В компании пробираемся к Андрею Морозычеву. Пасмурный весенний день. Выходим из трамвая на незнакомом мне повороте. Я с удивлением отмечаю не виданный мною и совершенно неожиданный дом: крутая, очень крутая крыша (Средние века?), сложенная не из черепицы, а из деревянных просмолённых чурок (толстых; они торчат). Длинные стены из красного кирпича или плитки. Настоящий немецко-прибалтийский стиль, но в русском исполнении. Из дома выходят несколько человек, неопределённо одетых. Поначалу я принимаю их за рабочих, трудящихся над ремонтом этого дома. Однако они ведут себя довольно странно: у одного в руках большая говяжья нога, которую он собирается жарить. Костёр вспыхивает в одно мгновение на обочине асфальтовой дороги и горит невероятно высоким и ровным, спокойным и совершенно бездымным пламенем.

      Захожу в магазин, где пережидает наша компания. Сажусь на скамейку рядом с Рашидом. Заходит незнакомый мне чувак, здоровается со всеми за руку. На груди у него я замечаю значок (мастер спорта? медаль?). Тянет руку и мне, я молча её пожимаю.

      Затем появляется Андрей Морозычев. Он явно оживлён. Присаживается ко мне и спрашивает: «А что это за люди там?» Я жму плечами. «Нет», говорит он, «вообще-то я тоже никаких групп не знаю, но ведь это же Тита... Тати..»

      А-а, смекаю я, ведь это же музыканты. Точнее — модная группа! Тогда всё понятно: и дом, и их одежда, и говяжья нога.