Название: Предательство
Автор: Shayan
Фендом: Loveless
Пэйринг: Сэймэй/Нисэй, Соби/Рицка
Рейтинг: NC-17
Жанр: мозготрах
Дисклеймер: Кога Юн имеет всех
Предупреждения: AU, авторское видение персонажей, авторская пунктуация, дурно вычитанный текст, хромой обоснуй.
От автора: Посвящается Midori-sama.
Размещение только с позволения Midori-sama
Разрешение - получено

- Разделить их! - звучит приговор. Голос равнодушный и от этого еще больнее.
Нисэй крепко зажмуривается, задерживает дыхание и закусывает губу. Сэймэй смотрит на него, и в его взгляде отчетливо читается: «Смирись!» Ох, как же Возлюбленный бывает жесток.
Вначале их разделяло несколько шагов, а потом расстояние стало увеличиваться. Нисэя уводили прочь, крепко схватив за плечи; он попытался извернуться, вырваться, но тщетно - у него выходило только оглядываться и жалобно смотреть на свою Жертву. Сэймэй молчал и равнодушно глядел на своего Бойца. Даже в тяжелых кандалах на руках и ногах - проклятые Семь Лун страдали паранойей и поэтому обвешали Аояги цепями, точно гирляндами елку, - даже в кандалах Сэймэй выглядел гордым, неприступным, несломленным. Спокойствие на его лице не могло не поражать - будто все под контролем, будто все идет по плану.
Нисэю же казалось, что его раздирает надвое. Одна его часть остается в темных и холодных коридорах, а другую уводят прочь в маленькую и сырую комнату. Разум Акамэ кричал: «Мы же только что обрели друг друга! Вы не можете нас разделить!». Но они могли, и делали это...

Пробуждение было резким и сильным, как глоток свежего воздуха после долгого погружения. Простыни все пропитались едким потом, перемешанным со страхом, противно прилипли к телу; стучали зубы - то ли от страха, то ли от холода, то ли от боли, неизменно раздирающей грудь своей огромной когтистой лапой. Нисэй знал, что подняться сейчас у него не получится, поэтому он, небрежно откинув сырое одеяло, перекатился на бок, к краю, чтобы через мгновение с глухим шумом рухнуть на пол. Только потом он поднялся на ноги и шатающейся походкой побрел к комнате Сэймэя, то и дело натыкаясь на мебель, не вписываясь в повороты и громыхая так, что своим шумом мог поднять мертвого.
Дверь к Сэймэю была заперта. Ничего нового. Ведь когда Нисэй повадился забираться в постель к своей Жертве после очередного «кошмара», Аояги, не в силах побороть природное упрямство своего Бойца, стал запирать дверь. Вместо того, чтобы потоптаться на пороге и уйти восвояси, Нисэй устраивался под дверью и коротал так ночь. Уйти назад, к себе, сил просто не было. Бойца Возлюбленного раздирало от желания быть как можно ближе к Сэймэю.
Нисэй принял свою Связь еще в темных подземельях Семи Лун, понял, что без нее даже не жив наполовину - он мертв полностью, он, точно пустая оболочка, которая улыбается пустой улыбкой и смотрит на мир пустыми глазами. И как бы высокопарно это ни звучало: Сэймэй был его душой. А вот отношение Аояги ко всем этим вещам несколько отличалось. Он считал, что Связь - это раздражающая неприятность, от которой невозможно избавиться. Хотя он пытался. О, как он пытался! Но - тщетно. Связь быстро обломала ему зубы и показала, чем природный Боец отличается от Чистого.
Нисэй не Соби. Его нельзя выкинуть на улицу, точно надоевшего щенка.
Эта мысль согревала Акамэ, когда он был на грани отчаяния. Эта мысль помогала выжить.
Когда все закончилось - Семь Лун уничтожили, а братьев Аояги помирили, - Сэймэй попытался избавиться от ставшего ему ненужного Бойца. Но Связь имела на этот счет имела другое мнение, и если они разделялись надолго, Сэймэй начинал болеть, а Нисэй оказывался на грани очередного нервного срыва. После того как Аояги это понял, он решил, что они будут жить в одной квартире, но не больше.
Связь - это то, чему нужно сопротивляться. Она нужна только для боя, в остальном только раздражает. Таково мнение Сэймэя. Поэтому-то Нисэй сейчас и сидел под запертой дверью, а Аояги делал вид, что спит, и ничего не слышит...

Когда Возлюбленных разделили, Нисэй был похож на раненого зверя, мечущегося в клетке. Он ничего не ел, почти не спал и разбил руки, плечи и ноги в кровь, когда пытался тупо проломить собой стену. Да, это было глупо, нерационально и бесполезно, но Нисэя тогда вело отчаяние, и он не мог ничего с собой поделать.
Но он еще был нужен Семи Лунам. Поэтому его начали пичкать наркотиками, чтобы он успокоился и подпустил к себе врачей, которые смогли бы обработать его раны. Тогда Нисэй просто начал сидеть на полу, обхватив голову руками, покачиваясь взад-вперед, точно сумасшедший, и выть. Нечеловечески душераздирающе.
- Как он? - до сознания доходили размытые до неузнаваемости голоса.
- Плохо. Но мы думаем, что его состояние достигло апогея. Дальше он пойдет на поправку.
- Очень надеюсь на это... Ведь он мне нужен еще... - Нисэй поднял голову и расфокусированный взором взглянул на говоривших. Этих людей он когда-то знал, но сейчас не мог вспомнить, откуда. Да и неважно это.
Широкая усмешка одного из «знакомцев» навсегда врезалась в память.

- Доброе утро, - Рицка гремел ключами, которые дал ему Сэймэй. Теперь мелкий мог заходить в их с Нисэем квартиру, когда ему вздумается. Акамэ не был против. Он давно принял Рицку. Вначале тот воспринимался как «неизбежное зло, которое хвостиком ходит за своим братом», и Нисэй не упускал случая поиздеваться над ним. Но мелкий освоился быстро, и оказалось, что он тоже за словом в карман не лез. В итоге они спелись. Сэймэй от этого в восторг не пришел, заявил, что Нисэй дурно влияет на брата, но Рицка только неопределенно пожал плечами.
- Мелкий, ты что сегодня в школу не идешь? - спросил Нисэй, удивленный появлением младшего Аояги на кухне с утра пораньше.
Рицка сел за стол, сложил руки и устроил на них подбородок, принявшись болтать скрещенными ногами.
- Ага, по воскресеньям только ты в школу ходишь. Но и это тебе не помогло, - беззлобно огрызнулся Рицка. - И вообще у меня каникулы.
Нисэй хмыкнул.
- Овсянку будешь?
- Овсянку? - скривился мальчик. - Не-а. Меня мама покормила. Сам знаешь, что она из дома не выпускает, пока не съешь ее фирменных каштанов. К тому же она готовит лучше, чем ты.
Нисэй воинственно взмахнул ложкой, которой помешивал молоко на огне.
- Поговори мне!
Молоко только того и ожидало: оно покинуло пределы своей тары, пролившись на плиту. Нисэй выругался сквозь зубы и бросился к молоку. За спиной злорадно смеялся Рицка. Иногда Нисэю хотелось его прибить.
- Мы сегодня в парк аттракционов собираемся идти, - сообщил Рицка, сверкая глазами. - Кабинки там, поцелуи в них... Пойдешь с нами?
- Не маловат ли ты, чтобы думать о таких вещах, а? - приподнял бровь Нисэй, справившись в тем недоразумением, что носит гордое название «Овсянка».
- Мне шестнадцать скоро, между прочим, - напомнил Аояги, рассержено дернув ушками. - Так что в самый раз. К тому же со своими поцелуями я давно разобрался, - щеки Рицки слегка порозовели. - А вот ты...
Нисэй закатил глаза и вернулся к каше. Мелкий, как обычно, отвлек его от приготовления. В итоге, овсянка вышла хорошо прожаренная. Есть такую невозможно.
- Все еще пытаешься выиграть спор? - рассмеялся Нисэй.
- Какой спор? - на кухню вошел Сэймэй.
Он был одет так, будто собирался завтракать и куда-то уходить. Но все знали, что это не так, просто Аояги даже утром не позволит себе находиться в домашней одежде. Он всегда собран и готов. К чему? А пес его знает.
Нисэй же являл собой в этом смысле его полную противоположность. Пока не собирается никуда выходить - пижаму не снимет. Тапки Акамэ терпеть не мог, и поэтому весело шлепал по кухне босиком. Когда он готовил, то одевал фартук, и не зря, потому что половина всех шедевров его кулинарного искусства обязательно оказывались на нем.
- Спор? - Рицка приподнялся со стула, широко улыбаясь. - Да так, пустяки. Мы поспорили, что через месяц Акамэ научится готовить. Время почти истекло, а он еще на что-то надеется, - Рицка пожал плечами, сверкнув хитрыми глазами на Нисэя.
- Не нужно меня недооценивать! - подыграл Боец Возлюбленного.
Нет, не нужно было знать правду милому Сэймэю. Лучше спать будет.
Пару месяцев назад Рицка и Нисэй о чем-то заспорили. Потом беседа плавно перетекла на уши и хвосты. И тогда мелкий Аояги заявил, что ни за что не лишится их раньше брата. Соби, который в это время сидел рядом, заметно погрустнел, а Нисэй поймал на слове. Вот теперь и пытается Рицка всеми правдами и неправдами лишить брата ушек с помощью Нисэя. Пока безуспешно. Все его ухищрения на Сэймэя не действовали.
- Понятно, - кивнул Возлюбленный и полез в холодильник за соком. - Как дела в школе?
Рицка насупился.
- У меня каникулы! А ты обещал меня в парк аттракционов сводить, - маленький интриган повернулся к Нисэю и подмигнул ему.
- Свожу, раз обещал, - спокойно пожал плечами Сэймэй.
- Соби тоже пойдет! - заявил Рицка.
- Как хочешь.
- И Акамэ!
- Да, пожалуйста.
Если что-то оставалось неизменным, так это то, что Сэймэй во всем потакал Рицке. А паршивец этим пользовался.

Сумасшествие отступило, точно морская волна, быстро и бурно. Нисэй заморгал, пытаясь сфокусировать зрение на голых кирпичных стенах. Осмотревшись, он понял, что Сэймэя рядом с ним по-прежнему нет, но это было неважно, потому что в голове звучал переливчатый мелодичный звон натянутой почти до предела Нити Связи. Это был самый прекрасный звук на свете! Ведь это был Зов.
Сэймэй звал своего Бойца.
Он звал свою вторую половину.
Нисэй глубоко вдохнул, пытаясь унять радостно колотившееся сердце, а потом поискал с помощью Силы свою вторую половину. Она была центром Вселенной, отправной системой координат, маяком во тьме. Акамэ поднялся на ноги. Они были слабыми, едва держали, но вскоре стали наполняться силой.
Нисэй отозвался на Зов всем своим существом.

- Надо открыть балкон, - сказал Рицка, глядя на часы.
Ага, Соби же скоро появится. И так как обычная дверь - это не для него, он обязательно придет через окно. У каждого свои причуды, конечно, но Нисэй подозревал, что Боец Нелюбимого страдал дверофобией.
- Надо было этаже так на седьмом поселиться, - заворчал Нисэй, но балконную дверь приоткрыл. Хотя очень хотелось только сделать вид, что он это сделал. Пусть бы, голубчик, постоял там да подумал о бренности бытия.
- Когда уже ты перестанешь его ненавидеть? - картинно вздохнул Рицка, закатив глаза.
Нисэй посмотрел на Сэймэя. От недоступности старшего Аояги у Акамэ порой сносило крышу. Сидит на диване весь такой холодный, неприступный, так и хочется повалить на пол и зацеловать до потери пульса. Да только не получится, пробовали. Если не ударят, то молча оттолкнут и покинут пределы комнаты.
Взгляд Акамэ скользнул по губам Возлюбленного. Они целовались всего несколько раз, но Нисэй отчетливо помнил вкус его губ. Никакое, даже самое изысканное лакомство не могло с ним сравниться. Не удержавшись, Акамэ облизнулся. Сэймэй же равнодушно проследил за тем, как розовый язычок Бойца скользит по губам и повернулся к балконной двери - Агацума соизволил явить свой светлый лик на их очи.
- Соби! - радостно закричал мелкий и бросился обниматься.
Младший Аояги давно уже не стеснялся ни Нисэя, ни своего брата, поэтому он запрыгнул на Агацуму, обхватив длинными ногами его талию и впился поцелуем в губы. Его хвостик радостно вилял.
Соби обнял маленького бесенка и прикрыл глаза.
- Я тоже рад тебя видеть, Рицка, - улыбнулся он, оторвавшись от подростка.
Сэймэй делал вид, что ничего не происходит. Он принял выбор своего брата, хотя и не одобрял его. Нисэй бы тоже был не против, если бы Соби исчез из их жизни навсегда и не напоминал о том, кто украл у его Жертвы первый поцелуй, да не тут-то было. Рицка заявил, что у них с Агацумой все серьезно.
Сэймэй, как и всякий заботливый брат, потом долго разговаривал с кавалером мелкого насчет ушек, хвостов и возраста Рицки. Нисэй жалел, что не присутствовал при этом. Было интересно послушать, как Возлюбленный прессует своего бывшего Бойца.
- Я ужас летящий на крыльях ночи! Я - Черный плащ! - скорчил гримасу Нисэй. - Агацума, ты когда научишься через дверь ходить? Твои пафосные появления уже всех достали.
Рицка слез с Соби, но не отстранился. Он весело рассмеялся, подергав за плащ.
- Он не черный, - надулся мелкий и, поцокав языком, добавил, - Какой же ты Черный плащ?!
- Белый? - приподнял бровь Нисэй.
- Хм... хорошая идея, Акамэ... - Рицка соблазнительно взглянул на Агацуму, взмахнув ресницами. - Соби, я хочу поиграть в «Черного плаща»! Как в мультике. Ты появишься через балкон - придешь меня спасать, а потом мы с тобой... - уже тише, с придыханием, - на кровати...
По комнате раздалось три дружных изумленных вздоха. Нисэй вдруг почувствовал, что от мурлыкающего голоса этого мелкого паршивца кровь закипает в жилах. Он же еще ушастый! Откуда ему известны эти приемчики?
- Нисэй, - Акамэ повернулся на зов своей Жертвы и встретился в глубокими волнующими глазами Сэймэя, - ты плохо влияешь на Рицку.
- Ты думаешь, это я его такому научил? - возмущенно.
Мелкий паршивец вновь рассмеялся.
- Так мы идем в парк аттракционов?

Нисэй не знал, было ли это чудом или хорошо просчитанной комбинацией ходов, приправленной удачей. Гением здесь был Сэймэй, и у него вышло найти лазейку, чтобы выбраться из, казалось, безвыходной ситуации. Нисэй полностью доверился своей Жертве, он старательно выполнял ее приказы, которые передавал Сэймэй через Нить Связи. И вскоре Акамэ стоял перед своей дражайшей Жертвой.
Сэймэй за время их разлуки сильно похудел и имел болезненный вид - глаза ввалились, кожа приобрела землисто-серый оттенок. Нисэй смотрел и ужасался. Тот факт, что сам он, небось выглядит ничуть не лучше, ему в голову не приходил.
Первое, что сделал Акамэ, когда открылась тяжелая дверь камеры - полез обнимать. А потом принялся покрывать изможденное лицо торопливыми поцелуями. Нисэй никак не мог поверить, что их разлука закончилась. Что он обнимает свою Жертву. Это было нереально, это казалось каким-то сном.
- Нисэй, прекрати. На это нет времени, - и хоть Сэймэй пытался говорить спокойно, от Акамэ, который сейчас был одним сплошным комком нервов, не укрылось, что его голос слегка дрожал от облегчения.
И Боец не прекратил. Потому что сейчас они были необходимы друг другу, как воздух.
Нисэй осторожно, точно Аояги был дорогой хрустальной вазой, приподнял Жертву за подбородок и накрыл его губы своими. Поцелуй вышел сухим - их обоих мучила жажда; губы Сэймэя болезненно потрескались, и Нисэй аккуратно принялся лизать их, надеясь таким образом смягчить и забрать неприятные саднящие ощущения, которые порождали маленькие ранки. Аояги был соленым, бесконечно любимым и дорогим. Нежность к нему почти до краев наполнила истерзанное тело Нисэя, заклубилась внутри, находя выход в осторожных прикосновениях и несмелых поцелуях.
- Ну хватит, хватит, - Сэймэй мягко оттолкнул своего Бойца. Его щеки, всего минуту назад бледные, теперь разрумянились, глаза заблестели. Вместе: прикасаясь друг к другу, целуясь - к ним возвращалась жизнь.
Потому что они черпали силы друг в друге.

- Хочу сладкой ваты! - воскликнул Рицка, показывая пальчиком в сторону лотка с различными лакомствами. Судя по тому, как хитро блестели глаза негодника, он что-то задумал.
Нисэй незаметно вздохнул. Из Рицки безудержно перла подростковая сексуальность, и это никому из всех присутствующих спокойствия не добавляло. А если еще учесть долгое воздержание, да редкое «погоняю шкурку» перед сном, то Акамэ чувствовал себя так, будто в его штаны кто-то напихал раскаленных углей. От возбуждения в паху все болезненно ныло. Нисэй боялся, что если куда-нибудь сядет, и брюки станут еще теснее, то просто взвоет.
Нет, Рицку он не хотел. Но не реагировать на него не мог. Единственное желание, которое вот уже полтора часа беспрерывно мучило его, - это сделать что-нибудь с Сэймэем, который делал вид, что ничего не замечает, а сам сильнее обычного сжимает кулаки и сдавленно что-то шипит сквозь зубы. На Рицку он почти не смотрит, а на Нисэя бросает иногда такие взгляды из-под полуопущенных густых ресниц, что у Бойца Возлюбленного начинают трястись коленки. И мелодично звенит Нить Связи, приглашая прикоснуться Возлюбленным друг к другу. Сэймэй этот звук игнорирует, а Нисэй боится сделать первый шаг.
- Акамэ, ты будешь вату? - спросил Рицка.
- Нет.
- Будешь, - оскалился мелкий и всучил ему злосчастную сладость.
Нисэй принял. Долго и тупо смотрел на нее, а потом отщипнул кусочек и положил в рот. Вата таяла еще на пальцах, от этого они становились противно липкими. Не думая ни о чем, Нисэй сунул сладкие пальцы в рот и принялся увлеченно их обсасывать. Очнулся он только тогда, когда хитрец Рицка пнул брата локтем в бок и спросил:
- Нравится, нии-сан?
Сэймэй сглотнул и торопливо отвернулся. Нисэй нахмурился, а потом неожиданно заулыбался во весь рот. Акамэ не знал, прибить мелкого или поблагодарить.
- А теперь на колесо обозрения! - радостно сообщил Рицка, подмигнув Агацуме.
Тот посмотрел на него так, будто ему только что обещали все сокровища мира. О том, что будет происходить в кабинке на огромной высоте, догадались все.
И хоть кабинки колеса обозрения не были двухместными, они разбились на пары - Нелюбимые зашли в одну, а Возлюбленные подождали другую. Нисэй еще не успел доесть вату и поэтому зашел с ней внутрь. Сэймэй с непроницаемым лицом шагнул следом.
Нисэй сел на сиденье напротив и отщипнул кусочек лакомства.
- Сэймэй... хочешь... - многозначительная пауза, - ваты?
Аояги отвернулся к окну и делал вид, что его занимают пейзажи.
- Нет, - резко ответил он. Слишком резко.
- Зря, - разочарованно. - Она вкусная и сладкая... - Нисэй отправил почти растаявший кусочек в рот и принялся облизывать пальцы, - м-м-м...
Акамэ своего добился - Сэймэй взглянул на него.
- У тебя руки грязные, - сообщил Аояги.
Вот такая «романтичная» у него Жертва.
- Дело только в этом? - невинно поинтересовался Нисэй. Обычно так же интересуются демоны, не хочешь ли ты продать душу.
- Нет. Это выглядит пошло.
- Тогда к черту вату! - Нисэй отбросил ее в сторону, чем немало удивил свою Жертву. - Будем без нее.
Акамэ поднялся, сделал шаг к Возлюбленному.
- Нисэй, сядь, - приказал Аояги.
Акамэ с удовольствием подчинился. И оседлал бедра своей Жертвы. Глаза Сэймэя опасно распахнулись, и Нисэй приготовился, что сейчас будет больно. Ничего, он выдержит.

Нисэй с первой минуты появления на свет знал, что в этом мире существует человек, который является его второй половиной. Нить - это инструмент, которая связывает их двоих. И если за нее осторожно потянуть, тебя услышат. Только, сколько бы Нисэй не тянул за нее, в ответ была только тишина.
Потом он узнал о Сэймэе и... Соби. Тогда казалось, что его мир рухнул, а Жертва предала его. Но сдаваться - не в правилах Акамэ. Природа, зная нрав, доставшийся его второй половине, щедро наделила Нисэя упорством. И Боец Возлюбленного делал то, что не делал ни один Боец до него - он боролся за свою Жертву, он отвоевывал ее у другого Бойца, уже связанного с ней.
Упорство, данное природой, победило.
Потом Нисэй удивлялся: как раньше он мог жить без своей Жертвы? Да, тогда он просто существовал без нее, но теперь расставание даже на несколько часов, приносило боль. Наверное, слишком сильно они слились друг с другом.
Интересно, а у других Пар тоже так?
- Нисэй, спустись на землю. Нам надо выйти отсюда, - прервал размышления недовольный голос Сэймэя.
- Я весь внимание, милый.
Они шли по мрачным коридорам Семи Лун, держась за руки. Отпустить друг друга не было сил. Возлюбленные слишком долгое время провели в разлуке... почти всю свою жизнь.

- Нисэй, слезь.
О нет, это не приказ. Был бы приказ, Акамэ бы подчинился. Это - просто слова, к тому же, сказанные с неохотой. Нисэй почувствовал как радость и облегчение захлестывают его, губы сами собой расплываются в хитрой улыбке. И вместо того, чтобы слезть, Акамэ начинает ерзать на коленях своей Жертвы, делая вид, что ему неудобно.
Реакция Сэймэя на все эти манипуляции - восхитительна. Он судорожно выдыхает, его тело, которое так близко к Нисэю, и Акамэ может слышать тяжелый стук сердца, сотрясает дрожь. Сэймэй запрокидывает голову и распахивает глаза. Выражение его лица не передать словами, но если попытаться, то первое, что приходит в голову, это - изумленная невинность. Аояги сейчас испытывает такие сильные ощущения, как никогда раньше. Наверное, он и не знал, что такое вообще бывает. Невинный...
От этой мысли дыхание перехватывает. Нисэй смотрит в лицо своей Жертвы внимательно, запоминая, впитывая каждую черточку - он хочет навсегда запомнить этот момент, потому что потом такого может и не быть. Распахнутые бездонные фиалковые глаза, в которых плещется возбуждение, так схожее с безумием, трепещущие ресницы, легкий румянец на щеках, приоткрытые розовые губы - мягкие, сочные, точно спелый плод.
- Ты ведь не хочешь... этого... - пытается говорить Нисэй, но дыхания не хватает. Такое ощущение, что от возбуждения, охватившего его, легкие уменьшились в размерах, и теперь приходится дышать мелкими рваными глотками, но все равно кружится голова, как от переизбытка кислорода.
Никогда в жизни Нисэй не испытывал ничего подобного.
- Я не хочу, чтобы ты был в моей жизни, - голос Сэймэя дрожит, срывается на хрип.
Акамэ всегда это знал, но сейчас слова причиняют боль, и к безумному возбуждению добавляется еще и злость. Нисэй едва не рычит, сквозь сжатые зубы.
- Но я есть! - злорадно.
- Есть, - обреченно кивает Сэймэй.
«Я не Соби! - думает Нисэй раздраженно. - И я не позволю, чтобы ты убедил себя в том, что подобрал еще одного бездомного пса и теперь трепетно о нем заботишься! Я не Соби!»
Следующее, что делает Акамэ - это наклоняется и зло, до боли впивается в губы своей Жертвы. Соби, небось, нежно целуется? Обращается нежно, боится поранить? Без приказа не сделает и шага в сторону? Нисэй не Соби. Нисэй родился, чтобы быть с Сэймэем. Они подходят друг к другу, как ключ к замку. И не нужно сдерживаться - все, что ты можешь дать, примут; все, что тебе дадут, примешь ты. Это простая истина, известная с рождения.
Сэймэй под губами Акамэ ошеломленно замер. Рот Жертвы слегка приоткрыт, и Нисэй пользуется этим - он пробирается внутрь, облизывая внутреннюю сторону губ, проводит языком по зубам; легко, дразняще касается кончиком языка клыков, будто спрашивая: «Ну что, Сэймэй, укусишь меня?». При этом Акамэ наблюдает за лицом своей Жертвы из-под ресниц. Глаза Сэймэя сейчас плотно закрыты, пушистые ресницы нервно дрожат, щекочут лицо Нисэя.
- Ты дышать не забывай, милый, - насмешливо произносит Нисэй. Злость все еще бурлит в крови, это она заставляет говорить колкости.
Между их лицами расстояние в несколько сантиметров. Они так близко, что их дыхания смешиваются. На реплику Нисэя Сэймэй только приоткрывает глаза. Выражение их Акамэ не знакомо, более того, он не может определить, что в них...
- Ты ведь можешь и доиграться, Нисэй, - голос низкий, волнующий от страсти, и в нем сладкими нотками звучит предупреждение. О нет, не наказания, а чего-то... более волнующего.
Акамэ криво усмехается и, хитро прищурившись, закусывает губу. А Сэймэй смотрит. И сдается...
То, что Аояги капитулировал, Нисэй понимает сразу, хотя они все еще смотрят друг на друга. Сила. Да, та самая неиссякаемая, огромная, дикая, которой до краев наполнена его Жертва, которая для Нисэя, точно сильный наркотик, яд, приносящий запредельное удовольствие, хлынула в него безудержным потоком. Возлюбленные давно не сражались, и тело Нисэя отвыкло от таких ярких и сильных ощущений. Оно кажется тесным, неспособным вместить в себя все богатство, подаренное Жертвой, но в тот же миг все меняется - оно впитывает, оно принимает, оно вбирает в себя эту энергию полностью. Каждое прикосновение становится невыносимо острым и желанным, в паху ноет нестерпимо - только коснись, и Нисэй не выдержит и жалобно заскулит. Руки лежащие на его талии (и когда только успели?) прожигают через ткань, и Акамэ невольно выгибается, подается бедрами вперед, чтобы потереться, чтобы быть еще ближе, требуя большего. Нисэй вытягивает шею, подставляет под жгучие, жалящие поцелуи - так остро, так прекрасно. Он громко стонет, не в силах остановиться.
Он хочет. Хочет слиться со своей Жертвой. И это желание правильное и естественное. Они - одна душа, разделенная надвое.
Нисэй не сразу понимает, что его столкнули на пол. Даже боль через испытываемый вихрь ощущений сейчас доходит до него не сразу. Но она вдруг заставляет опомниться, потому что руки, блуждающие по телу Акамэ пропадают, под пятой точкой только холодный твердый пол, и Возлюбленных теперь разделяет около полуметра пространства.
Не слышен шум моторов, кабинка больше не двигается, она остановилась. Они приехали?
Сэймэй возвышается над ним, смотрит сверху вниз. Нисэю приходится запрокинуть голову, чтобы взглянуть в его лицо. А на лице - контроль. Сердце Акамэ пропускает удар.
- Это будет тебе уроком, Нисэй, - холодно произносит Сэймэй и выходит.
Боец же судорожно хватает ртом воздух. Хочется согнуться в приступе истерического смеха или расстегнуть брюки, достать член и начать дрочить прямо здесь, на полу. Но у Акамэ еще остается гордость, поэтому он поднимается на слабые ноги и идет в туалет - дрочить там.

Придется сражаться.
Сколько здесь Пар? Три, четыре? Больше?!
Нисэй все еще слаб, но его Жертва стоит рядом и сжимает его ладонь. И в этот момент в Акамэ поднимается древний, как мир, инстинкт - защитить. Однажды он уже позволил Семи Лунам причинить боль Сэймэю, больше этого не повторится.
- На удачу поцелуешь? - улыбается Нисэй.
- Для победы все, что угодно.
И когда их губы встречаются, Акамэ понимает, что проиграть не имеет права. Он победит, он вытащит отсюда свою Жертву. Другие варианты не рассматриваются.

Нисэю казалось, что на ужин вся их дружная компания отведала конского возбудителя. Иначе как назвать то, что сейчас творилось в их квартире? Напряжение висело, хоть ножом режь.
Рицка сидел на полу, скрестив ноги. Он часто ерзал, пытаясь устроиться удобнее. Соби расположился на расстоянии вытянутой руки. Все же поразительно, как эти двое понимают друг друга - мелкий только кинул на Агацуму один предупреждающий взгляд, и тот не подходит ближе, чем на шаг. Правда при этом Соби имел несчастный вид, но Рицка пытался этого не замечать.
Сэймэй сидел на диване, и читал какую-то книгу. Нисэй старался не смотреть на него - было слишком больно от обиды.
- Акамэ, давай поиграем в карты, - предложил Рицка.
- Если только на деньги.
Сэймэй бросил на них неодобряющий взгляд.
- Нет, не на деньги. На раздевание.
Нисэй едва не подавился воздухом. Мелкий в своем уме? Они и так тут все со стояками сидят! Ему захотелось усугубить положение? И посмотрев в глаза Рицке, понял, что недомерок именно этого и добивается. И откуда у него эта черта - ходить по самому краю пропасти? Не от Сэймэя точно.
- Играем, - усмехнулся Акамэ. - Только потом не жалуйся, когда останешься без штанов.
Рицка широко улыбнулся.
- Не останусь.
- Я бы не был на твоем месте так уверен, - хмыкнул Нисэй и поднялся за картами.
- Не останусь, - упрямо повторил младший Аояги. - Потому что в случае проигрыша за меня будет Соби раздеваться!
Сэймэй неожиданно закашлялся, а Нисэй подобрал упавшую челюсть и рассмеялся. Все говорили, что братья Аояги похожи друг на друга, как земля и небо, но на самом деле в них было очень много общего. Например, они оба прекрасно умели пользоваться ресурсами, предоставленными им в распоряжение.
- Правда, Соби? Ты ведь сделаешь это для меня? - кокетливый взмах длинными ресницами.
- Сделаю, Рицка, - охрипшим голосом отозвался Агацума. Мелкий довольно улыбался.
Нисэй подумал, что не стоит уступать Рицке даже в мелочах. Нужно ему напомнить, что он имеет дело с достойным противником.
- Согласен. Только раздетый Агацума будет сидеть так, чтобы ты его видел.
Мелкий на миг задумался, нахмурившись, а потом лукаво улыбнулся.
- По рукам!
Полчаса спустя Соби оказался без рубашки. Нисэй, кстати, тоже. Рицка сидел, едва не уткнувшись в карты носом, и старательно пытался не смотреть на своего Бойца, но взгляд невольно обращался к Агацуме. В итоге мелкий судорожно сглатывал или облизывал губы. Усидеть на месте он вовсе не мог, постоянно ерзал, менял положение - то подберет ноги, то вытянет их. И взгляд был у него такой голодный и измученный, что Нисэю хотелось отправить его в ванную разбираться со своими проблемами. Бедный, расставлял коварные ловушки, и сам же в них попадался! Юный и неопытный, ему еще учиться и учиться. Зато какой потенциал!
- Рицка, уже поздно, - вмешался Сэймэй. - Собирайся, я провожу тебя до дома.
Мелкий капризно скривился и небрежно бросил карты на пол. Они живописно рассыпались.
- Не хочу.
Сэймэй отложил книгу.
- Рицка, так же нельзя, - ласково. Старший Аояги всегда становился ласковым, когда разговаривал с братом.
- Можно! Я хочу сегодня остаться ночевать здесь! С вами!
Сэймэй не собирался сдаваться.
- А мама? Она волноваться будет.
- Так позвони ей и скажи, что я у тебя остаюсь. Она не будет против. Тем более, у меня каникулы. Могу я хоть раз переночевать у брата?
Нисэй слушал доводы Рицки и понимал, что мелкий вновь что-то задумал. Коварное. Вот только никак не получалось вычислить, что недомерок придумал на этот раз.
- У нас нет свободных комнат. Где я тебя положу спать? - мягко спросил Сэймэй.
- Я думаю, Акамэ будет не против одолжить свою комнату на ночь. Правда? - улыбка Рицки сказала Нисэю, что если тот не согласится, то ему потом очень не поздоровится.
- Я не против, - пожал плечами он. - Посплю на диване, не развалюсь.
- Не-е-ет, - протянул Рицка, энергично мотая головой, - на диване сегодня Соби будет спать.
Нисэй и Агацума уставились на недомерка так, будто у него выросла вторая голова. Глаза Акамэ подозрительно сощурились, кажется он стал понимать, что задумал этот мелкий паршивец. Соби молчал, делая вид, что его это никоим образом не касается. Нисэя порой выводила из себя эта абсолютная покорность.
- Это не смешно, Рицка, - произнес Сэймэй.
Мелкий равнодушно пожал плечами и выдал:
- А я и не шучу. Просто не хочу, чтобы Соби добирался до дома один.
- Рицка, все в порядке, - успокоил подростка его Боец.
Младший Аояги вскочил и воинственно нахохлился, сжав кулаки.
- Нет, не в порядке! Я начинаю волноваться, когда ты оказываешься от меня дальше пятидесяти шагов!
Было ли это правдой, или очередной хитрой уловкой со стороны Рицки, Нисэй не знал. Но факт оставался фактом - мелкий нашел правильные слова. Он сказал о Связи, о том, как она требует, чтобы Пара была вместе, чтобы не разлучалась. На Сэймэя это подействовало, ведь он знал, что такое Связь не по наслышке.
- Хорошо, - согласился Возлюбленный. - Но мы так и не решили, где будет спать Нисэй.
Рицка просиял.
- С тобой.
О нет...

Все же Нисэй несколько ударов пропустил, поэтому Сэймэй сейчас был ранен. Он тяжело опирался на своего Бойца и шумно дышал. Акамэ растерялся. Он не знал, что делать, в этой ситуации. Он не знал, как помочь. К тому же это его вина, что Сэймэй сейчас в таком состоянии.
- Не думай об этом, - приказал Аояги. - Мы выбрались, и это главное. А теперь нужно добраться до центра обеспечения безопасности и отключить охранные системы в Школе. С остальным разберемся после. Ты понял меня, Нисэй?
- Да...
- Хорошо, - Сэймэй устало прикрыл глаза. Сейчас его кожа была настолько бледной, что едва не светилась в сырой полутьме.
Он заботливо убрал волнистые непослушные пряди с лица Аояги, легко коснувшись прохладного и немного влажного от пота виска, а потом удобнее обнял свою Жертву, и отправился в путь.


- Мелкий, ты что смерти моей хочешь? - возмутился Нисэй, но его рот сражу же зажала прохладная ладошка. Не стоило их разговор слышать чужим ушам.
Дверь в ванную была открыта, в умывальнике весело журчала вода. Рицка стоял, прислонившись спиной к дверному косяку. Его лицо было влажным, с челки стекали капельки воды - он умывался, чтобы хоть как-то придти в себя.
- Тихо, Акамэ! Захотел, чтобы сюда прибежал мой брат? - прошипел Рицка.
Нисэй замотал головой, и Аояги отпустил чужого Бойца.
- Я не пойму, ты не рад чему-то? Ты же больше двух лет спишь и видишь, как Сэймэй лишается ушек с твоей помощью, и теперь, когда я взялся вам помочь, трусишь.
- Я не трушу, - только кого он пытается обмануть? Он боится. Слишком много раз его отталкивал Сэймэй. А это нестерпимо больно.
А после сегодняшнего Нисэю казалось, что еще один такой раз, и он не выдержит, сломается. Он подошел к пределу. Нет, не сдался, просто... нужен тайм-аут, чтобы зализать раны.
- Расскажи об этом кому-нибудь другому, - устало вздохнул Рицка. - Слушай, Акамэ, я не могу больше, я на взводе. Эта Связь... она требует более тесного контакта с Соби. Нас тянет друг к другу, словно магнитами, понимаешь?
Нисэй все отлично понимал. Только иногда думал, что у брата мелкого что-то не так в этом плане, раз «притяжение» работает только в одностороннем порядке.
- Так вперед, - великодушно разрешил Акамэ.
Мелкий болезненно скривился.
- Не могу. Наш спор.
Нисэй пожал плечами.
- Забудь. Иди лишайся своих ушек, раз так хочется.
Акамэ хотел было вернуться в гостиную к остальным, но Рицка схватил Нисэя за руку, зло дернув на себя. Повелитель, который привык командовать. Даже другими Бойцами. Акамэ улыбнулся, насмешливо посмотрев на мелкого Аояги. «Что ты еще от меня хочешь?» - спрашивали его глаза.
- Аояги не сдаются. Аояги всегда идут до конца, - то ли от тона, толи от полыхнувшей силы в ауре маленькой Жертвы, у Нисэя пошли мурашки по коже.
Этот тон... так же говорит Сэймэй. Таким же тоном он пытался выкинуть из своей жизни очередного Бойца, когда в нем отпала необходимость. Нисэй никогда этого не забудет.
А Рицка - опасен. Он привык добиваться своего. Как и Сэймэй. Только разница в методах. Возлюбленный возьмет все грубой силой. Методы Нелюбимого более тонкие, но от этого не менее действенные.
- Делай, что хочешь, - равнодушно отозвался Нисэй.
- Тц! - выплюнул Рицка и оттолкнул от себя Акамэ, а потом заперся в ванной.
Нисэй усмехнулся. Все-таки занятная у них ситуация: упрямство Сэймэя сейчас сражается с упрямством его брата. И кто победит? Совершенно непредсказуемо.

Нисэй смотрел на свою Жертву и не мог узнать. Казалось, в Аояги вселился сам Дьявол. От смеха Сэймэя и его горящих глаз, Акамэ становилось страшно. А человек ли перед ним? Сам Нисэй на эти темы никогда не заморачивался, считая самого себя демоном, который может делать все, что заблагорассудится - лишь бы Хозяин позволил, а тут... Тут собственная Жертва, собственная вторая половина вдруг стала пугать. Потому что она способна предать. Предать самое дорогое, что у нее есть, ради чего-то не совсем понятного самому Нисэю.
- Рицу, я уже доказал тебе, что ни ты, ни твои Семь Лун мне не ровня, когда выколол тебе глаза и избил, как последнюю драную кошку, но ты меня в покое не оставил. Не понял, что ставить палки мне в колеса себе дороже!
Система безопасности давно рухнула, как карточный домик, стараниями Возлюбленного. Всю Школу заполонили боевые Пары из других Школ, с которыми Сэймэй предварительно «договорился». После этой ночи от Семи Лун ничего не останется.

- Не думай, что я пущу тебя в свою постель, - произнес Сэймэй, когда за ними закрылась дверь его комнаты.
Аояги успел переодеться ко сну. Он был в строгой хлопковой пижаме, насколько пуговиц было расстегнуто, открывая тонкую шею и ямочку между ключиц. Слабо поблескивала серебряная цепочка, а где-то под пижамной рубашкой скрывался медальон - тот самый, виновник всех бед Акамэ.
Хотя, пожалуй, не стоит винить во всем произошедшем медальон. Они все виноваты, все до единого. И Нисэй тоже.
- Я и не думал, - хмыкнул Нисэй и улегся на полу. Без подушки, без одеяла. Прикрыв глаза, он желал только одного, чтобы эта ночь поскорее закончилась.
- Ты умный мальчик, Нисэй, - добавил Аояги и выключил свет.
Комната погрузилась во мрак. Нисэй лежал на полу, слушая, как шелестит одеялами его Жертва. Как затихает, устроившись, и вскоре засыпает. Сэймэй знает, но ни за что не признается, что чем ближе к нему его Боец, тем лучше он спит. Сейчас они спят ближе, чем за последние два года.
В комнате все пахло Сэймэем. Даже мягкий и очень дорогой палас под Нисэем. И это успокаивало. Уткнувшись в него, Акамэ скользнул в сон. На полу оказалось спать гораздо удобнее, чем под дверью.
Проснулся Нисэй от осторожного прикосновения к волосам. Он глубоко вздохнул и повернул лицо к источнику странных ощущений. Пелена сна еще владела его рассудком, мысли текли медленно и лениво, поэтому Акамэ не смог удивиться, когда увидел склонившуюся над ним знакомую фигуру. В темноте, еле разгоняемой полоской лунного света, пробравшейся в комнату сквозь небольшую щель неплотно задернутых штор, четко обрисовывался мощный торс с широкими плечами и ушастая голова с растрепанными пышными волосами. Фигура эта казалась донельзя напряженной, будто ее только что поймали с поличным. Как забавно.
Нисэй сонно вздохнул, хлопая ресницами и блаженно улыбнулся.
- Пришел... - прошептал он счастливо, - во сне...
Когда Акамэ не снились кошмары, в которых Сэймэй раз за разом пытается избавиться от своего Бойца, приходили другие сны. В них был Сэймэй, который любил и принимал Акамэ, который ласкал его, шепча: «Я не отпущу тебя. Ты мой. Навсегда».
- Это сон, Нисэй. Ты прав, - подтвердила фигура голосом Сэймэя.
Акамэ согласно закивал, а потом приподнялся, протянув руки к своей Жертве. Они легли на плечи, погладили. Сквозь тонкую мягкую ткань Нисэй ощущал нестерпимый жар кожи, будто Сэймэя, его драгоценного Сэймэя, лихорадило. Акамэ так крепко обняли за талию, что в какой-то миг захотелось рассмеяться и уверить, что никуда он отсюда не денется, можно и полегче, но Боец быстро позабыл об этом нелепом желании, ведь в тот же момент его потянули к себе, ближе, заставляя почти встать на колени, чтобы легче можно было прижаться.
- Сэймэй... - прошептали губы Акамэ, и Боец откинулся на руки Жертвы, выгибаясь, запрокидывая голову, приоткрывая рот.
Сэймэй вглядывался в его лицо, и Нисэй с тихим вздохом прикрыл глаза. Этот взгляд. Так смотрят на самое дорогое, на самое любимое, что у тебя есть. Как жаль, что это всего лишь сон...
Аояги аккуратно откидывает длинную прядь, упавшую на лицо, почти невесомо пробегаясь по виску, опускаясь ниже, очерчивает линию скул и направляется к губам. Подушечкой большого пальца он проводит сначала по верхней, будто запоминая ее мягкость, а потом останавливается на нижней. Нисэй отзывается, приоткрывает рот, вбирая в себя палец, посасывает, прикусывает острыми зубками, пробует на вкус кончиком языка. До слуха доносится вздох и палец пропадает, вместо него появляются губы, короткие волнистые прядки щекочут лицо, и Нисэй невольно морщится, пылко отвечая на поцелуй.
Внутренности все горят, в паху чувствительно тянет и одежда, разделяющая целующуюся Пару, кажется лишней, ненужной. Хочется снять ее, сорвать с себя и Сэймэя, чтобы быть еще ближе, чтобы слиться... Энергия, подаренная Жертвой, проходит сквозь Нисэя подобно множеству электрических разрядов, она чувствительно щиплет кожу, обещая больше, намного больше. Сэймэй почти до боли прикусывает губу Нисэя, и тот не в силах удержаться, сладко стонет, а сила вдруг перестает щипать и накрывает его теплой волной, накатывает, требуя решительных мер.
Акамэ берется за ворот пижамной рубашки Сэймэя и дергает. Пуговицы срываются с петель, отпрыгивают прочь и затихают где-то в мягком ворсе ковра. В обнаженное плечо хочется впиться губами, оставить следы, и Нисэй следует этому безумному желанию. Кожа под его губами мягкая, чуть солоноватая; от ее аромата и тепла Нисэй пьянеет, как от дорогого саке. Дыхание срывается - и у Бойца, и у Жертвы; комната наполнена вздохами и несмелыми стонами. Нисэй сильнее вжимается в бедра Аояги, он возбужден настолько, что казалось, еще немного и взорвется, но Акамэ знает, что это лишь мучительно-сладкая иллюзия - он может долго сдерживаться, очень долго. Когда удовольствие длится всего несколько мгновений, это не интересно. Нисэй знал, как его продлить и растянуть. Но весь его опыт, вся его выдержка, едва не катится в пропасть, когда он натыкается на Сэймэя. Сэймэй такой же твердый и напряженный, и Жертва хрипит, когда Нисэй потирается об него неспешно и в тоже время до умопомрачения жадно.
Под лопатками внезапно ощущается ворс ковра, и трещит разрываемая ткань. Рубашку давно распахнули, теперь с Нисэя срывают штаны. Акамэ вздрагивает и пронзительно вскрикивает, когда руки неосторожно задевают член. Нисэй весь горит от возбуждения, а энергия Жертвы только подливает масла в огонь - кожа стала такой чувствительной, что куда ни прикоснись, везде эрогенная зона. Нисэй призывно раздвигает ноги, и Аояги удобно устраивается между ними. Он все еще в пижамных штанах, и Акамэ хочется заскулить от негодования.
- Я остановлюсь... - шепчет Сэймэй, покрывая поцелуями грудь и живот своего Бойца. - Остановлюсь...
До Нисэя смысл слов не доходит. И зачем, когда так хорошо?
- Да-а-а... - только протягивает он, и звуки его голоса мешаются со стонами.
Удовольствие настолько острое, что хочется кричать. Сэймэй же нетерпеливо гладит своего Бойца по ягодицам вниз, скользит на внутреннюю сторону бедра, поднимается выше - от коленок к паху. Нисэй в ответ шире раздвигает ноги, но рука останавливается. От разочарования хочется завыть, но Акамэ подается бедрами вперед, толкаясь вперед, к руке.
- Возьми... - молит он непослушными губами.
Терпеть сил больше нет. Остатки контроля испарились в тот момент, когда Сэймэй коснулся его бедер. Нисэй хотел почувствовать свою Жертву в себе, слиться с ней, хоть на несколько минут стать одним целым. И он подается вперед, стараясь ухватиться за резинку пижамных штанов Сэймэя, чтобы коснуться его, ощутить его, но его руки грубо перехватывают. Нисэй вскрикивает больше от неожиданности, чем от внезапной боли, вызванной грубостью и бесцеремонностью. Глаза распахиваются изумленно, и перед ними предстает лицо Сэймэя, искаженное гневом. А руки над головой сжимает стальная хватка, и дыхание по-прежнему срывается от возбуждения.
Сэймэй разделся сам, быстро и ловко. Одной рукой он по-прежнему сжимал тонкие запястья Нисэя, а второй резко приподнял бедра. Акамэ совсем потерял рассудок от мысли, что наконец-то это произойдет, и Жертва сейчас его возьмет, но на подготовку, похоже, рассчитывать не приходилось, да и на смазку, похоже, тоже. Хотя, Сэймэй, взглянув злыми глазами на своего Бойца, все же удосужился пару раз плюнуть в ладонь и пройтись по своему члену по всей длине.
Будет больно, но Нисэя это не волновало. Сейчас главное, чтобы Аояги не передумал и завершил начатое.
Аояги не передумал. Он вошел резко и грубо, недовольно кривя припухшие от поцелуев губы - не по нраву ему было то, что тело Акамэ из-за отсутствия смазки не спешит его принимать. Нисэй закусил губу от пронзившей его боли и немного выше приподнял бедра, чтобы улучшить угол и тем самым облегчить проникновение в себя. Тело принимало Сэймэя неохотно, будто не узнавая свою вторую половину. И это еще больше распаляло и злило Аояги.
Сэймэй привык все получать силой, и сейчас поступил так же. Он просто увеличил напор, входя до конца. Двигаться он стал быстро и грубо, не заботясь об ощущениях Нисэя. Казалось, он просто хочет причинить своему партнеру как можно больше боли. Но Акамэ нравилось. Нравилось до умопомрачения, и вскоре он уже не мог сдержать сладких стонов, срывающихся с губ. А еще чуть позже он принялся подмахивать. Сэймэй давно отпустил его руки и теперь крепко держал за бедра, и Акамэ не преминул воспользоваться свободой: он приподнялся, одной рукой упираясь грудь Сэймэя, а в другую положил на член, со вкусом его погладил, смакуя ощущения от того, как в нем двигается Жертва. Сила лилась из нее щедрым, но немного колючим потоком, она делала Нисэя чувствительным и очень развратным. Он не собирался сдерживаться, и поэтому кричал и выгибался. Он звал Сэймэя по имени и нес какую-то ерунду типа: «Не останавливайся, милый» или «Давай сильнее» - хотя куда уж сильнее...
Оргазм накрыл их обоих одновременно. Сэймэй прикрыл глаза и прошептал что-то неразборчивое, но Бойцу сейчас было не до того, чтобы разбирать чужой бессвязный лепет. Нисэй мог поклясться, что через Связь чувствовал все то, что испытывала его Жертва, поэтому ощущения оказались сильнее в два, а то и больше, раза обычного. Они были такими яркими, что за такой секс не грех и умереть. По телу прошла сильная судорога, сжала мышцы заднего прохода в последней отчаянной попытке слиться навсегда, а потом отпустила, выплескиваясь белесой жидкостью на живот. Нисэй чувствовал себя совершенно опустошенным и наполненным до предела одновременно. Сэймэй выскользнул из Акамэ и повалился рядом, тяжело дыша.
...Рядом, на светлом ковре, отчетливо выделялись темные пятна от ушек и хвостика, которых наконец лишился Сэймэй.
Они лежали в полной тишине, только на стене мерно тикали часы. Нисэй уставился в потолок и думал о том, что если произошедшее - сон, то пусть он не кончается никогда. А еще хотелось курить, но даже шевелиться было лень, а не то что куда-то переться.
Что-то вдруг изменилось, энергия вокруг стала враждебной, теперь она хотела причинить вред Бойцу Возлюбленных. Нисэй напрягся - инстинкт защищать свою Жертву, сработал моментально, он уже готов был вскочить на ноги, бросившись сражаться, но неожиданно понял, что источник опасности - это сам Сэймэй. И его медальон на шее, конечно же.
- Сучка! - выплюнул Сэймэй хрипло. - Ты всем так жопу подставляешь?
Ярость Аояги больно бьет по натянутым нервам.
- Ты - маленькая тварь по недоразумению появившаяся на свет!
Но Нисэй только шумно дышал, его грудная клетка вздымалась и опадала. Счастье от прикосновений, от ласк, и их первого секса вдруг сменилось болью где-то глубоко внутри. Эта боль всегда там живет, иногда она просто затаивается и ждет, ничем не проявляя себя, но потом вдруг выходит и своей силой едва не лишает рассудка.
Взгляд проясняется, туман покидает сознание, и Нисэй просто лежит на полу и нервно дрожит. Над ним навис Сэймэй. Сейчас он кажется огромным, а сам Акамэ ощущает себя маленьким и слабым жуком, которого в любой момент может прихлопнуть ботинок.
- Я такой, какой я есть, Повелитель. Но я родился только для вас... - отвечает он. Горло болит, еще немного и начнется истерика.
Нисэй смотрит на свою Жертву и думает, как прекрасный сон превратился в кошмар?
- И предашь при первом удобном случае!
- В этой комнате только один предатель. И он променял меня на медальон...

Ровно через час после смерти Минами Рицу Возлюбленные стояли в одной и самых секретных лабораторий Семи Лун. За толстыми стеклами, точно это было какой-то невероятно дорогой драгоценностью, лежал золотой медальон.
- Знаешь, что это такое? - спросил Сэймэй, ухмыляясь той самой ухмылкой, которая так пугала Бойца. - Это - новейшая разработка ученых Семи Лун. Ее назвали Искусственный Боец.
Нисэй слушал, ощущая, как сердце сжимает огромная когтистая лапа страха. Сэймэй же тем временем ввел нужные коды доступа, и электронные замки глухо щелкнули, извещая о том, что путь свободен. Аояги торопливо достал медальон и повесил на шею.
- С ним Жертве не нужна Пара. Жертва сама может пользоваться заклинаниями. К тому же, эта игрушка имеет способность питаться энергией не только у своего носителя, но и у вражеской Жертвы тоже. Полезная вещь, правда?
И то, чего больше всего боялся Нисэй, свершилось.
- Ты мне больше не нужен, Акамэ. Уходи.
Нисэю казалось, что он умер. Что Сэймэй своими словами убил его.
- Нет.
Упорство, которым наделила его природа...
- Что ж, надо же мне испытать мое новое приобретение на ком-то...
Если бы Сэймэй бил через Связь, было бы не так больно. Сознание Нисэя бы приняло это как очередное наказание, а не предательство. Но Аояги бил как враг, предварительно перекрыв поступление энергии через Связь - чтобы по Нити его, не дай Бог, не зацепило. Очень предусмотрительно.
На Нисэя напала собственная Жертва. Он не мог даже защищаться, активировав авторежим. И все, что мог делать сейчас Акамэ, это лежать на полу и жалобно скулить.


- Почему ты есть? Почему ты никак не оставишь меня в покое? - внезапно закричал Сэймэй, схватив Нисэя за волосы и раздавая пощечины. Аояги тяжело дышал, едва не задыхался.
Видеть истерику у всегда спокойного и сдержанного Сэймэя; видеть истерику у негласного ректора восстановленной Школы Семи Лун и других Школ Японии; самого сильного, самого могущественного человека во всей стране - страшно. Эти слова, которые вырывались из него, казались какой-то нелепицей, плодом больного воображения.
- Я хотел выкинуть тебя на улицу, как надоевшего пса! Я хотел избавиться от тебя и забыть, как избавился и забыл о Соби! Но Связь не дала, - Сэймэй сильнее потянул Нисэя за волосы. Тот едва не запищал, инстинктивно наклоняясь, чтобы уменьшить боль. – Ты зачем-то мне нужен!
Пальцы разжались, и боль резко ушла. Нисэй выпрямился и посмотрел на свою Жертву. Теперь уже безухую.
- Мы Пара, Сэймэй.
- С Соби мы тоже Парой были, он сто раз клялся мне в вечной любви и верности. И что? Теперь смотрит на Рицку щенячьими глазами! И ты такой же!
А Нисэю вдруг захотелось рассмеяться. Сэймэй мог сколько угодно строить из себя взрослого и серьезного человека, но внутри, скрытый ото всех, находился ребенок, который не сумел вырасти. Аояги слишком быстро пришлось повзрослеть, и это оставило на нем свой отпечаток.
Этому внутреннему ребенку казалось, что его предали. Соби должен был любить только Сэймэя, а Рицку принимать как неизбежное зло, как очередной приказ, отданный будущим Повелителем. Но все сложилось по-другому. И Возлюбленный это видел.
Тогда он посмотрел на своего природного Бойца. Хоть тот и увивался за ним, хоть и всячески показывал, что Сэймэй ему дорог - отсутствие ушек и взгляд на сторону убеждали Аояги в обратном.
А из-за Семи Лун, которые не научили Сэймэя, которые не втолковали, что Пара - это навсегда, что природные Боец и Жертва рождены друг для друга, а Бойцу легче повеситься, чем причинить вред Жертве, из-за них Аояги стал искать пути, как сделать так, чтобы в один прекрасный день тебя не бросили. Конечно, Возлюбленный знал о всех тех постулатах, которые были перечислены выше, но сердцем не принимал.
Все-таки Имя - это диагноз.
Он слишком боялся оказаться отверженным и лишенным любви.
- Сэймэй... - тихо произнес Акамэ и подался вперед, к своей Жертве. Он доверчиво прижался к теплому боку и потерся о плечо, точно кот, требующий ласки.
Аояги сидел напряженный и не шевелился.
- Милый, если боишься, что я уйду, привяжи меня или закуй в цепи, - улыбнулся Нисэй, его голос походил на урчание кошки. - Если боишься, что буду изменять - не отпускай от себя ни на шаг и почаще имей. Чтобы сил не оставалось на сторону смотреть.
Сэймэй молчал. Нисэй со страхом ожидал решения своей Жертвы. Быть вдали от нее - невыносимо.
- Я сотню раз тебе говорил, что я - не Агацума, а ты все меня с ним сравниваешь! Он - недоразумение природы, его жалеть надо, ведь все Связи, которые он создает, временные. Даже с твоим братом. Но я - другое дело, мы родились друг для друга. Как я могу тебя бросить, скажи? Мне ведь даже вдали от тебя находиться невыносимо. Я почти каждую ночь ночую под твоей дверью, неужели, этого мало?
Сэймэй вдруг так крепко обнял своего Бойца, что у того захрустели кости. Похоже, он принял решение.
- Попробуешь сбежать, найду и закую в цепи, - сообщил он. - А всех, на кого ты не так посмотришь, будут находить мертвыми. Ты меня понял?
- Конечно, милый, - Нисэй повернулся и поцеловал Жертву в ключицу.
Теперь, когда он понял причину такого поведения Сэймэя, все будет хорошо. Со временем он сумеет его убедить и поверить, что никто и никогда не полюбит Возлюбленного сильнее, чем его природный Боец.

Главы Школ поздно поняли, какую ошибку они совершили, решив помочь Аояги Сэймэю в уничтожении Семи Лун. Им было и невдомек, что они дали Возлюбленному оружие, с помощью которого он пришел к власти.
После того как Аояги Сэймэй уничтожил пару Школ, отказавшихся ему подчиниться, остальные поняли, что не стоит сопротивляться и добровольно сдались.
Так Возлюбленный стал грозным Повелителем, одно упоминание о котором наводит ужас.

- Соби... Ах!.. Да, так хорошо... Не останавливайся... Да... - из соседней комнаты доносились совершенно недвусмысленные стоны Рицки.
Нисэй улыбнулся, удобнее устраиваясь на груди своей Жертвы. Хорошо, что Сэймэй сейчас спокойно спал, утомленный после очередного секса. Иначе бы побежал разбираться, что Агацума сделал с его братом. Акамэ же уснуть не мог, он пялился в потолок и глупо лыбился, совершенно, абсолютно счастливый.

Сэймэй казался худым и изможденным. Нисэй понял, что Возлюбленный долго болел. На самого же Акамэ было страшно смотреть - последствия нервного срыва оказались ужасны. Но когда в комнату вошел Возлюбленный, безумие и отчаяние схлынуло, а сердце отчаянно заколотилось в груди в надежде, что Аояги пришел за ним.
Сэймэй протянул дрожащую руку к своему Бойцу.
- Пойдем, Нисэй. Я больше тебя не прогоню.
Акамэ ухватился за эту руку, точно утопающий за соломинку. Он был счастлив, что теперь может быть рядом.

Рицка неспешно вошел на кухню. Нисэй стоял у плиты и готовил омлет, мурлыкая себе под нос что-то веселое. Бросив на недомерка косой взгляд, он поспешил отвернуться, чтобы раньше времени не рассмеяться в голос. Сэймэй сидел за столом и читал газету. На брата он пока не смотрел - слишком уж был занят сводкой новостей.
- Доброе утро, нии-сан, - произнес мелкий и уселся за стол.
- Доброе утро, Рицка, - отозвался Сэймэй, опуская газету. Мгновение Повелитель моргал, пытаясь осознать перемены во внешности своего брата, а потом воскликнул: - Рицка!
Мелкий только широко улыбнулся.
- Я тебя тоже поздравляю, братик.

Конец