О, мой Великий Пинатель - Лурик, вот как и обещала, часть 4й главы. не вычитаная толком, навярняка с кучей ошибок и вдобавок скорее всего еще переделываться будет, ну если несостыковки появятся (ну или автору придет в голову очередной заскок)



Класс представлял собой жалкое зрелище. Всегда убранный и сверкающий чистотой, - профессор Снейп очень за этим следил, с завидным постоянством, назначая отработки нерадивым ученикам, - сейчас класс зелий был больше похож на помойку.
И его зелья! Его новые, экспериментальные зелья, благодаря которым профессор надеялся получить награду за неоценимый вклад в науку. Все было разбито! Все погублено! Не осталось ни одного целого фиала, кроме обыкновенной на вид коробочки по той причине, что сделана она была из камня. В коробочке хранился ценный красный порошок, такой мелкий, что больше напоминал пыль. Это был почти готовый антидот к неизвестному ранее магическому миру зелью – Diminutio*. Стоило выпить каплю и будь это человек или мышь, любой из них уменьшится в тысячу раз от своего роста.
И вот теперь хрустальный флакончик был зверски разбит, зелье расплескалась по полке шкафа и полу, и лишь несколько нетронутых капель еще серебрилось на донышке разбитой бутылочки.
Бережно собрав драгоценные капли в новый фиал и спрятав от чужих глаз подальше вместе с антидотом, профессор погоревал над разбитыми склянками и принялся за уборку.
С огромной тщательностью он разгребал осколки, выискивая целые ингредиенты и складывая их на столешницу, пока глаз не зацепился за что-то блеснувшее под столом.
- Это еще что? – удивился профессор, потянувшись к предмету.
- Фамильное кольцо юного Малфоя, – раздался шипящий голос позади.
Профессор от испуга крякнул и резко обернулся, но не рассчитал и шарахнулся лбом о внутреннюю перекладину стола.
Крепко выругавшись, он встал, отряхнулся и надменно выпрямился, прежде чем посмотреть на серебристое приведение, с очень важным видом зависшее над полом.
- Кровавый Барон, приветствую. Что привело Вас ко мне? – спросил сконфуженный профессор, украдкой потирая покрасневший лоб.
Кровавый барон тяжелым, ленивым взглядом смотрел на преподавателя зельеварения и молчал. Профессор занервничал, а Барон все молчал. Зельевар начал раздражаться, а Барон все молчал. Снейп вздохнул. Он никогда не любил и отказывался понимать логику приведений и ненавидел их привычку говорить загадками. Пафос и переоценка собственной значимости! Но Кровавый Барон был очень молчаливым приведением, не любил показываться живым и молча выполнял обязанности хранителя подземелий. Во всех смыслах идеальное приведение, но похоже и он был не застрахован от обычных приведенческих комплексов и ему требовалось подтверждение собственной значимости.
Профессор Снейп покачал головой, спрятал кольцо с блестящим зеленым камнем на ободке в карман и скрестил руки на груди.
- Барон, если Вам есть что рассказать, я очень прошу это сделать. У нас ЧП − пропал Гарри Поттер и Драко Малфой. За одного нам свернет шею папаша, а за второго по нашим останкам потопчется весь магический мир.
Барон медленно кивнул головой и прикрыл тяжелые веки.
- Да, портреты рассказали мне, что вы ищите мальчиков, сгинувших ночью.
Профессор приподнял бровь.
- Так Вы что-то видели?
Барон пожал плечами.
- Возможно. Ночью мы с милой Аэлизой прогуливались мимо подземелий. Двое сорванцов устроили тут драку. Они так громко кричали, что испугали нас. Я хотел проучить негодных мальчишек, но когда влетел в класс, вот чудо, мальчиков тут не было. Лишь только одежда и это кольцо.
Профессор, слушавший затаив дыхание, разочаровано выдохнул.
- Мы и так знаем, что мальчики пропали. Вопрос: как и куда.
- Если они не приведения и из класса не выходили, стало быть где-то здесь.
И Кровавый Барон с важностью авторитетного привидения отчалил, просочившись сквозь стену, оставив почему-то вдруг очень сильно побледневшего профессора стоять в ступоре.
«Этого не может быть! Просто невозможно, чтобы произошло что-то настолько ужасное, но тогда как еще объяснить все вещи мальчиков, даже палочки и это кольцо здесь, а их самих нигде нет!?»
Профессор стоял и не смел, двинуться с места. Опустившись на корточки, он зажег на конце палочки люмос, призвал с полки увеличительное стекло и медленно осмотрел все вокруг себя, почти уткнувшись длинным носом в лупу.
За этим занятием его и застал директор Хогватса.
Поправив очки на носу, он удивленно окликнул преподавателя зельеварения и уже хотел сделать шаг в класс, как зельевар вскинул на него глаза и быстро проговорил:
- Нет! Прошу Вас не надо. Стойте там, не заходите сюда очень Вас прошу!
- Хорошо-хорошо, Северус. Только не нервничайте, прошу. Вы так бледны…
- Я, - профессор Снейп расстегнул начавший давить на горло воротничок. - Я все объясню Вам, как только доберусь до двери.
-Конечно-конечно. Может позвать мадам Помфри? – справился директор, взволнованный странным поведением коллеги.
- Нет. Не нужно. Лучше вообще перекрыть все выходы и входы в подземелье. Это важно, Профессор, мальчики могут быть где-то здесь!
Директор замер и оглянулся, по всей видимости, пытаясь разглядеть мальчиков. Разумеется никого не увидел.
- Северус, Вы меня пугаете. Объяснитесь.
- Я создал зелье уменьшения, - выдохнул зельевар, продолжая свой путь с люмосом по полу. – Похоже, несносные мальчишки выпили его, одежда лежала как раз под опрокинутым флаконом.
- Мерлинова борода, Северус! Это катастрофа! – воскликнул потрясенный директор и тоже вынул палочку, опустился на корточки, рассматривая пол.
Было бы просто удивительно если бы в это самое время в подземелье не заявилась Минерва Макгонагал, заметно посвежевшая с четырех утра.
Остановившись в конце коридора, она воровато огляделась, отослала парочку студентов намеривавшихся просочиться мимо нее в заветный коридор и, на всякий случай, вытащив палочку, направилась к директору, подметавшему пол белоснежной бородой.
- Кхм-кхм. Прошу прощение, что прерываю. Но может вам требуется помощь? Может, позвать Поппи? – вежливо спросила она, но директор, даже не подняв головы, быстро проговорил:
- Минерва, прошу Вас, не двигайтесь. Лучше помогите нам. Есть подозрение, что мальчики все еще тут.
- Как тут? – удивилась профессор, оглядываясь.
- Уменьшающее зелье, - буркнул, увлеченный своим делом Снейп, неотвратимо приближаясь к выходу из класса. – Есть подозрение, что они выпили уменьшающие зелье.
Минерва потрясенно вытаращила глаза и на несколько минут потеряла дар речи.

* * *

Гермиона Грейнджер, очень торопилась, побыстрее добраться до профессора зельеварения. Можно было бы спросить: - зачем? - но поверьте, друзья мои это был бы глупый вопрос. Так всегда бывает: когда кому-то очень не нужно, чтобы его беспокоили, его обязательно потревожат. А Гермиона Грейнджер в это утро, с самого раненного времени не могла дождаться чтобы, наконец, поведать Снейпу свою гениальную идею о новом своем проекте. Поэтому даже не слушая, того что хотел сказать ей Рон, кажется что-то о Гарри, она буркнув:
- Потом, Рон. Пожалуйста, – спешила в подземелья, предвкушая восхищенно-удивленное лицо зельевара.
Ах юные, наивные мечты!
Гермиона застыла с открытым ртом, увидев трех профессоров, один из которых был директором, а два других - деканами, с увлечением полугодовалых малышей ползающих по грязному полу и что-то вероятно ищущих.
Мисс Грейнджер была очень воспитанной девочкой, поэтому в ней вдруг стали бороться две сущности.
Одна говорила, что по законам воспитания нужно подойти и предложить помощь, справиться не случилось ли чего.
Однако, другая, потрусливее, но тоже хорошо воспитанная часть робко возражала, своей более любопытной и менее вежливой сопернице, что профессора вряд ли обрадуются если ученица школы так беспардонно, вмешается в их профессорские дела.
«Может это эксперимент, какой?» - загорелись глаза у третьей сущности Гермионы. Той самой сущности, которая безапелляционно отталкивала двух других в сторону и вела свою хозяйку в самые опасные передряги и побуждала встревать в интересные истории.
Для большей уверенности, покрепче обхватив огромный фолиант, который она прижимала к груди, девочка, чеканя шаг, пошла к ползающим профессорам.
- Пр… профессор, - тихо позвала она. – Я прошу прощения, но…
- Что вы тут делаете, мисс Грейнджер? - рявкнул вдруг Снейп и быстро добавил, когда Гермиона решила, что это весьма хорошее начало и решилась подойти поближе:
- Нет, стойте где стоите, Грейнджер. И не смейте двигаться!
Гермиона в шоке застыла на месте как была с приподнятой одной ногой.
- Мерлин, Северус, стоило ли так кричать. У меня заложило правое ухо, – пожурил зельевара директор и улыбнулся испуганной девочке.
- Мисс Грейнджер, прошу извинить профессора Снейпа, но у нас есть весьма веская причина, настоятельно просить Вас стоять так как вы стоите. Потерпите пять минут.
И директор на карачках двинулся в сторону девочки.
Гермиона не смела даже дышать, настолько был велик ее шок.


* * *

Драко пожалел о своем уходе уже, когда успел отбежать на метр-два от Поттера. Но тут очкарик кинул вслед: «Ну и вали, урод! Если сдохнешь, плакать не буду!» и Драко не посмел вернуться. Гордость не позволила.
Что и зачем он хотел доказать своим побегом, но старался не задумываться. Это отвратительное утро уже успело высосать из него все силы и расшатать нервы так, что Драко сам не ожидая о себя срывался. Никогда раньше у него не было столько истерик сразу. Он чувствовал себя девчонкой, хорошо хоть не заревел при Поттере. Вот стыдоба бы была.
Сейчас медленно бредя меж стеблей травы как в лесу, он чувствовал как растет ком в горле от жалости к себе, а глаза щиплет от подступающих слез. Хотелось домой, к матери и отцу. Черт, он был бы сейчас рад даже старому маразматику Дамбладору, если бы тот смог его отсюда вытащить.
- Черт-черт-черт! Я не должен! Не должен! – икал он размазывая слезы по грязным щекам.
А все Поттер. Все он виноват! И почему этому козлу все достается за так? Это обидно и несправедливо!
Драко замедлил шаг и остановился. Он шел уже довольно долго и не смотрел куда – просто шел. Это успокаивало, приводило в порядок мысли. Но было страшной ошибкой. Оглядевшись Драко с ужасом понял, что понятия не имеет куда теперь идти. Как добраться до Поттера снова?
Поттер! И почему только в его присутствии Драко не может удержать свои чувства? Это несправедливо! Это обидно! Драко всегда было сложно держать свои эмоции в узде, и он ничего не мог с этим поделать, но только рядом с проклятым очкариком у него просто сносит крышу! Из-за своей излишней эмоциональности Малфой и так чувствовал себя ущербным, не отвечающим запросам семьи и Поттер только усугублял чувство вины возникшее очень давно, когда Драко был мал, а дедушка жив.

* * *

[i]Нехорошо отпрыску благородного рода делать подобные вещи, но ему было всего семь, поэтому без задней мысли, подгоняемый лишь праздным любопытством, он прижался ухом к замочной скважине.
- Он больше Блэк, чем Малфой, – голос деда звучал отчужденно, шуршала бумага. - Совершенно не умеет держать себя в узде. Если вспомнить, что случилось с наследниками Блэков, стоит ожидать самого худшего.
- О чем ты, отец?
О! А это папа, голос злой и раздраженный. Опять ругаются?
- О том, что тебе надо приложить больше усилий, чтобы вдолбить в его голову, как надо себя вести на людях. Он же как раскрытая книга!
- Он еще мал, о чем ты говоришь!?
- В его возрасте, ты получал розги за подобное поведение!
Драко закусил губы. Его не били ни разу, но он знал, что такое розги. И получить тонкими, мокрыми прутьями по мягкому месту, не горел желанием.
- Я не стану воспитывать Драко в таких условиях! Мы не в прошлом веке!
- Твое дело. Это твой сын и ты волен, воспитывать его, как тебе угодно! Но я тебя предупредил, - голос деда был меланхоличным и спокойным, но за стеной отчужденности чувствовалась едва сдерживаемая злость.
Отец что-то возразил, дед ответил, их голоса вопреки обычному не нарастали как при ссорах матери с отцом, а наоборот, снижались до едва слышного шипения змей. Драко больше и не слушал, сполз по двери на пол и заплакал. Было обидно, на душе неприятно, словно его окунули во что-то вязкое и мерзкое. Он потом три дня избегал встречаться с дедом наедине, благо габариты Малфой-мэнора это позволяли. [\i]

* * *

Драко только гораздо позже понял о чем говорили дед и отец и он научился вполне сносно надевать на себя маску.
Но при Потере, еще в самую первую их встречу, эта маска раскололась как яичная скорлупа. И так повторялось вновь и вновь и Драко ничего не мог с этим поделать.
И вот он здесь, один на один со своим персональным кошмаром, а сейчас и вовсе один.
Драко посмотрел наверх. Зеленый купол из листьев не оставлял надежды на то, чтобы рассмотреть хоть крохотный кусочек неба. Он наугад повернул, чтобы по следам вернуться назад, но грязь под ногами не оставляла и шанса разглядеть свои же следы. Скривившись от отвращения Драко поискал глазами место посуше. Совсем недалеко был пласт прошлогодних листьев зияющие темными провалами, в которых могло оказаться все что угодно. Зато в другой стороне был весьма симпатичный и практический сухой пригорок, больше похожий на насыпь. Мелкие камушки, словно подобранные по размеру и форме к друг другу золотились в зеленой дымке. Драко направился туда, но не дошел. Сначала он провалился по щиколотку и удивился что кажется не чувствует под ступней провалившийся ноги опоры. Интуиция слизеринца никогда не подводила и холодящий все внутри страх, тут же парализовал все члены. Он стоял ни жив не мертв не зная, что делать. Мысли путались и поблизости не было не единой травинки, чтобы уцепиться и не дать себе провалиться. Он осторожно пошевелился, и тут же почувствовал как земля уходит из под ног. Отчаянно закричав, он схватился за край руками в крошечной надежде удержаться, но он предательски раскрошился как сухой пергамент. Сердце казалось, ушло в пятки.
Лететь было высоко, но пол был не твердый, словно уложенный матрасами, но он все равно очень больно приземлился. Но не убился и это радовало. Темнота в первые секунды оглушила и кинула в холодный липкий пот, но когда последние камушки и земля осыпались вслед за ним, столб света из проделанной им дыры, дал достаточно, чтобы Драко замер от увиденного.
На первый взгляд он оказался в гроте или пещере с ровным рядом огромных колонн, бесконечной чередой уходящих вглубь, туда куда свет уже не доставал. Но когда Драко пригляделся к «колоннам» тошнота подкатила к горлу комом, а ноги затряслись.
Он оказался в гнезде. Кого? Драко понятия не имел и даже думать не хотел об этом. А то, что он изначально принял за колонны, оказалось ячейками с личинками до отказа набитой еще шевелящимися тварями. Пауки, комары и какие-то еще насекомые, Драко не разглядывал, они судорожно дергали лапками, по всей видимости были дезориентированы или парализованы и выбраться из полупрозрачных коконов просто не было возможности.
Драко так и застыл, боясь даже посмотреть на что же он упал. На ощупь это что-то было ворсистое или скорее мохнатое. И мягкое. Но мягкое как-то омерзительно словно…
Словно это чье-то тело.
Сердце колотилось где-то в горле, дыхание сперло и закричать, даже если бы он хотел закричать, у него бы не вышло.
Это был труп паука. Или не труп, Драко в пелене охватившей его паники сейчас не узнал бы собственное отражение в зеркале. Пару секунд он был не в состоянии даже выдохнуть, а потом его подбросило как распрямившаяся внутри пружина. В мгновение ока он скатился с пушистого тельца и отбежал в сторону съехал вниз спиной по стене и, подтянув ноги к, груди невидящим взором ставился на картину перед собой. Паук был тут не один, может еще с десяток. Они кучей лежали у одной из колонн – похоже, это были заготовки, по неосторожности вывалившиеся из ниши.
«Или их кто-то вытащил», - тут же сообразил Драко, трясясь как осиновый лист на ветру.
Пауки не были большими, но для Драко сейчас размером с гиппогрифа. А внутри развороченной ячейки проглядывался силуэт паука, куда больших размеров.
Драко был ни жив, ни мертв. Такого ужаса он еще не видел и пошевелиться было не в его силах. Только сидеть и смотреть, стараясь не привлекать к себе внимания.
Он боялся даже подумать, что будет, когда вернется хозяйка гнезда.
Тоже запихнет его на жратву своим ублюдкам?
Однако сколько б он не сидел, ничего не происходило. Только изредка с проделанной им дыры сыпалась щебенка, и кто-то из тварей дергали то усами, то мохнатыми лапами. Но никто не двигался по настоящему и похоже смерть его – Драко – откладывалась на неопределенный срок.
Паника постепенно отступала, словно распутывался липкий паутинный кокон. Страх никуда не делся, но Драко уже был в состоянии думать, связывать события и делать выводы. Например, оглядевшись, он понял, что место, куда он так глупо попал, было гнездом земляной осы или кого-то подобного. А, вспомнив кого умертвил Поттер, чуть не расхохотался от облегчения. Теперь понятно, почему оса показалась им неправильной. А если вспомнить, что находится он в Запретном Лесу, то удивляться какой-то там «неправильной» осе с их стороны было очень глупо.
Однако мысли мыслями, а пошевелиться ему до сих пор не хватало выдержки. Ноги уже затекли, да и спина ныла – от земляной стены тянуло влажным холодом.
«Еще чуть-чуть, и меня вытаскивать уже будет незачем», - думал мальчик.
И продолжал сидеть.
Глаза привыкли к темноте так хорошо, что стало не сложно разглядеть по углам ошметки каких-то тканей.
«Нет, не тканей», – поправил себя Малфой, приглядываясь. – «Это паутина».
Паутина похожая на шелковые, нетканые тряпки, мягко колыхалась от ветерка проникающего в проделанную Драко дыру и серебрилась в зеленоватых отсветах.
Осмотрев ячейки-колонны, он отметил, что оказывается каждая, тоже окутана точно таким же «шелком» и ниточки прямо-таки манили прикоснуться к себе.
Мало-помалу в голове созревал план вызволения себя любимого из беды.
Ноги дрожали, отказывались идти, когда Драко встал, цепляясь гуляющими руками о выступы в стене. Ему все время казалось, что вот сейчас один из пауков вскочит и нападет на него. Но черные круглые глаза были мертвы, тела недвижимы. И Драко расхрабрел.
Подобравшись к одной из колонн, он, уговаривая себя не трусить и стараясь подавить рвотный рефлекс, осторожно взялся за несколько ниток сразу и потянул.
Первый слой паутинки отошел на удивление легко, но в двух локтях над головой застрял и сколько Малфой не дергал и не прыгал, поддаваться отказывался.
- Тьфу, ты черт! – выругался Драко и, протолкнув палец между нитками, попытался оторвать кусок, но нитки были невероятно крепкими.
Бросив это дело и пожалев свои и так больные руки, он направился к одному из пыльных углов, где видел ошметки.
Похоже, это остались ненужные обрывки от старой ячейки, тут же обнаружились уже высохшие оболочки насекомых. Драко казалось, вечность смотрел на полупрозрачные останки, пока не почувствовал, что начинает кружиться голова. Его вырвало, хотя и было почти нечем.
Утирая слезы, катившиеся из глаз от натуги, он брезгливо потянул на себя ближайший край паутины. Оболочки зашевелились и Малфой, тут же кинул свое занятие и кинулся наутек.
Убежать далеко не привелось – до ближайшей, сверкающей, словно покрытой инеем колонны. Драко остановился и несмело рассмеялся своей глупости.
- Они мертвые, - твердо сказал он себе. – Это просто остатки, я их не боюсь!
Однако заставить себя снова вернуться было куда сложнее. Но потом глаза его наткнулись на дрыгающую лапами кучу мала и инстинкт самосохранения расцвел в нем пышным цветом.
Паутина была пыльной, вся в каких-то остатках, то шип попадется, то оторванная лапа, но все-таки удивительно приятная на ощупь. Драко пытался тащить ее с закрытыми глазами, но как представил как не заметит и подтянет к себе что побольше лапы или крыла и закрывать глаза сразу перехотелось. Оболочки шевелились и перекатывались, когда из-под них вытягивали лежанку. Драко никак не мог отделаться от чувства, что они живые, хоть и понимал, что это глупо.
Пот катился с него градом и когда последний кусочек наконец-то оказался на свободе, мальчик не удержал равновесия и упал, но даже боль не смогла подавить хлынувшую радость. Правда, где-то на задворках сознания он отчаянно пытался подавить чувство брезгливости, когда прикасался к тому, на чем еще недавно лежали трупы. Или то, что остается от съеденных насекомых?
Отползя от страшного места подальше, туда где не видно не полуживых пауков, ни их трупов, Драко расправил объемный комок в руках и присвистнул.
Паутина была тонкой и крепкой, сложенная в несколько пластов. Скорее всего, один из кусков стенки. Если расщепить их и расправить получится достаточно, чтобы связать их между собой и сделать веревку.
Осталось придумать, чем цеплять за край.

* * *

- Малфой! Мааааалфоооой!!!
Гарри поскользнулся и растянулся на пригорке, на который взбирался. Сверху на спину упало жало, больно стукнув по лохматой голове.
- Чтоб тебя! – Гарри сердито сел, скатив с себя своенравное оружие и вздохнул.
Он уже долго бродил по местным окрестностям, но следов присутствия Малфоя пока не находил. Ни следов, ни, не дай Мерлин, остатков бледной шкурки. Гарри всегда путался во времени, особенно если очень занят, поэтому даже приблизительно не мог сказать, сколько ходит тут. Однако однозначное бурчание в животе, ясно дало знать, что видимо долго. А если учесть что он и ужинал абы как…
С трудом поднявшись на ватные ноги, он снова потащился вперед как смертник на казнь. Сейчас бы упасть да поспать, но: во-первых, надо было выяснить, что же случилось с Малфоем. А во-вторых, было банально страшно даже моргать, не то чтобы спать.
Что-то зашуршало рядом и Гарри остановился, покрепче ухватившись за гладкое копье, что оказалось неожиданно главным недостатком. Но то оказалась гусеница, которой было глубоко фиолетово на Поттера и на все окружающее, кроме листа которое она с усердием догрызала.
Гарри усмехнулся и рискнул поближе рассмотреть странное создание. Гусеница была пушистой, но ворсинки опасно торчали и казались слишком жесткими. А еще кольчатое, шевелящееся, как огромные меха, тельце было ярко зеленым с бардовыми полосами на спинке. Короткие смешные усы, похожие на две половинки одного пера тревожно шевелились в его сторону. Гарри вспомнил, из далекого курса гербологии, что чем ярче насекомое, тем больше вероятность, что оно ядовито.
Гарри поспешил отойти от гусеницы подальше.
Бурчание в животе уже исполняло не первую симфонию, когда Гарри решился, на то, чтобы все же найти цветок.

* * *

первая часть кОнец