычка Манве вскрикнул – крошечный кусочек плоти внутри него словно вспыхнул, и это было такое сладко-пронзительное ощущение, что бедняга не смог сдержаться… Ингве хлопнул ресницами, заглянул в затуманенные голубые глаза – и понял. Замер. И заявил:
- Ага, лапа! Распробовал наконец?! Хочешь еще?..
- Да… - прошептал Манве, щеки у него опять порозовели, - да…
- Попроси.
- Продолжай, Ингвэ, ну пожалуйста, это так хорошо…
- Проси еще. Мне нравится это слышать.
- Ну Ингвэ, - захныкал Манве, умирая от желания, - Ну не надо меня мучить…Ну продолжай…пожалуйста…
Бедняга чуть не плакал, умоляя эльфа продолжать и не останавливаться больше.
- Бедный лапа…вот что значит, никто никогда тебя не драл как следует, - процедил Ингвэ и сжалился над партнером наконец – снова принялся вколачивать в него, с удовольствием слушая вскрики…
Когда все кончилось, Манве, казалось, был почти в беспамятстве. Он вытянулся на постели и едва дышал, глаза у него были полуприкрыты. Эльф сидел рядом и смотрел на него. А потом похлопал по щеке:
- Ты живой, лапа?
- Вроде… - еле слышно ответил Вала. Каждая его клеточка, казалось, жаждала только отдыха. Даже язык почти не ворочался. Манве с трудом облизал пересохшие губы.
Зря он это сделал. Слабое это движение вдруг показалось эльфу чрезвычайно соблазнительным.
Ингвэ склонялся к мысли, что ему, кажется, мало… а Манве выглядел заезженным до полусмерти. Ингвэ с сомнением смотрел в полуобморочную мордашку…и вдруг его осенило: да ведь это чудо – Вала! Не эльф какой-нибудь! Ничего ему не сделается!
Манве издал придушенный писк, когда сильные руки подняли его с постели и швырнули на пол лицом вниз. Он не хотел снова этой тяжести, этой боли…даже этого удовольствия не хотел. Ему, в отличие от Ингвэ, хватило с лихвой. Но сопротивляться Манве, конечно же, не мог – он действительно был на грани обморока…
- Неееет….
- Не скули. Я хочу еще.
- Ингвэ…
- Цыц.
И все повторилось – но уже не так… В этот раз Манве не чувствовал ничего, кроме боли.
Когда эльф наконец слез с него, Манве попытался приподняться. В голове у него шумело, он чувствовал боль всем теле. Ингвэ помог ему подняться и усадил на край постели.
Манве начал одеваться, двигаясь как вареный и стараясь не смотреть на самодовольную рожу эльфа. Ему было обидно до слез, но совсем не потому, что во второй раз все было не так, как в первый, а потому, что этот второй раз вообще имел место быть безо всякого его на то согласия. Ингвэ обращался с ним так, словно Манве был неодушевленным предметом для удовлетворения сексуальных желаний.
- Ты придешь ко мне еще, лапа? – поинтересовался эльф, глядя, как Манве непослушными пальцами пытается застегнуть пуговицу на рубахе.
- Никогда, - полушепотом ответил маленький Вала.
- Почему? Мне показалось, что я тебя отодрал по высшему классу, нет?
- А мне до сих пор кажется, что я совершил самую большую ошибку в своей жизни, не дав тебе в рыло в самом начале, - простодушно отозвался тот. Ингвэ пораженно уставился в усталые голубые глазищи:
- Ах ты поросенок!!!
- Поросенок – ты, а я Король Арды, - спокойно напомнил Манве, - Повежливее, пожалуйста.
- Ах да, - Ингвэ зло сощурил синие глаза, - Извини, мой повелитель. Позабыл, что член тебе был нужен не простой, а золотой… соответственно дырке…
- У тебя он как раз золотой, - тут же отозвался мягкий голос, - А вот дырка у меня – алмазная. Так что… опыт не удался. Прощай, Ингвэ. Не поминай лихом…

Короля Арды заметно пошатывало, когда он шел домой. Вокруг глаз у него зачернели круги. Добравшись наконец до своих покоев, он отмахнулся от Варды, устремившей на него вопрошающий взор, и убрел в одну из дальних комнатушек, где не было ничего, кроме камина, искалеченного кресла и пушистого ковра. Запер дверь на ключ. А потом калачиком свернулся на ковре и долго-долго плакал…
Грязная тварь, как после всего этого ты посмотришь в глаза Мелькору, которому признавался в любви?