Это цитата сообщения Thalassi Оригинальное сообщение
Портретная съёмка
Чужая душа — потемки. Можно сколь угодно мнить себя опытным психологом,
но ты никогда не докопаешься до сути своего собеседника. Равно как и он до твоей...
Чужая душа — потемки. Можно сколь угодно мнить себя опытным психологом, но ты никогда не докопаешься до сути своего собеседника. Равно как и он до твоей. Да и сам человек не может с уверенностью утверждать, что знает сам себя. Природа (Бог) создала человека настолько загадочным и сложным, насколько совершенным — чудо природы. Любая попытка проникнуть в суть представляет собой, с одной стороны, тщетное и жалкое действие, а с другой, наглый и беспардонный поступок. Человек привлекателен именно своей неразгаданностью, таинственностью, вечным поиском, на который вдохновляет. Именно этот поиск, осознание вечного пути, и является самым прелестным. Ты знаешь, что никогда не доберешься до сути, но осознаешь, что в процессе движения можешь достигнуть ошеломительных результатов.
Фотокамера представляет собой уникальное средство для познания человека. Бесконтактный инструмент, она способна проникнуть так глубоко, как никакой медицинский скальпель. Она преодолевает время и расстояние, на нее не действуют элементарные законы физики. Фотокамера — явление иного измерения — четвертого, пятого… И результат, который она позволяет получить, всегда непредсказуем и оттого — ошеломителен. Человек как он есть, в одной из своих бесконечных ипостасей, но всегда он сам — центр вселенной.
С лицом и без лица
Портрет — один из старейших и, может быть, самый главный жанр художественной фотографии, конечно, притягателен как для фотографирующего, так и для зрителя, который, в первую очередь, обращает внимание на то, что связано с изображением себе подобного, с обликом человека. Репортаж, если понимать его не как метод съемки, а как изображение события, всегда был на пике интереса — сама жизнь как есть, показанная без подтасовок и фальши.
Объединение портретной и жанровой съемки оправдано и потому, что портрет в своем самом чистом, «рафинированном» виде — студийный портрет — в бытовом понимании часто ассоциируется с фотографией на паспорт. Создание сложных по свету снимков, где можно поиграть с моделью, увлекающих зрителя главным образом тем, как снят человек, требует хорошего и легко перенастраиваемого студийного освещения, светом из окошка (тем более вспышкой «в лоб») не обойтись. Раз путь создания изощренного фотографического изображения непрост, то есть смысл занять свою модель чем-нибудь интересным, включив в рассмотрение не только самого человека, но и его занятие. Вот и переход к репортажу, простой и естественный, точнее, переход к жанровому портрету.
По большому счету, однозначно установленных границ между просто портретом и жанровым портретом нет, но если рассмотреть крайние случаи — стопроцентная студийная постановка и чистый репортаж, — то хотя бы одно существенное различие мы обнаружим. Образ в первом случае срежиссирован и сыгран, во втором случае — найден, подсмотрен фотографом в жизни. Ни тот ни другой образ изначально не хуже и не лучше, все зависит исключительно от его изобразительного воплощения.
Обращу внимание читателей на некоторое противоречие, связанное именно с фотографическим портретом. С одной стороны, умение получать на снимке выразительное лицо есть несомненный признак изобразительного мастерства фотографа, с другой — так много в снимке зависит от модели, что фотограф оказывается лишь соавтором, но никак не единоличным автором произведения.
Мы привыкли в повседневной жизни видеть людей при обычном бесхитростном освещении, привыкли разглядывать лицо собеседника без дополнительных подсветок, рефлексов. Для того чтобы зрителю было так же легко и привычно всматриваться в фотопортрет, последнему лучше бы сохранить на модели простой естественный свет. Вообще, портрет — не самый подходящий жанр для безоглядных экспериментов с фотографической формой. Заигравшись, так просто забыть, чего ради затевалась съемка, перейти к демонстрации собственной изобразительной оснащенности в ущерб раскрытию образа своего героя. Чем проще и привычнее свет, чем меньше эффектных светофильтров и вычурных компьютерных доработок, тем меньше лишних раздражителей, и зритель не отвлекается собственно от человека, запечатленного на снимке. Бывает, однако, что, снимая даже портрет, фотограф стремится, в первую очередь, заявить о себе, поэксплуатировав свою модель в качестве реквизита. И до слез обидно, что грешат таким подходом как раз фотографы умелые, как принято нынче говорить, «продвинутые».
Берясь за тему «человек и город», фотограф вынужден ввести в кадр городскую среду. Она здесь не менее важна, чем сам герой. В работе Игоря Евтихова «Школьницы» и городской зарисовке Алексея Асташова фон выступает контрапунктом по отношению к героиням фотографий. Старый дом с черными провалами окон и несвежей штукатуркой, в котором наверняка «мрачны тупики коридоров», усиливает ощущение легкости и радости вне его стен, там, где спешат навстречу свету счастливые школьницы. Жаль только, что фигуры девочек перекрывают друг дуга и не читается стремительный силуэт каждой из них в отдельности. И горожанка, подсмотренная Алексеем Асташовым, уже вышла, вынырнула из темноты подворотни, явила себя низкому закатному солнышку. Занятая своими мыслями, она даже не замечает города, оставляя ему лишь свою тень, да и тень вот-вот соскользнет со стены, затеряется в суете. На рассмотренных снимках фон воспроизведен отчетливо и ярко, вовлечен в действие, эмоционально нагружен. Тут его и фоном называть не совсем верно, это среда, в которой живут наши современницы.
Игорь Евтихов, Москва
«Школьницы»
Canon EOS-3, EF 17-40/4L USM, Kodak T-Max 100
«Этот кадр я сделал в сентябре 2006 г. в Жироне, одном из живописнейших городов Испании. Старинный тихий городок с маленькими улочками, на границе с Францией, здесь течет размеренная жизнь. Собака дремлет на балконе, не обращая внимания ни на школьниц, спешащих на занятия, ни на незнакомца с фотоаппаратом. Я люблю снимать непостановочные портреты в таких интересных местах. Здесь, на мой взгляд, главное — не нарушать эту атмосферу, стараться быть незаметным и неназойливым. Люди не должны обращать на тебя внимания, иначе кадр, скорее всего, получится напряженным и неинтересным. Полезно также иметь тихую и незаметную камеру, которая не будет вызывать любопытства».
Недостаток, аналогичный тому, что есть в «Школьницах», закрался, увы, в простой и искренний снимок Сергея Абабкова «Девочка-весна». Положение спасает то, что фигура, на которую наложилось изображение девочки, несомненно, принадлежит фону и несколько размыта, но контраст темной фигуры мужчины с белыми кроссовками и белой блузкой у женщины справа настолько силен, что цепляет взгляд зрителя, настойчиво отвлекая его от главного персонажа. А сама героиня изображена прекрасно, и снимок назван точно: такая она и есть, весна — рыжая и смешливая.
Сергей Абабков, Москва
«Девочка-весна»
Praktica MTL-5; 1988 г.
«Мне кажется, для того чтобы получился удачный портрет, фотографу должен быть симпатичен человек, которого он снимает. Говорю не только о внешности, но и о внутреннем состоянии. А фотографу только нужно постараться увидеть эту изюминку, искру, без которой портрета не получится. Впрочем, это можно сказать и о любом другом жанре фотографии. Я люблю снимать портрет, хотя и не занимаюсь только им. Также интересна съемка пейзажа, животных».
Герои снимков Юрия Белоцерковского и Александра Денщикова заняты одним и тем же — курят. Фон присутствует и в этих снимках, но теперь авторы фотографий с ним достойно справились. Динамично смазанный, лишенный конкретики фон «Курильщика», позволяет без труда увидеть лицо героя и жест руки с сигаретой (и это при том, заметим, что фон не менее контрастен, чем на снимке Сергея Абабкова). Крупный план позволил автору отсечь все, что композиционно и тонально выпадало из картинки, и от фона остался лишь небольшой ненавязчивый кусочек. «Курильщик», безусловно, должен вызвать улыбку у зрителя. Надутые дымом щеки, подчеркнутые коротким фокусом, блаженная поза, и правый глаз, кажется, уже косит после глубокой затяжки — просто полное упоение процессом!
Александр Денщиков, Москва
«Курильщик»
Olympus Camedia C-360, автоматический режим
«Портретная фотография развивалась много лет, но за последние годы она видоизменилась очень сильно. И во всем виноват прогресс. Цифровая техника стала инструментом многих фотографов. Теперь клиента не удивишь типовым портретом. Остаются варианты — совершенствоваться в психологическом подходе к клиенту или обрабатывать фотографии в фоторедакторах для получения более эмоциональных работ. В частности, этот снимок я обработал с помощью своего любимого фильтра "Виртуальный фотограф"».
А курящая девушка с фотографии Юрия Белоцерковского вызывает совсем иные чувства. Отмечу, что обширная площадь фона (по сравнению с предыдущей работой) ничуть не отвлекает взгляд, несмотря на то, что содержит довольно контрастное сочетание цветов — желтый и голубой. Но контраст на лице и в одежде героини гораздо выше и позволяет ей выделиться, выступить вперед. И вообще, яркое лицо с правильными «фотомодельными» чертами, чуть надменный взгляд девушки, осознающей, видимо, притягательную силу своей внешности, намертво приковывают к себе внимание. Но, начав разглядывать эти небесные черты, вдруг замечаешь, какой рисунок оставили поверх лица перевитые струйки дыма от ее сигареты. Эх, красавица, смотрел бы и смотрел на тебя до головокружения, если бы не отталкивающие струи дыма, стекающие с губы, не эти белесые кляксы на щеке и изящной шее, подчеркнутые фотографом, загнувшим кривую контраста в светах покруче вверх. Бросила бы курить, что ли, ведь Минздрав столько раз предупреждал!
Юрий Белоцерковский, С.-Петербург
«Невонгкарвай»
Canon EOS-10D, Canon EF 50/1.4, естественный свет, обработка инструментом «Curves» программы Photoshop
«Кадр сделан практически спонтанно — сидели, перекуривали, я оглянулся, увидел позу, свет… Попросил модель просто покурить, как есть, только глядя в камеру, сделал навскидку несколько кадров с чуть разной компоновкой, что, в общем, характеризует мой подход к съемке. В большинстве случаев это — импровизация на тему "модели — места — света — настроения — чего-то еще"… Когда смотрел на итоговую картинку, возникли ассоциации с фильмами Вонг Кар Вая, но там кадр все же построен несколько по-другому… Я не знаю, что может быть интереснее человеку, нежели другой человек. Я никогда не снимаю ни "концепт", ни "сюжет", но "красоту", "эмоцию", ловлю нечто мимолетное. Отсюда и получается, что основная тема моих фотографий — портрет в той или иной форме, причем, в большинстве случаев — женский».
Еще один пример замечательного взаимодействия фона и персонажа портрета показал нам курянин Николай Рамазанов. Небо и птицы выступают здесь, конечно же, не просто фоном, но самостоятельной сюжетной линией, а человек им явно противопоставлен (опять контрапункт!). Стремительный взлет птиц задает направление вверх, тогда как человек на фото устремлен взглядом вниз, фигура мужчины статична, монументальна. Только губы его в движении: они растягиваются в улыбку. Нижний ракурс, откровенное использование в портрете широкоугольной оптики, контрастная печать, грубоватые, будто рубленые черты лица — не эхо ли литовской фотографии 70-х откликнулось в Курске спустя 30 лет?
Николай Рамазанов, Курск
«Под небом голубым»
«Зенит-19», «Мир-20», сканированная «Фото-64», экспонировано и проявлено как 250 ГОСТ
«Принцип фотографии заключается в фиксации отраженного или испускаемого объектом съемки света — достаточно хорошо изученные волновые/квантовые явления. Но в процессе съемки портрета, на мой взгляд, возникает некое особое поле, связывающее людей, находящихся по разные стороны объектива. При съемке постановочного портрета напряженность этого поля может быть велика, но оно более или менее равномерно распределено между участниками работы (встреча фотографа и модели запланирована и добровольна), поэтому можно отснять сотни кадров, но лишь некоторые из них (и то не всегда) оказываются сделанными в момент пробоя поля. Чаще — глянец, блеск внешней оболочки… Мне ближе репортажный, жанровый портрет, предполагающий изначальное смещение концентрации поля в заобъективное пространство. Объект не подыгрывает, хорошо, если не противится направленному воздействию этого поля; время (а значит, и количество сделанных кадров) почти всегда ограничено. Перепад напряженности делает возможным перенос энергии от фотографа к объекту, кратковременное проникновение под внешнюю оболочку, что и фиксирует камера».
Почти идеальный, будто студийный фон, на снимке Татьяны Бондаренко позволяет сосредоточиться только на девочке и немногочисленных предметах сервировки, введенных в кадр. Снималась, судя по всему, милая бытовая сценка для семейного альбома, но у зрителя, не знакомого с персонажем, но знакомого с сотнями не менее выразительных сценок с кормлением чад, едва ли выступят на глазах слезы умиления. Есть и чисто изобразительная ошибка: короткофокусный объектив сделал вытянутую вперед руку девочки гипертрофированно большой, и это масштабное искажение бросается в глаза. А модель восхитительна — слов нет. И серьезна не по годам. Прилизанная атмосфера фотографии и откровенная демонстрация пельменя на вилке создает впечатление рекламы — вот-вот всплывут титры: «Покупайте пельмени от…». Впрочем, может быть, дело в том, что мы сами перекормлены рекламой до тошноты.
Татьяна Бондаренко, Москва
Без названия
Konica Minolta Dynax 7D, 28–100/3.5, 1/30, f/3.5, ISO 200
«Я предпочитаю репортажный портрет постановочному, т.к. репортажный снимок позволяет "схватить" мгновенное выражение, передать эмоции, которые невозможно изобразить по заказу. Наряду с портретом меня привлекают съемки пейзажа — стремление передать средствами фотографии настроение природы, очарование момента».
Портрет, прежде всего, есть изображение лица человека, так уж повелось в искусстве. Но иногда художник ломает стереотип, показывает человека без лица. В сценке в метро, которую представил москвич Владислав Айнет, лица героя не разглядеть. Более того, без пояснений автора мы едва ли поняли б, чем именно занят пассажир. В данном случае я сожалею о том, что лица не вижу, ведь мимика пристально рассматривающего что-то человека бывает очень выразительна. С другой стороны, фотограф мог представить жанровую сценку-загадку, явленный в повседневности сюрреализм, увы, редко нами замечаемый, а лицо ничего существенного в сюжет не добавило бы.
Владислав Айнет, Москва
Без названия
Canon EOS-10D, Canon 28-105/3.5-4.5, ISO 800
«Выходя в город без фотоаппарата, рискуешь пропустить тот самый единственный момент, который, быть может, уже никогда не повторится. Поэтому для меня справедливо правило: наличие камеры и готовность ею воспользоваться в любую минуту, даже секунду. Наглядное тому подтверждение — кадр, представленный мной в рубрике "портрет". Он был снят в московском метро в 2005 г. Момент длился недолго: сидящий напротив пассажир достал из кармана мобильный телефон и принялся рассматривать его в лупу. Моя же задача заключалась в том, чтобы оперативно достать из рюкзака готовый к работе фотоаппарат (я его стараюсь не выключать) и, не вспугнув пассажира, произвести съемку того самого, как говорил Картье-Брессон, решающего момента. Такие моменты в жизни встречаются сплошь и рядом, но оказаться в нужном месте, в нужное время и тот самый решающий момент не упустить — большая удача. Портрет человека — живое достояние эпохи. В моем творчестве жанр портрета играет первостепенную роль. Реакция человека на некую ситуацию, состояние его души, тела, нахождение человека в пространстве, взаимодействие с окружающим миром — это темы, которые не оставляют меня равнодушным».
А Наталья Гудермане спрятала лицо своей героини намеренно, заставив зрителя гадать, кого он видит перед собой. (Так и хочется сказать вкрадчивым голосом Петрухи: «Гюльчатай, открой личико!».) Может быть, белое яйцо на месте головы намекает зрителю, что в своем воображении он волен нарисовать на пустом месте любое лицо, например, лицо своей любимой. А может, так представляется автору предельно обобщенный образ девушки: девушка без имени, без адреса, без возраста, даже без лица. Помните, у Иосифа Бродского: «совершенный никто, человек в плаще…» И здесь тоже практически никто — фигура в белом на фоне черной тени. И все. Жаль, вот, туфелька обрезана.
Наталья Гудермане, Париж
«Яйцо»
Canon EOS-300, Fujifilm 400
«…Я была уже два раза опубликована вами в разделе "Портрет". Надо сказать, ваше признание моих работ в свое время утвердило меня в мысли, что я на правильном пути. Спасибо вам за это! С тех пор много всего прошло, я переехала жить в Париж, довольно много публиковалась, выставлялась и продолжаю работать над разными проектами… Я никогда не считала себя портретистом. Дело в том, что в фотографии меня больше интересует идея, чем личность конкретного человека. Я не верю, что классический портрет, какой бы он ни был, может передать точно, и емко, и правдиво характер человека. То, что он может передать — это лишь срез его личности, одну его сторону, выражение в конкретном настроении в данный момент, сама же личность намного сложнее и противоречивее, чем ее изображение. Поэтому никогда моей целью не было показать кого-то или рассказать о ком-то. Вы редко встретите в моих фотографиях лицо, изображенное полностью, неприкрытое, несрезанное, не приправленное каким-нибудь символом или действием… Люди являются моим вдохновением, но не моим предметом. Я скорее использую людей как актеров в мизансцене, через которую хочу передать определенную идею. Есть, правда, у меня несколько спонтанных портретов, сделанных интуитивно (то же "Яйцо"), но даже они скорее олицетворяют собой что-то, символическую какую-то идею, чем просто являются портретами определенной личности».
Но если уж резать, то не туфельку, можно сразу полголовы отсечь. Я понимаю, Наталья, что с моделью все в порядке, «Фотошоп» кромсает не людей, а их изображения, но хочется знать, не чужую ли половину головы вы вручили обезглавленной модели? Если половинка чужая, то налицо тесная, настоящая дружба двух людей, зримый пример абсолютного доверия друг другу. А ежели половинка своя? Тогда еще интереснее: здесь может быть прочтение снимка как дружбы с самим собой, в смысле — в ладах ли человек с самим собой. Это еще глубже, не просто игра, предложенная ради разнообразия. Да, создание сюрреалистических фотографий — процесс увлекательный, и пусть он и сюр- но, согласитесь, все же реализм.
Наталья Гудермане, Париж
«Дружба»
Canon EOS-300, Fujifilm 400
В диптихе Владимира Низовцева все ровно наоборот: есть только два лица, но больше ничего. Мужчина и женщина в этой работе тоже обобщены и поставлены автором вечно глядеть друг на друга, мужчина чуть заискивающе, женщина — чуть настороженно, они не силах ни приблизиться друг к другу, ни отвернуться. Наверное, это не просто мужчина и женщина, а Мужчина и Женщина. Фото вне времени, вернее — на все времена.
Владимир Низовцев
Без названия
Nikon F65, «Гелиос-40-2» 85/1.5
Владимир Низовцев
Без названия
Nikon F65, «Гелиос-40-2» 85/1.5
«Портрет для меня — чуть больше, нежели просто жанр фотографии. Это скорее способ самопознания».
Другим путем идет Сергей Вараксин, конструируя свои сюрреалистические сценки. Персонаж снимка «Железный занавес» одновременно и сказочный, и реальный, и, кажется, вневременной, и, очевидно, из нашего советского прошлого. Главное, что девчушка безгранично обаятельна со своими нелепо торчащими косичками, с очками в немодной старушечьей оправе. Стильные, как у Леннона, откуда ей взять? Кто хоть раз заглядывал за «железный занавес» — не говоря, тут жил — наверняка узнает эти обшарпанные стены, эту окружающую серость, пропитанную безнадегой. И альбом ливерпульской четверки, пожалуй, единственное, что у девочки есть — так бережно она его держит, показывая нам.
Сергей Вараксин, Петрозаводск
«Железный занавес»
Из серии «Битломания»
Canon EOS-500N, Tamron 28–75/2.8, Foma 200, мультиэкспозиция
«Этот кадр является жертвой моего увлечения случайной мультиэкспозицией. Первый раз он экспонировался в процессе съемки серии "Битломания", затем пленка, вместе с другими такими же, недели две валялась по карманам и второй раз попала в камеру, когда я проходил мимо завода "ОТЗ", обмотанного колючей проволокой. Естественно, совершенно случайно, колючка легла в кадре на свое законное место, завершив создание образа "молодого поколения Страны Советов и его нелегкой жизни в условиях «железного занавеса»”. Я не очень люблю студийный портрет с хорошо поставленным светом, совсем не люблю папуасов, туарегов и прочую экзотику из южных стран; портреты стариков и старушек, в которых нет ничего, кроме морщин, раздражают не меньше. Я люблю жанровый портрет, люблю картинку, которую можно рассматривать, когда кроме лица есть еще и контекст, ситуация, какая-то история за кадром, т.е. те вещи, которые делают портрет не копией портретируемого, а фотографией».
А Сергею Трапезину ничего конструировать не нужно: за театральными кулисами и без монтажей и двойных экспозиций сплошной сюрреализм. Актеры в костюмах из другого века, но в руках мобильник, они то ли вот-вот должны выйти на сцену и настраиваются на роль или, наоборот, сцену только что покинули и закуривают, снимая напряжение. Явно лишним мне представляется наш коллега-фотограф справа, его присутствие в кадре дезавуирует мистику снимка.
Сергей Трапезин, Москва
«За кулисами»
Canon EOS-20D, Sigma 20-40/2.8, ISO 1600
«Студийным портретом, в частности, и студийной съемкой вообще я, к сожалению, не владею и не увлекаюсь. Но иногда что-то, что можно, наверное, назвать портретом, проскальзывает в репортажно-жанровой съемке. Мне кажется, это само по себе интересно — иметь возможность рассмотреть человека в некой обстановке, даже понять его в каком-то смысле. Если человека вырвать из этого контекста, то он станет совсем другим. Точнее, его портрет. Не только в изобразительном, но и в психологическом плане».
Петербуржец Алексей Паршин по-своему развивает тему показа сюрреалистического наполнения нашей действительности. Куда взгромоздился этот человек, чтобы покурить, присевши на корточки? Почему не покурить в другом, более удобном месте? Зачем фотограф посадил его точно на горизонт? Что сумел разглядеть со своего «пьедестала» мужчина, что так занимает его внимание вдали, что он не замечает фотографа? Много вопросов можно задать, но никаких надежд на вразумительные ответы. Ориентиров нет, и логика отказала. Додумывайте сами, дорогие. А вообще-то, когда все ясно, то фотография уже не столь интересна.
Алексей Паршин, С.-Петербург
Без названия
Canon EOS-350D, Sigma 28–105
Хотя, как сказать… Вот, в снимке Милы Артемьевой интриги нет, а убедительный образ уверенного в себе и решительного паренька есть. Работа не выигрывает от слишком симметричной композиции и линии горизонта, пересекающей голову гребца. Привстать бы чуть-чуть, чтоб вывести светлое небо из кадра и поместить фигуру на спокойный темный фон полностью, и фото смотрелось бы более цельно.
Мила Артемьева, Нижний Новгород
Без названия
Технические данные не указаны
И в фотографии Эдгара Лиепиньша «Перед сном» никаких загадок: мать, обнимающая засыпающего ребенка — что тут непонятного? Только уверенные руки матери и слабая детская ручонка образовали на мгновение в удивительный рисунок, сложились в замкнутую вокруг маленького человечка композицию, и кадр состоялся. И все в нем от фотографии, из ее изобразительных арсеналов. А загадка, пожалуй, другого рода — как увидел фотограф, как успел зафиксировать это мимолетное чудо? Не исключено, что он и сам объяснить не сможет: нажал на кнопку вовремя, и все.
Эдгар Лиепинш, Рига, Латвия
«Перед сном»
Minolta 7D 50/1.4, ISO 800, 1/60, f/2.8
«Хороший портрет выявляет характер и сущность человека, но люди часто боятся открываться и потому притворяются и надевают всякого рода маски. Фотограф должен быть терпеливым и внимательным, чтобы разобраться в этом маскараде. Поэтому мне нравится снимать детей, которые более откровенны и естественны. Еще дети очень изобретательны и активны, и если удается за ними проследить, можно получить интереснейшие фотографии».
Фотография Андрея Вахрушева как никакая другая подтверждает мои слова о фотопортрете: никаких изысков для психологически глубокого снимка не нужно. Выразительная модель плюс момент ее искренней эмоции, настоящего переживания. Как поймать этот момент, как подвести портретируемого к нему — тут универсальных методов нет. Только одно условие обязательно: у фотографа должна быть открытая человеческая симпатия к снимаемому. Фото не блещет виртуозным техническим исполнением, нет на лице девчушки никакого особого освещения, нет ни фона, ни антуража, зато есть такие по-взрослому смотрящие на тебя большущие детские глаза. Будто не мы на нее смотрим, а она на нас, и все про нас она уже поняла.
Первое место — Андрей Вахрушев, Огре, Латвия
«Глаза полны эмоций»
Olympus E-500, Olympus Zuiko Digital 40-150/3.5-4.5
Граф Калиостро так и не смог вывести формулу любви. И формула жизни в законченном виде никогда написана не будет, но мы, фотографы, нажимая на спусковую кнопку камеры, каждый раз добавляем в эту формулу одно слагаемое. Если мы все делаем честно и правильно, это слагаемое будет больше нуля.
Александр Фурсов