[показать]
На 30-ой годовщине “Противостояния” популярный автор признается в том, что ему часто не дают покоя мысли о религии и сегодняшней политике.
Прошло 30 лет с публикации «Противостояния». Как Вы сами говорили в «Пляске смерти», книга была написана «в беспокойный период для всего мира, и Америки в частности». Сейчас мир нестабилен снова. У Вас не возникает желания написать новый апокалипсический роман?
Уже написал. Я закончил одну длинную книгу – «Under the Dome» («Под куполом»), она не имеет отношения к глобальному концу света, хотя это очень объемное повествование и затрагивает много проблем, описанных в «Противостоянии», только более аллегорическим способом.
Во время работы над этой книгой, Вы думали о «Противостоянии»?
В действительности – нет, контекст отличается от «Противостояния», не хочу сейчас вдаваться в подробности, потому что рукопись будет правиться, переписываться и прочее. Но вы правы - они, безусловно, похожи. Я только что закончил читать книгу “Nixonland”*, меня неприятно поразили параллели, которые я заметил в избирательных кампаниях президента Никсона и несостоявшегося президента МакКейна. Оба делают все, чтобы казаться человеком из народа, но на самом деле все это продуманные ходы. У них есть вице-президент по имени Joe Six-Pack*. Параллели можно продолжать и продолжать: непопулярные военные компании, экономические проблемы, энергетический кризис. Все что мы делаем, к нам возвращается. В «Противостоянии» говорится как раз об этом. Жизнь как колесо, рано или поздно мы возвращаемся назад, и начинаем новый цикл.
Вы думаете, американцы стали более обреченными в своих размышлениях за прошедшие 30 лет?
Это свойственно американцам. У нас столько благ и возможностей, что мы живем в постоянном страхе все это потерять.
«Противостояние» для меня пророческая книга. Угроза появления мирового вируса сейчас кажется более реальной, чем в 1978. Страх перед терроризмом, религиозными сектами, состоянием окружающей среды, увлечённость демократическими принципами - все это есть в книге. Вы говорили, что «Противостояние» - во многом продукт своего времени, но не казалось ли Вам тогда, что Вы приподнимаете завес в будущее?
Никогда не знаешь наверняка, как долго займет процесс написания книги, как долго затронутые в ней проблемы будут актуальны. Например, мне всегда хотелось вернуться к “Воспламеняющей взглядом”, написанной приблизительно в одно время с «Противостоянием», и посмотреть, какой она окажется. В некоторых моих книгах есть элемент предвидения. «Бегущий человек» заканчивается тем, как парень разбивает угнанный реактивный лайнер о небоскреб. И первое, о чем я подумал после событий 11 сентября: «Боже мой, кто-то сделал это на самом деле». Если бы я писал «Противостояние» сегодня, было бы неплохим ходом выпустить вирус с помощью террористов-смертников. Это мог быть финальный акт терроризма, вместо несчастного случая, описанного в книге. В то время нас всех часто посещали мысли о вероятности катастроф, после аварий в Чернобыле, на «Три-Майл Айленд»*, и прочих.
[140x207]В «Противостоянии» политический аспект всегда был на поверхности. Чума сделала свое дело и ушла, и общество нуждалось в преобразовании. Действительно ли Вы задумывали политический роман?
Да, пожалуй. Я всегда был политическим романистом, это всегда интересовало меня. «Воспламеняющая взглядом» - политический роман, «Мертвая зона» - тоже. В «Мертвой зоне» есть эпизод, в котором Джонни Смит видит Грэга Стилсона в будущем, развязывающем ядерную войну. В моем окружении ходит своего рода шутка - когда по телевизору показывают Сару Пэйлин*, мы говорим – «Это Грэг Стилсон в женском обличие».
Как Вы оцениваете свое влияние в целом? Трудно представить кого-либо еще, кто оказывал бы такое устойчивое влияние на современную американскую массовую культуру.
Отчасти это лишь хронологическая случайность. Я дитя - хм, уже немолодое дитя - демографического взрыва. Я родился в 1947. И - да - скоро меня можно будет уже назвать стариком. Я первый из того поколения стал полноправным автором своих бестселлеров и таким образом присоединился к плеяде таких писателей как Ирвин Шоу, Джеймс Миченер и Герман Воук. Я писал свои книги, а еще ходил на демонстрации против войны во Въетнаме. Тогда я впервые почувствовал в себе что-то, что стало доминирующим в моем сознании в дальнейшем. Многие люди в то время обращали на меня внимание просто как на пишущего человека, который мог бы написать, например, о поп-музыке, которую они слушали.
В начале моей карьеры я находился под тщательным прицелом критиков. Меня ругали нещадно. Но я думаю, это как раз потому, что мои книги имели успех, и они чувствовали, что появилось что-то по-настоящему популярное. И это «что-то» отличалось от того, что они видели раньше. Их же привлекали исключительно известные имена. В каждом обзоре заявлялось, что мои произведения не могут претендовать на серьезность, что все они эфемерны, потому что он(я) рассказывает об Экседрине и об антифризе Preston и прочей ерунде. Только они не учитывали тот факт, что существует огромное поколение, буквально вскормленное телевидением.
Что Вы изучали, работая над «Противостоянием»?
Большую часть книги я написал в Колорадо, и в то время по всем местным телеканалам показывали репортажи о свалках химических отходов и химического оружия в Неваде. Во время работы над книгой эти мысли все время вертелись в голове. Еще на это время пришелся пик религиозных проповедников, которые вещали по радио. И вот одной ночью я услышал такого парня, он бредил о том, что каждое поколение ожидает чума, я начал думать о том месте, где соединяется духовное и технологическое, и это стало главной темой книги.
В предисловии к расширенному выпуску «Противостояния» Вы также назвали роман работой «темного Христианства». Что Вы подразумевали под этим?
Воспитанный в христианстве, я вырос с верой в существование Антихриста. Моя жена - примерный католик - сказала, что если отдаться вере смолоду, ты будешь принадлежать ей всегда. Это не совсем так. Большинство из нас, повзрослев, иначе интерпретируют постулаты детства. С годами жизнь оставляет на нас свои шрамы. Красивые или уродливые – правда в глазах смотрящего.
Я идеолог. Особенно мне интересна идея Нового Завета как основного морального кодекса. Что, по сути, проповедовал Христос: умейте жить в мире со своим ближним, пожертвуйте всем и следуйте за мной. Таким образом, мы говорим в значительной степени о коммунизме или социализме, обо всех тех вещах, которые служат опорой и спасительным билетом прилежному христианину-республиканцу в Палате представителей*. Конечно, Христос никогда не призывал пожертвовать всем на Уолл Стрит, и там считают это упущением.
У меня была возможность использовать все это в «Противостоянии». Этакая попытка показать Богу, как он нам необходим здесь, на земле. Часто в коммерческих книгах используют имя Бога в спекулятивных целях, как своего рода криптонит, и этим все сказано. Например, в Дракуле, когда кто-то выбрасывает в лицо графа Дракулы распятие, и тот отпрыгивает и пятится в свою нору. Это не религия, не вера, а всего лишь некий амулет. Мне хотелось сделать большее, показать, что это значит - быть сильнее самой большой беды, черпая силы из веры. А ведь это то, что делают многие из нас каждый день, возможно, не называя это Христианством. Я хотел об этом написать. Я хотел, чтобы это было дорогой к Богу.
Во всех Ваших произведениях просматривается, как подтекст, идея о существовании Бога. В частности, я говорю о рассказе «Аяна»*, входящем в Ваш новый сборник.
Сама идея о существовании Бога является мистикой. Если он существует - это так удивительно, так необыкновенно и таинственно, что даже не хочется копать глубже, мы должны отнестись к этому серьезно. Понимаю, от чего отталкивается Билл Мэйер*, когда он говорит, что по сути мир сам себя уничтожает при помощи сказок о говорящих змеях и моряках, живущих внутри китов*. Мне симпатична эта точка зрения, в то же время нельзя не учитывать влияние космоса, и возникает вопрос - что появилось раньше. Джерри Дженкинс, Тим Лахай и Аль-Каида - это точно не от Бога, но что-то все-таки им помогало. Мы видим, что уклад вселенной взаимосвязан, так же как все, происходящее вокруг, вне всяких сомнений.
Еще одна мысль волновала меня с детства - понимание того, что Бог жесток, и это я особенно ясно раскрыл в «Безнадеге». Для себя я всегда отождествлял Матушку Абигейл с Моисеем*, который смог получить воду из скалы, но так и не вошел на землю обетованную из-за единого промаха, который Бог не смог ему простить, и это было жестоко. Я хотел показать на этом примере две вещи. Во-первых - для того, чтобы понять мифологию, нужно пройти долгий духовный жизненный путь. И, во-вторых, то, что мифы гораздо более приемлемы и дружелюбны для нас, нежели бог технологии, бог микрочипа или бог мобильного телефона.
В вашем новом сборнике рассказов большинство персонажей находятся перед лицом естественной смерти. Как поступить тому, кто постоянно напрямую сталкивается с понятием смертности благодаря специфике жанра и прекрасно понимает неизбежность конца, приближающегося с возрастом. Считаете ли Вы, что годы, проведенные за болезненным интересом к тематике смерти, подготовили вас к старости?
Возьмем историю «Аяна». На сюжет повлиял один случай. Я написал рассказ, когда готовил материал для сборника «Лучшие Американские короткие рассказы» (The Best American Short Stories) для Хайди Питлор*. Одна из обсуждаемых нами тем – сколько же историй было написано людьми, столкнувшимися со старческой слабостью родителей и их смертельными заболеваниями, раком или чем-то подобным. Их лейтмотивом была забота над умирающими родителями. Когда я начал писать «Аяну» - историю о тех, кто исцеляется и о тех кто нет - я про себя решил, что следует поместить в рассказ стареющих, умирающих родителей. Так я и сделал.
Хочу задать персональный вопрос об апокалипсисе. Если бы Вам пришлось выбирать, какая катастрофа, на Ваш взгляд, сотрет человечество с лица земли в наше время, на что бы Вы поставили?
Безусловно ядерное оружие. Есть дни, когда я просто не могу поверить, что, черт возьми, уже более 50 лет прошло с тех пор, как одна из этих бомб была сброшена на живых людей. Этих бомб слишком много. Одну ликвидируют, а кто-то соберет бомбу из запчастей и запихнет в сумку, или подорвет ее в Бомбее, Нью-Йорке или Сан-Франциско.
Как в одной истории из Вашей новой книги - “Выпускной день”, которая мне очень понравилась. Большинство американцев верят в ад и рай. У вас есть собственное видение загробной жизни, что вы ожидаете?
Я не уверен, что загробная жизнь существует. Если что-то и есть, то вот что я думаю. Я думаю что это – то, что вы себе представляете и хотите получить. Те террористы-смертники, если они действительно верят, что вознесутся в рай в компании 71 девственницы - да, тогда понятно, зачем они так рвутся в загробную жизнь. Это утверждение, базирующееся на идее, что часть вашего сознания запрограммирована на создание своего рода мечты, которая позволит вам легче покинуть этот мир.
Получается, наш выбор и есть то, во что мы действительно верим. Этого не избежать.
Да, это так, и это нужно понимать. Я воспринимаю мозг как огромную библиотеку: миллиарды и миллиарды книг, комнаты без номеров, но в самом дальнем конце всех этих комнат есть маленькая, малюсенькая коробочка, на которой написано «Открыть в случае крайней необходимости», потому что это путь наружу, и когда вы уходите, вы в достаточной степени получите то, чего ждали, потому что какой-то химикат в вашем мозге запрограммирован на то, чтобы исполнить вашу самую заветную мечту в конце пути. Если вы ждете Йог-Сотота, то он будет там, вместе с девятью сотнями слепых скрипачей и еще с чем угодно.
© Джон Маркс
Переводили интервью Knotter и Libra (не судите строго)
СНОСКИ
→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→→
1 Rick Perlstein “Nixonland” - документальная книга Рика Перлштейна “Земля Никсона: восхождение Президента и переломный период в Америке»”- о значении Ричарда Никсона, 37-го Президента Соединённых Штатов (1969—1974) в американской политике и об эпохе противоречивых 60-х.
2 ам. сленг:
a) Джо-шесть-банок - прозвище простого рабочего, имеющего обыкновение пропустить после работы упаковку пива;
b) человек из рабочей среды; простой парень; человек с улицы;
3 Три-Майл Айленд (Three Mile Island - трёхмильный остров) — название места, в котором расположена атомная электростанция, на которой 28 марта 1979 года произошло частичное расплавление активной зоны ядерного реактора. Остров расположен на реке Саскуэханна, недалеко от Харрисберга (Пенсильвания, США). До Чернобыльской аварии, случившейся через семь лет, авария на АЭС «Три-Майл Айленд» считалась крупнейшей в истории мировой ядерной энергетики и до сих пор считается самой тяжёлой ядерной аварией в США.
4 Пэйлин, Сара - Губернатор штата Аляска. Член Республиканской партии, губернатор Аляски с 2006 года - первая женщина, занявшая этот пост. С 2003 по 2004 год была главой независимой комиссии по консервации нефтегазовых запасов на Аляске. В 1996-2002 годах была мэром небольшого города на Аляске - Василлы. Была выдвинута Джоном Маккейном в качестве кандидата на пост вице-президента от Республиканской партии на выборах президента США 2008 года, однако победу на них одержал кандидат от Демократической партии Барак Обама.
5 Палата представителей: Палата Конгресса США [Congress, U.S.], членами которой являются 435 конгрессменов, избираемые сроком на два года каждый четный год.
6 “Аяна” - рассказ Стивена Кинга, входящий в сборник «Сразу после заката» (Just After Sunset, 2008).
Человек подробно рассказывает о том, как его отец боролся с раком поджелудочной железы в 1982 году, кульминацией чему послужило вмешательство семилетней девочки Аяны. После поцелуя божественного дитя, буквально находясь на краю жизни и смерти, Док Джентри чудесным образом исцеляется. Чудеса начинаются и в жизни главного героя. Далее он описывает человека, который является за ним в последующие за этим десятилетия, и приводит его к тем, кто нуждается в чудотворной помощи.
7 Телеведущий Билл Мэйер (Bill Maher), вел передачу «Политически некорректно» на ABC.
8 В Ветхом Завете кит - символ Ионы. Быть проглоченным китом - означает войти во тьму смерти; появление из чрева кита после традиционного периода в три дня лунного затмения означает появление из пещеры инициации в новую жизнь, воскрешение. В христианстве кит символизирует дьявола. Челюсти его - врата ада, а желудок - сам ад.
9 Моисей (библ.) - пророк и вождь израильского народа; вывел евреев из египетского рабства и дал ему Закон (Mosaic law).
10 Хайди Питлор (Heidi Pitlor) - главный редактор ежегодного альманаха “The Best American Short Stories” за 2007 и 2008 г.г.
Оригинал тут: http://www.salon.com/books/int/2008/10/23/stephen_king/index.html