Подходя ко вполне безобразному громадному зданию из белого бетона (Дворец Молодёжи на Фрунзенской?), слышу пронзительные птичьи возгласы, никак не вяжущиеся со стоящим на дворе дождливым осенним деньком (или, скорее, утром). Задрав голову, вижу на ветке липы самку павлина. Пока я, застыв на месте, разеваю рот, подлетает самец павлина и усаживается рядом с самкой. Его свёрнутый хвост свисает далеко вниз. Обе птицы на пару издают резкие вопли.
Следую дальше и, зайдя во двор (не двор, конечно, а некое пространство возле здания, условно ограждённое распахнутыми настежь строительными воротами, замалёванными зелёной краской; за воротами начинается изрытая колёсами и гусеницами, размякшая глина), вижу три громадные, едва отёсанные каменные фигуры — что-то вроде каменных баб, только размером со статуи острова Пасхи. Почему-то сразу смекаю, что это не просто "бабы", а двое «мужчин» и одна «женщина». Более того: мне становится также ясно, что сейчас у них состоится amour à trois. Сломя голову несусь в ближайший «блиндаж» (одноэтажное строение из белого кирпича, заваленное изнутри строительным мусором) и припадаю к бесстекольному окну.
Тот болван, что справа от меня, начинает первым. Я вижу, как выпрямляется его коричневый лингам; деталей происходящего понять не могу, но меня ничуть не удивляет ни принципиальная неподвижность участников, делающая их намерения крайне проблематичными, ни то, что при этой неподвижности каменный любовник всё же как-то исхитряется и начинает сотрясаться вверх-вниз, вверх-вниз. Некоторое время внимательно слежу за происходящим снаружи — вдруг лёгкий шум какого-то движения заставляет меня повернуть голову влево. Мимо меня проворно и почти бесшумно, лишь слегка звякнув битым стеклом, прошмыгивает огромный уссурийский тигр (отмечаю, как перекатываются его мышцы) и, едва не задев меня лоснящимся боком, исчезает в тёмном коридоре за моей спиной.
Даже не успев испугаться, возвращаюсь к своим болванам. Первый из них приближается к развязке. Вот он, наконец, застывает и издаёт хриплый вопль; поток бурой жидкости извергается на свет Божий. Тут же рядом оказывается некая баба (не каменная, а в оранжевом форменном жилете) с заржавевшим мусорным баком на колёсиках. Она вовремя подставляет эту ёмкость куда следует и собирает всю жидкость без остатка.