[250x374]Последний раз мы встречались с ним на торжествах по случаю дня рождения Зубина Меты, которые устраивала Израильская филармония. А незадолго до того, в 1999 году, Мстислав Ростропович побывал в Тель-Авиве с концертами. Помимо коронно-чайковских "Вариаций на тему рококо", он играл Первый виолончельный концерт Шостаковича и дирижировал его Восьмую симфонию. Несколько дней спустя Ростропович признался: в те минуты ему казалось, будто Дмитрий Дмитриевич шептал ему на ухо что-то с небес.
- Вы знаете, я ведь его чувствую, - говорил Мстислав Леопольдович свойственной ему скороговоркой. - Он мне сверху дает указания: "Вот здесь помедленней, пожалуйста, а здесь погромче!" Он своим духом улыбается мне.
Ростропович почти не давал интервью. Но как-то так сложилось, что наша беседа состоялась. Это было задолго до его кончины в 2007-м, за долгих восемь лет. Однако уже тогда он видел себя в иных мирах. Хотя дело было совсем не в переходе из одного физического состояния в другое. Просто он и ему подобные общаются с небесными сферами напрямую. Музыка - наиболее совершенный из языков, максимально приближенный к границе иного мира. А совершенный музыкант легко пересекает эту границу - как только берет в руки инструмент.
- У меня сейчас лежит целая гора новых произведений. За последние годы состоялись сто двадцать моих премьер как виолончелиста и семьдесят - как дирижера. Дошло до психопатии: я по лицу композитора вижу, какую музыку он мне принес… За семнадцать лет управления Вашингтонским оркестром я продирижировал пятьсот разных партитур, продолжая давать виолончельные концерты и аккомпанировать жене на рояле. У меня все расписано плотно до 2003 года. Так я решил: "до большого отпуска" не буду делать перерыва.
- Под "большим отпуском" вы подразумеваете… уход в вечность? В небытие?
- Как раз таки бытие! Вот там-то и можно будет отдохнуть по-настоящему. Там-то и начнется настоящее бытие.
Голубые глаза Ростроповича приобретают стальной оттенок. Он уже не здесь, не на этой грешной земле, хотя мы по-прежнему сидим рядом на диванчике в артистической в центре Тель-Авива.
- Мстислав Леопольдович, вы говорите так, будто уверены, что ТАМ хорошо.
- Я верю в это, я это знаю. Если бы все это знали, то стояла бы очередь на Эйфелеву башню, чтобы спрыгнуть оттуда.
- А себя вы ТАМ видите?
- Вижу. Но вам не расскажу. Незачем вам об этом знать, деточка. Рано вам еще.
Глаза Ростроповича вновь сияют голубизной. Он вернулся. И сразу перевел разговор в игровую плоскость:
- Ну, во-первых, ТАМ я избавлюсь от своей рожи…
Я спрашиваю о "переселении душ", о том, как он, Ростропович, всякий раз перерождается в того, чью музыку исполняет.
- Я ведь играю не звуки, а эмоции, которые ощущал композитор, когда писал свое сочинение. Звуки - это не более чем провода. А в эмоции я включаюсь уже с первой ноты, как только начинает звучать оркестр. А вообще, секрет исполнения - это когда ты как будто сочиняешь музыку заново.
- Когда вы дирижировали сюиту "Ромео и Джульетта", мне показалось, что вы сочинили ее назло Прокофьеву…
- Ничего подобного! Я его обожаю!
- Но с Шостаковичем у вас другие отношения.
- Шостакович - это я. Мы были очень близки при жизни Дмитрия Дмитриевича, мы близки по сей день. И с Прокофьевым мы были тоже очень дружны. Просто Шостакович и Прокофьев - это разные миры. Прокофьев очень открытый - он открывает нам нараспашку душу Джульетты, которой четырнадцать лет, он открывает душу Ромео. Его музыка - это описательная красота. Представьте себе пейзаж: все, что вы видите, красиво - и понятно. Пейзаж ничего не скрывает. То есть автор изначально ставил перед собой задачу, которая должна была выйти на поверхность. Шостакович более скрытный, он был вынужден стать скрытным. Ведь Джульетту не сажали в тюрьму за любовь к Ромео, не травили, не обвиняли в формализме.
- Эта разница как-то сказывалась на отношениях Прокофьева и Шостаковича?
- Никак! И Мончик Волков врет, что Шостакович не любил Прокофьева, а Прокофьев - Шостаковича. У меня есть тому масса примеров. Когда я дирижировал "Войну и мир" Прокофьева в Большом, Шостакович написал об этом статью и отдал мне рукопись. О себе ничего не скажу, а вот о сочинении Прокофьева он написал: "Гениальная опера!" Кстати, по поводу Первого виолончельного концерта, который я играл сегодня. Шостакович говорил, что при его написании был вдохновлен Симфонией-концертом для виолончели с оркестром Прокофьева. Это был удивительно честный и интеллигентный человек. Несмотря на нашу дружбу, он до последних дней обращался ко мне на "вы".
- А вы называли его Дмитрием Дмитриевичем?
- В семье мы называли его Дэ-Дэ.
- В таком случае, Прокофьева Сергея Сергеевича вы называли…
- Да, не совсем этично. Эс-Эс.
- Первый виолончельный концерт Шостакович написал специально для вас. Как это произошло?
- Я однажды признался его жене, Нине Васильевне, в том, что мечтаю исполнить произведение Дэ-Дэ. И она ответила: "Слава, если вы хотите, чтобы он для вас что-нибудь написал, лучший рецепт, который я вам могу дать, - никогда его об этом не просите". А в августе 1959 года я получил партитуру. И выучил свою партию за четыре дня.
В артистическую неожиданно врываются молодые виолончелисты и просят у маэстро автограф. Затем входит юноша и начинает говорить о том, как он любит Мстислава Леопольдовича. И как он любит его жену Галину Вишневскую.
- Второе - более естественно, - веселится Ростропович.
На следующий день концерт Израильского филармонического под управлением Мстислава Ростроповича открылся посвященной ему "политической увертюрой" Бернстайна "Слава". И Ростропович-дирижер с удовольствием нарисовал за пультом свой портрет. А затем, в Пассакалье из Восьмой симфонии, рассказал свою судьбу. Рассказал о себе теперешнем, о своем возвышенном выстраданном покое.
На днях в Москве открыли памятник Ростроповичу. Наверное, когда-нибудь в каком-нибудь городе земли откроют музей Славы. Хотя Славе никогда не был нужен музей - только музыка.
Элина Гончарская
Фото: Getty Images
Взято отсюда:
http://tarbut.zahav.ru/cellcom/music/article.php?view=1414
*****************************************************************************************************************************************************************
[351x244]
В Москве, на пересечении Елисеевского и Брюсова переулков, открыли памятник выдающемуся виолончелисту и дирижеру Мстиславу Ростроповичу - в честь 85-летия со дня его рождения и пятилетия со дня кончины. Авторами памятника выступили скульптор Александр Рукавишников и архитектор Игорь Воскресенский. Гениальный музыкант изображен в реалистической манере и в самом естественном для себя состоянии - он вдохновенно играет на виолончели.
Памятник маэстро установлен недалеко от дома композиторов, где жили музыкант с супругой, оперной певицей Галиной Вишневской. Торжественное открытие проходило под звуки Концерта Дворжака для виолончели с оркестром в исполнении самого Ростроповича.
А 27 марта, в день рождения великого музыканта, в Москве открылся III Международный фестиваль Мстислава Ростроповича. На открытии прозвучала опера "Леди Макбет Мценского уезда" близкого друга Мстислава Леопольдовича - Дмитрия Шостаковича. Фестиваль будет продолжаться в течение месяца. Отметим, что концерты памяти маэстро проходят в эти дни во многих городах мира.
Фото: Getty Images