Название: Dead love
Автор:Arlekino (AnastasiaNosfik)
Бета: NetaAnchovy
Тип:Слэш
Пейринг: Райан/Брендон
Рейтинг: PG-13 (но я что-то неуверенна)
Жанр: Ангст, Драма. AU
POV: Райан
Размер: макси, наверное.
Статус: в процессе
Саммари:Действие происходит в Лондоне начала 20-го столетия.
Дисклеймер: Спасибо Э. Золя и его герою Камиллу Ракену за идею.
От автора: Критикуйте. Начало в файле. Спасибо вам за отзывы.

Глава 21.
- Брендон, можно задать тебе вопрос?
- Можно, - я очень удивился. Ведь Каролина не часто идет со мной на контакт первая.
- Кто был у тебя в комнате вчера?
Я поперхнулся. Этот разговор происходил за завтраком. Я очень хотел спать. Но вопрос Каролины заставил меня окончательно проснуться.
- Вчера я проходила мимо твоей комнаты и слышала, как ты разговариваешь с кем-то, - пояснила она.
Я с нескрываемым ужасом уставился на неё. Вчера со мной, как всегда, был Брендон.
- Никого не было, - быстро ответил я.
- Ты разговаривал сам с собой?
- Да, - выдохнул я, - у меня болезнь такая. Вечером она особо остро проявляется.
Каролина поджала губы и с какой-то насмешливой жалостью смотрела на меня. А у меня сердце от страха готово было выпрыгнуть. Я быстрее доел завтрак и направился к себе в комнату, чтобы не видеть Каролину. Она теперь точно будет считать меня ненормальным. Но хорошо, что сумел выкрутиться.
В комнате меня ждал Брендон. Увидев его, я испытал облегчение. Даже не знаю, почему так. За последнее время наши с ним отношения изменились. Они были какими-то натянутыми, чувствовалась недоговоренность.
Обо всем произошедшем между нами мы старались не вспоминать, но я чувствовал, что Брендону хочется выговориться. Вчера мы чуть не поругались. Брендон придрался к тому, что я нарисовал неправильную форму глаз у Каролины. Да, я решил втайне от всех написать её портрет. Я знаю, что Брендон ревностно к этому относится. Мне иногда бывает жаль его.
- Мне кажется, что Каролина меня в чем-то подозревает, - сообщил я Брендону, ослабляя галстук на шее.
- Она просто считает тебя сумасшедшим, - усмехнулся друг.
Я промолчал. Брендон сегодня опять не в духе. В голове промелькнула мысль встретиться с Уинстоном Говардом. Общение с живым знакомым мне точно не повредит. Хотя ему тоже нравится Каролина. А я не хочу слушать, как он своим пошлым ртом будет восхищаться «прелестями дочери лорда Бэгуэма». Да-да, его рот «разговаривает» очень пошлыми вещами. Я вдоволь наслушался их, когда мы играли с ним в гольф. Нет, пошлостям я лучше предпочту одиночество. Всё-таки богатая жизнь скучна.
Брендон внимательно следил за каждым моим движением. Мне казалось, что он специально ищет какую-нибудь причину, чтобы мы с ним могли поругаться. Но мне этого очень не хотелось, поэтому я постоянно одаривал Брендона смущенными улыбками.
- Брендон, если тебя что-то мучает, то скажи мне, - всё-таки я не вытерпел.
- А ты как будто бы не знаешь, - съязвил Брендон.
Я подошел к нему, и Брендон сразу же отвел взгляд.
- Хорошо, давай поговорим, - я заложил руки на груди и стал ждать, когда Брендон первым выскажет все свои претензии.
Тот решительно посмотрел на меня, кивнул и неуверенно начал высказывать то, что наболело у него на душе. Он сказал мне, как сильно он хочет жить, что ему надоело это бесплотное существование. Брендон опять заставил меня почувствовать себя виноватым. Еще он сказал, что очень сильно хочет быть со мной, но осознал, что этого не может быть и что он все понимает и не хочет лишать меня будущего. Ему очень плохо.
- Всегда я задаю себе одни и те же вопросы: зачем всё это происходит? Зачем мы держим друг друга, если мы друг другу не нужны? – Брендон говорил спокойно, словно всё это - обычные вещи, которые происходят со всеми. Он сохранял самообладание.
- Не знаю, - я пожал плечами.
Если это происходит, значит, так надо. Это же очевидно. Надо, чтобы призрак Брендона преследовал меня, надо, чтобы между нами установились непонятные отношения, надо, чтобы при виде своего друга меня терзало чувство вины, мучила совесть. Простое слово «надо», синонимом к которому можно подобрать слово «судьба».
***
Еще непонятней и страннее были наши взаимоотношения с Каролиной. Если я точно был уверен, что Брендон любит меня, то с Каролиной всё было наоборот. Я не мог понять, что на уме у этой девушки. Иногда она просто соблазняла меня взглядом, иногда игнорировала. А еще смотрела на меня с таким отвращением, словно я большой навозный жук. Я, конечно, помнил, что сказал мне Брендон. Но скоро стал сомневаться в его словах. Каролина точно никогда не полюбит меня. И бояться своих чувств ко мне ей не надо.
Она относилась ко мне несерьезно. Это меня задевало. Я всячески пытался доказать ей, что я не какой-нибудь сумасшедший чудак, а вполне адекватный человек.
Но после того, что стало происходить между мной и Брендоном, мое отношение к Каролине изменилось. Она продолжала мне нравиться. Я по-прежнему краснел в её присутствии, говорил невпопад, в общем, вел себя, как обычный влюбленный дурак, но во всем этом чего-то не хватало. Мне казалось, что я сам себе навязываю это чувство любви. На самом деле мне нужно совсем другое. Но это «другое» казалось мне тем, что никогда не сможет осуществиться. В последнее время меня не покидало ощущение чего-то навсегда упущенного и потерянного.
Мне очень хотелось, чтобы между мной и Каролиной установились близкие отношения. Казалось, что этим я смогу подавить в себе привязанность к Брендону. Привязанность, которая постепенно перерастала во что-то большее. Я понимал всё это. И боялся.
Однажды вечером судьба свела нас с Каролиной в кабинете её отца. Мне срочно нужно было поговорить с Бэгуэмом. Дело в том, что я подслушал разговор его друга Говарда-старшего с сыном. Теперь я понимаю, почему они мне не понравились. Эти двое решили сжить Бэгуэма со свету. Говард-старший решил женить Уинстона на Каролине, тем самым прибрав к рукам небольшую долю состояния Бэгуэмов.
А потом и вовсе убить старика лорда и забрать все наследство Каролины себе в карман. Это было бы подло. Я решил поговорить с лордом при любом удобном случае.
Когда эта семейка ушла, я по прошествии двух часов направился в кабинет Бэгуэма, но там его не оказалось. Зато там была Каролина.
- Он отдыхает, - ответила она на мой вопрос о том, где сейчас её отец, - ему что-то нездоровится, поэтому лучше его не тревожить.
Тогда я все рассказал ей.
- Я так и знала, что они что-то замышляют, - сердито сказала Каролина, - эти двое мне никогда не нравились. Уинстон такой противный!
Я улыбнулся. Я почувствовал тепло от её слов. Значит, у меня есть шанс.
Мы начали думать, как вывести на чистую воду семью Говардов. Перебрали множество вариантов, один нелепей другого. Но неожиданно Каролина сказала:
- А может быть, тебе стать моим мужем? Отец будет не против.
Поначалу я чуть было не согласился. От неожиданности. Не сразу дошел смысл её слов. Но потом мне стало немного не по себе.
- Хорошая шутка, - засмеялся я.
- Брендон, я не шучу, - Каролина была серьезной.
Я прекратил смеяться, кашлянул и тоже натянул на лицо маску серьезности.
- Тем более, ты мне нравишься, - Каролина сделала шаг ко мне. От неё пахло корицей. Я набрался смелости и провел рукой по её волосам. Она кажется мне девочкой из-за её невысокого роста и худобы. Я слышал, как у нас обоих участилось дыхание. Осмелев вконец, я притянул её к себе и поцеловал. Каролина поддалась мне.
Я целовал её. Но не чувствовал того восторга, трепета, радости, которые испытываешь, когда целуешь человека, которого любишь. Постепенно место действия перешло ко мне в спальню.
- О, мне кажется, что я знаю эту девушку, - весело сказала Каролина, глядя на собственный незаконченный портрет.
Мне было стыдно. Но, похоже, Каролине понравилась моя работа. Она в знак благодарности страстно поцеловала меня. Можно было бы сказать, что всё происходило как-то быстро, но, видимо, все происходящее было результатом тщательно скрытых чувств, которые в подходящий момент вырвались на свободу.
Я начал медленно раздевать её. Боже, как давно у меня не было женщины. Но когда во время очередного поцелуя я случайно открыл глаза и увидел Брендона, меня охватил такой дикий ужас, что я перестал шевелиться. Я целовал Каролину и смотрел на Брендона. Тот выглядел отчужденным.
Я резко отстранился от Каролины.
- Что такое? – удивленно и в то же время разочарованно спросила она.
- Каролина, прости, я не могу, - я стал помогать ей застегивать пуговицы на блузке.
- Но что…
- Тебе лучше уйти!
- Но почему?
Я легонько взял её за плечи и выпроводил из комнаты. На Брендона я старался не смотреть. Мне было страшно. Как только Каролина вышла, я тут же запер дверь. Нехорошо получилось. Придется потом оправдываться.
Брендон стал подходить ко мне, я вжался в дверь. Он схватил меня за шею и начал душить.
- Брендон, - прохрипел я.
А он продолжал убивать меня. Стук сердца отдавался в моих ушах. Всегда боялся умереть от асфиксии. Брендон просунул свою руку сквозь меня. Как он это делал с Диком и Бэтти. Было настолько больно, что мне захотелось кричать. Но я не доставлю Брендону удовольствия слушать мои предсмертные крики.
- Брендон, - я схватил его за руки. Он продолжал держаться за мое горло. Неожиданно он подался вперед и прижал меня к двери так, что я чуть не проломил её. Я еще больше захрипел.
Брендон душил меня и целовал. Я беспомощно обхватил его плечи. Я, кажется, умирал. Неожиданно он отпустил мою шею, но продолжал целовать. Я расслабился и, закрыв глаза, отдался его губам. Я знал, что он не сможет убить меня, как бы зол он сейчас ни был. Он слишком любит меня. Сейчас с уверенностью можно сказать, что до безумия любит. Меня никто никогда так не любил. И я позволю Брендону делать со мной всё, что он захочет. Я позволю ему целовать себя. Я брошу все, пусть только он попросит меня об этом.
- Такие жертвы мне не нужны, - тихонько усмехнулся Брендон, - мертвому много не надо.
Он поцеловал мою ладонь.
Почему всё случилось слишком поздно? Почему я был таким слепым и не видел очевидного раньше? Мне было бы лучше вообще не знать о любви Брендона. Но я рад, что меня хоть кто-то любит, пусть даже тот, кто уже умер. Любовь мертвого пробуждает во мне жизнь. Она делает меня романтиком. Но мне плевать на это. И даже наплевать на то, что завтра придется приносить свои извинения Каролине. Что я ей скажу?..
Глава 22.
Каролина была обижена на меня после того, как я, толком ничего не объяснив, выставил её за дверь. Она даже сказала мне, что это было грубо. Я попросил прощения, но извинение не было принято. Угрызения совести я испытывал довольно непродолжительный промежуток времени. Мне было плевать на обиду Каролины. Вскоре я вовсе забыл о случившемся. Больше всего меня волновало то, что творилось между мной и Брендоном. И если вчера я покорился Брендону, то сегодня мне это казалось неправильным. Проснувшись утром и восстановив в памяти события предыдущего дня, я снова начал бояться. Но я не могу постоянно убегать от этого. Рано или поздно мне придется сделать выбор: стать сумасшедшим, но быть с Брендоном или же быть нормальным, обрести богатство, но в итоге всё равно стать сумасшедшим от одиночества. Мне кажется, что последнее намного ужаснее.
Бедный Брендон. Я никогда не пытался поставить себя на его место. Но я знаю, что ему очень больно видеть, как я пытаюсь скрыться от него, как я его боюсь. И я знаю, что Брендон прекрасно осознает то, на какую жизнь он меня подталкивает. Он не пытается оставить мне выбора. В этом случае он эгоист. А, может быть, я уже давно решил, по какому пути пойдет моя жизнь. Просто я боюсь ступить на эту дорогу.
Мне всегда нравился Брендон, что вполне очевидно. Иначе я просто перестал бы общаться с ним. Дружба в детстве основывается на играх, когда стараешься как можно лучше провести свободное время и желательно не одному. А настоящее чувство дружбы приходит с возрастом, когда постепенно начинаешь узнавать человека. И если вы с кем-то не сошлись с характерами, то ваши пути просто расходятся. Нам с Брендоном в этом случае повезло больше. Мы приняли друг друга и стали действительно лучшими друзьями. И все же это не помешало мне убить его. Но это уже мой характер меня подвел.
Мне просто необходимо сделать то, что я окончательно решил для себя, но я боюсь. Я сомневаюсь. Мне даже не с кем поговорить об этом. Хотя я даже не пытаюсь найти того человека, который смог бы меня понять. Я просто не хочу, чтобы меня разоблачили. Мне и так кажется, что лорд Бэгуэм начинает что-то подозревать. Он как-то странно в последнее время смотрит на меня. Смесь любопытства и тревоги проскальзывает в его взгляде. Но он ничего у меня не спрашивает. И я пытаюсь прятаться дальше. Но у меня это плохо выходит. Мне необходим совет. И вскоре я не выдерживаю.
От отчаяния я обращаюсь за помощью к Уинстону Говарду, человеку, которого я презираю и который лишний во всей этой истории, но как раз это мне и нужно.
Мы встретились с Уинстоном в одном из дорогих кафе Лондона. Обстановка заведения как раз располагала к беседе. Всё вокруг было в сливочно-кофейных тонах – лично меня это успокаивало. Пахло кофе, корицей и горьким шоколадом. Идеальное место для свиданий, но не в моем случае. Вообще-то место встречи выбрал Уинстон, он сказал, что это его любимое кафе во всем Лондоне. Я оценил его вкус.
Сначала Уинстон спросил меня о том, как идут дела у старика Бэгуэма. Мне пришлось изобразить полное равнодушие, но на самом деле мне хотелось рассказать Уинстону, что я слышал его разговор с отцом, я хотел видеть испуг на этом полном лице. Но я тут же сообразил, что могу выглядеть так же жалко, когда меня самого разоблачат.
Внимательно выслушав мой рассказ о том, что Бэгуэм здоров и полон сил, как никогда раньше, презренно усмехнувшись, Уинстон, наконец, поинтересовался, что у меня произошло. Не думаю, что ему было интересно. Но меня это не волновало. Я ему выговорюсь, он выслушает меня, даст совет и забудет о нашем разговоре, а я тем временем буду решать, как действовать дальше.
- Понимаешь, у меня есть друг, - осторожно начал я, - ему нравится Каролина.
Я старался не смотреть на Уинстона. Мое волнение могло бы выдать меня. Но я не мог не заметить, как покраснел Уинстон при упоминании имени дочери Бэгуэма.
- Продолжай, - сглотнув, сказал он.
- Так вот, - улыбнулся я и продолжил, - и он вроде как нравится Каролине. Она хочет, чтобы у них были отношения, а он боится.
Я сейчас нагло вру, подставляя вместо имени Брендона имя Каролины.
- Признайся, Ури, что этот друг - ты, - усмехнулся Уинстон, и что-то недоброе промелькнуло у него в глазах.
- Эээ… - я замялся, затем хохотнул, - да, ты меня раскусил, это я.
Черт, черт, черт. Зря я обратился к этому человеку.
- Брендон, я же вижу, как ты на неё смотришь, - с деланной радостью сказал Уинстон, - ты говоришь, что она хочет отношений?
- Да!
- И она тебе нравится?
- Да, но не так сильно, как я ей. Она мне нравится, но это немного другое.
- И что с того? – теперь Уинстон смотрел на меня как на ненормального, - если женщина тебя любит, то не важно, любишь ли ты её. Она будет полностью твоя, она будет тебе подчиняться.
Я секунду поразмыслил над его словами. Вряд ли Брендон будет подчиняться мне, как бы сильно он меня ни любил. Но попробовать стоит. Командовать я люблю.
- Спасибо за совет, - я с благодарностью посмотрел на Уинстона, - и еще один вопрос.
- Какой? – голос у Уинстона был каким-то бесцветным. Видимо, он пожалел о своих словах. А мне так и хотелось сказать ему, что пусть забирает Каролину себе, но только не во вред её отцу.
- Ты веришь в жизнь после смерти?
- Не знаю, - пожал плечами Уинстон, - не задумывался над этим вопросом. А что?
- Ничего.
- Брендон, ты знаешь, что ты до подозрительности очень странный? – прищурившись, спросил меня мой собеседник.
- Правда?
Я не столько удивился, сколько испугался.
- Да, - кивнул Уинстон, - такое ощущение, что ты живешь где-то в своем мире.
- Так и есть. А теперь извини, но мне пора идти, - я встал, - спасибо еще раз.
Не оглядываясь, я направился к выходу. Я знал, что Уинстон сейчас пребывает в полном недоумении, но меня это только позабавило.
***
Я ждал Брендона в своей комнате. Это единственное место, где мы можем нормально общаться.
Он не заставил себя долго ждать.
- Райан, я знаю, что ты сейчас скажешь, - Брендон выглядел так, будто ему все равно.
- И что же? - я решил схитрить.
- Что ты наконец-то определился и что ты хочешь быть со мной, - наверное, если бы сейчас сердце Брендона билось, то билось бы очень быстро. Я слишком хорошо его знаю. Это его равнодушие - подставное.
- Правильно.
- Я рад.
Нет, что-то не так. Почему Брендон не реагирует на все это так, как я ожидал?
- Райан, ты хоть осознаешь, что я твоя галлюцинация, что меня на самом деле нет?
- Ты есть.
- Меня нет, - медленно сказал Брендон.
- Брендон, какого черта? - я вообще не понимал, что сейчас происходило, - ты же сам этого хотел?
- Я не думал, что ты действительно согласишься. Просить, хотеть – это одно.
- Брендон, поверь, я знаю, на что иду, и это мои проблемы. Тебя я сюда примешивать не буду.
- Тогда пообещай мне, что будешь осторожен!
- Обещаю. Осторожность мне нужна.
Мы улыбнулись друг другу. И что теперь? Что изменилось? В комнате повисло тягостное молчание.
- Ну, я пойду, - первым нарушил тишину Брендон.
- А как же я?
- А что ты? – взгляд Брендона был очень веселым, - ты теперь мой, мне незачем волноваться.
Я начал открывать и закрывать рот, как будто мне не хватало воздуха. Я чувствовал себя выброшенной на берег рыбой.
- Росс, - Брендон вплотную приблизился ко мне, наши с ним носы соприкасались, - если ты думал, что я сразу же накинусь на тебя с поцелуями и объятьями, то ты глубоко ошибался. Я буду делать это тогда, когда мне этого захочется. А сейчас мне этого не хочется. Хотя…
Брендон поцеловал меня в щеку и отошел. А я чувствовал себя каким-то дураком. Оказывается, все не так уж и страшно, как я себе это представлял в своем воображении. Хотя это все и есть мое воображение. А может, я просто выдумал любовь Брендона? И Брендона тоже выдумал?
Глава 23.
Мне иногда кажется, что моя жизнь настолько бесполезна, что уже давно пора наложить на себя руки и покончить со всем этим кошмаром. Какую пользу я приношу этому миру? Да никакую! Я простой нахлебник. Беру все, но ничего не отдаю взамен. Мой талант художника никому не нужен. Давно прекратились заказы от потенциальных клиентов, мной уже не интересуются. Поиграли, подивились и хватит. Один из друзей лорда Бэгуэма вообще сказал, что у меня все люди на портретах на одно лицо. Меня это возмутило, но пришлось промолчать. Между тем, сам хозяин особняка, похоже, и не собирался выгонять меня. Это удивляло, но было только на руку. Я не хотел возвращаться в мир нищих.
Даже Брендон стал казаться мне выдумкой, сном. Когда он был рядом, я долго смотрел на него, пытался убедить себя в том, что вот он, сидит рядом со мной, что-то мне рассказывает, и мне незачем волноваться, я не выдумал его. Но что-то всё равно мне мешало. Когда Брендон касался меня, я напрягал все свои мышцы, пытаясь ощутить это касание в полной мере. Мне нравились его слегка шершавые ладони.
И всё-таки Брендон окончательно сделал меня сумасшедшим. Не для себя, а для других. Доходило вплоть до того, что я мог выдать себя в любой момент. Я настолько погружался в наш с ним мир, что остальное просто переставало существовать. Находясь где-нибудь на светском приеме, я не общался с людьми, я делал вид, что внимательно слушаю их, а на самом деле смотрел на Брендона и иногда улыбался ему. Из-за этого я часто попадал в нелепые ситуации. Например, сидит какой-нибудь чиновник, рассказывает мне о том, как у него умерла жена, как ему плохо, а я сижу и улыбаюсь. Это обижало людей. А мне было все равно. У меня умер друг. Я его убил. А он рядом со мной. Я тогда ответил этому чиновнику: «Просто захотите, чтобы она была рядом с вами, и, поверьте, это случится».
Когда я не мог остаться наедине с Брендоном, я общался с ним мысленно. Я говорил ему о том, как мне надоели эти богатенькие, начищенные до блеска мужчины, как осточертело мне видеть их жен. Меня раздражали платья женщин. Невольно в такие моменты я вспоминал роковую красавицу Элизабет. Вот это была женщина. Где она теперь?.. А эти что? Их интересуют только сплетни и то, как бы поострее обсудить наряд вон той, что стоит у выхода. «Бедняжка, муж явно не дает ей денег».
Брендон смеялся надо мной в такие моменты. А мне хотелось поскорей оказаться в своей спальне, запереться там и до самого рассвета разговаривать с Брендоном, давать ему целовать себя.
Хотя целовал он меня не так часто. Как он сказал: «Мне нравится смотреть на тебя и знать, что ты мой. Мне нравится знать, что если я захочу прикоснуться к тебе, ты не будешь противиться, а позволишь мне сделать это. Мне нравится сама мысль о том, что я имею на тебя право».
Я тогда подивился тому, как красиво Брендон может сказать о своих чувствах. Мне такая поэтичность могла только во сне сниться. Я вообще с трудом могу говорить человеку о том, что испытываю к нему любовь. А у Брендона это всегда выходило проникновенно и чувственно.
Ещё я очень любил жаловаться ему на жизнь. Брендон меня терпеливо выслушивал. Я понимал, что, в отличие от меня, он знает цену жизни. Но мне надоело все держать в себе.
- Ты сам этого хотел, - отвечал мне Брендон. Я смотрел на него. Обычно в такие моменты лицо Брендона было непроницаемым, равнодушным. Но я-то знал, как ему на самом деле плохо. И я прекращал ныть. Мне не хотелось ссориться с Брендоном. Но, забывая о том, что не хотел больше касаться этой темы, я жаловался ему на жизнь снова и снова.
Однажды я сказал Брендону, что хочу умереть.
- Ты хоть понимаешь, что ты такое говоришь?! - прокричал он. Я был испуган его реакцией. Я не ожидал, что он так болезненно на это отреагирует.
- Ты что же думаешь, что если ты умрешь, то все проблемы перестанут существовать? Ты думаешь, что так легко отделаешься? - раздраженно спросил Брендон.
Я только лишь пожал плечами.
- Ты думаешь, легко быть мертвым? Ты думаешь, легко осознавать, что для тебя все закончено? - Брендон продолжал заваливать меня этими справедливыми, жесткими вопросами. А я уже пожалел о том, что ляпнул такую глупость.
- Брендон, успокойся, - мне не очень хотелось выслушивать его нотации.
- Тогда прекрати жаловаться на жизнь, Райан!
- Я просто никому не нужен, - я чувствовал, что сейчас выскажу все, что действительно накопилось у меня в душе, - у меня никакого таланта, у меня все одинаковое, я не продвигаюсь, а стою на месте.
- До чего же ты глуп и наивен, Росс, - устало вздохнул Брендон, - для начала разберись в себе. Твои картины назвали одинаковыми, а ты приглядись к ним внимательней и, может быть, что-то заметишь.
- Хорошо.
Я подошел к своим картинам, которые еще не были закончены. Я стал их рассматривать, искать в них изъян. И нашел. В сердце укололо болью. В каждом нарисованном мной человеке были черты Брендона, и поэтому реальные и изображенные на портрете люди были непохожи друг на друга. Вот в этом мистере Брауне такой же, как и у Брендона, взгляд, а в этой миссис Тетчер такой же изгиб губ, как и у моего друга. Я полностью зациклился на Брендоне. Я не знаю, как это вышло. Да, мне нравилась красота Брендона, но как же я был слеп, что изображал эти черты в любом другом человеке. Неудивительно, что я «застрял» в своем творчестве.
Я повернулся к Брендону. Мне нечего было сказать ему. Мне было стыдно. Казалось, что меня поймали на месте преступления. Хотя ничего противозаконного я не сделал.
- Теперь ты понимаешь, в чем твоя проблема? - спросил Брендон, заложив руки за спину и внимательно глядя на меня, - ты постоянно думаешь обо мне, хотя и отрицаешь это. Тебе надо хоть иногда выходить в реальность. И если ты боишься, то могу тебя уверить, что я никуда не денусь. Я же знаю, как ты восхищаешься мной. Разве я могу лишить себя такого?
Я отрицательно помотал головой. Брендон прав: пока я не захочу ничего изменить, ничего не изменится. Я привык, что всегда рядом был Брендон. Что мы всегда всё делали вместе. А теперь мне надо делать все самому. Я не задумывался над этим, когда убивал Брендона. Я был ослеплен мыслью, что все смогу. Но одному взобраться на вершину славы мне тяжело. И я боюсь, что если увлекусь своей карьерой, то потеряю Брендона. Но только что он уверил меня в обратном. И теперь я, кажется, готов к переменам.
Глава 24.
Меня больше всего беспокоило физическое состояние старика Бэгуэма. С каждым днем этот человек увядал. И меня это пугало. Его не станет, и что же будет со мной? Меня выгонят из этого дома. Да и, тем более, я привык к Бэгуэму.
Единственными, кому была бы на руку смерть старика, были семейка Говард. В их глазах не было сочувствия и жалости, когда они спрашивали о здоровье лорда.
Я ещё сильней сблизился с Каролиной. Я волновался за неё. Бедная девочка, у неё кроме отца никого нет. Мне нравилось проводить с ней время. Она оказалась интересным человеком. Но я не испытывал к ней что-то большее, чем дружеские чувства. Мне хотелось поддерживать её во всем, заботиться, но при этом пытаться сохранять дистанцию. Я видел, что Каролину смущает моя холодность к ней как к женщине.
Если не считать моих переживаний по поводу старика Бэгуэма, то в целом мои дела шли очень хорошо. Ко мне снова стали поступать заказы, но и помимо этого я писал картины самостоятельно. Лорд Бэгуэм даже заметил, что пора открывать выставку. Меня обрадовала эта мысль. Я очень хочу показать людям свои картины. А выставку я бы назвал «Моему другу посвящается…». Думаю, что не надо пояснять, кто этот друг. Главной картиной выставки будет его портрет. Естественно, без имени. Но как-то странно получается, что автором этой выставки будет он. Частично.
Брендон остался доволен своим портретом. Хотя много раз заставлял перерисовывать какие-то отдельные фрагменты. То ему не понравилось, как я нарисовал его нос, то ему не понравилась собственная длина шеи. Я еле сдерживался, чтобы не накричать на него. Вообще мы с ним напоминали старых супругов. Постоянно придирались друг к другу из-за мелочей.
Меня раздражало, когда Брендон приходил ко мне среди ночи и будил меня. Это же кошмар - проснуться и увидеть на фоне луны бледного призрака в плоти. Зрелище не для слабонервных. И постоянно ночью Брендона «прорывало» на серьезные темы. Я его слушал с закрытыми глазами, изредка мыча в знак согласия. Когда же Брендон наговаривался, то целовал меня в губы, моя рука как-то сама по себе обнимала его за шею, и я сквозь сон целовал его в ответ. Потом он уходил, и я снова засыпал, а на утро даже не мог вспомнить, о чем мы с ним, а точней, он один, разговаривали. Поэтому когда Брендон днем снова возвращался к этому же разговору, то я чувствовал себя идиотом и начинал злиться.
- Ночь придумана для того, чтобы спать, - однажды я не вытерпел и рявкнул на Брендона, - а ты, видимо, этого не понимаешь.
- Ну, простите меня, - жеманно ответил тот, - ваша персона слишком занята днем, чтобы её отвлекать.
- А ты даже и не пытался меня отвлекать!
- Мне хватило одного твоего «Уйди», сказанного с таким видом, будто перед тобой не я, а какое-то безмозглое существо.
- Я тогда был очень рассержен, а ты просто попался мне под горячую руку. Мог бы и понять меня.
- Да я тебя прекрасно понимаю, Росс, - развел руками Брендон, - просто ты не зазнавайся.
Обычно после таких слов я сразу же затыкался. Спорить с Брендоном всегда было бесполезно. Он уже забыл, что такое недосып.
Но после этого нашего с ним небольшого спора произошли кое-какие изменения. Поначалу я был в шоке от этого. Брендон придумал новый способ, как эффективней меня будить и выводить из состояния сна. А раньше это был простой толчок в плечо с громким шепотом: «Росс, ты спишь?».
Теперь же он залезал своей холодной мертвой рукой под мою ночную рубашку и гладил мою грудь, ласково шепча на ушко: «Солнышко, я пришел». В первую ночь я долго приходил в себя, проклинал все на свете и Брендона в первую очередь. Теперь я боялся заснуть. Когда Брендон приходил, а я не спал, то он так не делал. Я ему не давал. Хотя его рука так и желала прикоснуться ко мне. Мой недосып усилился еще больше.
- В особняке скоро кто-то умрет! – выдал мне однажды ночью Брендон.
Сначала я хотел засмеяться, но что-то меня удержало.
- Я вижу смерть, я чувствую её запах, - Брендон прилег рядом. Я развернулся к нему. Мне стало по-настоящему страшно.
- А ты с ней разговаривал? – глупый, конечно, вопрос я задал, но мне действительно было интересно.
- Она не ответила на вопрос о том, кто должен умереть.
Я промолчал. Сейчас вот спрячусь под одеялом, и никто меня не найдет.
- Я просил её забрать мою душу!
Я приподнялся на локте. Брендон хотел покинуть меня, не попрощавшись?
- Она ответила, что моя душа ей не нужна.
Брендон грустно вздохнул. Я понимаю, как ему надоело быть никем на этой планете. И я обнял его. Мне кажется, сейчас это ему поможет. Мы молчали. Каждый думал о своем. Мне было бы больно, если бы он ушел без предупреждения.

***
В моей душе поселилось дурное предчувствие. Мне начало казаться, что я тоже вижу и чувствую смерть. Воздух стал каким-то тяжелым. Но жизнь вокруг шла своим чередом. Лорд Бэгуэм все-таки решил воплотить в жизнь свою мысль, то есть организовать мне выставку. На подготовку стали уходить все мои силы и всё мое время. Так что наши ночные свидания с Брендоном на время прекратились. Брендон знал, что для меня это важно. Зато я иногда видел его днем. Он всегда стоял недалеко от меня. Мой восхитительный призрак.
У меня иногда создавалось впечатление, что лорд Бэгуэм слишком торопится с открытием этой выставки, словно боится не успеть осуществить задуманное. Но я молчал и вспоминал про смерть.
Старик как в воду глядел. За пару дней до открытия у него случился сердечный приступ. Но он выжил. Я сидел у его кровати и почему-то плакал. Меня расстраивал взгляд его потухших голубых глаз. Он был обреченным.
- Всё обойдется, - в который раз шепнул я.
- Наивный мальчик, - старик хрипло засмеялся, но тут же снова стал серьезен, - Брендон, ты можешь выполнить предсмертное желание старика?
- Какое? Только пожелайте, - в эту минуту я был согласен на все.
- Возьми мою дочь Каролину в жены, лучшей партии для неё я не найду. Не хочу, чтобы это был Уинстон Говард.
- Хорошо, - без колебаний согласился я.
Я вспомнил, как Каролина предложила мне взять её в жены. Тогда я ничего ей не ответил. Где-то в глубине души у меня теплилась надежда, что все обойдется. Что старик будет жить. Но идея с женитьбой не так уж и плоха. Вот только как на все это отреагирует Брендон...
Он тоже стоял у кровати лорда. Я взглянул на него.
- Я все равно буду продолжать тебя любить, - сказал он мне, - ты все равно мой, и этого никто не отменял.
Я подавил улыбку.
Внезапно лорд посмотрел в то место, где стоял Брендон.
- Кто вы? - спросил старик.
И Брендон, и я были ошеломлены случившимся.
- Вы смерть? - снова спросил старик.
- Нет, - потрясенно ответил Брендон.
И, недолго думая, он исчез. А я сидел и не мог пошевелиться. Надеюсь, что старик просто примет это за галлюцинацию.
Глава 25.
Полностью оправиться после сердечного приступа лорд Бэгуэм не смог. Он доверил и поручил мне все свои дела. Я был не против, хотя и был напуган. Я же ничего толком не знал о деятельности лорда. Но все оказалась на редкость легко. Мне просто нужно было ВЛАДЕТЬ. То есть от меня требовалось только говорить, приказывать, а все остальное делали подчиненные. Мне это даже понравилось. Но не заиграться бы.
Бэгуэм благословил свою дочь. И теперь мы с ней с нетерпением ждали помолвки. Но я очень сильно нервничал. Слишком большая ответственность ложится на мои плечи. И я не уверен, что готов к этому. Сказать всем, что мы пара и в скором времени должны обвенчаться – это перестать быть свободным в глазах других. И если мне захочется оступиться, то все будут указывать мне на то, что я женатый человек, что я должен уважать свою жену и подавать пример другим.
У нас с Каролиной не было никаких отношений. Она пыталась наладить со мной контакт, а я мысленно противился этому. Она для меня просто друг, человек, которого я не брошу, которого не оставлю в беде, но которого я не люблю.
Чтобы объявить о нашей с Каролиной помолвке, старик Бэгуэм устроил светский прием, пригласил всех своих знакомых, достал из погреба самые дорогие вина. Старик хотел казаться веселым и бодрым, но я видел, что ему физически плохо. Он улыбался, а его сердце работало на износ и от этого болело. Его болезнь омрачала столь радостный для всех вечер.
Я старался не обращать внимания на язвительный тон, с которым разговаривало семейство Говард со стариком. Уинстон казался еще напыщенней, чем раньше. Ну, посмотрю я на тебя, когда ты узнаешь, что Каролиной буду обладать я. До этого момента недолго осталось.
- Минуточку внимания, - громким, дрогнувшим голосом сказал старик.
Разговоры вмиг смолкли, и все посмотрели на него. Мы с Каролиной стояли рядом. Я посмотрел на неё: взгляд устремлен в пол. Волнуется.
- Я собрал всех вас здесь, - продолжал старик, - чтобы сказать, что моя единственная дочь Каролина выходит замуж.
Как легкий ветерок, по толпе пробежал шепот. У каждого из присутствующих глаза загорелись интересом. Некоторые смотрели на меня. Я старался держаться гордо, но мне было очень трудно это делать.
- Её избранником стал этот замечательный юноша, - лорд указал на меня, - талантливый человек и мой подопечный Брендон Ури.
И тут мне захотелось крикнуть: «Нет!». От волнения я дернулся, мои уши заложило. Я не слышал аплодисментов, не видел, как гости смотрят на меня. В голове вертелось: «Я же не Брендон, я Райан». Я больше не могу врать. Я посмотрел на людей. Среди них я увидел настоящего Брендона. Он отрицательно замотал головой.
«Не смей этого делать».
И я взял себя в руки. Пусть эта ложь продолжает жить. Мы с Каролиной поцеловались. Я надел на ее палец кольцо. Теперь мы связаны. К нам стали подходить люди и поздравлять нас. Кто-то искренне желал нам счастья, а кто-то делал это с презрением во взгляде. Но мне почему-то стало наплевать на чужое мнение. Я вдруг почувствовал себя почти на вершине горы. Еще чуть-чуть, и я заберусь на самый верх, и тогда никто больше не посмеет мне препятствовать.
- Давайте же выпьем за будущих супругов, - лорд Бэгуэм поднял бокал. Другой рукой он держался за сердце. На его глазах выступили слезы.
Я инстинктивно почувствовал, что что-то пошло не так. Лорд Бэгуэм замер и, не отрываясь, смотрел куда-то позади нас с Каролиной. Я оглянулся. Там стоял Брендон. Он не исчезал.
«Брендон», - мысленно предостерег его я.
«Все в порядке», - голос Брендона звучал как-то отчужденно.
Я услышал слабый вскрик и снова обернулся к лорду. Лицо того исказилось от боли. Он оседал на пол.
- Папа! - крикнула Каролина и подбежала к лорду.
Я рванул за ней и успел подхватить старика. Он хрипел, его глаза закатились. Но вскоре он последний раз вздрогнул и расслабился у меня на руках. Каролина прижала ладонь ко рту. Вокруг была полнейшая тишина. Ни единого звука. Все встретили смерть и беспрепятственно разрешили ей забрать душу лорда Бэгуэма.
***
Со смертью старика особняк будто опустел. Умер хозяин, а с ним ушла и прежняя жизнь. Предчувствие чего-то неминуемо нового еще прочней укрепилось в стенах этого дома. Но сейчас была неопределенность.
Подготовка к похоронам и сами похороны прошли тихо и незаметно. Все были подавлены смертью старика. Я искренне соболезновал Каролине, был рядом с ней. Свадьба была отложена на неопределенный срок.
Как обычно говорят, жизнь постепенно начала налаживаться, но не в нашем случае. Всплыли все долги, все темные дела лорда. А наследницей всего этого была Каролина. В первый месяц после смерти отца ей пришлось очень трудно. Чтобы погасить долги и не допустить банкротства одной фабрики, она продала вторую. Но при продаже возникли проблемы. Выяснилось, что в документах оформлено одно количество оборудования, которое еще может «держаться на плаву», а на деле его гораздо меньше. Большинство техники находилось в сломанном и изношенном состоянии. Я помогал, как мог, хотя толку от меня было мало. Владеть чем-то оказалось не так просто.
Каролина стала замкнутой, раздражительной. Из хрупкой, милой девушки она превратилась в нервозную женщину, которой нет дела до таких пустяков, как семья. Я больше не видел выхода в свадьбе. Более того, я стал чувствовать себя ненужным и брошенным. Мне хотелось, чтобы Каролина уважала меня так же, как и я её. Но между нами была пропасть. Мы оба это знали. Но также мы знали, что нам надо держаться вместе, чтобы выжить. Ведь полоса неудач еще только началась.

***
Как всегда, единственным моим спасением был Брендон. Я не буду в сотый раз говорить, какой он замечательный и как мне с ним порой бывает хорошо. Просто мне кажется, что я начинаю любить его по-настоящему. Я ценю все те секунды, которые мы с ним проводим вместе. Я обожаю те поцелуи, которые он так редко мне дарит. Что-то меняется во мне по отношению к нему. Я еще больше боюсь, что он может исчезнуть. Я чувствую напряжение, когда он не приходит ко мне. И он уже не привычка. Он что-то большее. Я знаю, что каждую эту мысль он прочитает в моей голове. Он будет самодовольно ухмыляться, глядя мне в глаза и пытаясь скрыть свои истинные чувства. Он ни за что не скажет, как он рад своей победе надо мной, он просто пожмет плечами, как будто сделал что-то очень легкое, не требующее особых усилий. А на самом деле он взволнован не меньше меня. Если бы его сердце билось, то оно билось бы бешено, готовое вот-вот выпрыгнуть.
Теперь я не могу заснуть, не почувствовав на своей груди его прохладную кожу. Я притворяюсь спящим, лишь бы подольше ощутить прикосновения Брендона. Он знает, что доставляет мне удовольствие и что я «мухлюю». Мы хитрим друг перед другом и делаем вид, что ничего не замечаем. Мы продолжаем играть, и нам это нравится. И если я его действительно люблю, то еще долго не скажу ему об этом. Нет, не чтобы помучить, и не то чтобы я не готов. Я как раз готов. Но я скажу эти три слова, когда уловлю тот момент, когда их нужно будет произнести, когда прочувствую всю ситуацию, и звучать эти три слова будут совершенно по-другому. А пока на его «Я тебя люблю» я отвечаю «спасибо» или «я знаю». Брендон не обижается, он давно прочитал настоящий ответ, просто сделал вид, что ни о чем не догадался.