Настроение сейчас - позитивное (напилась бёрна, ваще отличное)

 

Вот, пол главы осилила, какая-то она большая входит, что-то я хочу впихнуть в нее слишком много, но ладно какая уж выходит. А еще она жутко пошлая, ну...хм... никто не говорил что все будет чинно и безвинно, пусть они и дети. Хотя в этой части вроде ничего такого... ну да ладно. Отбечено.

Глава 5.1

Гарри мучился угрызениями совести. Не то чтобы очень, но мерзкое сосущее чувство рядом с сердцем вцепилось клещом и помаленьку высасывало из мальчика все самообладание.
Это было так глупо и подло по отношению к себе и к Терри тоже, и даже к Малфою, эта его реакция. В силу своих, как Малфой выразился, интересных наклонностей, Гарри прочел несколько тематических журналов и знал, что в его возрасте хотеть можно и фонарный столб. А уж в том чтоб мальчика хотеть, и вовсе нет ничего ультра страшного: в конце концов, у бОльшей части мужчин были гомосексуальные связи в пубертатном периоде. Но…  
Во-первых, как можно хотеть Малфоя? Со времен их знакомства Гарри воспринимал хорька как нечто… просто Нечто, что мешает ему наслаждаться своей новой жизнью. Даже неожиданно свалившийся на голову Волдеморт не беспокоил так, как Малфой. У Волдеморта, в конце концов, есть строгий график по нападениям, у Малфоя графика нет, и запнуться об хорька можно хоть где и в любое время. Как невовремя подвернувшийся камень: вроде лежит и не мешает, но если запнуться - очень больно, а пнешь со злости - еще больнее будет. Недруг, соперник, накрайняк – школьный враг, но не объект желания, о, нет, фонарный столб куда притягательнее для Гарри.
Был!
До сегодняшнего, ненормального во всех смыслах дня.
Во-вторых, как можно хотеть, вообще хотеть что-либо в такой ситуации как та, в которой сейчас находились они? Правильно: тепла, еды и безопасности. А он что? А у него между ног, мать его за ногу, зашевелилось! И теперь это самое шевеление не давало ему покоя, ясно же, что раз случилось первый раз, значит и второй раз будет тоже. Вот уже год как хотя бы раз в неделю Гарри просыпался либо с колом в трусах, либо в мокрых простынях. Если такое случится здесь... Малфой его сгнобит насмешками. Не то чтобы Гарри стеснялся, но это же Малфой, он обязательно все извратит, так недолго и комплексы заработать.

* * *

Со встречи с кузнечиком они уже прошли достаточно и ни разу не заговорили. Гарри было стыдно, Малфой, наверное, обиделся: он плелся где-то позади и часто спотыкался, но не ныл. Разве что доносились из-за спины короткие команды, что-то вроде: «вправо, Поттер, возьми немного», «Поттер, ты дурак? Овраг впереди, не видишь что ли?». Гарри молчал, выполнял указания и тихо радовался явной злости хоря.
«Неженка», - презрительно фыркал про себя Гарри. – «Конечно, его ж никто по школьным дворам не гонял, и не его пытаются прикончить каждое лето».
Гарри устал, опять забурчало в животе, пожрать было нечего. Но возвращаться к оставленному далеко позади цветку было верхом глупости, а дерево уже совсем близко, и вокруг ничего не росло: толстый пласт из листьев, сквозь который пришлось перебираться, не давал шанса ни единой травинке. Крепкий запах прелой листвы кружил голову.
Гарри вдруг остановился как вкопанный, озаренный идеей, и Малфой врезался в него, не успев затормозить.
- Ты чего? – встревоженно пробормотал хорек, тут же заглядывая ему через плечо.
Гарри пространно смерил его взглядом, словно примериваясь, и снова посмотрел вперед.
- Я тут подумал, нам не нужно к нему близко подходить.
- К чему?
- К дереву, блин.
- А? – хорек посмотрел на дерево, потом на Поттера и нахмурился.
- Ну, я имею в виду, что мох ведь ты и издалека увидишь, а близко подойдем, только время зря потеряем.
- А, - Малфой кинул на него странный взгляд из-под белесых ресниц. – Прогрессируешь, Поттер.
Гарри фыркнул и свернул, намереваясь пойти обратно, подальше от мерзостного запаха, хорек безропотно поплелся следом. Гриффиндорец кинул на него вороватый взгляд и, покраснев, отметил, что хорь еще совсем лысый, хотя волосы там у него ведь тоже светлые должны быть, так что, может, и не видно из-за грязи. Зато хозяйство у того все равно меньше. Гарри воспрянул духом и подумал, что если кому и нужно комплексовать, то уж точно не ему, и вперед потрусил с бОльшим воодушевлением.

* * *

Вечер подобрался как-то совсем незаметно и неожиданно. Просто светлая жидкая зелень вокруг неожиданно сгустилась до болотного оттенка. Стала густой и непроглядной, ярко-зеленые, словно светящиеся сами по себе растения вдруг потеряли весь шик, превратились в черные силуэты монстров. Повсюду чудились кровожадные насекомые. Оглушительно запел сверчок, наверное, где-то близко, потому что уши реально закладывало.
Гарри нервно оглядывался, желая только одного: забиться туда, где посуше, и переждать до утра. Вечерний лес его пугал, а ночной приводил в ужас. От земли под ногами потянуло холодом, и Гарри с Драко замерзли в несколько минут. А на реку и намека не было, хотя шли весь день, не останавливаясь.
Драко вымотался, хотел есть и спать, а еще помыться. Грязь на теле засохла и неприятно стягивала кожу. Он искоса посматривал на Поттера и уже несколько раз порывался сказать ему, что устал, и надо отдохнуть, но не решался. У Поттера и так уже есть все основания считать его слабаком, и добавлять к букету нелицеприятных эпитетов еще один Драко не собирался. Поэтому терпел стойко, злился, скрипел зубами, удерживал себя, чтобы не стукнуть Поттера Лапой, которая уже оттягивала руку, и упрямо шел вперед.
Когда совсем стемнело, и Драко перестал различать впереди силуэт следующей намеченной им цели, Поттер, наконец, остановился и обернулся к нему.
- Малфой, долго еще? – спросил он.
Драко неожиданно разозлился.
- Я, блин, откуда знаю?! Уже нихрена не видно дальше своего носа!
Гарри удивленно посмотрел в сторону раздраженного голоса.
- А что раньше не сказал? – он спустил мешок на землю и шлепнулся на него, с наслаждением вытягивая ноги.
- А сам, что, не видишь? – огрызнулся хорек.
Гарри пожал плечами.
- Чего ты злишься? Давай тогда ночлег найдем, что ли?
От покровительственного тона, коим с ним разговаривал очкарик, Драко трясло. Ему все еще было стыдно за истерику днем, он устал, он хотел есть, и ему было страшно. Но это вовсе не значит, что к нему теперь нужно относиться как к несмышленому ребенку. А тем более Поттеру так относиться к себе Драко бы ни за что не позволил.
- А раньше не мог подумать? Как теперь его искать в темноте? – зашипел он.
Гарри замялся, смутившись такой перемены в хорьке, потом неожиданно возмутился:
- А ты на что? Для красоты, что ли? Мог бы тоже подумать заранее! Ты же у нас мозгами хвастался на протяжении всего дня!
Драко чувствовал, как лицо обдало жаром, он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и сжал кулаки.
- Я, что, обо всем думать должен?! Если у тебя глаз нет, так хоть бы думать научился!
Это был удар ниже пояса. В принципе, Гарри никогда не обижали слова про его плохое зрение. Всегда было до лампочки. Разве что, пока учился в начальной школе, все время страдали очки, а в Хогвартсе про его зрение только Малфой и шутил. Но сейчас Гарри это задело.
Он поднялся и тыкнул наугад пальцем. Получилось, что палец попал в грудь слизеринцу, и Драко ойкнул от неожиданности.
- Слушай, ты, хорек, чего ты меня все время тыкаешь с моими глазами! Ты все время на драку нарываешься?! Тебе не надоело?! У меня ощущение, что ты прямо-таки сгораешь от желания от меня избавиться!
Драко побледнел, но заставил себя ответить, стойко подавляя тоненький голосочек разума, что пора сдать назад:
- А ты еще сомневаешься, Потти? Или ты решил, что на тебе весь мир держится?!
Гарри офонарел и даже не сразу нашелся что сказать. Просто таращился на Малфоя и хлопал глазами. Гарри иногда просто диву давался упрямству хорька и его уверенности в том, что именно вокруг него и крутится весь этот гребаный мир. Ладно, у него тоже терпение не ангельское. Какого хрена он вообще возится с ним?! Гриффиндорец вздохнул, заставил себя успокоиться и повернулся, поудобнее перехватывая поклажу.
- Ладно, отлично, – заявил он, нарочито небрежно. - Значит, расходимся, да?..
- Что? Поттер, вообще с ума сошел?! - Драко замер и нахмурился, голос разума в голове вовсю полоскал его самыми дурными словами.
Но Гарри, похоже, внимания на его возглас не обратил.
- Вот и хорошо, так даже лучше. Знаешь, ты мне тоже надоел.
- Поттер…
- Твои истерики у меня уже в печенках. Твои наезды ни за что, ни про что уже на горло давят.
- Да ты... Поттер, ты серьезно, чтоли? – сердце у Драко билось как сумасшедшее. Воспоминания об одиночестве в компании полуживых жучков повергли его в панику. Нет! Если Поттер сейчас уйдет взаправду, Драко будет легче лечь прямо тут и умереть.
- Я вижу плохо, ты беспомощен как курица. Так что, в принципе, мы равны. Посмотрим, кто живой останется…
Гарри остановил свою речь, решив, что сказал достаточно, и уверенно зашагал наугад, отсчитывая про себя секунды:
«Раз. Два. Три…»
- Поттер, стоять! – истеричный визг заставил усмехнуться. Гарри пожалел, что практически ничего не видит. Драко был недалеко, но темень вокруг даже это преимущество скрадывала, но, судя по паническим ноткам, хорь был не на шутку напуган.
- Что? – невинно поинтересовался Гарри, снова поворачиваясь на голос.
Холодная липкая ладонь ухватилась за его локоть и сжала неожиданно очень сильно. Гарри подумал, что вот так, наверное, вцепляются утопающие в своего спасителя. Но голос хорька зазвучал очень твердо и резко.
- Ты никуда без меня не пойдешь! Ты не посмеешь бросить меня здесь одного! Да, ты прав, без тебя не выживу. Ты гриффиндорец, Поттер, вы же все там с комплексом супермена, тебя совесть заест, если уйдешь! – Гарри растерянно мигнул. – И вообще, Потти, ты не сильнее меня сейчас, твоя магия не подчиняется тебе, а Жало не сильный помощник против монстров, сплошь покрытых броней. Ты совершенно не знаешь здешних растений и насекомых, ты траванешься с первым же обедом, когда тебе надоест жрать гребаную сладкую вату. И в другое время я был бы этому просто невъебенно рад! Но не сейчас! Однако вдвоем мы кое-что можем, так? Так и ты это прекрасно осознаешь! Так что прекращай тупить. Нам с тобой еще хуеву кучу времени придется провести вдвоем, и если ты думаешь, что я буду перед тобой прыгать на задних лапках, значит, я был о тебе даже лучшего мнения, чем ты заслуживаешь!

Малфой замолчал, тяжело дыша после выпаленной на одном дыхании ахинеи. Гарри ошеломленно хлопал глазами, не зная что сказать в ответ. Было стыдно и неприятно, что хорек оказывается такой… проницательный.
Драко же слушал тишину, затаив дыхание, даже сверчок заглох наконец.
- Поттер?
- А? – Гарри очнулся от нерадостных мыслей.
- Ты чего заглох? – Драко нетерпеливо подергал его за руку, словно убеждаясь, что держит он все-таки Поттера.
- Да… ничего, - Гарри неуверенно усмехнулся в темноту и взлохматил волосы. – Не знал, что ты материшься.
- Блин, Поттер, я не в заповеднике учусь! – Драко вздохнул, подавляя раздражение. - Давай поищем ночлег уже, я устал и хочу есть. Но есть нечего, тогда хотя бы поспать, Поттер, правда, я устал, – добил Малфой, уже спокойно и как-то устало, да так, что и Гарри тут же почувствовал и гудящие ноги, и тяжесть в теле, и холод в ступнях.
- Хорошо, - просто кивнул Гарри и, все еще немного пришибленный, медленно поплелся за поводырем, так и не отцепившем от него свои цепкие и неприятные ручонки.

* * *

Драко перевернулся на другой бок и открыл глаза. Сон не шел совершенно, адреналин все еще бурлил в крови после такого насыщенного треволнениями дня, и уснуть было невозможно.
Он приподнялся на локте и посмотрел на силуэт Поттера рядом. Тот спал как младенец, слегка похрапывая во сне, с головой завернувшись в шелковую осиную паутину. Уже, наверное, была середина ночи, и даже в свернутом в трубочку листе, в котором они устроили себе ночлег как в шалаше, было холодно и сыро. У Малфоя заледенели ступни ног и совсем онемели руки. Но залезть под бок Поттеру или хотя бы разбудить его и попросить разжечь костер не позволяло чувство стыда. В самом деле, что ж он, совсем беспомощный?
Он неприязненно принюхивался к своему куску паутины, на нервах казалось, что от нее несет трупным запахом. И Малфой отказывался понимать, почему Поттеру, похоже, плевать на это, вон, дрыхнет как сурок, храпит как старпер. Под паутиной было довольно тепло, но все равно недостаточно, чтобы согреться по-настоящему и уснуть. Холодные, вспотевшие ступни не давали покоя, неприятно-влажные ладони тоже не добавляли уюта. Господи, как же хочется помыться! О воде Драко подумал зря, тут же засушило во рту и захотелось пить. Но воды не было, хоть вокруг и было всюду сыро. Он повертелся еще с полчаса, пока не выдержал и, пнув под зад гордость, привстал.
- Эй, Поттер? – он ткнул Гарри пальцем, надеясь, что это его разбудит. – Эй.
- Ммм? – Гарри повернулся на спину, но глаз не открыл. – Чего тебе, Малфой?
- Холодно, - после небольшой заминки пробормотал Драко.
- А мне тепло, не знаю. Завернись получше.
Драко покачал головой.
- Не могу, все равно, руки и ноги замерзли и не отогреваются. Сделай что-нибудь, Потти, иначе к утру найдешь хладный труп рядом.
- А? – Поттер почесал башку и вместо того, чтобы встать и развести костер, распутал кокон, в котором устроился, и бросил: - Давай быстрей.
Драко вытаращился на него со вселенским ужасом во взгляде.
- Ты решил, что я к тебе под бок напрашиваюсь? – голос зазвенел от возмущения. – Я про костер говорил!
Поттер приподнял бровь, вздохнул горестно и снова запахнулся.
- Не хочу вставать. И так тепло. Не тупи, Малфой, давай лезь, только быстрее.
Драко разозлился.
- Поттер, тебе, что, сложно?
- Сложноооаааа, – тут же согласился гриффиндорец, душераздирающе зевнув. - Мне совсем не хочется вылезать и что-либо делать. Как итог: нихрена у меня не выйдет. Ты же сам говорил, что нужно хотеть.
Надежда на тепло таяла на глазах.
- Но ты говорил, что в магловской школе, - Драко сморщил нос, словно попробовал это словосочетание на вкус, и оно ему не понравилось, – вас учили костер разжигать.
Гарри горестно вздохнул. Господи, но почему именно Малфой? Почему не умница Гермиона или не верный Рон, а именно белобрысый хорек - холеные ручки?!
- Это долго и сложно, и нужны сухие палки. Палок сухих тут нет. Малфой, давай уже, или отстань тогда.
Драко нахмурился и буркнул:
- Я не гомик, не буду с тобой обниматься!
С несколько секунд стояла оглушительная тишина, Гарри краснел, бледнел, злился, хотелось смеяться.
- Пошел. Ты. На. Хуй! – наконец выделил он каждое слово и, запахнувшись обратно, отвернулся. Внутри заметно поостыло, и Гарри поежился. Черт! Гребаный Малфой!
Драко снова лег, завернулся в свою холодную «постель», стараясь поудобнее устроиться. Но теплее все равно не становилось. Он проворочался с минут пятнадцать, пока не сдался, тем более Поттер опять засопел так, что стало понятно: тому просто замечательно, в отличие от него – Драко.
- Поттер… - он толкнул его в бок.
- Пошел на хуй, - последовал раздраженный посыл из недр кокона.
Драко заставил гордости, вопившей что-то о том, что никто не смеет посылать чистокровных волшебников, удалиться туда, откуда еще никто не возвращался.
- Да нет... – Драко придвинулся ближе. - Ну, извини. Холодно, Поттер.
- Ты же не гомик.
- Я нет, но… ты не будешь приставать?
Гарри прыснул в кулак и приподнял край «одеяла».
- Да на хрен ты мне сдался, Малфой?!
Малфой не понял, оскорбили его сейчас или нет, но стало неприятно. Вроде радоваться должен, а у него наоборот кошки заскребли внутри.
«Можно подумать, Бут симпатичнее, - зло подумал Драко, припоминая внешность мальчика. – Глиста в панаме белобрысая!»
Драко помялся еще, потом придвинулся ближе и мигом влез под теплый бок в нагретый кокон. Сверху они еще накинули паутину Драко и, немного потолкавшись локтями и коленями, наконец прижались друг к другу. Поттер, кажется, уснул тут же, к Драко же сон не шел по-прежнему. Он прижимался спинок к теплой спине гриффиндорца, и ему все равно было холодно. Осторожно перевернувшись, он, сгорая от стыда, просунул ледяные ладошки между локтями и боком Поттера и счастливо вздохнул, почувствовав, как они отогреваются. Тихий смешок заставил его дернуться, но Поттер удержал его ладони на месте своими.
- Лежи уже, холодно, я понимаю, - пробормотал он сонно.
- Угу, - Драко смущенно уткнулся куда-то Поттеру в загривок, стараясь не прижиматься слишком уж сильно. Хотя хотелось как раз таки прижаться всем телом к телу и замереть так, почувствовать, как каждая клеточка тела поет от тепла и комфорта.
- Ноги тоже давай сюда. Не хватало еще, чтобы ты заболел и копыта откинул, что я Снейпу скажуууааа…
Драко не стал спорить и просунул лодыжки между ног гриффиндорца. Так лежать было неудобно, но теплее. Однако тепло подействовала на него расслабляюще, в голову полезли мысли, которые до этого были вытеснены заботами насущными. Сейчас же было тепло и уютно, и даже беспокойства за безопасность как такового не было. Поэтому мысли о доме, о Хогвартсе и нормальной жизни навалились на него всей своей тяжестью.
- Домой хочу, - прошептал он в спину, глотая невольно подкативший к горлу комок.
Поттер только согласно вздохнул в ответ.

* * *

Этим утром Драко занимался очень стыдным и необычным делом. Рассматривал член соседа, пока тот спал. Член не был таким как вчера днем: маленьким и безвольным, болтающимся туда-сюда как ненужный отросток. Сейчас он стоял криво как Пизанская башня, и из-под крайней плоти выглядывал кончик розовой головки. Поттер вчера нацепил на себя тряпку, но во время сна она, по-видимому, сбилась, давая Драко во всех подробностях изучить интимные места товарища по несчастью.
Задней-то мыслью Драко понимал, что так бесстыдно рассматривать чужие гениталии это нехорошо, но глаза отвести было выше его сил. Да и делать больше было нечего. Судя по мутно-зеленому зареву, было еще совсем раннее утро, даже птицы еще не пели.
«Интересно, что ему снится?» - задался вопросом Драко, смотря, как член вдруг дернулся.
«Может, этот Бут его?»
Возникшее совсем некстати любопытство едва не толкнуло его дотронуться до чужой плоти, как ранквеловец давеча, сжать в руке и посмотреть, что будет дальше…
Он подумал об этом? Драко лихорадочно втянул воздух и откатился от Поттера в сторону, ощущая себя грязным извращенцем. Вот! Всего одна ночь в обнимку с гомосеком, и уже Драко думает о таких мерзостях. А еще говорят, что это не передается воздушно-капельным путем! Нетушки, наученный уже, любопытство к такого рода вещам ни к чему хорошему не приводит.
Драко выбрался из кокона, выглянул из «шалаша» и заулыбался, увидев рядом цветок: вчера из-за темноты Малфой его не разглядел. Завтрак у него уже есть, осталось придумать чем умыться. Но и эта проблема была решена тут же: на глянцевых зеленых листьях, словно брильянты, сверкали капли росы.
Драко вздрогнул, когда лепестки цветка пришли в движение и медленно поехали вниз, с щелчком отлепляясь друг от друга: растение готовилось к новому дню. Одуряюще запахло пыльцой, воздух наполнился влагой, стрекотом, жужжанием, гудением. Лес проснулся.
Драко вернулся и, подняв паутину, завернулся в нее на манер тоги. Стало теплее.
Поттер заворочался, потянулся, не открывая глаз, и погладил рукой пах.
Драко, сидевший рядом, едва не поперхнулся воздухом, заалев как девица на выданье.
- Эй, Потти, не думал что ты эксбиционист, – съязвил он, радуясь, что голос не дрожит. Сердце колотилось комом в горле и обратно на место спускаться не хотело.
Гарри совсем по-девчачьи взвизгнул, стыдливо прикрыл себя, сел на колени и посмотрел на Малфоя сонными глазами. Кончики ушей у него заалели, глаза виновато забегали, пока гриффер неловко оправдывался:
- Извини. Я просто, хм… ну, ты ведь понимаешь… да?
«Вот, блин, так и думал, что так получится» - думал Гарри, ругая свое невовремя разыгравшееся либидо и Малфоя заодно, за то, что такой глазастый и нескромный.
Драко только тяжело вздохнул, устав слушать бессмысленный лепет. На языке так и вертелся ответ, что не понял, и пусть Поттер бы выкручивался, но было как-то стыдно. Ну и ему же уже четырнадцать, хоть пусть и исполнилось совсем недавно, не суть, подумает еще чего лишнего этот Поттер. У грифферов фантазия буйная и в основном ненормальная.
- Понял, - и поинтересовался следом ехидно, не удержавшись: - Что снилось? Бут?
И откуда у него в голосе взялись эти ревниво-любопытные нотки, хотелось бы знать?
Поттер, однако, не заметил, а только набычился сразу, подобрался весь, из взгляда вся сонливость мигом улетучилась.
- Не твое дело, хорек, - и добавил, уже тише и словно робея: – Я пойду… умоюсь, поесть поищу ну… и... в общем, я скоро вернусь.
И Поттер ускакал как сайгак, только Драко его и видел. Даже сказать, что ничего искать уже не надо, не успел.

* * *

Позже Драко так и не вспомнил, за каким таким хером он поперся за Поттером. Он не задумывался, когда встал следом и побрел как собака по нюху.
Поттера он обнаружил сразу. Видимо, было невтерпеж совсем, и далеко Поттер отходить не стал. Или, может, гриффер просто не думал, что Драко захочет за ним следить, в чем и была его ошибка. В общем, отошел он за первый сухой лист и схватился за достоинство.
Драко там его и обнаружил и застыл как истукан, пялясь совсем нескромно и совершенно не подобающим для чистокровного волшебника образом. Увидел бы его Поттер, посмеялся на славу, так глупо выглядел, но Поттеру ясно дело не до него было.
В горле пересохло, телу сразу стало жарко, в голове возникло чувство дежа вю. Когда-то вот он так же вышел не в то время и не в том месте и узрел… Но если в тот раз кроме любопытства Драко не ощущал ничего, то на этот внутри словно распускался цветок с острыми лепестками, и эти лепестки царапались внутри его живота, пробуждая то самое чудовище, что проявилось в нем на Астрономической башне.
Он облокотился о лист, потому что странная слабость в коленях проходить не хотела.
Поттер стоял буквально в трех шагах от него и, закинув голову назад, упираясь затылком в лист и прикрыв глаза, быстро и рвано мастурбировал. Смуглая ладонь двигалась вверх-вниз, и Драко не мог оторвать от этого зрелища глаз.
Низкий стон, вырвавшийся из полуоткрытого рта, похоже, испугал и самого Поттера, и, подняв вторую руку, он прикрыл рот ребром ладони и заработал с бОльшим усердием.
Стоит сказать, что Драко начал замечать признаки взросления очень недавно. И когда в первый раз с определенной целью дотронулся до себя, то после мига эйфории чувствовал только омерзение к самому себе. Так было и потом, лежа тайком под одеялом в темноте или в душе, крепко зажмурив глаза, он неизменно чувствовал сначала экстаз, а после - ощущение несмывающейся грязи.
Он никогда не задумывался, как выглядит это со стороны, да и какой тринадцатилетний подросток об этом думает? Поэтому оказался ошеломлен таким эротичным видом. Это было совсем не то, что наблюдать несформировавшимся ребенком за трахающейся парочкой.
Поттер опять приглушенно заскулил, и Драко с ужасом неожиданно понял, что все это отозвалось в нем вполне обычной для подростка реакцией. Необычным было то, что Драко впервые возбудился, глядя на кого-то. До этого момента возбуждение накатывало по утрам в полудреме как само собой разумеющееся, и кого-то представлять себе было необязательно. И осознание того, что первый, на кого у Драко встал, оказался Поттер, сразу же в корне задушило наливающуюся эрекцию. Если бы сейчас небо грохнулось ему на голову, было бы и то не так тяжело, потому что все устои, принципы, весь внутренний мир Драко разрушился вмиг. Потому что это ТАК неправильно. Так чертовски неправильно возбуждаться, глядя на парня.
Из мыслей вывел его странный звук, похожий на всхлип. Поттер выгнулся в неестественной позе, крепко сжимая член в руке, и по ладони медленно стекали плоды его трудов.
Драко сдержал выдох и нырнул обратно за угол, где ноги, наконец, подвели его, и он сполз вниз, спрятав в коленях лицо.
Это конец. Отец убьет его, если узнает. Он оказался таким же уродом, как и Поттер, даже хуже, потому что Поттеру хватило смелости это признать, а ему – Драко – никогда не хватит.
Слезы обожгли глаза, и мальчик просто не смог их сдержать. Он такой грязный, такой испорченный. Он просто не достоин фамилии Малфой. Что сказал бы дедушка, узнай он о таком?
- Малфой? Ты что тут делаешь? – удивился Поттер, вывернувший из-за угла. Вот так-так, нифига себе.
Драко застыл и мысленно обозвал себя кретином. Не мог уйти подальше?
- Ничего, – он быстро растер влагу по лицу. - В глаз попало что-то, - соврал он, не в силах смотреть Поттеру в лицо.
Гарри недоверчиво смотрел на него сверху вниз, перекатываясь с пятки на носок. Про соринку он не поверил, эта отмазка уже поросла мхом, хорек мог бы придумать что-нибудь и пооригинальнее.
- Уммм? А здесь ты что делаешь? - Поттер помолчал, любуясь алыми кончиками ушей, торчащих из-под топорщащихся в разные стороны волос, и вдруг спросил:
- Ты, что, подглядывал за мной, хорек? – вышло несколько резко, словно Гарри разозлился, хотя на самом деле ему было весело. Нет, ну кто бы мог подумать, что хорек тайный вуайерист, а?
Драко вскинул на него испуганные глаза и вскочил.
- Что? Нет!
- О. Следил, значит, - подтвердил свою догадку Гарри, смотря, как покрывается красными пятнами мохнатый хорь. – И как? Понравилось так, что уйти не смог?
Злая насмешка, сквозившая в словах, ударила Драко как пощечина.
- Ты… ты просто извращенец, Поттер! Мне страшно даже представить, что будет с магическим миром, если ты и правда Избранный! – вспылил Драко и, развернувшись, побежал прочь, желая срочно умереть от стыда. Только пятки засверкали.
- Ты чего дикий такой? Не видел ни разу, как парни дрочат, что ли? – закричал ему вслед веселящийся Поттер.
Чумазые пятки засверкали еще быстрей.
Гарри пожал плечами и удивленно пробормотал:
- И чему вас только учат, аристократы хреновы. Еще один на мою голову педрила-недоучка!

* * *

Как говорится, дурак дурака видит издалека. Вот и Гарри тоже видел, не дурака, конечно, и, в общем-то, долго сомневался, что ему не кажутся странные заинтересованные взгляды в свою сторону, румянец на щеках, деланный смех светловолосого паренька из Ранквело.
Удивляться интересу совершенно незнакомых людей к собственной персоне Гарри давно уже перестал, а вот чувство предвкушения чего-то щекотливого его все никак не оставляло. Глаза как магнитом все время тянуло к золотистой макушке за Ранвеловским столом. Вроде ничего особенного в худом, нескладном мальчишке не было, но вот Гарри, как говорится, запал. Он пытался убедить себя, что это глупо, Колин, например, тоже вроде как «неровно к нему дышит», но Гарри он не интересует, и он – Гарри – совершенно точно знает, что намекни он Колину о поцелуе, и сразу же получит в зуб. А вот с мальчиком – Терри Бутом, как выяснил Гарри – было по-другому. Опасности «получить в зуб» не было.
Наверное, это и называется интуицией. Гарри вспомнил, что, читая в журнале «как отличить гея от натура», в конце заметил: «положитесь на интуицию и не ошибетесь». Он и не ошибся, когда подошел после Защиты и попросил отойти поговорить. Вот там, у окна все и началось.
Не было прямых слов, поцелуев или чего-то подобного. Так, что-то вроде начинающейся дружбы двух заинтересовавших друг друга людей. Но в то же время взгляды, кривые полуулыбки, постоянное вороватое оглядывание, словно вот-вот их уличат в чем-то непотребном, говорили о многом. Гарри и Терри конечно.
Но «дружба» быстро надоела обоим, во всяком случае, Гарри уж точно. Он считал себя вполне взрослым, чтобы перестать играть мальчиков-колокольчиков и начать «встречаться», тайком, разумеется. Он понимал, что ужасно рискует, когда сказал об этом Терри прямо, но все же положился на внутренний голос, который вполне разумно говорил, что если он и ошибся, то тем более надо скорее прояснить ситуацию.
Но Гарри не ошибся и в этот раз. Терри краснел, бледнел почти до фиолетового оттенка и лепетал что-то, что он не знает, но попробовать можно, только пусть Гарри пообещает, что он никому, никогда и ни за что не расскажет про это.
Гарри на радостях в тот момент был готов пообещать все что угодно, даже луну с неба. Однако с неба на землю очень скоро свалился он сам. Неделя эйфории и парения над всем бренным миром на крыльях счастья и любви сменилась горьким разочарованием, когда Терри довольно жестко оттолкнул его, когда Гарри попытался свою пассию поцеловать. «Встречаться» для Терри совсем не отличалось от того, когда они «не встречались», и поползновения Гарри к нему воспринимал в штыки.
Терри напоминал дикую зверушку с огромными затравленными глазами как у белки. Всегда смотрел на Гарри таким взглядом, словно он вот прямо сию минуту накинется на него и изнасилует. Первые дни после неудавшегося поцелуя он даже прикасаться не разрешал, но потом сдал позиции и тайком, проходя мимо по коридору школы, или в большом зале, или в библиотеке как будто невзначай прикасался к вечно холодным пальцам Гарри сам и улыбался виновато и заискивающе.
Дальше - больше. Их первый поцелуй вышел спонтанным, хотя и обдумывался Гарри очень долго. Гарри боялся не меньше Терри, что ничего не выйдет, не понравится или что еще. В итоге Гарри просто устал об этом думать и снова положился на интуицию.
Поцелуй вышел мокрым и неуклюжим. Обоим мальчикам не хватало все время воздуха. Они не знали, куда девать языки, хоть оба и знали, что их вроде как тоже используют. Но в тот момент это казалось слишком пошло для первого раза. Вот и целовались приторно сладко, как девчонки, боясь сделать что-то не так, хотя Гарри очень хотелось прикусить пухлую губенку, чтобы Терри застонал, и в рот втянуть, а потом зализать укус языком. Но первый неудавшийся опыт напористости сдержал его от опрометчивого поступка.
Но ликование в душе, счастье, подарившее спине крылья, а телу невесомость, перекрывало все. Сколько они тогда простояли на морозе, тиская друг друга, Гарри и не помнил. Только ноги к концу свидания замерзли очень, и пальцы онемели.
Это было единственное свидание, на котором кроме «привет» и «пока» они друг другу ничего не сказали. Губы после того вечера припухли и потрескались. Рон с Гермионой потом еще месяц подначивали его рассказать им, кто его избранница. Но Гарри, понятное дело, молчал.
Долго, очень долго они шли к следующей ступени близости.
Только в мае Гарри наплевал на все запреты Терри, зажал в углу и, заткнув вякающий рот поцелуем, залез к нему в штаны. Однако Терри остался верен себе, и такой маневр его не только не убедил в серьезности Гарри, но испугал нехило.
Он вдруг отчаянно вырвался, съездил кулаком Гарри в глаз и… разревелся, перепугав будущего героя до полусмерти. Гарри тогда не выдержал и убежал, испуганный и обиженный, будучи полностью уверенным, что это конец. Он как всегда все испортил. Обидел. Разрушил.
Две недели мальчики упрямо избегали друг друга, но как-то в библиотеке Терри отозвал Гарри за стеллаж и объяснил ситуацию. А Гарри слушал и охуевал на ровном месте, думая, что, оказывается, ему еще просто охренительно повезло с личной жизнью.
Оказалось, что в магическом мире гомосексуализм едва ли не карается смертной казнью, но волшебники, замеченные в гомосексуальных связях, реально расплачивались потом за это всю свою жизнь. Презрение общества, отказ в работе, потеря друзей и знакомых, преследования со стороны слишком нравственных граждан вынуждали неосторожных волшебников уезжать в другой город, а порой и вовсе уходить из волшебного мира. И никто не страдал угрызениями совести по этому поводу. Волшебники-содомиты обществу были не нужны, как и Темные волшебники: гнилой ген. Но если вторых выживали на вполне обоснованных законных основаниях, то гомосексуалистов просто из нравственных соображений.
А в чистокровных аристократических семьях к этому вообще относятся, как к врожденной болезни вроде аутизма.
- Понимаешь, - Терри явно было очень неловко за свою истерику в алькове, – у меня дядя… такой. И семья мамы перестала с ним общаться, даже имя выжгли из древа. Я даже не знаю, где он сейчас, может, умер уже давно, кто его знает. Ну и меня всю жизнь учили, что это грязно и отвратительно. А потом вдруг выяснилось, что и я сам… такой же. Мои рукоблудие-то презирают, считают неприемлемым, а тут… - Терри сделал какой-то невразумительный жест рукой, – такое... Прикинь, мама ладони мне заколдовывала, чтобы я шкурку не гонял – волосы росли, представляешь. Брата как-то раз застукали за этим делом, розгами потом высекли. А тут ты… и, это все. Слишком много для меня. Я сорвался, извини.
Сказать, что Гарри был в шоке, просто ничего не сказать. Это откровение, как кирпич свалившееся ему на голову, совсем не входило в его планы и выбило почву из-под ног. Это что же выходит, он растлителем заделался, что ли? Одним своим нахождением рядом развращает нравственного и морально неустойчивого Терри? Ставит под сомнение благополучие дальнейшего его существования в семье Бутов, а то и вообще в волшебном мире?
- Пиздец подстава! – это все, что мог сказать тогда Гарри.
- Гарри, - Терри смотрел на него щенячьими глазами и нервно крутил в пальцах перо.
- Все нормально, Терри. Я понимаю. – Гарри не понимал на самом деле: как так можно? Он хмурился и кусал губы, раздумывая, что делать дальше. То, что рассказал Терри, стоило обдумать и взвесить все «за» и «против». А может, Терри все это рассказал, чтобы Гарри отстал от него наконец?
«А ччччерт!» – Гарри взъерошил свою непослушную шевелюру, как всегда когда нервничал. В голове был полный кавардак. Да, стоит и правда все капитально обдумать.
- Ну ладно… я пойду, что ли… – Гарри смущенно сделал шаг назад, а у Терри сразу изменилось лицо, словно он снова захотел заплакать. Перо глухо треснуло в тонких пальцах.
- Тебе… Тебе теперь противно со мной, да? – тихо спросил он, глядя исподлобья.
Гарри округлил глаза и быстро шагнул обратно. Так, обдумывание, похоже, откладывается.
- Я думал, это тебе со мной! – выпалил он. – Все, что ты тут нарасказывал, знаешь ли, не для слабонервных гомиков.
Терри нервно захихикал, но тут же очень серьезно заглянул Гарри в глаза.
- Мне не противно, но страшно немного. Потому что если кто-то узнает… А ты тогда просто напугал меня, ну… не спорю, я струсил… Ты все время такой неосторожный был, и я испугался. А, подумав, вспомнил, что ты ведь практически ничего не знаешь о магическом мире, верно? Я имею в виду традиции. И… теперь ты знаешь, и ты же будешь вести себя осторожно, правда, Гарри?
Терри выдохся и заткнулся очень действенным и самым замечательным на взгляд Гарри способом – поцелуем.
Вот так и началось. Сначала робкий и дикий Бут позволял делать Гари все, что тому вздумается, соглашался, пусть и неохотно, на любой эксперимент Поттера.
Хотя, по правде, они дальше рукоблудия не заходили. А Бут и вовсе никогда к Гарри не прикасался там: стеснялся, или до сих пор в предрассудках было дело, Гарри не хотел разбираться и события не торопил.
А в тот вечер, когда, наконец, дождался ответа, мерзкий хорек все испортил!

* * *

Гарри возвращался к месту их ночевки в глубоких и невеселых раздумьях. Похоже, ситуация повторялась, и Драко воспитывали в тех же условиях, что и Терри. А может, еще и пожестче, если вспомнить Люциуса Малфоя. А в груди все играет красками предвкушения, как перед необычайно интересным приключением. Гарри усмехнулся и подумал, что это внеплановое приключение перестает быть таким уж скучным.

* * *