и ты понял, что всё это время непременно была — она.

та, которая неизменно никому ничего не должна.
и с которой проще издохнуть или голову сунуть в петлю,
чем сказать ей под чёртов вторник это вымученное люблю.

ты крошил зубами снаряды и на ужин жевал лапшу, а другие, что были рядом, создавали сторонний шум. и она — то в огонь, то в воду, то лицом в ядовитый газ.

ты ходил в магазин, работал, не оглядываясь и злясь, как другие робели, млели, изворачивались змеёй, там же грели твои постели.

и она — рвалась в ближний бой, лишь бы поперёк батьки в пекло, закаляясь в нём, как металл.

ты завязывал галстук у зеркала и накапливал капитал. у других было много принципов, у неё — если бьют, беги. а когда ты смотрел им в лица, слышал только её шаги, видел только её презрение, погружался, не чуя дна.

и ты понял, что всё это время непременно была — она.

(с) в твоих окнах тьма